Франция с новым президентом: что дальше?

Президентские выборы во Франции нынешнего года внесли напряжение и нервозность в западный истеблишмент уже в третий раз, после выборов в Австрии и Нидерландах: ультраправые силы значительно усилились на волне недовольства политикой глобализма. Это чувство стало проявляться в форме подъема национализма, антиисламизма и антимигрантских настроений, вылилось в быстрый рост популярности несистемных партий и движений, антиамериканизма и сомнений в целесообразности проекта Единой Европы. Процесс только набирает обороты, на очереди – сентябрьские выборы в Германии, где ультраправые партии готовы подвинуть от власти христианских демократов и левые силы.

7 мая вечером во Франции уверенно победил Эммануэль Макрон с 66,9% голосов против 33,9% Марин Ле Пен. Однако впервые воздержалась от голосования четверть 47-миллионного электората – рекордное количество французов для президентских выборов за последние 50 лет. Еще 9% избирателей проголосовали пустыми бюллетенями, протестуя таким образом против того выбора, который им предложил правящий класс во втором туре. Накануне дня голосования в Париже и других городах прошли стихийные митинги и акции протеста французов, которые поддерживали других кандидатов, а их было 11. При этом результаты второго тура не стали неожиданностью.

Сначала давайте посмотрим на то, кто проиграла. Председатель "Народного фронта" Жан-Мари Ле Пен в 2002 г. во втором туре против Жака Ширака получил 17,8% голосов. Через 15 лет его дочь Марин Ле Пен провела ребрендинг своей партии, вывела из ее членов своего одиозного ультраправого отца и получила вдвое больше голосов. Следовательно, 34% для нее – это еще не политическая победа, но арифметически – бесспорно, большой успех.

Относительно победителя – то для Эммануэля Макрона, самого молодого из кандидатов на должность (39 лет), человека, который вообще не имеет опыта работы на выборной должности, которую еще год назад мало кто во Франции вообще знал как политика (он пробыл недолгое время министром экономики в правительстве Ф. Олланда), это феноменальный успех. Но не только его: на кону стояло будущее ЕС и НАТО. Представители правящей элиты страны искали и привлекали любые резервы с целью не допустить изменения внутреннего и внешнего курса Франции: президент Ф.Олланд дважды публично обратился к населению с призывом проголосовать не за Макрона, а против Ле Пен. Отошли от дипломатической политкорректности даже лидеры ЕС: Жан-Клод Юнкер и Федерика Могеріні призвали французов голосовать за Макрона. И это только то, что мы увидели публично.

Ход и результаты нынешней президентской кампании во Франции демонстрируют нам целый ряд противоречий, которые расшатывают ключевые национальные страны Западной Европы вообще и ЕС, в частности, как направление политической и экономической эволюции Украины. Под сомнение поставлен не только целесообразность углубления интеграции Европы в рамках ЕС, но и более общие вещи: глобализм как рецепт дальнейшего экономического процветания цивилизации и представительную демократию в ее нынешней форме как политическую систему, которая наиболее приспособлена для достижения этой цели.

Кризис традиционных идеологических партий

Текущую ситуацию во Франции эксперты называют кризисом политической системы. Традиционная политические элита чувствует свою неспособность удовлетворить ожидания общества, которое существенно изменилось на протяжении последних десятилетий. Именно поэтому партии начали массово проводить праймериз, результат которых для большинства партийцев оказался неожиданным. В течение нескольких месяцев осенью 2016 г. избиратели страны вывели из гонки лидеров ряда крупнейших национальных политических сил. Сначала это была Сесиль Дюфло, лидер "зеленых", затем – Николя Саркози, бывший президент, и Ален Жюппе, бывший премьер-министр, фавориты партии "Республиканцы". Следующим стал Мануэль Вальс, левый, до недавнего времени премьер-министр страны, теперь – Франсуа Фийон, ярко победил на праймериз в "Республиканцев" в декабре 2016 г. Французы стремятся сочетание политики и нравственности и поддерживают новичков, которые не связанные с истеблишментом или даже открыто выступают против него, позиционируя себя как антисистемники.

Основные неожиданности этой очень необычной президентской кампании произошли почти за месяц до первого тура, результат которого был в целом прогнозируем. Попробуем их назвать очень кратко.

Ребрендинг перспективного кандидата от партии власти

Впервые действующий президент, социалист Ф.Олланд, имеет свое большинство в парламенте, в конце первой каденции получил позорные 4% поддержки населения, а затем на партийных праймериз уступил коллеге по партии Бенуа Амону, который, впрочем, не смог исправить подорванную репутацию партии и получил в первом туре лишь 4-й результат – 6,2%. Понимая, что их ждет неминуемый провал, социалисты еще год назад прибегли к ребрендингу своего перспективного кандидата: вывели на то время малоизвестного в стране министра экономики банкира Е.Макрона из состава своего правительства и партии в отдельный политический проект "Вперед!" из правоцентристской идеологией, в котором 2/3 его членов остались социалистами, и за полгода через СМИ предоставили ему внешнего вида массовой новой перспективной партии. Эта тактика сработала, - в условиях кризиса идеологических партий более образованные избиратели отдали свои голоса за Макрона как "внесистемного" и красивого кандидата.

