Виктор Некрасов — известный киевский писатель или persona non grata на родине?

В начале ХХI века войны, катаклизмы, катастрофы, стихийные бедствия и революции так быстро меняют окружающий мир, что мы не успеваем задуматься и осмыслить, а главное — дать правильную оценку событиям, свидетелями которых мы были и продолжаем быть. Наше время богато не только глобальными событиями, но и неожиданными парадоксами. Может быть, следует остановиться и поговорить о вечных ценностях, например, о музеях, где время течет по своим законам.

Оба популярных в Киеве музея рождением своим обязаны одному дворцу — Кловскому (из которого, несмотря на протесты общественности, еще при премьерстве Виктора Януковича выкинули Музей истории Киева, и отправили в Украинский дом сидеть на чемоданах с экспозицией…), что находится на Печерске. Речь идет о Музее М.Булгакова, филиале Музея истории Киева, и о Музее истории Великой Отечественной войны 1941—1945 годов. Что же у них общего или чем они отличаются друг от друга? Упаси Бог, я не собираюсь их сравнивать, только остановлюсь на одном косвенном событии, которое позволяет мне сопоставить оба музея и которое так или иначе характеризует их.

В музее М.Булгакова сейчас открыта выставка, посвященная выдающемуся писателю Виктору Платоновичу Некрасову (1911—1987), уроженцу Киева, автору знаменитой книги «В окопах Сталинграда», великолепных рассказов, путевых заметок, эссе… 17 июня (по новому стилю) Вике, как его называли ближайшие друзья, исполнилось бы 94 года. Выставка приурочена к 30-летию со дня отъезда писателя в эмиграцию, она открылась буквально накануне помаранчевой революции — 21 ноября прошлого года (ее организаторы — старший научный сотрудник Татьяна Рогозовская и художник Бадри Губианури). Кстати, В.Некрасов был воистину фанатом творчества М.Булгакова. И вот два писателя-земляка встретились в одном географическом пространстве, в доме №13 по Андреевскому спуску.

Повесть «В окопах Сталинграда» издавалась почти 130 раз и переведена на более чем 40 языков. Когда-то Иосиф Сталин нежданно-негаданно защитил автора этой повести от нападок критики, обвинявшей его в «ползучем реализме», «ремаркизме» и «пацифизме» и… присудил ему премию собственного имени.

В 1957 г. по этой повести был сделан фильм «Солдаты» (режиссер А.Иванов), в котором, как и в одновременно вышедшем фильме М.Калатозова «Летят журавли», по-новому была показана война. Это была не только попытка осмыслить войну, но, прежде всего, показать ее новое лицо и акцентировать внимание на ее герое-солдате.

На днях я побывал в музее истории Великой Отечественной войны, который находится рядом с Киево-Печерской лаврой. Посетителей в залах было немного, и я смог ознакомиться с экспозицией Сталинградской битвы. Этому великому событию были посвящены только четыре или пять витрин, которые оказались более чем скромными. Меня поразила в одной из витрин большая подробная карта Сталинграда, выпущенная в 1942 г., где я нашел небольшое «зеленое» пятно — Мамаев курган. Рядом лежат несколько осколков от снарядов и мин, обнаруженных когда-то на Мамаевом кургане. (Организаторы выставки Некрасова в булгаковском музее долго искали такую карту, но, увы, не нашли, зато они разыскали план обороны Сталинграда, нарисованный самим автором «Окопов».) Здесь же экспонируется знаменитый приказ Сталина №227, напечатанный на желтой бумаге, а также документы и фотографии участников битвы — удостоверение о награждении медалью «За оборону Сталинграда» С.Загребельного и сама медаль, фотография и удостоверение Героя Советского Союза снайпера Зайцева, а также фотография Я.Павлова — того самого, который защищал Дом Павлова, фотографии генералов А.Родимцева, В.Чуйкова, а также групповые фото, панорамная фотография разрушенных площади и улиц города, еще какие-то документы и даже немецкая карта Сталинграда. На этом панорама, посвященная самой знаменитой и переломной битве Второй мировой войны, заканчивается. Рядом витрина с материалами боевых действий на Малой земле и удостоверение политрука Л.Брежнева.

