Педагогическая симфония Александра Захаренко

Всю жизнь его тянуло в небо, в космос; в юности он мечтал об авиации, не сложилось; стал учителем в селе, которое и не на всякой карте найдёшь. Однако учителей такого уровня и тогда, в Союзе, было меньше, чем космонавтов. В 1983-м это признали, он получил звание «Народного учителя СССР». В 2002-ом Сахновская школа Корсунь-Шевченковского района Черкасщины получила официальный статус «Авторская школа А.А. Захаренко». Случилось это за три месяца до смерти Александра Антоновича. В 2007-ом Министерство образования и науки Украины учредило медаль им. Александра Захаренко.

Авторская школа

Существует понятие «авторское кино» или, скажем, «авторское ювелирное украшение», «авторская керамика» — речь, собственно, о произведениях искусства в тех областях культуры, в которых вдохновенное творчество вовсе не является обязательным, где всё, или почти всё, подчинено стандартам масскульта и ширпотреба. Авторская школа Захаренко — из особого ряда, она — произведение педагогического искусства.

Сахновка во времена Союза почиталась Меккой для учителей одной шестой планеты. Приезжали и всегда бывали поражены, встряхивало: увиденное превосходило всё ранее слышанное и читанное о «школе над Росью». Многие даже и вообразить не могли, что подобное возможно. Оживали: «И это — всё — сами? Своими руками?.. Просто фантастика какая-то!»

Александр Захаренко материализовал то, что утверждал на словах: «Школа — это постоянное, самостоятельное движение вперёд, идея, которая должна непременно увлечь сразу троих: учителя, ученика, родителя. Если таковой идеи нет, то школа превращается в обычную контору Госкомобразования, где приходят и уходят по звонку…» На практике педагогическая симфония — гармоническое соединение интересов учителя, ребёнка и его домашних — выразилась в том, что каждый день на протяжении трёх десятков лет в жизнь воплощалось какое-нибудь дело, которое было интересно всем, которое объединяло. Захаренко повернул жизнь в селе так, что всё вдруг сосредоточилось вокруг школы. Детоцентризм — такова идея. Он умел разговаривать. Ни при каких условиях он ни на кого не повышал голоса. Его не зря называли директором села. Говорил — слышали, пустых слов не было. Затасканный и часто лживый лозунг «Всё лучшее — детям!» в Сахновке удивительным образом был реализован в полной мере. Так были построены два отличных бассейна, в которых все — от первоклассников до учителей — имели возможность плавать круглый год, современный спортзал (в котором и балетная студия была), неординарный музей, обсерватория, фонтан — хлопнешь в ладони — струи брызнут, дендропарк… Всё работало на воспитание личности. Вот скажем, «живые обелиски», которые потом разошлись по многим сёлам. Это — розарий: 216 кустов; под каждым земля от порога, который переступил солдат, уходя на войну, и вода при посадке — из родной криницы, и рушник — в День Победы. На табличке — имя. Когда устраивался обелиск, были живы и вдовы, и родители, и многие помнившие погибших. Такое встряхивает, объединяет... Школа славилась и среди детей. Был случай, когда из далёкого глухого села пришёл в Сахновку промокший и замёрзший мальчик, пришёл как в центр культуры (его потом Ломоносовым прозвали) в телескоп на звёзды смотреть! Мальчика обогрели, а потом он всю ночь просидел под куполом обсерватории, разглядывая туманности, наблюдая вращение спутников вокруг Юпитера… Время шло, в какой-то момент и обсерватория детям прискучила. Но движение — как мы помним — должно быть постоянным, детские глаза должны светиться интересом! Иначе жизнь иным заполнится (ну да мы по улице видим)… И в такой момент в условленном месте появлялось новое объявление, будоражащее село: «Внимание, внимание!..» Идеи были всё из нужд жизни, поэтому и находили отклик.

Крылья планера

Как, в какой момент начинается судьба?

Родился он в 1937 году в Каменке, что над Тясминым… А решилось всё, вероятно, в 1964-м, когда Александр Антонович, отслужив в армии, твёрдо надумал вернуться в Сахновскую школу, в которой после окончания института год проработал учителем физики. Поначалу он не был доволен избранной профессией: «Я и сейчас вспоминаю недобрым словом тех людей, которые мне посоветовали педагогический вместо авиационного», — писал он из армии в 1963-м. В родной Каменке отец уже подыскал ему место на заводе; строились планы. О перспективах в Каменке Александр Антонович писал жене: «Это захватывает, увлекает… но… Планера там нет, а в Сахновке есть! А если к нему приделать мотор, можно даже и в Каменку летать каждый день». И главное: «Я с каждым днём убеждаюсь, что без детей я жить не могу (имею ввиду школу)…» Фраза о возможности полётов в Каменку не вполне шутка. Ещё до армии он нашёл на каких-то складах самый настоящий планер БРО-17 (на сленге авиаторов «Брошка», конструкция Бронюса Ошкиниса), доставил его в Сахновку, вместе со школьниками отремонтировал и несколько раз взлетал. Планер запускался на длинных резиновых жгутах по принципу пульки из рогатки. Но можно было поставить и мотор. Только вот кто ж разрешит подобную самодеятельность?! Легко представить, как было дело: «Вы что, хотите над секретными объектами летать? С какой целью?» Планер разобрали. Но свою роль он сыграл, время способствовало: Александр Антонович сходу увлёк ребятню мечтой о небе, изготовлением моделей воздушных шаров, самолётов, ракет. Через годы на территории школы появятся два настоящих самолёта — военный и пассажирский…

