«Я НИКОГДА НЕ ЖИЛ ОДНОЙ ЛИШЬ НАУКОЙ» К 140-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЛАДИМИРА ВЕРНАДСКОГО

Поделиться
«История Южной России изумляет каждого своими происшествиями и полусказочными героями, народ удивительно оригинален, земля прекрасная.....

«История Южной России изумляет каждого своими происшествиями и полусказочными героями, народ удивительно оригинален, земля прекрасная... И все это до сих пор никем не представлено пред очи образованного мира, тогда как Малороссия давно имела своих композиторов, и живописцев, и поэтов... Что же нам сказать, ее детям, должно любить и гордиться своей прекрасной матерью».

Тарас Шевченко, письмо к П.Гессе от 1 октября 1844 г.

Среди сыновей украинского народа одной из масштабнейших фигур является ученый-энциклопедист, естествовед, мыслитель мирового уровня Владимир Иванович Вернадский. Он снискал признание как основоположник научных направлений и новых наук о Земле, создатель революционного учения о биосфере, организатор и первый президент Украинской академии наук, гениальный теоретик, определивший магистральный путь познания Вселенной и законов развития цивилизации. Авторитет ученого был неопровержимым как в Российской империи, а потом — в Советском Союзе, где он жил и работал, так и за рубежом. Об этом свидетельствует, в частности, избрание его академиком Императорской академии наук, Академии наук Украины, АН СССР, Парижской и Чехословацкой академий наук, почетным членом Ассоциации наук Великобритании и многих авторитетных зарубежных научных обществ.

Неоценимым сокровищем для потомков являются дневники Вернадского. Ученый анализирует в них политическое положение России и всего мирового сообщества в годы октябрьского переворота и гражданской войны, откликается на события, происшедшие в Украине, рассказывает о драматических эпизодах из общественной и собственной жизни.

Только гений задолго до появления высотной авиации и космических кораблей мог так пророчески представить себе земной шар: «Своеобразным, единственным в своем роде, отличным и неповторяемым в других небесных телах представляется нам Лик Земли — ее изображение в Космосе, вырисовывающееся из вне, со стороны, из дали бесконечных небесных пространств. В Лике Земли проявляется поверхность нашей планеты — ее биосфера, ее наружная область, отграничивающая ее от космической среды».

В предисловии к юбилейному изданию фотоальбома, посвященного ученому, составители с гордостью пишут: «Он был одним из тех представителей русской интеллигенции, которая создала великую русскую культуру конца XІX — начала XX ст.». И это правда. Как правда и то, что Владимир Иванович был украинцем, и не только этническим, но и патриотом своей земли.

Большая часть жизни В.Вернадского была связана с Украиной. В Харькове прошли его первые десять счастливых детских лет. В селе Великие Шишаки на Полтавщине Вернадские имели усадьбу, куда почти ежегодно на лето приезжали всей семьей. Отец много рассказывал Владимиру об истории и культуре украинского народа, генеалогии семьи Вернадских. Один из предков Владимира по отцовской линии принадлежал к запорожской старшине, воевал в войске Богдана Хмельницкого.

Дед будущего ученого — Василий Иванович закончил медицинский факультет Московского университета и служил военным врачом, принимал участие в походах войска Суворова через Альпы. Вернувшись из войска домой, получил чин коллежского советника. Василий Иванович состоял в браке с Екатериной Яковлевной Короленко — родной сестрой деда писателя В.Короленко.

Отец В.Вернадского Иван Васильевич родился в Киеве, закончил Киевский университет св. Владимира, несколько лет изучал политическую экономию за рубежом. Заведовал кафедрой политэкономии в Киевском университете, а после бракосочетания с дочерью известного российского экономиста Николая Шигаева — Марией молодая семья переехала в Москву. Там Иван Васильевич преподавал политэкономию и статистику в Московском университете. А еще со временем семья перебралась в Петербург, где И.Вернадский занимал должность профессора Главного педагогического института.

