Война и куркули

- Тільки не кажіть про нас "сіра зона", - расставляет акценты голова прифронтового Гранитного Леонид Хайтулов, раскладывая по тарелкам чебуреки. - Ми не на зоні, ми на передовій. Тож стоїмо, здаватися і вмирати не збираємось.

Леонид, как вы поняли, представляет часть села, контролируемую Украиной. Через речку Кальмиус (неширокую здесь, метров 300) - продолжение Гранитного, село Старомарьевка, но оно уже не наше. Линия фронта прошла по живому, разрушив семейные связи и налаженный уклад, даже моста не осталось. По ту сторону оказалась большая часть пахотных земель. Уцелевшие вокруг поля нашпигованы минами, а главный сельский работодатель - карьер - с началом войны закрылся, вместе с камнедробильным комбинатом. Поэтому в Гранитном самый большой показатель безработицы по югу Донетчины - около 70%.

Вообще-то село греческое, и до индустриального бума называлось оно Каранью. Местные степи много чего повидали на своем веку. Живописные окрестности до сих пор украшают курганы эпохи бронзы, а на огородах выкапывают каменных баб - скифских, печенежских, половецких... Здесь простиралась вольница Дикого поля и развивались казачьи ремесла, пока в конце 70-х годов XVIII века не появились подводы с греками-переселенцами - после захвата Крыма и разгона Сечи Екатерина решила заселить "просторные пустыни" юга Украины крымскими христианами. Депортацией (и подавлением восстаний изгоняемых из Крыма греков, армян, грузин, болгар) занимался тогда Суворов, так что все прошло по-военному быстро и необратимо. В отличие от других сосланных сюда народностей, греческие колонисты дали новым поселениям названия своих родных мест и не ассимилировались потом в империи, не исчезли в "советском человеке", а стали заметной и зажиточной диаспорой, "украинскими греками". Об этой драматической истории - книга Леонида Хайтулова "Карань", которую он обещает выложить в Интернете, да все руки не доходят.

Неудивительно, что не доходят. Новейшая история его родного села четвертый год пишется войной и лишениями. Сельский голова за все в ответе: он и управленец, и коммуникатор всех со всеми, и психолог. В результате обстрелов в Гранитном погибли 12 человек. Трое детей. Пострадало около 600 домов, из них 60 разрушены основательно. Никто не знает, когда снова "начнется" и когда, наконец, все это закончится. Здесь, на линии огня, такое тотальное незнание часто оборачивается безысходностью. Но только не летом.

Летом надо сажать, полоть и поливать. Это закон. Во-первых, иначе просто не выжить. Во-вторых, за ежедневными заботами некогда бояться, что никакого завтра может и не наступить. Ну а, в-третьих, все эти цветущие грядки, клумбы и теплицы укладываются в понятный каждому человеку культурный код и считываются как условный сигнал из прифронтовых территорий: мы тут, мы есть, мы живы.

- Надо же, их вчера обстреляли, а они назавтра редиску сажают, - удивляется советник программы ПРООН "Восстановление и мирное строительство". Программа реализуется в рамках большого проекта по децентрализации. Вовремя услышанный сигнал порядка 20 непонятных точек на карте превратил в точки приложения сил - вполне реальные села Волновахского района донецкого Приазовья. Редиской в данном случае зарекомендовал себя поселок Сартана, где в перерывах между обстрелами активно ведется создание территориальной громады. А еще через пару дней от артиллерии тяжело пострадала Ольгинка, и после бессонной ночи жители привычно занялись ремонтом разрушенных домов...

Телевизионщики, если доезжают сюда, показывают руины и плачущих людей. И уезжают раньше, чем слезы высыхают и люди принимаются за работу. Так что правда получается кривоватой, беспомощной, вроде как все время что-то выпрашивающей, заставляющей зрителей чувствовать себя виноватыми. А вот волонтер Марина Пугачева, руководитель Ассоциации мариупольских женщин "Берегиня", уже полтора года сшивающая разорванные связи между прифронтовыми селами и "большой землей", считает, что селяне стремительно взрослеют и становятся настоящими гражданами, готовыми взять ответственность за себя и за страну.

