Василий ИВАНЧУК: «БОРОТЬСЯ И ПОБЕЖДАТЬ»

Местом для дачи интервью украинский шахматист номер один Василий Иванчук избрал кафе, как я понял, свое любимое. Поскольку он, как старый добрый знакомый, провел блицовый обмен любезностями с хозяином заведения. Мое предложение что-нибудь заказать Василий отверг категорически. У него, знаете ли, сложилась персональная традиция — после победы выставлять другим. А он таки выиграл на международном шахматном турнире «Мемориал Леонида Штейна», который только-только закончился во Львове. Конечно, я мог желать только дальнейших триумфов своему знаменитому соотечественнику и земляку... За бокалом свежевыдавленного апельсинового сока.

— Раз уж у нашей партии-интервью случился застольный дебют, то не согласились бы вы ответить, не мешает ли шахматистам алкоголь, ведь он вреден для нейронов, без которых шахматисту и шагу не ступить на клетчатой доске...

— Не думаю, что в разумных дозах это должно приносить вред. Конечно, если напиваться до потери сознания, то это вредит не только шахматисту.

— Хорошо, поговорим о факторе, который существеннее способен влиять на исход шахматных состязаний. Петра Лееверик во время турнира «Мемориал Штейна» сказала, что если бы ее муж, Виктор Корчной в свое время победил на чемпионате мира, то навряд ли бы остался в живых. Так как «система» не простила бы «предателю» его выигрыш у «строителя коммунизма». Имеется ли сегодня какое-то политическое давление на шахматистов?

— В меньшей степени, но все-таки что-то такое происходит. Например, когда турниры проводятся на Западе, то организаторы стараются приглашать больше своих. Выходцы из бывшего СССР при одинаковых рейтингах имеют меньше приглашений. Это тоже так называемая политика. В принципе, это, я считаю, логично. Потому что если голландцы, французы, или немцы организовывают турнир, то они в первую очередь должны заботиться о своих.

— И какая страна сегодня пуще других заботится о своих шахматистах?

— На протяжении многих лет марку высокоразвитой шахматной державы удерживает Голландия. Последнее время шахматный бум наблюдается в Испании и Польше. Там проводится много состязаний самых разных уровней, разрядов, возрастных и социальных групп, включая детей, инвалидов... В Польше правительство вкладывает большие средства в развитие шахмат.

— Наше государство как-то финансирует подготовку своего лучшего шахматиста?

— Живу на средства, заработанные на состязаниях.

— Почему бы вам, последовав примеру многих экс-советских гроссмейстеров, не податься в благополучную и комфортную Европу?

— Далеко не каждому эмиграция пошла на пользу. Есть достаточно много примеров того, что шахматист, будучи в Советском Союзе, гремел в первой десятке или близко от нее, а, переехав, затих. Взять того же Александра Чернина, который перебрался в Венгрию. Михаил Гуревич поселился в Бельгии. Выехали Андрей Соколов, Валерий Салов, Артур Юсупов... Они, несомненно, остались сильными шахматистами, но...

На родине от спортсмена ждут успеха. Это накладывает определенную ответственность. Мне было бы трудно без моих родственников, друзей. На чужбине спортсмен со стороны получает меньше моральных стимуляторов к активной деятельности.

— Шахматы вас не утомляли до такой степени, что возникало желание махнуть на все рукой и жить менее напряженно?

— Конечно, продолжительные и напряженные турниры дают о себе знать. Поражения меня травмировали. Бывали моменты, когда хотелось несколько месяцев не играть. Но чтобы полностью переключиться на другое занятие, такого еще не было. Да и чем-то иным заниматься на таком высоком профессиональном уровне я не научился.

— Во время турнира, посвященного Штейну, было много ничьих. Собственно, он не является исключением. В чем тут причина? Уровень первых шахматистов выравнивается или развитие шахмат себя исчерпывает?

— После окончания турнира в Линарисе Крамник предрек «ничейную смерть шахмат». Думаю, это ошибочный диагноз. Вот даже на этом турнире из 30 партий результативными были 13. Это хороший показатель. В том же Линарисе на таких же 30 партий — только 7 результатов. И дело даже не в количестве выигрышей. Шахматы продолжают развиваться. Вот и турнир Штейна сделал вклад в шахматную теорию. Каждый из участников привез свои новые идеи. Были различные находки, скажем, в ферзевых гамбитах, в испанской партии и т. п.

— Выиграть «Мемориал Штейна», в котором участвовали Корчной, Гельфанд, Белявский, Тайманов, Красенков, Романишин, Чернин, Аталик, Максименко, очень почетно. Это шахматисты, несомненно, высокого класса. Но Каспарова на нем не было. Как вы расцениваете свои шансы в дальнейших поединках с ним?

— С Каспаровым, возможно, я буду играть уже в следующем году. Думаю, что после соответствующей подготовки у меня будут шансы бороться и побеждать. Нужно углубленно исследовать творчество Каспарова. И не только дебютную часть, но и его поведение в эндшпиле. Изучить его «психологическое оружие». Например, игру на цейтнот соперника.

Каспаров очень сильный противник. И тем не менее в моей игре с ним был достаточно продолжительный период, когда счет был в мою пользу. Да, у меня не шла игра за звание чемпиона мира. Но я в Кубке президента Калмыкии в финале переиграл Александра Халифмана, который со временем стал чемпионом мира ФИДЕ.

— Халифман победил Каспарова?

— Нет, он победил на турнире в Лас-Вегасе, который был объявлен как чемпионат мира.

— Каспаров как-то заявил, что следующим после него чемпионом мира станет более молодой шахматист. Кто тут кого моложе?

— Халифман старше меня и моложе Каспарова. Возраст имеет значение, но не такое большое. Мне сейчас — 31 год. И я считаю, что у меня шансов очень много. Только нужно их разумно использовать.