С Марией Николаевной отец Владимира прожил, к сожалению, всего десять лет, она рано умерла, оставив ему сына Николая. Второй женой Ивана Васильевича стала двоюродная сестра покойной Марии Анна Петровна Константинович, по специальности учительница музыки и пения. 12 марта 1863 г. у супругов родился сын Володя, а потом — его сестры Екатерина и Ольга.

Однако вскоре Вернадским пришлось оставить Северную Пальмиру. Неблагоприятный климат сказался на здоровье Ивана Васильевича. В 1868 г. семья переехала в Харьков — один из ведущих научных и культурных центров тогдашней Российской империи. Несмотря на жестокие жернова русификации, здесь еще жил украинский дух и сохранился язык. В 1873 г. Владимир становится первоклассником Харьковской классической гимназии. Но вскоре после смерти старшего брата Николая, которую все очень тяжело пережили, семья Вернадских выезжает за рубеж (Вена, Прага, Дрезден, Венеция), где Иван Васильевич стажируется в области политэкономии.

Спустя несколько лет Вернадские возвращаются в Петербург с его бурной политической жизнью. Тринадцатилетний Володя продолжает учебу в третьем классе Первой петербургской классической гимназии. Круг его интересов к тому времени довольно широк: литература, история, естествоведение и языки — русский, украинский, английский, польский, немецкий. В 1881 г. Владимир Вернадский поступает на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Его учителем стал Василий Васильевич Докучаев, исповедовавший прогрессивную методологию научных исследований: изучал предметы и явления в их сложных взаимоотношениях, с учетом прямых и обратных связей между живой и мертвой материей. В.Вернадский быстро растет как научный сотрудник и гражданин. Еще в студенческие годы он определяет кредо своей жизни: «...Задача человека заключается в том, чтобы приносить самую активную пользу тем, кто его окружает».

Владимир становится членом одного из народнических кружков, где общается с прогрессивными научными и общественными деятелями. Участницей кружка была и Наталья Егоровна Старицкая. Со временем В.Вернадский вступил в брак с ней и прожил, по его словам, «душа в душу и мысль в мысль» почти 56 счастливых лет.

По окончании университета Владимир Иванович работает там же в минералогическом кабинете. Вскоре его посылают в командировки в Италию, Германию и Францию для совершенствования знаний в области минералогии. После зарубежной стажировки молодой научный сотрудник вместе с женой переезжает в Москву, где читает курс минералогии и кристаллографии в Московском университете. Тем не менее его мысли уже устремляются далеко вперед. Вернадский всерьез увлекается радиогеологией, биогеохимией, философией.

Из дневников В.Вернадского узнаем о многих интересных подробностях его жизни и деятельности. Так, занимая высокую должность товарища министра в министерстве просвещения Временного правительства России, он всегда был объективным и корректным в отношении национального вопроса. Рассказывая о совещании товарищей министра, на котором обсуждались права школ с польским языком обучения, он констатировал: «Вообще у всех нас взгляд один: равноправие с русским».

Учитывая неоднозначность публикаций разных авторов в отношении, так сказать, уровня «украинскости» Вернадского, видимо, уместно подробнее рассмотреть эти вопросы. Как уже упоминалось, Владимир Иванович, по сути, имел две родины. С детства связанный с Украиной родственными и дружескими узами, Вернадский глубоко понимал истоки украинского национального движения, искренне симпатизировал ему. Вот запись в дневнике: «С Имшенецким и Бельговским обсуждали обращение и платформу украинской партии народной свободы. С ними интересный разговор об украинском языке и украинском вопросе. Оба себя считают украинцами, но считают, что культура духовная общая — Толстой, Тургенев, Гончаров столь же родные украинскому мужику, как и великорусскому. Я в этом во многом с ними согласен, но считаю, что их отношение к украинскому языку недостаточное. Мне кажется, надо различать — русское, украинское, великорусское...».

Вернадский пытается изучать украинский язык. Дочь Нина, хорошо владеющая им, охотно помогает отцу в этом. Гуляя, они часто разговаривают на украинском.

На фоне разгула большевистского террора в Петербурге и Москве Вернадский с восторгом воспринимает весть о полной независимости Украины, которую провозгласила Центральная Рада 11 января 1918 году.

