В истории авиации — навсегда. К 90-летию со дня гибели Петра Нестерова

Его имя стало легендарным еще при жизни. Она же была недолгой, как это часто случалось с авиаторами в начале эры покорения неба, и оборвалась во время воздушного боя, когда летчику было 27 лет.

Петр Нестеров родился 15 (27) февраля 1887 г. в Нижнем Новгороде, где его отец — штабс-капитан Николай Нестеров — служил воспитателем в кадетском корпусе. Через два года 27-летний отец умер, оставив вдовой Маргариту Викторовну и сиротами — четырех детей. Единственное наследство — сундук с книгами по военной тематике. Годовая пенсия в 600 рублей обеспечивала только весьма скромное существование. Петр как сын офицера мог бесплатно получить лишь военное образование, поэтому поступил в местный кадетский корпус. Имел успехи по математике, физике, рисованию, музыке; увлекался спортом. В 1904 г. закончил корпус; в аттестационном журнале этого заведения осталась запись о 16-летнем кадете: «...Чрезвычайно настойчив в принятых решениях, проявляет характер, полностью унаследованный им от покойного отца...»

Дальше было Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, где Петр Нестеров получил не только необходимые знания по теоретическим и военным дисциплинам, но и сформировался как всесторонне образованный военный интеллигент. Осенью 1906 г. Нестеров закончил с отличием двухлетний курс училища и, имея право выбора места службы, поехал во Владивосток — в 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду. Решение удивило товарищей; но оно было обусловлено намерением жениться на подруге детских лет Дине Галецкой. Ее настоящее имя — Ядвига Луневская. Родители — бедные польские крестьяне — отдали маленькую Ядзю зажиточной бездетной паре Галецких, которые воспитали девочку и окрестили ее в православной вере под именем Надежда.

По тогдашним законам, офицер, находящийся на военной службе в европейской России, мог вступить в брак, лишь достигнув 28 лет, а если раньше — только при условии уплаты «реверса» в 5 тыс. рублей для содержания семьи в случае смерти кормильца. А служба на окраинах империи освобождала от уплаты «реверса». В 1909 г. П.Нестеров был прикомандирован к крепостной воздухоплавательной роте. Там он осуществил несколько подъемов на аэростатах для корректировки артиллерийских стрельб.

Продолжительная служба Нестерова на Дальнем Востоке (более трех лет) давала право на такой же продолжительный отпуск. В Нижнем Новгороде он подружился со студентом Петром Соколовым — в будущем известным специалистом по фотограмметрии и аэрофотосъемке. Они увлеклись построением планера, на котором Нестеров в августе 1911 г. осуществил первые полеты. В следующем году он закончил офицерскую воздухоплавательную школу в Петербурге, летал на сферических аэростатах и добился зачисления в военно-авиационную школу в Гатчине. 5 октября 1912 г. на самолете-биплане «А.Фарман» сдал экзамен на звание военного летчика. В характеристике отмечалось, что «поручик П.Н.Нестеров закончил школу по первому разряду, требователен к себе, инициативен, решителен и, кроме того, имеет выдающиеся качества исследователя и экспериментатора».

В Варшаве с октября 1912-го по февраль 1913 г. на Мокотовском аэродроме тренировался на самолете «Ньюпор-ІV». Этот моноплан поступал на вооружение российской армии. 26 апреля 1913 г. поручик П.Нестеров начал исполнять обязанности начальника ХІ корпусного отряда 3-й авиационной роты в Киеве, размещавшейся на Печерске и базировавшейся на Сырецком военном аэродроме.

П.Нестеров с семьей поселился на Печерске, на улице Московской, 5. Дважды в неделю там собиралось многочисленное общество, велись дискуссии об авиации, литературе, искусстве, звучала фортепьянная музыка. Пели украинские песни. Это не конъюнктурная подробность — в тогдашней киевской интеллигентно-демократической среде украинская тема была обычным явлением. Упомянутый год жизни Нестерова в Киеве стал периодом чрезвычайно активного творчества исследователя и экспериментатора.

Тогдашний Киев справедливо считался выдающимся центром авиации. Киевское общество воздухоплавания возглавлял ученик Н.Жуковского профессор КПИ Н.Делоне; в городе на Днепре начинали свою конструкторскую деятельность Г.Адлер, Ф.Андерс, Д.Григорович, В.Иордан, К.Калинин, А.Карпека, трое братьев Касьяненко, А.Кудашев, И.Сикорский, Ф.Терещенко.

Вскоре и Нестеров становится активным членом Киевского общества воздухоплавания. В начале октября 1913 г. он осуществил испытательный полет на «воздушной мотоциклетке» с двигателем всего в 15 л. с. конструкции Евгения Касьяненко. Со временем испытал биплан «№ 3» киевского конструктора Александра Карпеки.

