ЖИЛ В ЧЕРКАССАХ ПОЭТ

Явление Поэта — всегда редкость и чудо — поражает современников. А когда время, иссушив память современников, устранив их влияние, подтверждает, что поэт — Поэт, потомки воодушевляются, воспринимают это как милость небес к народу, к которому он принадлежал. Двойное чудо. Черкассам в этом смысле повезло: по крайней мере, один поэт здесь уж точно состоялся.

14 декабря исполняется 40 лет со дня гибели Василя Симоненко (1935—1963). А почти через год, 8 января 2005, любители изящной словесности, даст Бог, сумеют достойно отметить 70-летие со дня его рождения.

Многоуровневый поэтический мир, созданный В. Симоненко, оказался в главных своих частях достаточно прочным, сохранив силу изначальных энергий, свежесть красок и привлекательность мелодий. Собственно имя «Василь Симоненко» с разной степенью яркости все эти десятилетия просвечивало сквозь изломы времени, сквозь текучие туманы будней… Но вот исполнились старозаветные сроки.

Где-то в «Бэле» Лермонтов обронил: «Что началось необыкновенным образом, то должно так же и кончиться».

Весной 1962-го в Черкассы заехала редактор крупнейшего киевского издательства Надежда Лисовенко. Цель — поиск молодых талантов (о легендарные времена!). Да не просто поиск, а чтоб книжку издать: серия так и называлась «Первая книга». Рукопись Симоненко появилась в последний момент, она взяла её с собой не читая. Стихи настолько поразили редактора, что ещё не доехав до Киева, она отправила автору послание: мол, восхищена, поспособствует. По одной из версий открытка была отправлена со станции им. Т. Шевченко (таков был маршрут на Киев). В том же 1962-м вышла в свет книга «Тиша i грiм». Симоненко успел стать членом Союза писателей, что по тем временам не являлось пустяком.

В отдел культуры «Черкасской правды» Василь попал после журфака КГУ в 1957-м. В стенах этого примечательного черкасского здания (роскошный модерн начала ХХ в.) он и познакомился с Людмилой Павловной, своей будущей женой; здесь же, в «ЧП», как позже и в «Молоді Черкащини», печаталось и то, что в иных изданиях оказывалось «непроходным»…

Любимый Василием Андреевичем Блок когда-то с горечью сказал: «Как падшая униженная дева, ищу забвенья в радостях вина…» Известная часть общества во все времена ведёт себя по отношению к художнику оскорбительно. При этом (так уж мир устроен) работникам транспортной милиции тонкие перепады настроений поэта всегда кажутся чудовищными, они-то ведь сами трезвенники. Ну а если допустить, что кто-то руководил их действиями, то о тонкостях лучше вообще не говорить.

Всё в той истории как-то глухо, темно и странно. Судите сами. Черкасский вокзал, закрытый ресторан… Даже если предположить, что «А у поэта — всемирный запой, и мало ему конституций!», странности остаются. Тем более что и не всемирный, и не запой, да и вообще — «уберите руки, они мокрые, как крысиные лапы!..» Симоненко скрутили — и в «воронок». И почему-то повезли его аж за 30 вёрст — в кутузку на станцию им. Т. Шевченко. Там, зная, что он журналист (удостоверение забрали), его изощрённо били (мешочками с песком, чтоб без следов) и сутки не кормили. Вероятно, это избиение спровоцировало смертельную болезнь. Его гибель поразила всех. Неполных 29, возраст между Лермонтовым и Есениным.

После смерти, во второй половине 60-х, поэт оказался в опале, его имя занесли в «чёрный» список. Событие не беспрецедентное, но впечатляющее. Власти остановили печатание сборника «Избранное». Это был удар по семье. Причина опалы — дневниковые записи и некоторые его стихи оказались опубликованными на Западе. Как помним, тогда это властями осуждалось.

Есть у Симоненко стихотворение «Самотнiсть», а там:

«Залпи вiдчаю рвуться

з горла,

Гуркотять у байдужу даль:

— Пошли менi, Боже,

хоч ворога,

Коли друга послати жаль!»

Нет неисполнимых просьб. Хотя при всех минусах той «западной» публикации, по большому счёту был и плюс: имя поэта украсилось легендами. Но вот улеглась пена дней и с задержкой в эпоху (в 1981-м) вышел в свет сборник «Лебеди материнства». Оказалось, что друзья у поэта всё-таки были. Они сумели употребить своё, полученное с годами, влияние. Именем поэта уже в следующую эпоху в Черкассах была названа симпатичная улица, учреждена премия им. В. Симоненко, начат сбор средств на создание памятника, появился музей… Впрочем, «музей» хоть и хорошо, но громко сказано. Это маленькая комната в редакции, в которой он проходил практику в 1956 году. Стол, пишущая машинка; на вешалке — его плащ и шляпа, на стене радио — тех времён… Включили (работает «брехунец»!) — трансляция заседания сессии ВР. Буря страстей ХХI века ворвалась и наложилась на полузабытую, громовую когда-то, хрущёвскую «оттепель». По стенам стенды, фотографии… Но первое, на что обращаешь внимание (о проза наших малых музеев!), — запечатленная на потолке протечка. Ремонт музею нужен…

Кажется, нет такой политической силы, которая бы не втягивала под свои знамёна известных поэтов. Заклятые враги находят в их творчестве подтверждение своей правде. Стоит посмотреть, как и какие стихи В. Симоненко читают на вечерах его памяти. На дуэль похоже, на Полтавскую битву, совмещённую со штурмом Зимнего, ристалище! Ну а интимная лирика его — бесспорна, радостна всем, тут и доказывать никому ничего не надо. Вот восемь строк. И ясно: жил в Черкассах Поэт…

Все було. Дорога закричала,

Блиснули байдужi лiхтарi.

Ти пiшла вiд мене до причалу

I згорiла в полум’ї зорi.

Вибухали днi незрозумiло,

I життя котилося моє…

Але там, де ти тодi згорiла,

Кожен ранок сонце устає.