Как истинный гуманист Вернадский не признавал большевистский переворот, саму идею насильнической смены власти. Характеризуя тогдашнюю политическую ситуацию, он пишет: «…Очень смутно и тревожно за будущее… Большевистское движение, вне сомнения, имеет корни в населении, простонародье, в толпе. Оно не верит интеллигенции» (В.Вернадский. Дневники (октябрь 1917 — январь 1920).

После ареста Временного правительства А.Керенского опасность нависла и над В.Вернадским. Он скрывается у друзей и знакомых, планирует бегство в Украину. Ему хочется верить, что она обретет независимость. В дневнике записывает: «Ясно, что украинская Рада очень ловко ведет дело, как политик, все более и более увеличивая свое значение — но реально деловая сторона очень неудачна, например, организация вольного казачества, защита сахарных плантаций и так далее… Украинские киевские войска — дезертиры и большевистски настроенные. Сейчас идет ее глухая — но довольно ловкая с ее стороны борьба с большевиками. Винниченко — искренний сторонник единения с Россией на почве федерации… Черносотенные элементы находятся массами среди большевиков. К ним примыкают и преступные элементы. В Киеве около 20 тыс. дезертиров и 5 тыс. воров и т. п. Это серьезная опасность».

Вернадский тайно выезжает в Полтаву, где завязывает контакты с местной интеллигенцией. Продолжает много работать. Тем не менее Полтава быстро оказалась в руках русских и украинских большевиков, начавших воплощать идею Ленина о присоединении Украины к России. Определенное время власть переходила из рук в руки: от Центральной Рады — к большевикам, от них — к кадетским деятелям местного государственного управления.

Позднее, как известно, Украину возглавил гетман П.Скоропадский. В начале мая 1918 г. Вернадский в составе делегации от Полтавы едет в Киев на съезд украинской Партии народной свободы и останавливается у старого приятеля — историка Н.Василенко, сочетавшего тогда должности министра иностранных дел и министра народного образования Украины. Вернадский пишет: «Из его разговоров видно, что немцы самым беспощадным образом грабят Украину, берут, и скупают, что можно… Они полные хозяева положения… Рада представляет полное бессилие».

В дневнике ученого появилась запись, похожая на четкий приговор опытного и проникновенного диагноста: «Едва ли может при условиях, какие есть в стране, возродиться Украина с чисто украинским языком и культурой...».

В отличие от некоторых ультрапатриотически настроенных украинцев, Вернадский не верит в то, что независимость украинскому народу могут принести немецкие, австрийские или прочие иностранные штыки. В августе 1918 г. ученый записывает: «…Отмечу только, что я видел тогда же Н.Шастуна, выехавшего 13.08 из Петрограда и привезшего очень интересные сведения. Он украинец… но не «щирый» в смысле узкого национализма. Любопытно его впечатление, что настроение противоукраинское так сильно в Петрограде и влияния экономической связи так велики, что в случае чего Украина будет завоевана Великороссией...»

Таковы были реалии того времени. Посему не удивительно, что после приезда в Украину желанный с детства романтический образ Родины и пылкое стремление завоевать для нее независимость претерпевают определенную переоценку. Учитывая тогдашнюю политическую ситуацию, Вернадский видел один путь — федеральное устройство нового демократического Российского государства, в котором Украина была бы автономной.

В статье «Украинский вопрос и российское общество», впервые опубликованной только в 1988 г., Вернадский подчеркивал: «Опасность для России не в украинском движении как таковом, а в предвзятом трактовании его как вредного и к тому же наносного явления в государственном и национальном организме».

Несмотря на то, что власть в Киеве в 1918 — начале 1919 гг. постоянно менялась, а социальные явления каждый раз достигают «точки кипения», Вернадский остается здесь и продолжает работать над организацией Украинской академии наук. Он возглавляет кафедру минералогии физико-математического отделения академии, читает лекции по геохимии в Университете св. Владимира, борется с оппонентами своей концепции УАН. Вместе с Н.Василенко создает Комиссию по организации УАН, в которую они привлекают известных деятелей науки и культуры Киева, Харькова и Львова.