Предвидя разноплановые возможности авиации на войне, а именно разведку, фотографирование и бомбардировку, воздушные бои, Нестеров проводил интересные эксперименты. В июле 1913 г. во время больших артиллерийских стрельб частей КВО на Дарницком полигоне по инициативе Нестерова 11-й авиаотряд впервые принял участие в таких учениях. Были предложены и исследованы несколько способов определения целей, корректировка огня и т.д. Настоящий новатор, Нестеров постоянно совершенствовался в пилотировании, передавал свой опыт подчиненным. Он осуществил без предварительной подготовки перелет по маршруту Киев—Остер—Нежин—Киев. Через несколько дней повторил этот перелет, но уже во главе группы из трех самолетов. Это был первый в мире групповой перелет строем, с четырьмя посадками на выбранных с воздуха, не подготовленных заранее площадках. На самолете Нестерова был также кинооператор фирмы Антона Шанцера Владимир Добржанский с камерой. Отснятый им 30-минутный фильм несколько дней с большим успехом демонстрировался в лучшем киевском кинотеатре А.Шанцера на Крещатике, 38. Все лето Нестеров тренировался, стремясь осуществить вертикальный полет замкнутым кругом — так называемую «мертвую петлю». Никто из авиаторов на это еще не отваживался. Только француз Адольф Пэгу, летчик-испытатель фирмы «Блерио», выполнил фигуру, похожую на букву «S».

27 августа (9 сентября) 1913 года в 18 часов 10 минут Нестеров на новеньком самолете «Ньюпор-ІV» производства московского завода «Дукс», с двигателем мощностью 70 л.с., поднялся над Сырецким военным аэродромом и на высоте 600 метров на глазах многочисленных зрителей впервые в мире выполнил знаменитую «мертвую петлю», которая со временем стала называться «петлей Нестерова».

В тот же вечер в Петербург была отправлена официальная телеграмма за подписями десяти свидетелей — военных летчиков, врача и комиссара Всероссийского аэроклуба в Киеве. Из Петербурга корреспондент парижской газеты Matin сразу же телеграфировал о событии во Францию. На следующий день одновременно с российскими газетами Matin дала первую информацию о «мертвой петле» и попросила киевского авиатора подробно написать о своем полете. Нестеров так же телеграфом передал статью, которая 30 августа (какие темпы!) была напечатана в газете Matin. Прочитав эту публикацию, А.Пэгу через 12 дней повторил полет Нестерова, а потом начал выступать с ним перед публикой чуть ли не ежедневно.

Сенсация получила широкую огласку во всем мире. 31 августа Нестеров был повышен в офицерском звании — стал штабс-капитаном. Далеко не все понимали значение того, что произошло. Больше речь шла о полетах Пэгу, чем о первенстве Нестерова. Только публичное выступление французского авиатора на большом собрании под председательством Н.Жуковского и в присутствии П.Нестерова 14 мая 1914 г. в Политехническом музее в Москве окончательно утвердило первенство киевского авиатора Петра Нестерова. Завод «Дукс» получил распоряжение построить за казенные средства самолет собственной конструкции Нестерова.

Полеты продолжались. 1 марта 1914 г. на самолете «Ньюпор-ІV» Нестеров с механиком Руденко за 3 часа 9 минут осуществил перелет Киев—Одесса, а через несколько дней — до Севастополя. 11 мая 1914 г. на том же самолете с механиком унтер-офицером Геннадием Нелидовым он выполнил однодневный перелет с тремя посадками для заправки горючим по маршруту Киев—Петербург за 18 часов, из которых в воздухе 8 часов, на расстояние 1250 верст! 11 июля Нестеров перелетел из Москвы в Петербург на новом самолете «Моран», на котором ему вскоре пришлось начать войну...

Мобилизация была объявлена 14 июля, а 19 июля (1 августа по новому стилю) 1914 г. Россия вступила в войну. С ее началом 11-й авиаотряд прибыл в Радзивилов, а вскоре — в Жовкву. Там разместились в имении барона Фридриха фон Розенталя, австрийского военного летчика. Нестеров и авиаторы его отряда осуществляли воздушную разведку. То же делал и барон: ежедневно его биплан «Альбатрос» появлялся над расположением штаба 3-й российской армии.

Обратимся к воспоминаниям свидетеля — бывшего поручика В.Соколова, служившего тогда вместе с Нестеровым, но по определенным причинам его рассказ был обнародован только в 1969 году. Итак, вечером 25 августа 1914 г. в вестибюле жовковского замка короля Яна Собеского, где тогда размещался штаб 3-й российской армии, генерал-квартирмейстер М.Бонч-Бруевич (будущий «красный военспец») стал упрекать группу летчиков за безнаказанные полеты вражеского разведчика. Когда разговор приобрел характер препирательств и просто обвинений в трусости, штабс-капитан Нестеров дал слово чести, что прекратит полеты австрийца.