В доказательство Марина приводит свежие цифры по Волновахскому району - Чермалык, Гранитное, Павлополь, Пищевик, Талаковка, Сартана, Гнутово, Виноградное, Лебединское. Несмотря на то, что 67,6% жителей прифронтовых сел оценивают свое благосостояние ниже среднего, 46,3% опрошенных выразили готовность создать свое дело и считают, что имеют для этого все условия (земельные участки, технику), не хватает только бизнес-знаний и начального капитала. 86,9% готовы принимать личное участие в реформах и восстановлении своих сел. При этом нужно иметь в виду, что самые мобильные и молодые с началом обстрелов выехали и успели обустроиться на новом месте. Оставшиеся в большинстве своем - люди среднего возраста, и именно им предстоит вписывать в социально-экономическую стратегию развития села создание для себя будущих рабочих мест. 64,4% респондентов понимают необходимость объединения в территориальные громады и поддерживают диалог с соседями, в котором во времена совхозов-миллионеров не было особой необходимости.

Эти показатели, особенно удивительные в сравнении с депрессивным 2015 годом, дались не без труда. И не всегда волонтеров встречали чебуреками. Чтобы растопить лед и завоевать доверие селян, приходилось сбрасываться на бензин, везти по разбитой "дороге жизни" гуманитарку и стройматериалы, самим просчитывать стоимость восстановительных работ (подрядчики сюда ехать боялись), выбивать гранты, много разговаривать, учиться переплавлять агрессию в конструктив и объединять людей ради общего дела… Так появились отстроенные школы в Лебединском и Талаковке, амбулатория в Гранитном, а следом, с созданием выездных консультационных волонтерских центров, - бизнес-проекты по созданию тепличных хозяйств, цеха по переработке сельхозотходов, перепелиной фермы…

Команда "Берегини" и Марина лично сопровождают сейчас около 60 бизнес-идей - помогают просчитать план, найти финансирование, справиться с налоговой документацией... В прошлом году в прифронтовых селах было реализовано 18 таких проектов, в этом будет гораздо больше. К продвижению сельского бизнеса подключилась не одна международная организация, да и власть начала вести себя гораздо активнее, когда дело сдвинулось с мертвой точки, и на местах появились конкретные исполнители с конкретными инициативами.

Собственно, мы и едем сейчас по прифронтовой зоне, чтобы оценить промежуточные итоги областной программы "Украинский донецкий куркуль", предоставляющей сельским хозяйствам гранты на производственную деятельность. Суммы немалые - до полумиллиона гривен. Наш экипаж: заместитель руководителя области Игорь Стокоз, Марина, Анжела и Валера - ключевые "менеджеры" прифронтовых сел от "Берегини", и приглашенная обладминистрацией из Киева в качестве советника Елена Суслова, у которой огромный опыт в координации работы гражданского сектора с властью, и которой интересно услышать, чего хотят местные жители от законодателей. Это тоже важно - например, вопрос о налогообложении земель, которыми громады из-за войны не имеют возможности пользоваться, в правовом поле решился в пользу селян совсем недавно, провисев три года камнем на шее. Или вот такой интересный нюанс всплыл в процессе общения: оказывается, многие общественные организации, рапортующие в Киеве об успешных программах в прифронтовом регионе, ведут свою деятельность только на бумаге, никто о них здесь и не слышал…

В Чермалыке нас угощают овечьим сыром - Ольга Ивановна уже прошла отборочный этап "Донецкого куркуля" и в скором времени надеется обзавестись поголовьем для фермы. Сейчас у нее всего 7 семей овец, до войны было 17, а для крепкого предприятия надо хотя бы 30. И производство по переработке - в перспективе.