Принятым при Директории уставом академии разрешалось печатать труды на украинском или том языке, на котором пожелает автор. Немного спустя, в декабре 1918 г., в устав были внесены следующие изменения: «Украинская АН печатает труды на украинском языке, и если автор пожелает, одновременно одним из таких языков: французский, немецкий, английский, итальянский или латинский». При обсуждении этого пункта устава, по инициативе русскоязычных ученых, вспыхнула острая дискуссия. С целью примирения сторон В.Вернадский, как тонкий дипломат, предложил другую формулировку: «Печатать на том языке, на котором считает УАН, но при согласии автора». Владимир Иванович стремился сохранить связи с российской наукой, привлечь в УАН авторов, писавших на русском языке, и обеспечить более быстрый выход украинской науки на европейский и мировой уровни. В середине 1918 г. при УАН была создана универсальная Национальная библиотека Украины, функционировавшая под руководством Временного комитета во главе с В.Вернадским (ныне — Центральная научная библиотека им. В.Вернадского НАН Украины).

3 декабря 1919 г. Киев во второй раз захватили большевики. Добровольческая армия Деникина, с режимом которой Вернадский пытался сотрудничать, отступила. Совместно с Н.Василенко и группой других ученых ему приходится выехать в Ростов.

Тогда же в Ростов приезжает И.Демидов с группой украинских общественных деятелей, которые подали Деникину докладную записку о положении в Украине. В ней речь идет об аграрном вопросе, преподавании украинского языка в средних школах, областном самоуправлении. Деникин откликается на требования делегации, заявляет, что он всегда был врагом централизации, хотя и выступает за единую Россию с федеральным устройством. Впрочем, В.Вернадский как профессиональный политик видит дальше, чем Деникин, Колчак, Юденич и прочие тогдашние российские вожди. Он считает, что восстановление России не должно идти путем реставрации империи.

Но более всего ученый опасается, что из-за развала государства ему не удастся реализовать свои научные идеи. Ради возможности заниматься наукой он готов на все: переезд в Новороссийск, Одессу, Крым, Болгарию, даже на Запад или в Америку. Свои раздумья по этому поводу доверяет только дневнику: «Я совершенно неясно представляю свой научный вес на Западе. Все главное печаталось по-русски. Но больше всего хочется иметь возможность научной работы». Поэтому, когда армию Деникина разгромили большевики, он примет приглашение возглавить кафедру геохимии и минералогии Таврического университета.

В Ялте В.Вернадский наконец-то встречается со своей семьей — женой, сыном Георгием и дочерью Ниной. Они поселяются на даче Бакуниной. Но испытания не закончились. Владимир Иванович тяжело заболел сыпным тифом. Даже была угроза смерти, поэтому, по совету врача, вызвали сына Георгия, работавшего тогда в Симферополе и потому смогшего добраться до Ялты пешком. К счастью, отец поправился.

После смерти первого ректора Таврического университета анатома Р.Гельвига на эту должность избирают В.Вернадского как наиболее авторитетного из университетских профессоров. «Если бы он не умер, я был бы в Лондоне», — запишет Владимир Иванович позже. 31 октября 1920 г. новый ректор выступает перед студентами с программным докладом, в котором излагает свое видение задач университета. Он провозглашает основы свободы науки и свободы преподавания — автономия, но не анархия, — дает оценку историческому моменту в связи с распадом России и украинским вопросом.

Со временем крымские большевики вынудили ученого уехать в Петроград. Впрочем, перед этим у Вернадского была альтернатива: отправиться за собственные средства на английском военном корабле за границу. Он мечтает об Институте живого вещества на берегу океана в Америке. Но вот средств у него не было. Можно лишь строить предположения, насколько трагичным для ученого был этот период сложной внутренней борьбы, разочарования, потери иллюзий. Понятно лишь одно: мысль об эмиграции не покидала его все эти годы. Так, пребывая в течение 1922—1926 гг. в Европе, Вернадский продолжает искать университет или спонсора, который бы финансово поддержал его идею создания если не научно-исследовательского центра, то хотя бы скромной биогеохимической лаборатории.

