Успех по-украински: зачерствелая традиция или обжигающий модерн?

В то время как западные общества пытаются разобраться с культурными инновациями постпостмодернизма, мы без видимых успехов пытаемся прикинуть на себя модерные культурные нормы и ценности. Да, на Западе индивидуализм, но зато на всех уровнях он дает прекрасную возможность, рассчитывая на себя, отдохнуть от трайболизма. Украинский трайболизм, неизживаемый цивилизационными поисками, — это когда зависишь от «любих друзів» и вынужден делиться с ними властью (впрочем, как и делить одну на всех подмоченную репутацию), и это когда «братаешься» деньгами и встречными услугами с чиновником или медиком по принципу «свій до свого по своє».

Оказывается, и представление об успехе — а по нынешним прагматичным временам оно состоит преимущественно в стремлении к достижению высокого социального положения, — у наших людей круто замешано на ценностях традиционного, а не модерного общества. Сейчас у молодежи главными ресурсами достижения успеха считается происхождение из состоятельных и влиятельных семей, умение иногда действовать в обход закона, и, где-то на третьем месте, высокий интеллект. И это не удивительно — у многих в сознании засел вынужденный страх потерять все, ведь их родители в 90-е годы внезапно «опрокинулись» в бедность, которую с трудом преодолевали. Что ж, наши президенты все родом из села (за исключением Януковича, он городской!), да к тому же из простых семей (самыми «крутыми» были родители Ющенко — сельские учителя). Выходит, продемонстрировали нам чудеса «построения себя» по канонам «американской мечты»? Уместен ли здесь горький смех или современнее прозвучит саркастический?..

Доктор социологических наук, старший научный сотрудник Института социологии НАНУ Любовь Бевзенко изучала ресурсы, которые, с точки зрения наших соотечественников, наиболее способствуют достижению социального успеха (высокого социального положения) в нашей стране. Параллельно ею исследовался другой вопрос: какие из того же списка ресурсов являются наиболее эффективными в странах Запада. Речь не о реальной ситуации на Западе, а о том, какой она видится нашим гражданам.

Несомненно Америка уже перестала быть для наших людей сугубо «домохозяйским раем», когда все знания о том социуме черпались из сериалов. Иные из нас путешествуют, получают образование или находят работу за рубежом. Последние, как оказалось, наиболее критичны, но большинство, по-моему, несколько идеализировали западную действительность, исходя из того, что жить там лучше…

Капитал — это то, что мы меняем на успех

— Я бы вписала это исследование в более широкий контекст — в переходный период от одной культурной ситуации к другой, от нашего традиционно-социалистического общества к обществу модерного типа. О нашей приверженности модернизации не устают говорить практически все — от ученых-обществоведов до политиков разной окрашенности, — говорит Любовь Бевзенко. — Если кратко, модерн — это демократия, это иная, чем у нас, экономическая и личностная культура. Мы туда якобы стремимся, но каково расстояние между нами и этим модерном? Это расстояние можно измерять по-разному: в ВВП, в терминах качества дорог и уровня политической культуры и т.д. Я бы хотела измерить это расстояние в терминах ресурсов, используемых на Западе и у нас для достижения успеха.

Для построения исследовательского инструментария я использовала подход известного французского социолога Пьера Бурдье и его представление о разного рода капиталах. Согласно Бурдье, мы обладаем не только экономическим капиталом, но и социальным (наши друзья, знакомые, родственники), символическим (звания, награды, степени), культурным (образование, знание языков, умение себя вести), человеческим (интеллект, внешность), личностным (нравственные ценности, с которыми мы не рождаемся). В разных культурах набор составляющих этих капиталов, которые могут быть обменяны на успех, сильно различается. То есть в одной культуре вы обменяете на успех моральность, а в другой — аморальность.

Респондентам предлагалось выбрать из списка те средства достижения социального успеха, которые, по их мнению, работают, с одной стороны, у нас, а с другой — в странах Запада.

Нельзя не согласиться с тем, что на самом деле мало кто из наших граждан знаком с западной действительностью, но смысл анализа был в другом — увидеть разницу между нами и ними, между традиционным и модерным обществом, которая присутствует в представлениях украинцев. Результаты оказались вполне ожидаемыми и красноречивыми: у нас на первые места вышли такие ресурсы, как наличие влиятельных родственников, происхождение из богатой семьи, умение действовать в обход закона, влиятельные друзья. В то время как на Западе, по мнению наших граждан, доминируют высокий интеллект и способности, хорошее образование, умение распоряжаться деньгами, честность и принципиальность.

Для социолога вполне очевиден факт того, что нормы и ценности в переходных обществах отнюдь «не подогнаны» друг к другу. Модерные отношения — якобы ценность, но вот реальные действующие нормы «на дно тянут»… Ведь норма «по-украински» — это не обязательно то, что приемлемо для западного человека. В традиционных обществах принято способствовать продвижению по социальной лестнице своих детей, родственников. И «любі друзі» у нас, и ситуация в Киргизии, которая недавно привела к новым социальным потрясениям, — это те родимые пятна традиционной культуры, которые не выводятся быстро. Были свои выдвиженцы у нашего бывшего президента, есть они и у нынешнего, будут и у следующего… Чуть ли не единственным примером борьбы с такой традицией и сопутствующей ей коррупцией стало у нас независимое внешнее оценивание.

Изживи себя, традиция!

— Я выделила из общего набора три группы ресурсов: преобладающие у нас, преобладающие на Западе и имеющие приблизительно одинаковый вес как у нас, так и на Западе. По результатам опроса оказалось: в первую категорию вошли такие ресурсы, как влиятельные родственники, богатые родители, умение иногда действовать в обход закона (характерно, что весомым для нашей страны назвала это треть опрошенных, что в шесть раз превышает его весомость в западном варианте), влиятельные друзья, эгоизм, индивидуализм. По мнению респондентов, на Западе преобладают такие ресурсы, как высокий интеллект, способности, хорошее образование, умение распоряжаться деньгами, знание иностранных языков, честность, принципиальность, воспитанность, хорошие манеры, политическая осведомленность. Среди ресурсов, приблизительно одинаково весомых для нас и для стран Запада, наши люди отметили такие: привлекательная внешность, хорошее здоровье, происхождение из семьи с высоким социальным статусом, готовность помогать людям, желание и умение делать людям добро, готовность идти на риск, умение убеждать, красноречие.

Не очень-то быстро мы движемся по пути модернизации! Куда мы идем? Здесь возможны варианты. Как говорят сейчас многие ведущие западные социологи (З.Бауман, У.Бек и др.), западное общество далеко не беспроблемно. Одна из проблем — индивидуализм, некогда столь желанный и составляющий
основу модерной культуры. Раскрученный «маховик» индивидуализма уже невозможно затормозить, но для нас оптимальной выглядит модель, которая объединяла бы как западный индивидуализм, так и воспитанный в нас коллективизм. У коллективизма есть свои позитивные качества, тот же высокий уровень солидарности. Но у нас он чаще становится основанием для прикрытия любых действий «своих».

Где-то услышала такой рассказ, ярко иллюстрирующий глубинные различия между нашими представлениями о морали и западными. Одного нашего соотечественника провожал из Германии друг. Украинец был удивлен, когда одного из пассажиров в аэропорту провели мимо антитеррористического устройства. Немец его успокоил: «Этот человек — судья!» Оказывается, мораль судьи там даже не обсуждается. У нас то же взяточничество, возможность купить нужное решение суда — это система, которую воспринимают как реальность, без возмущения.

Будет ли меняться модель нашего общества? Социальные прогнозы — дело неблагодарное… Думаю, будущее наше вариативно. В этом наборе вариантов есть такие, которые приближают нас к западным реалиям. Но есть варианты и нового тоталитаризма, и диктатуры. В однозначность прогресса, который все сделает за нас, уже мало кто верит. От традиции можно уходить, но к ней можно и возвращаться. Для того чтобы традиционные форматы ушли, нужно много времени. Здесь дает шанс смена поколений: молодежь бывает на Западе, живет той жизнью, «размыкая» наши рамки. Но если наша культура даст крен в сторону возрождения традиционных форматов, далеко не все молодые люди захотят остаться здесь, чтобы пытаться развернуть маховик нашей истории в сторону реальной модернизации. Многие из них, уже научившись западному индивидуализму, будут стремиться покинуть эту страну. Как показывает опрос, именно молодые чаще всего оценивают в качестве ресурса интеллект и образование, а также красноречие (а значит, умение манипулировать другими). Культура обращения с деньгами для них, как ни странно, не особо важна, а вот готовность помогать людям не имеет ценности вообще… Хотя «правильное» происхождение и обеспеченность семьи наша молодежь еще не готова сбросить со счетов.

Кстати, на Западе уже чувствуется дыхание некой новой культуры. Ее очертания очень смутны. Некоторые называют ее культурой афтерпостмодерна. Хочется надеяться, что культура, которая придет после постмодерна, будет напоминать симбиоз традиции и модерна. Так что западный прагматизм имеет шанс вобрать в себя теплоту наших отношений… Хорошо бы, чтобы эта новая культура не обошла и нас. Может, к ней мы даже ближе, чем к модерну. Но как нам вырулить в том направлении — вопрос вопросов.