Впервые представитель "Республиканцев" – ключевого и массового политического оппонента, - вопреки 11-разовой традиции выборов в Пятой республике, не только не отобрал у слабого оппонента ключевую должность в государстве, что и ожидалось в начале кампании, а даже не вышел во второй тур. Провал Ф.Фийона, скомпрометированного коррупционным скандалом, уже в этом году уверенно толкает Францию в глубокий конституционный кризис, поскольку только республиканцы еще могли надеяться получить после июньских парламентских выборов большинство в парламенте и удержать на определенное время страну от периода "сосуществования" президента с парламентом.

Президент Франции может эффективно управлять страной только при наличии своего большинства в парламенте. Без нее он вынужден назначать премьера от оппонентов, которые контролируют парламентское большинство, и тогда именно премьер получает большинство полномочий для проведения своей программы. Партия "Вперед!" Е.Макрона вообще не является полноценной партией и не представлена в парламенте, в котором для большинства надо, как минимум, 289 мандатов. Вся надежда Макрона – на массовых перебежчиков из других партий, поскольку организационно слабой партии выиграть выборы в 500 избирательных округах технически сомнительно. Избирательный закон для Национальной Ассамблеи предусматривает второй тур по округам для всех кандидатов с 12,5%, если никто не набирает 50% в первом туре, что делает результат нынешних парламентских выборов практически непредсказуемым. Следовательно, если иметь в виду, что в сентябре состоятся выборы в Сенат, можно согласиться с тезисом: президентские выборы не завершили политический кризис во Франции, а, наоборот, все только начинается.

Антисистемність, изменение политического строя страны и популизм

Антисистемність стала признаком текущих гонок: два совершенно разных кандидаты, которые вышли в лидеры гонки, занимают позицию против действующего истеблишмента, оба являются аутсайдерами основной массы национальных политических партий. Если Марин Ле Пен выступает за легальную запрет иммиграции, призывает к "Frexit" (по крайней мере, пересмотра условий членства Франции в ЕС), к усилению национализма и протекционизма, то Е.Макрон обещает объединить правых и левых путем введения прорыночных либеральных реформ и дальнейшей поддержки широких государственных программ социальной помощи одновременно. Оба политики уверяли своих избирателей в намерении провести глубокие изменения, но оба не в состоянии выполнить эти обещания в нынешней политической системе.

Одиннадцатые президентские выборы прошли под призывами значительной части кандидатов до основания Шестой республики, с другим балансом полномочий, прежде всего в исполнительной ветви власти, переформатированием самой модели управления государством под многопартийную ситуацию. Кроме того, последние президенты просто не годились для этой работы, несмотря на свои личные и деловые качества, поскольку были всего лишь продуктами медийных технологий, а французы не хотят, чтобы ими руководили в квазімонархічний способ. Действующая система не отражает основных принципов представительного управления, депутаты и правительство государства не представляют интересов и половины избирателей нации. Как следствие, нация не доверяет политикам из традиционных партий, которые противятся изменениям действующей системы.

Французские партии перестали быть идеологическими: традиционные политические и экономические концепты консерваторов и социалистов перестали работать в измененном мире. Французские политики ничего нового не придумали и в стремлении просто понравиться избирателям пошли путем перетасовки уже известных рецептов. Наиболее удачный кандидат текущих гонки Е.Макрон договорился до того, что ведет кампанию под абсурдным с точки зрения политической теории, призывом "объединить правых и левых" политиков. И, как не странно, это срабатывает в стране, которая является одной из колыбелей политических учений западной цивилизации. На этих выборах социалисты стали центристами, правые стали еще более правыми, ультраправые ("Народный фронт") добавили к своей программе отдельные крайне левые тезисы, а социалисты новой "Вперед!" стали право-центристами. Удивительно, но это не пугает самих французов, которые перестали доверять системным политикам.

В идеологическом вакууме экономического спада усиливается национализм и протекционизм.

Традиционные политики неспособны решать насущные проблемы вроде зажиточного общества, им не хватает видения направления движения общества. А французы отчаянно хотят перемен: экономика перестала расти и потеряла в 2014-м году почетное 5 место среди крупнейших экономик мира, уровень безработицы остается неприлично высоким – 10% в среднем и 24% - среди молодежи, тогда как в США – менее 4,4%, в Германии – 3,9%. Следовательно, мощный рост влияния политиков-популистов стало еще одной характерной чертой для Франции: оба кандидата во втором туре – именно популисты. Указанная проблема ставит Францию в один ряд с Великобританией (Brexit) и США (Д.Трапм), в которых манипулятивный популизм ведет к коренному пересмотру политики – как внутренней, так и внешней. Это указывает на общую тенденцию движения в политический правый сектор, ближе к авторитаризму. В этом смысле Франция, как и наше общество, движется в общей тенденции.

Кризис национальной идентичности ведет к кризису представительной власти как формы правления.

