Министр иностранных дел Сербии Вук Драшкович: «Вмешательство НАТО на Балканах было необходимо, только оно очень припозднилось»

Излюбленным «аргументом» украинских противников вступления нашей страны в НАТО являются рассказы о том, что этот «агрессивный блок сделал с Югославией». Помнится, еще перед парламентскими выборами 2002 года по Киеву распространялись листовки с апокалиптическими страшилками о том, как натовцы, натренировавшись на Белграде, скоро придут бомбить столицу Украины. С тех пор риторика и глубина мысли витренок и медведчуков не изменилась. Любопытно, что даже от людей, глубоко уверенных в необходимости Украины быть в НАТО, порой приходится слышать: «Да, нам нужно вступать в альянс, но… печальный пример Югославии все же несколько смущает». При этом в Украине почему-то практически никто не говорит и не пишет о том, что все бывшие югославские республики либо уже являются членами НАТО, либо стоят на пороге альянса, или как минимум настойчиво туда стремятся. Зато известные политологи направо и налево комментируют ситуацию на Балканах, путая названия столиц и республик и проводя весьма сомнительные параллели.

Еще одним «аргументом» антинатовцев (особенно часто его используют лидеры нынешней оппозиции) являются «оскорбленные чувства России». «Мы не можем позволить себе нарушить интересы нашего стратегического партнера», — говорят они.

Поэтому идея взять интервью именно у министра иностранных дел Сербии (до недавнего времени Сербии и Черногории) Вука ДРАШКОВИЧА возникла у нас совершенно не случайно. «Самородок сербской политики», как его называют некоторые иностранные дипломаты, писатель, политик, государственный деятель, Драшкович является признанным русофилом, он может часами вдохновенно говорить о славянском единстве, близости и родстве славянских народов, их культур и языков. Пожалуй, его можно назвать умеренным сербским националистом. Он монархист и мечтает о возрождении сербской короны. Его сердце разбито распадом Югославии…

Но Драшкович знает, кто на самом деле убил Югославию. Сегодня он твердо уверен: будущее Сербии — только в Европейском Союзе и НАТО, и делает все от него зависящее, чтобы приблизить это будущее. Более того, он убежден, что когда придет время вступать, большинство сербов скажут «да» и ЕС, и НАТО. И искренняя любовь к России никак не помешает им сделать этот шаг — они знают, что такое национальные интересы Сербии.

— Господин министр, всего лишь семь лет назад Сербия подверглась натовским бомбардировкам, за что подавала в Международный суд иск против восьми стран альянса. На сегодняшний же день Белград уже несколько лет настойчиво добивается участия в Программе «Партнерство ради мира» и видит себя в будущем членом НАТО. Почему так изменилось отношение Сербии к альянсу? Чем вызвано ваше стремление максимально сблизиться с НАТО?

— Изменение произошло потому, что сменилась власть в Белграде. Если бы мы были при власти в 1990 г., я вас уверяю, Югославия не распалась бы. И, конечно, никогда не случились бы натовские бомбардировки. Безусловно, эта страна давно была бы уже и в Европейском Союзе, и в НАТО.

Поэтому я не могу понять вопрос: «Почему вы не идете самоубийственным путем Слободана Милошевича?»

— Но в Украине, в самом деле, многие этого не понимают, и потому хотелось бы услышать именно от вас: так почему же ваша страна идет в НАТО?

— Должен вам сказать, что и в Сербии многие люди этого не понимают. Милошевич умер, но не умер образ мышления, который он создавал десятилетиями. И не только он, но и коммунисты, провозглашавшие: все, что есть на Западе, это зло, и оно противоречит нашим национальным интересам. Однако проанализируем ситуацию. Сербия традиционно была союзницей западных стран вплоть до конца Второй мировой войны. Вторая мировая позади, Варшавского договора уже нет. Россия — в «Партнерстве ради мира». Так почему же Сербия не может быть в ПРМ? Если нашей национальной целью является вступление в Европейский Союз, тогда давайте посмотрим, какой путь туда самый короткий? Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Словения — уже члены ЕС, а Румыния и Болгария скоро к нему присоединятся. Все эти страны сначала присоединились к «Партнерству ради мира», потом вошли в НАТО и только после этого стали членами Евросоюза. Этот путь должна пройти и Сербия.

Еще одна причина. Наши соседи греки — в НАТО, Македония идет в НАТО, Болгария, Венгрия уже там, Хорватия и Албания скоро присоединятся к альянсу. Так что, мы должны быть островом в море НАТО?

Не существует рациональных причин, по которым мы могли быть против членства в НАТО. В конце концов, на одной из частей нашего государства истинный хозяин — НАТО. Является ли нашим национальным интересом, чтобы мы вошли в альянс и наши военные тоже могли бы присутствовать в Косово? Безусловно.

Вопрос вступления в НАТО — не вопрос завтрашнего дня. Нельзя идти в альянс, если вы не вошли в «Партнерство ради мира». И нельзя идти ни в НАТО, ни в ЕС, если будет провозглашено решение о независимости Косово. Просто потому, что большинство граждан Сербии будут тогда голосовать на референдуме против этого шага.

— Насколько же сильны сегодня в Сербии антинатовские и антиамериканские настроения?

— Они доминируют и сейчас. Но большинство людей за присоединение к ПРМ и за вступление в Евросоюз. И я очень хорошо знаю сербов. Если мы войдем в «Партнерство ради мира», получим особую поддержку Европы и если будет принято компромиссное решение по Косово, большинство сербов на протяжении одной ночи примут решение о поддержке вступления в НАТО.

— С высоты сегодняшнего дня, как вы можете вообще оценить роль НАТО на Балканах? К какому выводу приходите: могли бы республики бывшей Югославии выкарабкаться из своих проблем и конфликтов самостоятельно, или же присутствие в регионе НАТО было все же необходимо?

—Вмешательство было необходимо, только оно очень припозднилось. Если бы НАТО вмешалось еще в
1990 г., Югославия не распалась бы. И тогда не было бы необходимости осуществлять это вмешательство ни против сербов, ни против хорватов, ни против мусульман. Необходимо было вмешательство против двух-трех центров деструкции в государстве.

— Но история не знает сослагательного наклонения. Югославия распалась. Месяц назад отсоединиться от Сербии решила последняя республика — Черногория. Сегодня идет официальное оформление «развода». Черногория уже стала членом ОБСЕ и ООН. Как теперь будут выстраиваться отношения Белграда и Подгорицы? Как будет происходить раздел собственности, оформляться границы?

—У нас произошел лишь развод между государствами, и ничего другого. Исторические связи и наибольшее родство между сербами и черногорцами остаются. Развод именно на государственном уровне никак не будет сложным, поскольку мы фактически уже были разделены. Не забывайте, что это государство было не федерацией, а объединением двух государств — Сербии и Черногории. Практически все уже было поделено, кроме дипломатии и армии. Еще до черногорского референдума была достигнута договоренность, как решить этот вопрос. Военное имущество на территории Сербии принадлежит Сербии, а на территории Черногории — Черногории. Сербии отойдут все зарубежные дипломатические представительства, но позднее шесть процентов из них получит Черногория.

— А что изменится в жизни простых сербов и черногорцев? Будут ли они ездить друг к другу без виз? Как они теперь будут учиться, лечиться, получать пенсии?

— Между Сербией и Черногорией не будет виз и не будут нужны паспорта. Все черногорские граждане в Сербии имеют право и на сербский паспорт. Мы уже приняли решение, что черногорские ученики и студенты в Сербии имеют такой же статус, как и местные. Плата за обучение для черногорцев будет такой же, как и для сербов.

Я не знаю, насколько люди в Украине осведомлены о сербско-черногорских отношениях. Поэтому поясню кое-какие моменты. Я думаю, что сейчас в Сербии намного больше людей с черногорским происхождением, чем население Черногории. Черногория в историческом смысле столетиями представляла собой сербскую Спарту. А Сербия была сербскими Афинами. Все сербские цари и короли по происхождению были из Черногории. Сегодня трудно сказать, кто из нас сербы, а кто черногорцы. Вплоть до Второй мировой все черногорцы были сербами. А во время войны коммунистическая партия Югославии приняла решение об основании черногорской нации. И сегодня эта нация — реальность. Есть много черногорцев, называющих себя черногорцами. Есть много черногорцев, которые говорят, что они сербы. И есть много сербов, утверждающих, что они черногорцы. И когда вы все это соберете вместе, то придете к выводу, что мы, в самом деле, одна семья.