Тем временем драматизм революционных событий нарастает, власть в Украине «всерьез и надолго» захватывают большевики. Владимиру Ивановичу пришлось загнать свое настоящее отношение к ним в глубоко потаенные закутки души. Подтверждение этого — его многочисленные высказывания в дневниках и письмах. Если бы большевикам было известно содержание дневников В.Вернадского, они бы непременно уничтожили их автора. В этом хорошо отдавал себе отчет сам Владимир Иванович.

Его надежды на независимость Украины оказалась тщетными, хотя тлела надежда на автономию в составе Великороссии. Во времена гражданской войны была угроза и для самой России как независимого государства. Выход ученый усматривает в совместной борьбе, в согласии между умеренными кругами украинского общества и передовой демократически настроенной русской интеллигенцией. Следовательно, он призывает стороны к диалогу. По мнению Вернадского, имеющиеся межнациональные проблемы можно решить путем федерального устройства государства и предоставления Украине одинаковых с Россией политических прав, а также прав на учебу и использование родного языка, развития культуры и т.п.

Может создаться впечатление, что В.Вернадский довольно часто изменял свои взгляды: то отстаивал независимость Украины, то выступал за федеральное устройство России, то ненавидел большевизм, то начинал с ним сотрудничать. В письме к сыну Георгию, жившему тогда в Праге, он пишет: «Больше всего я боюсь развала русского государства, потому что вновь связать разорвавшие части обычно никогда не удается — Украина и Грузия — наиболее опасные части…»

Приведенный фрагмент письма, как и ряд других высказываний В.Вернадского, дают отдельным историкам основания утверждать, что ученый всегда стоял за «единую и неделимую», и после непродолжительных колебаний навсегда полюбил Советскую империю.

Однако точно известно, что Владимир Иванович постоянно находился под пристальным надзором ЧК. Он даже побывал в камере предварительного заключения Петроградской чрезвычайной комиссии (июль 1921 г.), где его со всей предвзятостью допрашивали. Полагаем, Вернадского спасли его большой авторитет как ученого и общественного деятеля и некоторые влиятельные лица, симпатизировавшие ему как порядочному, доброжелательному человеку.

По нашему убеждению, цитируемые выше строки из письма В.Вернадского — дипломатический ход автора, таким образом желавшего защитить от вездесущей ЧК своих любимых дочь и сына, находившихся в эмиграции, и продемонстрировать собственную лояльность к советским властям. Ведь иметь родственников за границей и поддерживать с ними связь было очень опасно. Советская охранка постоянно следила за такими лицами и в случае малейшего подозрения могла сломать им карьеру, а то и лишить жизни. Ситуация усложнялась еще и тем, что Георгий решительно не принял большевизма и поддерживал тесные отношения с враждебной к советским властям интеллигенцией за границей.

Как настоящий гражданин ученый остро реагировал на политические события в обществе, был одним из создателей кадетской партии. В своих дневниках он дал четкую характеристику различным политическим моментам в жизни страны и разным политическим пластам интеллигенции — носителям идеалов «народной свободы», социализма. Однако во времена гражданской войны В.Вернадский не раз терял веру в ранее исповедываемые идеалы и впадал в меланхолию. Иногда его высказывания приобретали излишне резкий характер: «Я не могу себе представить, и не могу примириться с падением России, с превращением русской культуры в турецкую или мексиканскую. Мне кажется это невозможным, так как я вижу огромные возможности и тот рост, какой шел в ХХ столетии. Но с другой стороны, отравительные черты ленивого, невежественного животного, каким является русский народ — русская интеллигенция, не менее его рабья, хищническая и продажная, то историческое «воровство», которое так ярко сейчас сказывается кругом, заставляют иногда отчаиваться в будущем России и русского народа… Русское «освободительное» движение было по существу рабье движение. Идеал — самодержавный и крепостнический строй». (В.Вернадский. Дневники (январь 1920 — март 1921.)

Критикует он и еврейское население Российской империи: «Евреи — безумцы. Говорят о погромах, и в то же время они раздражают и обижают население, с которым в данный момент могли бы идти вместе. Погром угрожает обоим» — пишет он в дневнике 21 февраля 1918 года.