Поразительно, но в экспозиции не оказалось ни одного документа, связанного с автором «Окопов» В.Некрасовым, писателем с мировым именем, «оттрубившим весь Сталинград от первого до последнего дня». В парижской квартире Некрасова (я посетил ее в 1989 г., когда писателя уже не было в живых) только издания «В окопах Сталинграда» на русском и других языках занимают три полки. Я вспомнил один литературный анекдот конца 70-х — начала 80-х годов. Вопрос анкеты: «Что вы делали, когда шла битва за Малую землю? Небось, отсиживались в окопах Сталинграда?» Некрасову понравился этот анекдот. И в ответ он сказал: «Для русского писателя попасть в анекдот — счастье».

После долгих расспросов сотрудников музея удалось выяснить, что здесь все-таки есть какие-то документы и даже книги писателя, но они почему-то находятся в фондах, а не в экспозиции.

Виктор Некрасов был слишком независимым и несгибаемым человеком — и в жизни и в творчестве. С начала 60-х годов он стал активистом правозащитного движения, участвовал во многих протестных акциях русских и украинских диссидентов. Травля, которую ему устроила советская власть, продолжалась более десяти лет. В конце концов, его перестали печатать, исключили из партии и обоих союзов — писателей и кинематографистов и вынудили уехать в эмиграцию («выдворили», по его определению). В марте 1974 года, за несколько месяцев до своего отъезда, он написал памфлет «Кому это нужно?», в котором рассказал о проведенном у него кагэбэшниками обыске, длившемся почти двое суток — 42 часа. В нем он размышлял о причинах отъезда в эмиграцию лучших представителей русской интеллигенции первой волны и своих современников. В финале памфлета он с горечью и болью задавал вопросы: «Кому это нужно? Стране? Государству? Народу? Не слишком ли мы щедро разбрасываемся людьми, которыми должны гордиться? Стали достояниями чужих культур художник Шагал, композитор Стравинский, авиаконструктор Сикорский, писатель Набоков. С кем мы остаемся? Ведь следователи из КГБ не напишут нам ни книг, ни картин, ни симфоний».

Этот памфлет сразу же был напечатан в парижской «Русской мысли» и прозвучал в передачах на радио «Свобода».

Незадолго до отъезда Некрасова ему позвонила одна из сотрудниц Музея истории Великой Отечественной войны и сказала, что сейчас готовится новая экспозиция, и она хотела бы поговорить с ним о Сталинграде, получить какие-нибудь материалы для экспозиции. Писатель пригласил ее в гости. Как только она повесила трубку, раздался новый звонок, и кто-то «строгим» голосом посоветовал ей ничего не делать и забыть об этом разговоре. Слишком внимательно у нас относились к участникам обороны Сталинграда.

Когда Некрасов уезжал, с ним на таможне произошел удивительный эпизод, по-своему характеризующий атмосферу и ситуацию, в которой он тогда находился и о котором он вспоминал в написанной в эмиграции книге «Взгляд и нечто»(1977):

«Все те же полковники не разрешили мне взять с собой медаль «За оборону Сталинграда». Нету, мол, соответствующего удостоверения — оно, как назло, куда-то запропастилось. Медаль эта все-таки мне дорога, и только когда я, разозлившись, проявил находчивость и пришпилил ее к «Окопам Сталинграда», полковники развели руками».

Мой отец, лейтенант Парнис Ефим Григорьевич, тоже участвовал в Сталинградской битве, и его удостоверение о награждении медалью «За оборону Сталинграда» я передал для некрасовской экспозиции в музее Булгакова.

