За сотым километром

Статистика беспристрастно свидетельствует, что в связи с беспрецедентным подорожанием недвижимости в столице и других мегаполисах махинации с квартирами и их обитателями входят в разряд распространенных преступлений. Только в прошлом году в стране было зарегистрировано 18 тысяч случаев мошенничества в квартирных вопросах. Ценовая вакханалия со столичным жильем привела к тому, что в разряд соблазнительных объектов для незаконного приобретения попадают и скромные «гостинки», и донельзя запущенные «хрущевки» по разным причинам опустившихся жильцов. Поле для такого рода криминала вспахано. СМИ наполнены информацией о незаконно захваченном жилье, выдворении живущих в нем людей «в никуда», убийствах с целью завладения квартирами. В этом перечне есть еще один, важный, хотя и менее заметный нюанс. Эхо от разгула квартирных махинаций в столице с недавних пор гулко отдается в провинции, которая начинается за сотым километром от Киева или иного мегаполиса.

Расстояние в сто километров, кроме своей «округленности», всегда имело более глубинное, даже символическое значение. Люди старшего возраста помнят, что именно за «сотый километр» во время Московской Олимпиады 1980 года удалялись так называемые асоциальные элементы — проститутки, алкоголики, наркоманы да и просто опустившиеся… Дабы непотребным видом и поведением своим не позорили перед иностранцами советское государство. Тоталитарный режим проводил операции такого рода «выпроваживания» просто и почти открыто, привлекая правоохранительные органы к участию в переселении и «обустройстве» на местах неугодных лиц. Но и сегодня за сотым километром от столицы внимательный глаз тоже способен заметить происходящие процессы. Среди горожан приобретать сельские дома принято издавна. Немало киевских семей живут на два дома — городской и сельский, превратив недорого купленную усадьбу не то в дачу для отдыха, не то в приусадебный участок для получения дополнительных доходов. Но в последнее время появилась еще одна категория новоселов.

…Родственники в один далеко не прекрасный день не нашли в одной из «хрущевок» Киева 90-летнюю Веру Ивановну К. В квартире проживали другие люди. Причем на законных основаниях. Договор о купле-продаже был оформлен по всем правилам, все в нем было на месте. Включая подпись бывшей владелицы, заверенную нотариусом. Оказывается, к бабушке, страдающей провалами памяти, втерлись в доверие мошенники. Они помогли ей расстаться с долгами за коммунальные услуги, узнали, где спрятаны документы на квартиру, паспорт. Остальное было делом техники… Примененная в этом случае махинация, как и многие другие, не отличалась оригинальностью. Разве что старушка после такого рода «купли-продажи» куда-то исчезла. И потому родственники не могли оспорить в суде незаконную сделку. Учитывая обычные последствия такого рода событий, искали потерпевшую не только среди живых, но и мертвых. Но все было тщетно. В столице бабушку не нашли. Ее случайно обнаружили вдалеке от мегаполиса, в одном из сел Вышгородского района. Старушка проживала в старом бараке, сыром и неотапливаемом, сооруженном как временное жилье для эвакуированных сразу же после аварии на ЧАЭС. В таких же помещениях жили еще несколько жертв квартирных мошенников, которых, не исключено, тоже безуспешно искали родственники. И это не единственный случай. В соседних селах ряд опустевших хат тоже заняты бывшими горожанами. Было бы весьма опрометчиво утверждать, что те, у кого жизнь в столице не сложилась, выезжают за сотый километр всегда по собственной воле и только потому, что там жилье по сравнению со столичным почти бесплатное.

Такого рода перемещение горожан оказалось настолько распространенным явлением, что общины ряда сел, попавших в эпицентр таких процессов, забили тревогу. В селе Малая Каратуль Переяслав-Хмельницкого района появилась пара — Ольга Б. и Владимир К. До этого они более 20 лет жили в Киеве, имели квартиру. Почему покинули столицу и перебрались в сельскую местность, переехали именно в это село? По их словам, не они выбирали место жительства, за них это сделали «те, кто забрал киевскую квартиру». Рассказ этих людей о том, как их вывезли из столицы и вселили в неблагоустроенный сельский дом, напоминает детектив — с цыганами, заточением в подвалах, побоями. Никакого домашнего хозяйства они не ведут, на хлеб зарабатывают поденной работой на огородах местных жителей. Постоянно сидят без гроша, заработки неизвестно куда деваются. Впрочем, нетрудно догадаться, куда. Как говорят в селе, переселенцы быстрее узнали, где находится магазин, торгующий водкой, чем сельсовет, где надо бы зарегистрироваться…

Они оказались не единственным столичным «подарком» Малой Каратули. Не так давно здесь поселилась семья К. — почти ослепшая мать с сыном. Этих киевлян поднаторевшие на таких операциях дельцы вытурили из скромной «гостинки» после того, как уплатили за них семитысячный долг за коммунальные услуги. За сколько была продана их квартира и кому, мать и сын… не помнят. Довольно добротную сельскую хату из кирпича их «благодетели» купили за пять тысяч долларов. Но толку от такой «щедрости» немного. Не приспособленные к сельской жизни, к тому же больные, мать и сын не могут вести хозяйство. При этом не получают пособий, поскольку у них нет соответствующих документов. Вот и живут новоселы на подаяния соседей и обивают пороги в сельсовете с просьбами о помощи.

— Самое печальное, что сельский совет о подобных переселениях никто даже не информирует, — возмущается секретарь Малокаратульского сельсовета Нина Матвиенко. — Мы узнаем об этом, когда у приезжих появляются проблемы. А их у контингента, который беззастенчиво свозят к нам киевские брокеры, хоть отбавляй.

Оказалось, впрочем, что Малая Каратуль не в худшем положении. В селе Лецки того же Переяслав-Хмельницкого района ситуация с «проблемными» переселенцами намного сложнее. Сельский голова Владимир Герасименко полагает, что специфический интерес киевских брокеров к селам, удаленным от столицы на сотню километров, появился где-то три-четыре года назад, то есть тогда, когда цены даже на скромные столичные квартиры взметнулись до заоблачных высот. Уж очень соблазнительной оказалась разница между стоимостью столичного и сельского жилья. Вот и понадобились для теневой коммерции даже заросшие лебедой хаты. В трех селах сельсовета, где проживают полторы тысячи селян (в основном пенсионеры), за последнее время поселили более десятка завезенных из столицы семей. И процесс набирает темп. Поскольку в этих селах продаются еще четыре десятка пустующих хат, то численность специфического контингента уже в ближайшее время может возрасти в несколько раз. «Сельские головы, — утверждает Владимир Ильич, — поставлены в сложное положение. Люди возмущаются, требуют принятия мер, протестуют против такого соседства. Но запретить переселение мы не имеем права. Расследование настоящих уголовно-детективных историй, вследствие которых вчерашние киевляне оказываются в глубинке без средств к существованию (нередко без пенсий и пособий), — тоже вне пределов возможностей сельсоветов».

Участковый инспектор Роман Погасий хорошо осведомлен о возрастающих масштабах таких переселений. Согласен, что зачастую этот процесс связан с мошенничеством вокруг жилья. Но милиции сельских районов приходится иметь дело не со злоумышленниками, которые орудуют в мегаполисе, а с их жертвами. Люди со сломанными судьбами, больные и старые, не агрессивны и приносят головную боль скорее не милиции, а представителям сельской власти. Именно последним приходится заниматься проблемами таких людей по месту их нового жительства.

Правоохранители области не в состоянии решать проблемы жертв таких насильственных переселений, поскольку они имеют дело уже с последствиями преступлений, совершенных раньше и не на их территории. Их же столичные коллеги не проявляют особой активности по другой причине. Вывезенные за сотый километр, лишенные столичной регистрации люди выходят из зоны их влияния. А нет зарегистрированного человека — нет и проблемы. Таким образом, круг замыкается. И разомкнуть его можно только тем, чего нынче не наблюдается, — взаимодействием и сотрудничеством столичных и областных органов правопорядка.

Противостоять процессу сложно. Даже если видишь, чувствуешь, что в ходе купли-продажи дома не все чисто, помешать сделке практически невозможно. Во всяком случае, мнение сельсовета здесь не решающее. Его можно не учитывать или же легко обойти. Скажем, покупают дом вполне приличные по виду люди, а потом, усыпив, так сказать, бдительность, переоформляют предмет сделки на иное лицо. Если же к судьбе такого переселенца местная власть начинает проявлять особый интерес, то те, кто приобрел ему дом, имеют в запасе не одну возможность спрятать концы в воду. «Подозрительное лицо» отправят подальше в сельскую глубинку, а на его место поселят другую семью. Сельский голова полагает, что для противодействия подобным схемам нужны серьезные меры. Их следует отработать с учетом того, что роль органов местного самоуправления повышается. И это должно стать определяющим. Нельзя признать нормальным, что ни сельский голова, ни сельсовет в целом не могут влиять на то, кто и почему поселяется в селе. Мошенники, которым попались на крючок несчастные люди, при организации переселений вполне обходятся контактами с нотариальными конторами, а представители сельской власти ставятся уже перед свершившимися фактами.

В ходе изучения проблемы авторам пришлось столкнуться с непониманием и даже неприятием жесткой постановки вопроса. Мол, в подобного рода переселениях ничего плохого нет, все делается «по закону», документы заверяются нотариусами. И если, дескать, в этой сфере что-то запрещать, администрировать, то так можно и до нарушения прав человека дойти. Но не надо проводить сложных исследований. Достаточно поговорить с «переселенцами», выброшенными в незнакомую им среду, чтобы убедиться: многие из них оказались за сотым километром не по своему желанию. Следовательно, тех, кто нарушает их права, надо искать не в среде селян, недовольных неожиданным наплывом «жаждущих оздоровления на лоне природы», а среди криминалитета и «теневых» дельцов, стоящих за такого рода переселениями.

Выброшенные из столицы люди — зачастую не только жертвы, но и свидетели преступлений, разветвленной системы насилия и произвола. Через них можно выйти на организаторов квартирно-переселенческой карусели, бизнес на которой, судя по возрастающему количеству жертв, процветает. И уж наверняка эти процессы не идут на пользу селам, удаленным от Киева на сотню километров, потому что усугубляют их положение, превращают их в социальные отстойники мегаполиса.