Достается от Вернадского и украинцам. Во времена гетмана Павла Скоропадского, когда, согласно договору, Украину поделили на зоны влияния немцев и австро-венгров, Владимир Иванович отмечает: «Впечатления от украинской власти опять прежнее — бессилие и бездарность… Украины играют печальную роль марионеток, приведших в свою страну иноземцев-поработителей».

С нескрываемым отвращением говорит он о некоторых своих современниках — украинских интеллигентах, при царском режиме чуравшихся всего украинского, скрывавших, что они украинцы, а с приходом Центральной Рады мгновенно ставших «щирими», а нередко — носителями крайних шовинистических взглядов.

Выше мы уже касались высоких нравственных качеств Владимира Ивановича, его всегда активной гражданской позиции, ответственного отношения к своим служебным обязанностям, честности и доброжелательности в отношениях с родными, друзьями, коллегами и просто знакомыми. Он был заботливым и любящим отцом своих детей, верным и чутким мужем своей жены Наталии Егоровны. Возьмем хотя бы следующий факт. Когда умерла вслед за своим мужем сестра, Владимир Иванович забрал в собственную семью на воспитание их единственную дочь Нюту (Анну), где она была окружена таким же вниманием и любовью, как и его дети. К величайшему сожалению, Нюта заболела и умерла еще в девичестве. Дядя Владимир тяжело переживал эту смерть, и в течение всей жизни с тоской в сердце вспоминал о любимой племяннице.

Незадолго до того как в феврале 1921 г. Вернадского вместе с группой профессоров и крымских деятелей из-за их неблагонадежности большевики отправили в Петроград, произошел эпизод, который едва ли не стоил ученому жизни. В Севастополе осталось много офицеров врангелевской армии, не успевших на уходящие за границу корабли. Им грозила гибель. Узнав об этом, Вернадский распорядился немедленно выдать 200 молодым офицерам удостоверения студентов Таврического университета, чем спас их жизни. К сожалению, информация об этом дошла до чекистов. Что помешало им расстрелять Владимира Ивановича, можно только гадать.

В.Вернадский всегда бесстрашно становился в защиту своих коллег, нередко рискуя собственной жизнью. Так, он заступился за ученого А.Стевена, определенное время исполнявшего функции министра продовольствия в правительстве генерала Врангеля в Крыму. Однако ходатайство Владимира Ивановича не помогло. На следующий день после расстрела Стевена крымские газеты опубликовали запрос ЧК с требованием к Вернадскому объяснить свое поведение. Над головой ученого нависли тучи. Появилась характеристика на него, подписанная комиссаром высших учебных заведений Крыма: «Профессор по кафедре минералогии и геохимии. Политический беженец, организатор украинской академии наук при гетмане… На посту ректора Таврического университета пытался связать деятельность университета с политикой Врангеля с целью укрепления белогвардейцев… Особенно ярко характеризуют деятельность и взгляды Вернадского воззвания, проведенные им через Совет университета и обращенные к европейскому общественному мнению, для обработки последнего в направлении, враждебном Советской власти. Ввиду этого, несмотря на крупные научные заслуги Вернадского, оставление его в Крыму является политически недопустимым».

Создается впечатление, что В.Вернадского в течение всей жизни кто-то хранил — то ли Бог, то ли судьба... Но был у него и реальный светлый ангел-хранитель — Наталья Егоровна. Лишь при таком крепком и надежном тыле мог столь полно раскрыться талант ученого. Наталья Егоровна не раз спасала мужа (в прямом смысле этого слова) от большевистской гильотины, проявляя при этом незаурядную изобретательность и отвагу. По свидетельству дочери Вернадских Нины, эта хрупкая и интеллигентная женщина коршуном набросилась на чекиста, пришедшего арестовать Владимира Ивановича за выдачу студенческих билетов офицерам врангелевской армии. И тот ошарашенно отступил.