Живые корни

Отец Александра — Антон Иванович на протяжении многих лет создавал в Каменке книгу «Люби и знай свой род и край!» Это своеобразная сага, написанная сельским интеллигентом, охватывающая период с 1770-го по 1983 годы. Содержит она сведения о 250 представителях рода. Это каменские «Сто лет одиночества». (Да ведь не сто — двести!) Антон Иванович собрал рассказы и предания о событиях давних и временах ещё памятных, описал первые десятилетия ХХ века, уклад жизни, памятные места, связанные с Пушкиным и Чайковским. Несомненно, в этой книге корни «Криницы памяти», однажды возведённой в Сахновке, которая стала чуть ли не первым в стране памятником погибшим от голодомора; на деревянных стенах 1100 имён. Очевидно, из отцовской книги «выросла» и «Энциклопедия школьного рода», которая содержит сведения о выпускниках сахновской школы с 1937 года. Эпиграф к ней: «Люби и знай…» А на стенах школьных коридоров сотни фотографий…

Как не стал выпускником КГУ, героем труда и союзным министром

Известны случаи, когда в будущем выдающихся музыкантов не принимали в консерваторию, художников — в академию, артистов — в училище. В 1959-м Захаренко не взяли на физмат Киевского университета. Через год он поступит в Черкасский пединститут, в котором уже в ХХI веке на кафедре теории и истории педагогики будет создана Школа-лаборатория, осуществляющая практику внедрения в современность его идей. Нынешний Черкасский университет дорожит памятью о своём выдающемся выпускнике, издаёт его труды и книги о нём. Здесь помнят разные периоды его жизни.

Ректор ЧНУ им. Б.Хмельницкого, доктор педагогических наук Анатолий Кузьминский: «В 1978 году в обком КПУ, где я работал в отделе науки и учебных заведений, пришла из Москвы разнарядка на награждения. К званию Героя Социалистического Труда нужно было представить одного педагога. Долго искать кандидата не было нужды. Быстро подготовили документы на Александра Антоновича и с лёгким сердцем их отправили. Но за несколько дней до награждения, как снег на голову: кандидатура Захаренко отклонена, нужна женщина-педагог. Тогда, не секрет, случалось, награждали не за реальные достижения, а по разнарядке: столько-то партийных, столько-то колхозников… Видимо, соблюдался и «гендерный принцип». Мы нашли опытного уважаемого педагога. Ей вручили Звезду, Александру Антоновичу — орден Ленина. В Кремле награждённая смущённо подошла к Захаренко: «Простите, Александр Антонович, ваша заслуженная награда досталась мне». А он совершенно искренне замахал руками: «Да что вы, что вы! Именно вы заслужили это высокое звание, я вас сердечно, от всей души поздравляю!» И в этом был весь Захаренко — деликатный, скромный человек, истинный интеллигент. О его скромности и мудрости говорит и тот факт, что однажды он отказался от должности министра образования в Союзном правительстве. О такой звёздной карьере, возможно, кто-то и мечтал — от сельской школы — до московского олимпа, но отказался он твёрдо: кабинетная работа на любом уровне его не прельщала. Это притом, что во многом он был безотказен. Являясь депутатом всех уровней, он с одинаковым чувством вникал в проблемы и тракторной бригады, и учреждений союзного масштаба; его рвали на части. Несколько инфарктов; человек сгорел.

Отцы и дети

В год, когда А. Захаренко родился, над Антоном Макаренко сгустились тучи (донос с обвинением в критике И.Сталина!) Автор «Педагогической поэмы» сумел уволиться из НКВД УССР, где с 1935-го работал в отделе трудовых колоний, и, «скрывшись» в Москве, плотно занялся писательством. В том же 1937-ом вышла его «Книга для родителей». Автор писал: «Если в коммунах Горького и Дзержинского были беспризорные, то последние годы пришлось больше собирать детей «семейных…» Собственно, семейными детьми занимался и Захаренко. У Макаренко конфликт отцов и детей в первой главе обрисован так. Единственный сын ограбил родителей и готов был их убить. Его отец (лицо от шрама однощёкое) сдаёт сына в колонию: «Я партизан. Меня вот... сабля шкуровская... голову мою... разрубила!» Но симпатии Макаренко на стороне сына: «… сын поднял против отца свободную, гордую голову, — недаром ведь отец рубился со шкуровцами!» То есть отец завоевал свободу, а сам не смог ей соответствовать?! Нам сложно проникнуть в логику той эпохи; тяжело воспринимаются тенденциозность и яд классовой ненависти. Но и они не перечёркивают таланта Макаренко. Как бы то ни было, его методы давали 100-процентный результат перевоспитания, «его дети» — именно то поколение, которое разрешило главный Европейский конфликт в 1945-м. Через тридцать лет после Макаренко в одном отдельно взятом селе другой педагог (в чьём отчестве по удивительному совпадению звучит эхо имени предшественника) сумел решить проблему отцов и детей. Вот разговор.

— Мама, вы куда?

— В школе потолки белить.

— Зачем? Мы уж давно…

Это удивляются дети, приехавшие в гости, окончив университет.

— Да как же!? — в свою очередь удивляется мать. — Надо, надо помочь…

* * *

Пришли иные времена. Новый век ждёт своего учителя.

В Сахновке готовится к открытию музейная комната, посвящённая Александру Антоновичу Захаренко, потолок в ней — чёрный как мёртвая ночь. В день открытия палец экскурсовода нажмет кнопку, и над вскинутыми лицами посетителей вдруг вспыхнут созвездия: он любил космос.