«Волшебный меч» Владимира Ястребова

Еще не забыты времена, когда наша история начиналась и заканчивалась 1917 годом. Неудивительно, что тогда имя историка, этнографа, археолога и педагога Владимира Ястребова забывалось, припадало пылью. Но как только упали идеологические запреты и общество возжелало взглянуть в глаза своего более глубокого исторического прошлого, оказалось, что в Центральной Украине без научного наследия Владимира Ястребова, 150-летие которого отмечается этим летом, это сделать довольно трудно.

В определенной степени новооткрывателем этого имени на Кировоградщине стало издание «Єлисавет» — приложение к областной газете «Народне слово», в 1992—1993 годах выходившее под редакцией краеведа Александра Чуднова. Тут нельзя не вспомнить и литературоведа Владимира Панченко, по инициативе которого была основана областная краеведческая премия имени Владимира Ястребова. Собственно говоря, это был логичный шаг в контексте проведенной в октябре 1993 года международной научной конференции «Центральная Украина как историко-культурный феномен», в которой приняли участие известные ученые Украины и мира.

Владимир Ястребов, русский по происхождению, человек, кажется, совершенно другой ментальности и национального характера, первым в крае положил начало серьезным этнографическим и грамотным археологическим исследованиям, которые можно назвать исходным материалом для осмысления нашего права на собственный голос во всемирной истории. Он, будучи фактически провинциальным ученым, не был провинциалом по своему мировоззрению и мироощущению: изучал окружающий мир не ради того, чтобы отгородиться от другого, более широкого мира, а для того, чтобы этот широкий мир уважал украинский народ, его культуру. Он родился на Волге, а стал украинским патриотом, не голословным, а деятельным. К сожалению, труды ученого, цитируемые во многих диссертациях соискателей высших научных званий, до сих пор в надлежащем виде не изданы в Украине.

Очевидно, в Самарской гимназии, где учился Владимир Ястребов, были хорошие учителя истории, ценившие материальные и духовные свидетельства прошлого. Это придавало объективность их мировоззрению и сводило до минимума закомплексованность имперским шовинизмом, который довольно характерен для русской интеллигенции. Продолжать учебу в Новороссийском университете Ястребов отправился только потому, что там можно было слушать лекции известного слависта Владимира Григоровича. Именно за ним, своим учителем, выпускник университета прибыл и в Елисаветград. Существует версия, что Григоровича в наш в то время провинциальный город привел интерес и желание поработать с так называемым Елисаветградским евангелием ХVІ века, хранившимся тогда в одном из храмов единоверческой церкви — наш край был одним из многих приютов старообрядчества. Эта уникальная рукописная книга, содержащая около 600 иллюстраций, ныне находится в Российской государственной библиотеке. О ней в недавно изданной книге об истории Свято-Преображенского собора нашего города вспоминает краевед Александр Чуднов. Как бы то ни было, но Григорович приехал к Елисаветград навсегда — его останки покоятся на разрушенном Быковском кладбище, а часть возведенного памятника — на Ривненском.

С первых дней пребывания в Елисавете Владимир Ястребов работает в архивах местных церквей и бывшей крепости, где находит материалы для многих своих работ. Но самая главная из них — «Матеріяли по етнографії Новороссійскаго края» в двух частях была напечатана почти через два десятилетия пребывания Владимира Николаевича в степной Украине — в 1894 году. Многие годы Владимир Ястребов преподавал в уникальном в то время по своему духу свободы и творчества земском реальном училище, которым руководил Михаил Завадский и из стен которого вышло чрезвычайно много, как для провинциального учебного заведения, выдающихся ученых и творческих личностей. Он сам с помощью своих учеников и добровольных помощников (священников, учителей, простых крестьян) записывал из народных уст огромное количество преданий, легенд, рассказов, обрядов, игр, пословиц, поговорок, рецептов народной медицины, заговоров и даже проклятий и бранных слов. Великое множество бытовых деталей, казалось бы, безнадежная повседневность, частная история отдельного человека — эти знания позволяли, словно в мозаике, из отдельных частичек выстроить картину сложных духовных процессов, не зависящих от государственного строя, позиции или мировоззрения власть имущих.

Собирая воспоминания о запорожских казаках (именно в наших краях располагались их зимовники, в частности якобы легендарного Максима Железняка), он отмечал, что уже в то время было видно, насколько измельчала народная память о прошлом родного края, распространилась трактирно-солдатская культура, вполне устраивавшая тогдашних государей. Что уж говорить о десятилетиях и десятилетиях спустя! Так вот, каждое свидетельство, зафиксированное Ястребовым, обладает непреходящей ценностью. Тем более удивительно, что к 150-летнему юбилею в Кировограде не сподобились издать его труды. Правда, за средства областных властей вышла книга «З іменем Володимира Ястребова», представившая две статьи об ученом, сборник его библиографии и биографии лауреатов премии его имени (составитель Станислав Янчуков). Часть этих работ находится в хранилищах областного краеведческого музея, но там почему-то, по словам краеведа и этнолога Александра Босого, их просто не могут найти...