— Но тогда почему вы все же расстались? Я знаю, что не Сербия была инициатором этого развода, но у вас же есть какое-то свое объяснение тому, почему он произошел.

— Я думаю, что это точка в процессе дезинтеграции Югославии, распавшейся точно на такое количество государств, сколько у нее было республик. К тому же Черногория в прошлом была независимым государством. Сербия и Черногория в новейшей истории стали независимыми в один и тот же день. Это было 13 июля 1878 г. на Берлинском конгрессе. Тогда были провозглашены два государства, и оба они были сербскими. Не забывайте, что черногорская скупщина (парламент) (которая в 1914 г. провозгласила войну Австро-Венгрии сразу после того, как Австро-Венгрия объявила войну Сербии) официально называлась Сербская народная скупщина. Так что речь идет об исторических причинах, почему Черногория вернула себе свое государство. Но тем самым и Сербия вернула себе свое государство. Впрочем, я думаю, что все-таки большинство людей в Черногории не голосовало бы за два государства, если бы генерал Младич был уже в Гааге. Многие люди в Черногории, очевидно, испугались, что их путь в Европу запаздывает из-за того, что Сербия не может арестовать одного беглеца.

Так что теперь у нас есть два государства. Но мы должны знать, что мы и черногорцы были обвенчаны и тогда, когда были разведены. Что это означает? Что сейчас, когда мы разведены, мы должны быть обвенчаны.

— Вам наверняка хорошо известно, в том числе и от вашего коллеги и друга Бориса Тарасюка, какую политику проводит Россия по отношению к бывшим советским республикам и в частности к Украине. Что общего и каковы различия между моделью, избранной Белградом в отношениях с республиками бывшей Югославии, и московским стилем?

— Наверное, когда речь идет о государствах бывшей Югославии, я не лучший собеседник. Потому что своим сердцем я все еще не могу принять тот факт, что Югославии уже нет. Я родился в Югославии. Югославия — это часть моей жизни. Лучшая ее часть. И Югославия не распалась — ее убили… Югославию два столетия создавали самые лучшие сербы, хорваты, словенцы, а затем за десять лет убили наихудшие из них. Мы были государством, у которого были большие перспективы стать балканской Америкой. Мы все в Югославии принадлежали своим нациям, и никто не запрещал и не отвергал принадлежность к этим нациям. Но на поверхности уже в большой степени было создано югославское самосознание. Так же, как в Америке можно услышать все языки мира, там живут представители очень многих национальностей и религий, и в то же время они ощущают себя единой американской нацией.

Перед нами сейчас проект, благодаря которому мы должны оказаться снова все вместе под крышей Европы. Конечно, у нас нет никого более близкого во всей Европе, чем мы сами. Я это чувствую, когда еду в Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину, Македонию, Черногорию — там живут славяне. Мы все имеем общее происхождение. Мы все пришли с Волги, Днепра, Днестра. Наши языки очень и очень похожи или вообще одинаковы. Десятилетиями мы жили в одном государстве. Мы связаны дорогами и телекоммуникациями, браками. Вы знаете, что в 1991 г., когда началось убийство Югославии, 7,5 млн. ее граждан были рождены в смешанных браках. Это была треть населения.

Что касается нашего отношения к республикам бывшего Советского Союза, то вы наверняка знаете, что у сербов и черногорцев столетиями существовало особое чувство к русским, украинцам и белорусам. И тут ничего не изменилось.

— После референдума в Черногории непризнанные республики СНГ — Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия и Нагорный Карабах, которые давно с нетерпением ожидали создания прецедента предоставления независимости Косово, теперь радостно заявляют, что для них сгодится и отсоединение Черногории, чьему примеру они готовы последовать. Кроме того, ряд «комментаторов» заговорили о «двойных стандартах Запада», мол, почему Черногории можно, а Косово или, скажем, Приднестровью, нельзя? Хочется услышать пояснения из первых уст: в чем разница косовского и черногорского примеров?

— Черногория до конца Первой мировой войны была независимым государством. Косово же никогда не было международно признанным государством. Косово всегда было составной частью Сербского государства, сколько оно существовало. И Косово — это то место, на котором основано и Сербское государство, и сербская культура, и церковь, и национальный миф. В новейшей истории сербская армия освободила от турков Косово в 1912 г. И тогда Косово вновь вошло в состав Королевства Сербии, причем даже не как край, а просто как Косово, или Старая Сербия. Во время коммунистической Югославии Черногория имела такой же статус республики, как Сербия, Македония, Босния и Герцеговина, Словения и Хорватия. У Косово никогда не было подобного статуса. В коммунистической Югославии Косово было краем в составе Сербии. Поэтому нет абсолютно никаких параллелей между Черногорией и Косово.

— То есть непризнанные республики СНГ не могут использовать независимость Черногории в качестве прецедента, когда пытаются добиться собственного международного признания?

— Я не хотел бы делать выводы относительно ситуации на просторах бывшего СССР. Я знаю, что в 1991 г., когда началось убийство Югославии, французский юрист Бадин Терр получил мандат на решение вопроса, как действовать в отношении Югославии. И его комиссия вынесла вердикт: на территории Югославии только республики могут получить статус государства. Какова же была конституция СССР, не нам судить и делать выводы. Я лишь замечу, что можно провести параллель между Косово и Абхазией, Приднестровьем, Южной Осетией и Нагорным Карабахом, но никак не между Черногорией и Косово. Можно провести параллель между Косово и другими сепаратистскими регионами в мире. Все они сейчас внимательно наблюдают, как будет развязан косовский узел: по праву права или по праву силы? Если по праву права, тогда Косово, безусловно, должно остаться в государственных границах Сербии. А если же по праву силы, то тогда сила начнет повсюду чертить новые границы.

— Спокойно признав независимость Черногории, Россия в случае предоставления независимости Косово обещает немедленно признать всю сепаратистскую четверку в СНГ. Насколько реальны, на ваш взгляд, эти угрозы? И не повлечет ли их исполнение дезинтеграцию самой России: ведь если будет можно Абхазии и Южной Осетии, то почему тогда нельзя, например, Чечне и Осетии Северной?

— Великие силы имеют и свои великие интересы. И нет никаких сомнений в том, что Россия вновь становится великой силой. И для сербов это, безусловно, очень приятный и радостный факт. Так же мы радуемся и тому, что и Украина становится великой и сильной державой.

Действительно, в конце января президент Путин предостерег Контактную группу о существовании связи между ситуацией с Косово и Абхазией, Приднестровьем, Южной Осетией и Нагорным Карабахом. Это очень важно. Само это предостережение является дополнительным аргументом для сербской стороны. В любом случае, сейчас влиятельные западные государства имеют перед собой ясную картину. Россия говорит, что Косово — в Сербии. А если же будет вынесен другой приговор, то тогда образуется целая цепочка подобных решений.

Окажется ли сама Россия под угрозой из-за раскола Сербии? Возможно, это могло быть шестнадцать лет назад. Но сегодняшняя Россия совсем иная, нежели в начале 90-х прошлого века. Государства находятся под угрозой настолько, насколько они слабы. А Россия больше не слаба. И это общая оценка во всем мире. Россия — это энергетическая суперсила №1 в мире. Я думаю, что она уже преодолела угрозу собственной дезинтеграции. И у России есть планы каких-то новых интеграций вокруг себя. Но речь вовсе не идет о восстановлении СССР. Я думаю, что из больших проблем Россия имеет только одну — это плохая демографическая ситуация. Очевидно, что этой великой стране сейчас недостает семидесяти миллионов россиян.