- Я бы в Гранитном баранину и по 45 продавала, по себестоимости, - Ольга Ивановна прекрасно понимает, что держаться надо вместе, беда-то на всех одна. Возле желто-голубого (мы переглядываемся) ангара с сеном - трактор, недавно подорвавшийся в поле, тракторист погиб. В Чермалыке осталось около 2000 жителей, молодежи - 65% от довоенного количества. Люди бы возвращались, но нет работы. По проекту овечья ферма должна трудоустроить 11 человек, ферма по выращиванию телят (односельчанин Ольги Ивановны Валерий тоже подавался на "Куркуля") - 6. Артур думает - не построить ли пекарню, чтоб не возить хлеб из Мариуполя, но пока решил помогать Валерию в следующем проекте с пчелами. Лена готова серьезно заняться птицей, у нее уже сейчас 300 перепелов и бройлеров, но на заявку пока не решилась.

Главный вопрос - куда сбывать продукцию. Российский рынок ушел, из доступных и понятных остался только Мариуполь. Благо, местами появилась возможность торговать между селами - Гранитное, например, два года оставалось вообще без транспорта, и только недавно, благодаря новому голове Волновахского района Александру Бараннику, получило свой автобусный маршрут. Но с покупательской способностью на прифронтовой территории пока не очень. Фермеров выручили бы хранение и переработка, но снова все упирается в деньги. Ну, и в смелость, которую еще нужно приобрести…

- Частные хозяйства на промышленной основе и сбыт - вот тогда Украина поднимется! - Александр Гвоздиевский из Лебединского самый, пожалуй, опытный предприниматель на нашем маршруте. До войны у него было 60 гектаров земли, целые поля пшеницы и подсолнечника, свое зернохранилище, своя техника, 150 свиноматок… С 10 гектаров помидоров тоннами каждый год возил продавать на Черкизовский рынок. В 2013 году купил на Майдан генератор - мог себе позволить. Официально заплатил за проект реконструкции двора, на очереди был ремонт дома. Отсыпал за свои деньги дорогу, поставил на улице трансформатор, а на баланс коммунальщикам передать не успел - так и продолжает за него платить, как будто все еще может себе позволить…

В первый военный год было не до хозяйства вообще - шли активные боевые действия, в Лебединском стояли морпехи, заходили добробаты, в доме было полно "хлопцев", надо было кормить и заботиться. До сих пор звонят, обращаются. Потом подсчитали убытки и прикинули возможности. Землю раздали детям, их у Александра четверо. Оставили с женой 4 гектара под виноград и яблони, и еще один - под орех. Копает он вручную - техники больше нет. Собирал деньги на трактор, но их пришлось проесть в эту зиму - мыши оставили без урожая, сожрали и виноград, и яблоки вместе с мешками. Много времени требует питомник, более 4 тысяч саженцев, но быстрой прибыли от него ждать не приходится - по-настоящему дорогие растения нужно нянчить годами. Тот же тисс растет по сантиметру в год, и в теплицах без климат-контроля выживает всего на 10–15%.

Насчет сбыта Александр Михайлович мыслит широко. Рынок в Мариуполе ему не нравится - грязный. Мед разливает по баночкам и продает в магазины. Деревья шлет почтой и в Центральную, и в Западную Украину.

- Был бы европейский партнер - я бы вино делал, - Гвоздиевский рассказывает, как земляки возили свое вино в Италию и имели успех. Наша пани Елена тут же интересуется способами удобрения и записывает себе - по возвращении в Киев поговорить с Ассоциацией органического земледелия, которая сертифицирует украинскую продукцию для Европы. Дальше они и вовсе ушли в тему строительства эко-гостиницы с бассейном из дождевой воды - все равно по 30 тонн собирается, емкостей не хватает.

Мы сидим в саду, пьем травяной чай, едим мед прямо с сотами в прожилках пыльцы. И разговариваем о том, что нельзя долго разлагать людей гуманитаркой, надо предлагать им возможности. Вот в Мангушском районе - он дальше от линии разграничения, там людям дают кредиты, там можно развиваться. А здесь на слуху в основном слово "выживание", но разве это цель? О том же "Донецком куркуле" не каждый знает - газет же в селах нет, а в телевизоре все слишком глобально. Александр Михайлович с его быстрым умом видит себя частью глобального процесса, ему интересно. А многие не понимают, кто они и зачем, разучиваются работать, начинают пить - есть и такое, из песни слов не выкинешь.