О том, что в годы октябрьского переворота и гражданской войны В.Вернадский ходил «по лезвию ножа», есть много свидетельств. Например, в 1920 году в Америке распространились слухи о расстреле ученого. Пораженный этим И.Петрункевич (один из основателей кадетской партии, эмигрировавший из России) писал однопартийцу Ф.Родичеву: «...В русском посольстве в Вашингтоне получено известие о расстреле Владимира Ивановича. Его образ с тех пор не оставляет меня. Я очень любил его, даже больше, чем думал, только теперь я это ощущаю, и его умные глаза все время смотрят на меня...».

Владимир Вернадский хорошо осознавал свою миссию на Земле: «Мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю… Это есть мое призвание, моя обязанность наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь, как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности… Сейчас я сознаю, что это же учение может оказать такое же влияние, как и книга Дарвина». Ради достижения этой цели ученый готов был пойти на компромисс с большевистской властью. И он сделал это, ведь как настоящий патриот стремился воплотить главную идею своей жизни у себя дома.

С возвращением в Петроград для В.Вернадского начался продолжительный и плодотворный период научной и научно-организационной деятельности. Небольшим перерывом в этой интенсивной работе стала командировка во Францию для чтения лекций в знаменитой Сорбонне, которые с большим интересом слушали не только студенты-геохимики, но и зрелые ученые Франции. Посему представляется вполне закономерным, что именно в этой стране появились такие известные последователи учения В.Вернадского, как Е.Леруа, П.Тейяр де Шарден и другие.

Возвратившись из Парижа, Вернадский публикует едва ли не самую главную книгу своей жизни — «Биосфера», в которой впервые теоретически определяет это понятие как пласт активной органической жизни Земли, использующей энергию Солнца и находящейся в тесных прямых и обратных связях с геологическими оболочками и атмосферой. Основы учения Вернадского о биосфере в течение последних трех четвертей столетия практически не претерпели изменений, ибо к нему трудно добавить что-то принципиально новое.

Учение Вернадского о биосфере имеет огромное научно-практическое значение. Оно служит основой познания законов развития природы, в частности «колыбели» человеческой цивилизации — Земли, разработки мер, необходимых для ее охраны от отрицательных природно-техногенных изменений, и предвидение этих изменений. Это необходимо современному человеку, чтобы выжить на планете, обеспечить будущее своим потомкам. Ведь, как писал великий Гете: «Люди подчиняются законам природы даже тогда, когда действуют против них».

Многогранное научное творчество Владимира Ивановича опиралось на уникальную эрудицию, обусловленную широтой его интересов. Он изучал классиков мировой литературы, философии, науки, глубоко анализируя содержание их произведений (Достоевский, Данте, Бальзак, Тургенев, Дидро, Мальбранше, Спиноза, Кант, Фулье, Беркли, Шопенгауэр, Гегель, Сведенберг, Флоренский, Гюйо, древнеиндийские и китайские мудрецы).

Пребывая в 1936 г. в Германии, Вернадский сделал все возможное, чтобы посетить музей Гете в г. Веймаре. Под впечатлением увиденного там он написал статью: «Гете как натуралист (Мысли и замечания)», которая была опубликована уже после смерти автора. Круг интересов Вернадского отнюдь не ограничивался сферой интеллектуального творчества. «Я никогда не жил одной лишь наукой», — сказал он однажды.

В истории науки трудно найти ученого, который бы сделал так много для человечества, как В.Вернадский. Он был «крестным отцом» многих выдающихся ученых современности, создал десятки новых научно-исследовательских институтов, музеев, научных школ. Благодаря его проникновенности и мощному интеллекту сформулированы новые взгляды на природу, он разработал учение о биосфере, создал концепцию ноосферы как важной фазы ее эволюции. Гениальные идеи Вернадского — о геологической вечности жизни, о планетарной роли человека и человечества, о расширении научного сознания в мире — поражающе современны, точны, с большим пророческим потенциалом. Труды ученого имеют неоценимое мировоззренческое значение, поскольку побуждают нас углубляться в проблему места и роли человека в природе и обществе, задуматься над извечным вопросом: кто мы есть и чего хотим достигнуть для себя и своих детей? Он — один из гениальных мыслителей человечества, которые, по словам Льва Толстого, «способны видеть через головы других людей и столетий» и вести их за собой.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме