ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: «ВСЯ ЛИТЕРАТУРА ОТРАЖАЕТСЯ В ФАНТАСТИКЕ, КАК В МАЛЕНЬКОМ ЗЕРКАЛЕ»

Он долгое время был нашим соотечественником, а сейчас кто его знает: в списках участников фестивалей фантастики Владимир Васильев обычно проходит под грифом «Николаев—Москва». Брейн-дрейн? Похоже, он самый: ведь книгами этого писателя — а их на сегодня уже 36, не считая карманных изданий, — зачитываются подростки по всему постсоветскому пространству: грех не переманить такого в Москву.

Впрочем, за свою бродяжническую биографию Владимир — для многочисленных друзей и фэнов просто Воха — успел пожить где угодно: от Ялты до Новосибирска, от Одессы до Южно-Сахалинска, от Минска до Иванова и так далее. Работал железнодорожником, книготорговцем, компьютерщиком… Бог знает кем, пока не понял, что лучше всего у него все-таки выходит писать фантастику. И началось: «Клинки», «Абордаж в киберспейсе», «Охота на дикие грузовики», «Смерть или слава», «Волчья натура», «Звезды над Шандаларом» и так далее…

Сегодня Воха Васильев — один из популярнейших писателей-фантастов в СНГ. Его участие стало одной из «фишек» первого номера нового, единственного в Украине толстого литературного журнала «Реальность фантастики». Собственно, на его презентации Васильев и появился в Киеве, выразив также желание стать одним из пассажиров «Фантастического экспресса» — проекта, призванного популяризировать по украинским регионам как журнал, так и фантастику в целом.

Кроме того, Владимир намеревался презентовать в Киеве свою новую книгу «Лик черной Пальмиры». Но тут вышла совсем уж непредвиденная история…

— Правда ли, что «Лик черной Пальмиры» в Киеве уже не купить?

— Во всяком случае, я не нашел. Хотел подарить киевским друзьям, тем людям, которые описаны в этой книге, обошел всю Петровку — нет.

— Когда она вышла, каким тиражом?

— Примерно месяц назад, в середине сентября, объявленным тиражом 10 тысяч. Это обычная издательская практика: сразу больших тиражей не выпускают, но зато потом следуют регулярные допечатки по пять-восемь тысяч, многие романы переиздаются в варианте покетбука.

— Большинство современных писателей в СНГ параллельно с литературной деятельностью где-нибудь работают. Вы говорите, что живете исключительно на гонорары…

— Это действительно так. Я с 1996 года оставил всякую трудовую деятельность помимо литературной, и, в общем, на жизнь хватает.

— На хорошую жизнь? Виллы, «мерседесы»?..

— «Мерседеса» у меня нет, потому что я вообще не автомобилист. Вот, на прошлой неделе очередной ноутбук купил. Квартира в Москве… Пока не жалуюсь. Конечно, хочется большего — думаю, придем постепенно.

— Как долго вы писали «в стол», прежде чем начали издаваться?

— Довольно долго, лет десять. Особенно трудными были три-четыре года в начале 90-х. До того момента вообще никого не издавали, так что и рассчитывать на это не приходилось. А приблизительно с 1992 года начался «книжный бум», стали издавать очень многих, а я как-то выпал из процесса, остался в стороне. Тяжеловато было. Но в 1996-м началось — и по сей день пока продолжается.

— С тех пор, как вы стали автором «команды издательства «АСТ», как часто приходится работать, думая только о материальном стимуле? Мол, надо, контракт горит и так далее?..

— Нет, такого вообще не бывает. «АСТ» не диктует своим авторам, что писать. Они просто ждут очередную книгу. Для меня, во всяком случае, существует «кредит доверия»: я могу писать все, что захочу, и в «АСТ» уже успели убедиться и привыкнуть, что текст будет выдержан на определенном уровне и иметь коммерческий успех.

— А на зарубежный рынок пытаетесь пробиться?

— Несколько лет назад вышла книга в Болгарии, там было две повести: одна Генри Сайерса (Игоря Исаева), вторая моя. В Польше издавалась книга, а в данный момент в Соединенных Штатах переводится роман «Смерть или слава». Но я вообще по натуре скептик и скажу, что книга вышла, только когда буду держать ее в руках.

— Вы как-то делали заявление, что ничего, кроме фантастики, не читаете. Это действительно так?

— Конечно, немного утрирую. Я читаю и мейнстрим, и детективы, и специальную литературу, но все это достаточно случайно, — а фантастику читаю целенаправленно. Чем и обосновано заявление. Почему-то фантастика мне интересна, а то, что называется «классикой», — неинтересно совершенно.

— Кто ваши авторитеты в фантастике?