На следующее утро «Альбатрос» появился в небе над Жовквой. Нестеров и поручик Александр Кованько поднялись наперехват и вдогонку, но при взлете оборвался трос с гирей, которым Петр надеялся сбить винт у «Альбатроса» и заставить его сесть. Нестеров с Кованько вернулись на землю. Первый приказал механику скорее отремонтировать двигатель, а сам сел в автомобиль и поехал в армейскую казну получить деньги для нужд 11-го отряда. Когда возвращался обратно, в воздухе опять появился самолет барона. Нестеров подъехал прямо к исправному «Морану», где стоял Кованько, и вскочил в самолет. Кованько хотел занять место наблюдателя. «Что же ты сделаешь, возьми хотя бы браунинг», — сказал Кованько. «Ничего, как-нибудь обойдусь», — бросил Нестеров и поднялся в воздух.

Барон заметил приближение «Морана» и начал «убегать». Но Нестеров догнал врага, зашел сзади и сверху и, как сокол бьет неповоротливую цаплю, ударил австрийский самолет. Оба упали. Пилоты погибли. Тогда еще не было парашютов.

За воздушным боем напряженно наблюдали российские военнослужащие и крестьяне. Первыми к месту падения прибежали двое солдат, которые разули Нестерова, вытянули деньги, которые он перед этим получил, убрали его как покойника, сложив ему руки на груди. После этого мародеры исчезли.

В карманах австрийского авиатора обнаружили личные документы, фотографию, на которой он изображен с красавицей-женой и двумя дочерьми. Была и крупная сумма денег. Неподалеку лежал унтер-офицер Франц Малина. Так завершился 26 августа (8 сентября) 1914 года возле галицкого села Воля-Высоцкая этот первый воздушный бой с применением тарана.

Гроб с телом Петра Нестерова привезли в Киев. Проститься с героем пришли десятки тысяч киевлян. Его отпели в Никольском военном соборе на Печерске и с надлежащими военными почестями похоронили под деревянным крестом на Аскольдовой могиле.

Гибель Петра Нестерова произвела сильное впечатление на всю страну. Посмертно Нестеров был награжден военным орденом Святого Георгия IV степени, ему дали чин капитана. Семье назначили самую высокую на то время пенсию — 1890 рублей в год. Вскоре друг детства Нестерова Владимир Докучаев вступил в брак с Диной; они прожили вместе двадцать лет, вырастили обоих детей Нестерова — Маргариту и Петра.

Советская власть решила превратить в парк старинное аристократическое кладбище на Аскольдовой могиле, позволив родственникам перезахоронить тлен умерших. Некоторые перезахоронения осуществлялись за государственные средства. В 1938 году взялись перезахоронить и П.Нестерова. Крест на его могиле не сохранился, так что раскопали другую, где лежал офицер в сапогах с кокардами на голенищах. Старый киевский фотограф, помнивший, что авиатора хоронили необутым (Бонч-Бруевич писал, что Нестеров «не успел обуться»!), настоял, чтобы поиски продолжили, ориентируясь на соседние памятники, зафиксированные на фотографии. Так был обнаружен гроб, в котором лежал штабс-капитан в... носках. Его похоронили на Лукьяновском гражданском кладбище.

Со временем воздушный пилотаж, включая и «петлю Нестерова», стал обычным явлением. Воздушный таран — отчаянный поступок, последнюю возможность одолеть врага, когда закончились патроны, много раз применяли советские летчики в годы Второй мировой. Память о Петре Нестерове увековечили в Киеве мемориальной доской на улице Московской, 5, в названии улицы — там, где когда-то был Сырецкий военный, а потом гражданский аэродром. На могиле героя установили памятник; на поле возле с.Воля-Высоцкая и на территории Киевского авиационного завода (АНТК им. О.Антонова) — памятные знаки.

А 8 сентября 1999 г., в день 85-й годовщины со дня гибели Петра Николаевича Нестерова, на Лукьяновском гражданском кладбище в честь героя неба состоялся митинг. На надгробие под мелодию известной украинской песни «Степом, степом» легли живые цветы, под Государственный гимн Украины трижды прозвучал салют из автоматов и мимо могилы прошло подразделение будущих украинских военных авиаторов. А в небе появилось звено из четырех самолетов, пролетело над верхушками деревьев и выполнило «петлю Нестерова». Так трогательно и романтично завершилось это уникальное, как и все, что имеет отношение к имени нашего героя, оказание почестей. Он в Киеве — навсегда.