Находясь в эмиграции и путешествуя по Германии, это было за полтора года до смерти писателя, Некрасов посетил какой-то военный музей в маленьком городке и написал о нем статью «В музее бывшего врага». В ней он признавался: «Я не великий поклонник музеев — я от них устаю». Эту статью он закончил словами: «Долго, долго я ходил по этим залам. Разглядывал, присматривался и думал… Много было дум и давно передуманных и только что возникших, но главная была среди них та, что с немцами я когда-то воевал, а вот сейчас свободно разъезжаю на «опеле» по их стране и не чувствую себя среди врагов. А на Мамаевом кургане и в Музее Сталинградской славы, возле разбомбленной мельницы мне никогда не бывать — вход посторонним воспрещен».

Некрасов очень сожалел, что во время войны не вел дневник и не делал никаких записей. Впоследствии он вспоминал: «Что бы я только не дал за эти бумажки — схемы, донесения, отчетные карточки, формуляры на минные поля, которых я сделал за те годы видимо-невидимо! Но от Сталинграда у меня сохраняется только помазок для бритья да память о друзьях…»

Во время одной из послевоенных поездок в Сталинград автор «Окопов» подобрал на Мамаевом кургане осколок от снаряда. Писатель увез его с собой в эмиграцию, и сейчас этот осколок — на его могиле в Сент-Женевьев-де-Буа, под Парижем.

Об открытии 9 мая 1981 г. мемориального музейного комплекса на склонах Днепра и монумента Родины-матери работы Е.Вучетича Некрасов узнал в Париже из газет. Он откликнулся на это событие рассказом — памфлетом «Мать-Родина», в котором не без иронии писал, что самым ценным экспонатом экспозиции «будет удостоверение Л.И.Брежнева». Некрасов закончил этот памфлет словами: «Какими немощными кажутся теперь колокольни Лавры и Выдубецкого монастыря рядом с полной силы и предостережения будущим врагам фигурой могучей и славной Матери-Родины. А то, что в облике ее больше тевтонского, чем русского или украинского, и похожа она скорее на Брунгильду — все это чепуха, все это злые языки говорят». Существовала еще одна легенда, что весь этот мемориальный проект Вучетич задумал вместе с киевскими властями как своеобразный подарок Брежневу.

Прошло много лет. Некрасова уже давно реабилитировали. Его книги широко издаются, но пока что не в Киеве, а в Москве, Санкт-Петербурге и даже в далеком Екатеринбурге. Более того, Некрасов, автор лучшей книги о войне, как справедливо считают многие критики, продолжает оставаться persona non grata и для киевского музея ВОВ.

Когда-то Некрасов сказал, что он больше не будет писать о Сталинграде. Живя в эмиграции, где он провел тринадцать лет, активно занимался журналистикой, сотрудничал в русских журналах и газетах, регулярно вел передачи на радио «Свобода». Его статьи в русскоязычной периодике (более 200) и радиовыступления до сих пор не собраны.

В 1982—1983 гг. писатель напечатал в нью-йоркском «Новом русском слове» цикл статей о Сталинграде, состоявший из семи очерков. В них Некрасов снова и снова возвращался к событиям тех тяжелых и страшных пяти месяцев, которые он провел в окопах. В этих статьях он пытался сформулировать новый взгляд на войну. Этот цикл недавно три раза перепечатывался в книгах Некрасова, изданных в Москве и Екатеринбурге, но первая статья «Сталинград, август 1942 года», напечатанная в этой газете 18 сентября 1982 г., почему-то не вошла в опубликованный цикл. Скорее всего, составители этих изданий не смогли найти экземпляра газеты «Новое русское слово» с упомянутой статьей. Между тем это важная статья, в ней речь идет о первой массированной бомбежке Сталинграда 23 августа 1942 года, когда город был фактически уничтожен. Некрасов рассказал о ней и в 13-й главке «Окопов».

В жизни Виктора Платоновича Некрасова три города оставались святыми всегда. Это горячо любимый им Киев, Сталинград, который он защищал в 1942 году, и воспел подвиг воинов, сломавших хребет нацистам. И, конечно же, Париж — город, где до Первой мировой войны малышом он провел несколько лет, и ставший последним пристанищем несгибаемого Вики. 3 сентября исполнится 18 лет как с нами нет выдающегося писателя и человека.

Фоторепродукции сделаны по материалам, любезно предоставленным Музеем М.Булгакова.