— Братья Стругацкие, естественно. Потом Александр Громов, Олег Дивов, Сергей Лукьяненко… долго перечислять. Из западной — все, на ком выросли любители фантастики, от Гаррисона и Шекли до современных писателей, к примеру Уильяма Гибсона. Практически все хорошие вещи, написанные в фантастике, для меня авторитеты.

— Вы написали популярную книгу «Дневной дозор» в соавторстве с Сергеем Лукьяненко. Тандем Лукьяненко—Васильев — это надолго?

— Мы с Сергеем давние друзья, и у нас, естественно, постоянно рождаются идеи написать что-нибудь вдвоем. Но с этим долго не складывалось. А когда Сергей написал роман «Ночной дозор» — с позиции однозначно «светлых» сил — я, однозначно «темный», не спрашивая, сел и написал кусок, который условно назвал «Дневным дозором». Показал его Сергею, но все это зависло без особого результата. А года через два он находит меня в Николаеве: «Слушай, давай писать «Дневной дозор»! Я один, — говорит, — не то что не потяну, просто думаю, с тобой будет интереснее». Я, естественно, согласился. По-моему, проект получился достаточно интересный, а что будет дальше… Сергей уже написал третью книгу «Дозоров», она вот-вот выйдет. И дал мне карт-бланш писать о «темных» города Киева. Та книга, которую никак нельзя найти, — тоже очередной «Дозор».

— «Ночной дозор» сейчас экранизируют, у Сергея Лукьяненко есть и другие кинопроекты. Имеете ли вы отношение к этому?

— Пока это все на уровне «осторожного обнюхивания». Но, насколько мне известно, уже принято решение и о съемках «Дневного дозора». Я, правда, не знаю, буду ли к чему-нибудь привлечен: сценарий, скорее всего, напишет Сергей, но подозреваю, он будет меня в это дело «выдергивать». Посмотрим. Официально никаких договоров пока не заключено.

— У вас был заметный опыт сотрудничества и с молодым автором Анной Ли. Однако для нее все началось и кончилось одной этой книгой, «Идущие в ночь». Почему?

— Анну Ли совершенно ошибочно называют «молодым автором», поскольку она начинала в то же самое время, что и большинство из нас, и весьма успешно. Анна вообще очень сильный автор, но в последнее время она в основном занимается переводами — их у нее вышло больше сорока книг… А почему мы вместе написали «Идущие в ночь»? Там сюжет требовал писать однозначно вместе с женщиной, и я выбрал ее как крепкого профессионала, в котором я уверен. Технически это происходило очень просто: я взял ноутбук, приехал в Киев. И мы писали в режиме буриме: один пишет главу, загонит героя в угол, а другой должен выпутываться. Работали месяца три в очень плотном, изматывающем ритме, но было интересно. Может быть, мы еще раз попробуем что-то написать вместе. В «АСТ», хотя сейчас они охладели к фэнтези, относительно романа в соавторстве с Анной Ли говорят: берем с закрытыми глазами.

— Может создаться впечатление, что Воха Васильев все время разъезжает по конвентам, тусуется, ведет беспорядочный образ жизни. Но чтобы выдавать такие объемы текста, надо быть очень организованным человеком. Как удается совмещать?

— Ну, конвенты-то чистого времени занимают не так уж много: раз в два месяца, а то и реже. Я езжу туда подзарядиться, отдохнуть, встряхнуться. А между конвентами — рутина: сижу дома, неделями никуда не выхожу, разве что в баню (у нас есть банный клуб), два раза в неделю играю в баскетбол, ну и, собственно, в магазин за продуктами. А больше мне ходить некуда и незачем.

— Как вы работаете? Есть ли жесткий распорядок, «норма выработки»?

— Обязательности, естественно, никакой нет, но я считаю удачным день, когда написал 8—12 килобайт. Стараюсь выдерживать этот ритм, но удается далеко не всегда, особенно в последнее время. В принципе, я считаю, что два романа в год — это достаточно потогонный режим, и его нельзя выдерживать долго. Лет пять еще можно, но потом наступает неизбежное истощение, и я это на себе уже почувствовал. И плюс ко всему, я уже сам чувствую, что при таком ритме страдает качество. Лучше делать меньше, но лучше.

Сейчас я, наверное, буду выдавать в год один роман и несколько вещей более мелкой формы. Издательство, конечно, не очень этому радо, но, к счастью, они понимают, тоже ведь живые люди, да и качество их интересует не в последнюю очередь. Поэтому идут навстречу, и даже если возникают какие-то вопросы по срокам, то решаются тихо, мирно, полюбовно.

— В последнее время фантастика как составляющая масс-литературы по тиражам сильно сдала позиции по сравнению с тем же детективом, боевиком. Нет ли ощущения, что она скатывается во внутреннюю тусовочную среду?

— Такого ощущения нет. Просто фантастика отражает всю литературу в целом: в ней есть и свой интеллектуальный поток, занимающий очень небольшую часть, и много ширпотреба — в общем, все течения и жанры литературы отражаются в фантастике, как в маленьком зеркале. И стоны о кризисе фантастики я, сколько занимаюсь этим делом, слышу постоянно: мол, завтра фантастика умрет, а она все живет да живет. Как и в любом деле, тут есть свои проблемы, которые так или иначе решаются. Самое главное, что выходят новые книги, и среди них немало интересных. Фантастика жива!

— Как вы говорили, в вашем новом романе действуют персонажи с реальными прототипами. Их с восторгом «выкупают» читатели, имеющие отношение к фэндому. Что это, как не прямая апелляция к конкретной узкой тусовке?

— Почему я это делаю? Отчасти потому, что придумать характер труднее, чем подсмотреть и описать. Это не от лени и не от неумения придумать: просто если есть нечто готовое, прекрасно отвечающее поставленным задачам, почему бы это не использовать? Кроме того, тут есть элемент игры: когда помещаешь сложившиеся, цельные персонажи в некие условия, а потом смотришь, как они себя ведут. И если сам прототип говорит: да, я повел бы себя именно так, чувствуешь маленькую победу. На данный момент мне это интересно.

— У вас очень мужское и романтичное хобби: яхта. Как это практически выглядит?

— Очень просто: я каждый год езжу на юг и участвую примерно в трех-четырех официальных гонках чемпионата Украины. У меня твердое место матроса на одной из николаевских яхт, и у капитана даже не возникает никаких сомнений, что к первой гонке сезона — это обычно Экологическая регата в июне — я появлюсь в Николаеве и обязательно выйду в море. Это дело неимоверно интересное, поэтому я им и занимаюсь.

— А как дела с реализацией вашей мечты «искупаться во всех океанах»?

— Пока никак. Только Атлантика и Тихий — больше я нигде не бывал. Я вообще никогда не был за пределами бывшего Советского Союза, если не считать Болгарии. Но надеюсь когда-нибудь вырваться и таки реализовать эту мечту.

— Ваша аудитория — в основном молодежь и подростки. Вы, когда пишете, делаете на это скидку или у вас действительно до сих пор юношеское мироощущение?

— Да, у меня по жизни именно такое ощущение. Чувствую себя тем же пацаном, который гонял в футбол и сбегал с уроков, — несмотря на то что со времени школы прошло уже вдвое больше лет, чем я там учился. Я не задаю себе вопросов, почему так. Никому от этого не хуже, правда?

— Конечно. Но ведь время идет. Возникают ли мысли о том, что и в жизни, и в творчестве пора что-то менять? До каких пор можно оставаться Вохой, «вечно молодым и вечно пьяным»?

— Во-первых, «вечно молодым и вечно пьяным» — это, опять же, стереотип. Видели б вы меня между конвентами, такой ассоциации бы не было. А до каких пор? Я не люблю заглядывать в будущее: по-моему, это дело совершенно бесполезное. Пусть идет, пока идет. Как говорят программисты: «Солнце встает на востоке и садится на западе. Главное — ничего не трогать!».

— Сколько лет вашей дочери? Она уже читает фантастику?

— Этим летом исполнилось шесть. Но она вообще, к сожалению, читать не умеет, и я ничего не могу с этим поделать. Не хочет! Буквы знает, а складывать их в слова отказывается. Ей интереснее видео, компьютеры и другие вещи, которых у нас не было…

— Где все-таки живете: в Николаеве или в Москве?

— Летом — в Николаеве, все остальное время — в Москве.

— А какое у вас гражданство?

— Российское.

— Не приходилось ли сталкиваться с отношением к себе как к «перебежчику»?

— Да нет… Прежде чем получить российское гражданство, я в Москве вращался уже лет семь, подолгу там зависал, и все уже привыкли, что я в большей степени москвич. Я ведь общаюсь в основном с людьми, которые меня прекрасно знают. Как они могут меня считать «перебежчиком»? И сам я не воспринимаю свой переезд как измену. По-прежнему считаю Украину своей родиной. Вообще, все это игры политиков, а не реальность. У меня отец русский, из-под Вологды, мать украинка, из-под Житомира. Родственники есть и там, и там…

— Вы аполитичный человек?

— Политика — дело грязное, я стараюсь быть от этого подальше, но невозможно жить в стране и быть свободным от ее влияния, законов. Я просто не заостряю на этом внимания и стараюсь всегда найти какой-нибудь мирный, спокойный выход из любых положений.

— Можете, как фантаст, дать прогноз ближайшего и отдаленного будущего этой страны?

— Прогнозы — вещь неблагодарная, их удел — не сбываться. И я уже говорил, что не люблю заглядывать в будущее. Кто пытается увидеть будущее, теряет настоящее. А я живу сегодняшним днем.