Однако тот же Александр Чуднов убежден: многие записи Владимира Ястребова, в частности сказки, буйством фантазии, четкостью нравственных позиций дают фору самым популярным детским произведениям, даже популярному ныне среди детей «Гарри Поттеру», где использовано великое множество мифов и легенд, но они не пропущены сквозь эпическое пространство. В записях Ястребова зафиксирован украинский магический реализм, и нам не хватает только своего Маркеса, который бы его художественно переосмыслил и создал свое направление в литературе.

Преподавая в земском реальном училище, Владимир Николаевич мог бы ограничиться обычной, как тысячи его предшественников и преемников, работой с классом, но он создает для этого класса музей древностей. И хотя коллекция подобного статуса не имела, тем не менее как учебный музей была одной из лучших в Российской империи. О ее уровне свидетельствует хотя бы тот факт, что один из экспонатов — бронзовая ручка в виде бегущей медузы — археологическая комиссия забрала в Эрмитаж как редчайшую и в научном плане ценную вещь. Ястребов весьма переживал по этому поводу. К сожалению, после его смерти большинство экспонатов похитили, хотя часть их все-таки стала основой нынешнего областного краеведческого музея. По крайней мере, две каменные бабы, стоящие ныне у входа, — из коллекции Ястребова.

Невозможно да и не нужно перечислять все, сделанное Владимиром Ястребовым. Очевидно, были ученые ярче, эрудированнее него, но академическим ученым порой трудно сохранить черту, которой он обладал, — умение удивляться и удивлять.

Кроме этого, он оставил нам уроки, совершенно не лишние на пороге культурной глобализаци. Прежде всего — отношение к украинскому языку. В 1895 году в письме к Николаю Сумцову, вспоминая о талантливом парне-украинце, собравшем великое множество народных стихов, Ястребов с грустью констатирует, что опубликовать собранное на том языке, на котором оно звучит, в Российской империи невозможно. «Невже і мені, кацапу, шукати притулку в Галіції? Що робити?!» — с отчаянием спрашивает он.

Обожая своего учителя Владимира Григоровича, Ястребов сам был учителем с большой буквы. Кто его ученики, с которыми он ездил на раскопки Херсонеса, исследовал могилы-курганы в Компанеевских степях, изучал архитектурные памятники Венеции? Это — Евгений Чикаленко, Александр Тарковский (отец поэта Арсения Тарковского, дед известного кинорежиссера), Марко Кропивницкий, Опанас Саксаганский, Исаак Шкловский... В лучшие времена в училище издавался «Педагогічний вісник», одним из активнейших авторов которого был Ястребов. И делал он это, прежде всего, чтобы уйти от преподавательской будничности, убивающей творчество. Своей деятельностью он разрушал успокоенность, не терпел рутины в педагогике, и когда эта рутина, после того как правительство начало «наводить порядок» в училище, стала доминировать и здесь, тяжело переживал. Можно сказать, что это стало одной из причин его раннего ухода из жизни.

Жизненный подвиг Владимира Ястребова, бесспорно, пример для нынешних краеведов. Премия его имени, вопреки некоторым опасением, не исчерпывает достойных лауреатов. Обидно лишь, что краеведческое движение в области разъединено. В нем много ярких личностей, но амбиции каждого мешают организационному объединению. Проблема еще и в том, что часть краеведов предпочитают рассматривать историю края начиная с года основания крепости святой Елисаветы, как когда-то вели отсчет с 1917-го... К сожалению, экспозиция областного краеведческого музея подчинена столь странной, как для настоящего научного подхода, установке. Однако Кировоград — едва ли не единственный областной центр, где нет этнографического музея, а экспонатов для него более чем достаточно. Только трипольской керамики больше, чем у нас (да еще, может, в соседней Черкасщине), нет нигде. Кандидат исторических наук Александр Босый, например, убежден: при грамотном формировании экспозиции музей мог быть настолько привлекательным, что не только бы зарабатывал на собственные нужды, но и помогал городу.

Наследие Ястребова может избавить нас еще от одной болезни — желания разделить или укрупнить какие-то территории. Нынешняя административно-территориальная реформа, к сожалению, происходит без серьезных консультаций с учеными-историками, а без этого разумно решить проблему человека и его малой родины невозможно.

* * *

Владимир Ястребов был одним из немногих ученых, которые не только документировали свои находки, но и эмоционально комментировали их. Работая над найденным в компанеевских могилах, он писал: «Быть может, здесь мы имеем первые экземпляры, принадлежащие утерянным, малоизвестным племенам; быть может, они бросят луч света в темную предутреннюю пору древней, родной нам Руси; восстанут из недр земли эти тысячелетние богатыри, свидетели седой древности, и сами нам ответят, откуда они пришли, не родственники ли они скифам, покажут нам свой волшебный меч, которым уничтожали поганых, откроют нам духовное сокровище, ценнее куч золота и серебра».

Этот волшебный меч, утверждающий нас на своей земле, всю жизнь искал Владимир Ястребов.