Не в каждом селе есть свои Александр Михайлович или Ольга Ивановна, которым не нужно объяснять, как из маленьких локальных изменений "здесь и сейчас" складываются завтра и послезавтра украинского Приазовья. Да и им еще предстоит встать на ноги. Первопроходцев никогда и нигде не бывает много - 10, максимум 15%. Остальные из наших 46,3% потенциальных хозяев подтянутся следом. Кто-то только начинает планировать, кто-то никак не может решиться и ждет убедительных примеров. Но пока мы спорим с сельским головой Гранитного о преимуществах малого бизнеса перед крупным - он, будь его воля, разбил бы в селе сад, но это ведь 7 лет ждать урожая, и какие вложения! - недалеко от сельсовета распродает последние на сегодня булочки улыбчивая Диляра. Еще недавно, когда пекарня в Гранитном только открылась, хлеб на прилавке залеживался, и приходилось увозить, а сейчас свежайшие рогалики по 8 гривен разлетаются уже к обеду.

- Страх родился раньше нас. Но молодое поколение - оно другое, - признает Хайтулов. Никто не знает, чего ему стоило уломать интернет-провайдера провести 15 км оптоволокна прямо на линию фронта, благо ЛЭП уцелели. Вот между Талаковкой и Гнутово 600 метров опор разрушено, какой там Интернет? Цена вопроса - "всего лишь" 50 тысяч на восстановление, на кону - отток молодежи. Интернет в селах - это дополнительные рабочие места и перспективная ниша для инновационного развития агросектора. Об этом сегодня думает еще один мариупольский волонтер, Дмитрий Чичера, занимающийся неформальным образованием и ИТ - как привезти в прифронтовые села наработанные методики "быстрых знаний" и увязать компьютерную грамотность с мотивацией предпринимательской активности. Технологически есть над чем подумать, но никто не сомневается, что современные компьютерные клубы и модные свободные пространства изменят сельский ландшафт до неузнаваемости.

А как же "Они там все сепары!" - куда ж без этого прекрасного вопроса? Во-первых, нет никаких "сепаров", и не было никогда. Есть коллаборанты и промывающие людям мозг пропагандисты, но они не живут на линии фронта. Люди с промытыми мозгами встречаются, но это как-то не смущает украинских бойцов, которым помогают оставшиеся жители Водяного, все
12 человек. Не смущает настолько, что они остаются в здешних селах после мобилизации и дают свои фамилии детям, которые в этом году пойдут в садик в Гранитном. Не смущает волонтеров, убивающих на прифронтовых дорогах машины и здоровье. И уж точно не смущает внуков Александра Михайловича, смастеривших "могилу Путина" в загородке для инструментов.

Во-вторых, и это главное, - люди с промытыми мозгами всегда будут в меньшинстве, даже если сегодня где-нибудь на оккупированных территориях их большинство. Силовое поле Украины создают те, кто готов учиться и ошибаться, рисковать и терять, падать и подниматься. Они и в одиночку генерируют энергию колоссальной мощности, которую не способны остановить ни разбитые дороги, ни утраченный урожай, ни разрушенный дом. На что они способны, с таким-то опытом, да еще и с поддержкой, - не знает пока никто, нам еще предстоит это увидеть, мы только в начале пути.

По словам Марины Пугачевой, настоящая правда о прифронтовых состоит в том, что именно здесь, в секторе "М", в радиусе 70 км от Мариуполя, из теории малых дел шаг за шагом рождается уникальная практика структурного изменения пространства людьми-гражданами, людьми-собственниками. Она пригодится очень скоро - когда нужно будет вернуть Украину в Донецк и на остальные оккупированные сегодня земли. Там, без сомнения, тоже придется иметь дело с безысходностью, апатией, тоской по сильной руке, крепкому плечу и другим частям испустившего дух советского тела. Но и там много людей со стержнем, который не вытравила ни советская власть, ни российская. Они - наша золотая акция, будет на кого опереться. А живой человеческий мозг имеет спасительное свойство переключаться. Доказано донецкими куркулями украинского Приазовья.

Фото Е.Сусловой и М.Пугачевой.