С учетом евроинтеграционного курса Украины, немалый интерес для нас представляет еще одно неожиданное явление – кризис национальной идентичности французов. Без нации как гомогенного сообщества в установленных государственных границах республика с представительной формой правления просто не работает. Кризис надвинулась с двух сторон: из Брюсселя и из арабского мира. Французская нация оказалась одновременно под двумя конфликтующими слоями представительной власти – на национальном и Европейском уровне, где Франция является всего лишь одним из избирательных округов Европейского парламента, хотя избиратели отдают приоритет национальному уровню. Тем временем Брюссель упорно перебирает все больше полномочий и с началом экономического кризиса 2008 года. стал заставлять национальные правительства подчиняться своей воле, как это произошло в Австрии и Греции. При этом Брюссель действует в интересах преимущественно крупных корпораций Германии, вызывая мощный протест в других странах-членах ЕС. Причина в том, что ЕС не превращается в европейские США, где власть на федеральном и местном уровнях сбалансирована, а ее источник – единственный американский народ (нация). В Европе нет единой европейской нации как источника власти в ЕС, и пока ничто не указывает на возникновение такой нации в будущем. Следовательно, интересы нации французов зашли в антагонизм с интересами других наций ЕС (европейские программы "выравнивания" экономик Старой Европы и Восточной не срабатывают) и с представительным управлением двух уровней, которые заходят во все больший конфликт интересов.

С другой стороны, проблема иммиграции из арабских стран, охваченных кризисом, выявила еще одно слабое место французов: подавляющее большинство иммигрантов являются беженцами из их бывших колоний, которые селятся во Франции все шире общинами и претендуют на политические права и социальную помощь, которая формируется из налогов активно работающих французов. Возникла линия раскола нации на "здешних" и "иммигрантов-дармоедов", что расшатывает всю политическую конструкцию представительной демократии с всеобщим правом голосования. Нация – явление не природное, а политическое, значит, требует постоянных заботливых усилий политиков для "склеивания".

Дружба с Кремлем против Общей Европы

Для нас, украинцев, неприятным сюрпризом стала дружба с.Путиным и стремление улучшить отношения с агрессивной Россией немалого количества ведущих кандидатов на этих выборах: трех с ведущей четверки в первом туре – Марин Ле Пен, Ф.Фийона, Же.Л.Меланшона. При этом мало кто из 11 кандидатов вообще решительно выступал за укрепление отношений Франции с Европой – Брюсселем, Берлином и США. Только Е.Макрон во время кампании активно налаживал личные отношения с лидерами этих стран и руководством ЕС. Именно поэтому текущие выборы с тревогой рассматривались в Европе и Америке как такие, что определяют будущее самого ЕС и НАТО. Характерно, что выход во второй тур Е.Макрона был воспринят в указанных выше столицах с облегчением, несмотря на прогнозы поражения во втором туре Марин Ле Пен всем возможным соперникам. Даже международные фондовые рынки отреагировали на новость положительно для Франции.

Чрезвычайное положение и коррупционные скандалы

Избирательная кампания во Франции, а речь идет о перевыборах всей системы власти, ведется в условиях чрезвычайного положения, введенного президентом Ф.Олландом осенью 2015 г. за серию террористических атак. В стране действуют определенные ограничения свобод граждан. Безопасность голосования на избирательных участках по всей стране обеспечивали 50 тыс. полицейских и 7 тыс. воинов.

Наконец, громкие коррупционные скандалы вокруг кандидатов, которые долгие годы непременно сопровождали каждые президентские выборы во Франции и на которые французы еще до недавнего времени, как и украинцы, не обращали внимания, начали влиять на результаты голосования. Французы устали от коррумпированных политиков, перестали им доверять, даже перед угрозой конституционного кризиса. Именно через это мощные социалистическая и республиканская партии оказалась в затруднительном положении: их избиратели массово переходят к другим политическим силам, менее коррумпированных. Что удивило – это безостановочный поток недружелюбных выпадов и даже образ кандидатов в адрес друг друга до самого конца кампании, и это в одной из самых цивилизованных стран Старой Европы!

Выводы

Подытоживая, отметим, что в 2017 г., как и в 1958-м, кризис политического режима Франции расшатывает нацию до самых устоев. Тогда грянул парламентский кризис: отсутствие большинства в парламенте, слабость исполнительной власти, и в результате страна стала неуправляемой. В 2017 г. кризис немного другая, но так же глубокая и разрушительная: исчезла иллюзия могущества должности президента – политика с самыми большими полномочиями, но без "волшебной палочки" для решения проблем в стране, с культом личности, непопулярностью, манией запрещать обсуждение идей и проектов, претензиями на идолопоклонство, политическим нарциссизмом, уклонением от коммуникации, скандалами и занятием вредных политических позиций. Как и в 1958-м, партии распадаются. Сейчас Франция имеет в корне изменить полномочия президента, премьер-министра и всего правительства, восстановить авторитет законов, природу контроля за конституционностью, место судебной власти в общей системе власти, политическую незаангажированность публичных услуг государства, равноправие в высказывании мыслей, отношения между национальным государством и ЕС. Сейчас озадачена Франция, без харизматичных лидеров и в условиях хаоса избирателей, не имеет четких перспектив выхода из кризиса.