И вот мы подошли к вопросу: а что же случилось с такими великими народами в России, в Украине? И приходим к выводу, что одна чудовищная система, захватившая в рабство и Россию, и Украину, и Белоруссию, весь Советский Союз, является главным виновником такого плохого демографического состояния наций, прежде всего славянских, на территории бывшего Советского Союза. Трагично, что у нас до сих пор нет точных данных, сколько людей погибло в сталинских лагерях, от сталинских преступлений, сколько людей погибло во время Второй мировой войны. По оценкам Солженицина, это число достигает 60 млн. Это свидетельствует о том, насколько эта система не заботилась о людях и не ценила человеческую жизнь. Мы здесь тоже не знаем точных данных о преступлениях, совершенных при коммунистическом режиме и во время Второй мировой. Считается, что миллион сербов во время Второй мировой войны были убиты на территории Хорватии и Боснии и Герцеговины хорватскими и мусульманскими нацистами, называвшимися усташами. Кто такие были усташи? Мы скорее найдем данные в архивах Красной армии. Потому что усташские части фанатично боролись против вас — русских, украинцев, белорусов — под Сталинградом, Москвой, Курском. Их преступления были скрыты после Второй мировой войны. И мы сегодня находим данные про убитых сербов в Израиле в Яд Вашеме. Но нигде не можем найти данные о количестве убитых коммунистическим режимом сербов после 1944 г. И мы знаем, что биологическая ситуация у сербов драматически тяжелая, как и у россиян, украинцев, белорусов. Мы принадлежим к нациям, в которых ежегодно умирает намного больше людей, чем рождается. И с этой точки зрения наши судьбы также связаны.

— В Украине уже нашли выход из этой ситуации: один известный телеведущий заканчивает каждый выпуск новостей призывом «Кохаймося!», перекочевавшем уже и на уличные билборды: «Кохаймося! Країні не вистачає футболістів» (космонавтів, вчених и т.п).

— Кохаймося, бо нам не вистачає нас. Нас должно быть больше. И мы должны жить в условиях свободы и без страха, что у нас когда-нибудь снова могут случиться подобные преступления. Существует одно стихотворение Иосифа Бродского, написанное им несколько десятилетий назад в эмиграции в Америке и посвященное красноармейцам. Вся драма народа, который страдал под коммунистами, сосредоточена в одной строфе: «Мы с радостью освобождали чужие столицы и со страхом возвращались в свои»…

— Некоторые государства и народы не только не забыли преступления, совершенные против них, но и пытаются либо получить международное признание фактов геноцида относительно них, либо даже обращаются в Международный суд. Так, например, Украина уже добилась признания некоторыми странами голодомора 30-х гг. геноцидом, а прибалтийские республики выдвигают иск Москве за оккупацию их территорий Советским Союзом. Насколько известно, в Международном суде в Гааге находится многомиллиардный иск Боснии и Герцеговины к Сербии и Черногории (а теперь, получается, лишь к Сербии) о нарушении Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Каковы ваши прогнозы относительно исхода этого дела? Какие могут быть последствия для Сербии, если суд удовлетворит иск БиГ?

— Этот иск не может быть удовлетворен и должен быть отброшен. Потому что сербы живут в Боснии и Герцеговине с тех пор, как они живут в Сербии. И потому, что там случилось великое несчастье со всеми — и с сербами, и с хорватами, и с мусульманами славянского происхождения. Там преступления совершались всеми против всех. На самом деле все выстрелы были направлены на общее происхождение, общую культуру и общий язык. Это является наибольшей трагедией, и эта проблема не может быть решена путем исков. А только путем примирения и осознанием, что мы никогда больше не должны сотворить подобное друг с другом.

— Вы назвали отделение Черногории точкой в распаде Югославии. Но нет ли у вас ощущения, что благословение Евросоюзом независимости Черногории означает, что Брюссель решился и на независимость Косово?

— В данный момент это ощущение на Западе превалирует. Между тем это являло бы собой насилие и над Сербией, и над Уставом ООН. Во время встреч со всеми моими коллегами-министрами иностранных дел ведущих западных государств я подчеркиваю, что мы требуем только две вещи. Во-первых, чтобы сербы в Косово были защищены международными гарантиями. И во-вторых, чтобы международно признанные государства уважали международно признанную Сербию. Я прошу их, чтобы нам сообщили, на что из этих двух вещей мы имеем право. Если мы не имеем права быть защищенными из-за того, что мы сербы, христиане, тогда пусть они это просто напишут и сообщат нам. А если наша страна не имеет права на свои государственные границы, то и об этом пусть напишут и заявят публично. Давайте будем искренни. И не нужно оперировать какими-то туманными фразами, чтобы прикрыть нарушение принципов и законов. Должен вам заметить, что еще ни разу я не встречал собеседника с Запада, который бы мне не сказал: «Вы правы».

Нет никаких сомнений, что за планами и комбинациями, направленными на получение Косово независимости, нет никакого антисербского или антихристианского ощущения. Мне кажется, что за этим стоит один талант —решение маленьких проблем путем создания больших. В этом плане особенно выделяются наши американские друзья. Они просто где-то там решили, что нужно провозгласить о решении проблемы Косово. И сделать это, как им кажется, самым простым образом можно путем провозглашения Косово независимым государством. В данный момент они видят недостаточно, но я верю, что они все-таки увидят, что после этого решения весь регион Балкан превратится в Косово. И сколько косово будет создано на Кавказе. И, возможно, Каталония и Баския тоже станут Косово. И Шотландия. А может, через двадцать лет и Флорида.

В любом случае, если у Сербии отберут Косово, она примет это с болью. И с ощущением униженности. И как тогда создавать европейский энтузиазм в Сербии, если вы у нее отнимете то место, где она родилась? И как предотвратить действие закона о сообщающихся сосудах, боль сербов в Черногории, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Германии, Америке, всюду в мире? Потому что вопрос Косово не только территориальный, а прежде всего очень глубокий духовный, исторический и эмоциональный вопрос для сербской нации. Они не могут ответить на вопрос: как может один край стать государством в Сербии, а при этом Республика Сербская не может стать государством и отделиться от Боснии? Как Запад сможет пояснить это завтра сербам в Боснии? Достаточно ли будет сказать, что «вы не имеете права на отдельное государство потому, что вы сербы. А если бы вы были албанцами, тогда бы имели такое право»? Смотрите, это глупые решения, ведь они не могут дать нормальных ответов. Поэтому необходимо избежать такого решения.

— И все же, если оно таки будет принято, насколько велика вероятность, что, получив независимое Косово, Европа надолго потеряет Сербию? Ведь многие эксперты предрекают, что после отделения Черногории и Косово в Сербии к власти придут националисты-радикалы, далекие от понятия европейских ценностей?

— Опасность реальна. И она реальна даже без фактического прихода к власти радикалов, потому что и демократические проевропейские силы после этого не имели бы аргументов для создания и усиления евроэнтузиазма. И не только Сербия была бы утрачена для Европы, утрачен был бы весь балканский регион. Нет европейского Косово без европейской Сербии. Униженная Сербия приведет к нестабильности в Боснии, Черногории, Македонии. И вместо того, чтобы европеизировать Косово, мы тогда косовизируем Балканы, а в перспективе и Европу. И я все-таки верю, что в последний момент это осознают и Вашингтон, и Брюссель, и Париж, и Лондон, и Берлин, и Москва, и Рим.

— Какое же чувство сейчас превалирует в сербском обществе — обида на Европу или же стремление побыстрее вступить в ЕС и вернуться в европейскую семью?

— Мы, конечно же, принадлежим Европе и, безусловно, хотим войти в Европейский Союз. Но в то же время, в случае, если нам будет навязано решение по Косово, противоречащее Уставу ООН, то я думаю, что основные негативные чувства здесь будут направлены именно на Европу, хотя Европа будет наименее в этом виновата. Именно Европейскому Союзу сейчас в руки всовывают горячую «косовскую картофелину», хотя сам ЕС эту картофелину не нагревал. Я это знаю, и в контактах с ведущими людьми Евросоюза пытаюсь и им помочь, когда прошу, чтобы они помогли нам. Я им просто поясняю, что именно Сербия предлагает Косово. Во-первых, Сербия не хочет хозяйничать в Косово. Пусть Косово управляют албанцы. То есть Сербия предлагает им полную внутреннюю независимость. При условии, что они будут уважать права сербов и не будут разрушать церкви и монастыри. Во-вторых, Сербия предлагает им независимый, самостоятельный путь в Европу. В-третьих, мы не имеем ничего против непосредственного представления Косово во всех международных организациях, кроме тех, которые непосредственно символизируют независимость на международной арене, то есть ООН и НАТО. И в-четвертых, наша нынешняя государственная граница с Албанией и Македонией должна уважаться, она должна быть. Но и в связи с границей мы предлагаем компромисс. Мы не настаиваем на контроле над нашей госграницей с Македонией и Албанией. Если албанцы хотят спать на этой границе или заниматься любовью с ней, то пусть делают это беспрестанно. Единственно, они не могут менять название этой государственной границы. Она окрещена и международно признана.

— Но ведь в этом случае вы можете столкнуться с проблемой, подобной той, с которой сейчас Евросоюз борется на приднестровском участке молдовско-украинского кордона. Кого будут обвинять, если через не контролируемый вами участок госграницы будет идти поток контрабанды, оружия, наркотрафик?

— Нет, ответственность в случае с Косово возьмут на себя НАТО и Объединенные Нации. Уже принято решение, что мы не можем вернуть нашу армию и полицию на свою границу. Об этом говорит резолюция СБ ООН №1244. Но кто ее писал, кто ее фактический автор? Военный победитель над режимом Слободана Милошевича — НАТО. Милошевич проиграл войну, подписал капитуляцию, а НАТО отдало приказ: войска, полиция и органы государственной власти Сербии должны покинуть Косово. И мы отступили, вышли из края. Но НАТО не хотело нарушить Устав ООН и не изменило название нашей госграницы. И пока на картах и в документах существует сербское название госграницы с Албанией и Македонией, Косово не может быть вторым албанским государством на Балканах. И мы настаиваем на этом. Мы уважаем мирный договор о поражении.

— Простите, но опять о больной проблеме. Переговоры Белграда о заключении соглашения о стабилизации и ассоциации с ЕС были недавно прерваны, едва начавшись, из-за «недостаточного сотрудничества» с Международным трибуналом по бывшей Югославии. А главный прокурор МТБЮ Карла дель Понте в своем последнем докладе обвинила сербское руководство в «отсутствии политической воли». Вы же лично недавно заявляли, что сербские спецслужбы знают, где находится разыскиваемый генерал Младич, и покрывают его. Так почему же руководство Сербии не может проявить политическую волю, немедленно не поменять руководство этих спецслужб на людей, осознающих, что от поимки генерала зависит европейское будущее целой страны?

— Руководство не арестовывает. И руководство уже сменено. Но в службах безопасности по-прежнему много людей Милошевича. И даже те, кто уже на пенсии, все равно работают, поскольку эти службы никогда не бывают на пенсии. Разумеется, Министерство иностранных дел не несет ответственности за арест кого бы то ни было. И, скажем, министерство сельского хозяйства тоже. Именно спецслужбы получают за это деньги и должны это сделать. Я сейчас, когда был в Париже, предложил нашим друзьям из Европы: «Присылайте своих профессионалов, чтобы они помогли нашим в Белграде вместе арестовать Младича. И тем самым вы убедитесь, существует ли политическая воля арестовать Младича. И тогда заслуга ареста пускай будет общей, но и ответственность за возможный неуспех также пусть будет общей».

— И что же вам ответили?

— Сейчас составляется план действий, который вскоре премьер Коштуница представит основным лицам Европейского Союза. И я надеюсь, что переговоры о заключении соглашения о стабилизации и ассоциации будут возобновлены и завершатся до конца этого года.

— Как вы думаете, какова вероятность того, что Ратко Младич добровольно сдастся Гаагскому трибуналу?

— Я знаю только то, что сейчас мы все его заложники. И что сейчас действует принцип «все за одного»…

— Господин министр, почему вы считаете монархию наиболее оптимальной формой государственного устройства для Сербии и ее скорейшей интеграции в ЕС и НАТО?

— После окончательного распада Югославии Сербия в историческом плане очутилась там, где она была перед Первой мировой войной. И если это новое историческое начало для Сербии, то пусть оно будет базироваться на проверенных монархических основах. Сербский народ имеет все основания гордиться Королевством. Под сербской короной было создано современное европейское государство в XIX столетии. Сербское Королевство в ХХ веке победило в трех войнах — в двух Балканских и Первой мировой. И, в конце концов, Сербским Королевством было создано самое большое государство в истории южных славян — Югославия. Для того чтобы разрушить Югославию, коммунисты в
1945 г. должны были, прежде всего, разрушить монархию. В самом деле не сербская корона разрушила Югославию. И сербскую традицию нельзя обвинять в преступлениях Слободана Милошевича и других его коммунистических сателлитов. У нас должно быть новое начало, но на наших крепких сербских национальных традициях и фундаменте. А, согласно нашей сербской традиции, во главе государства был или царь, или король. И это всегда был сербский царь или король, и никогда иностранец.