ТВОРЕЦ «ЭЛЕКТРОННОЙ МУЗЫ» 26 МАЯ 2001 Г. — 100 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Б.ГРАБОВСКОГО

Легкое прикосновение к клавише — загорается экран, и в ваш дом входят видеообразы со всех континентов Земли, а то и картинки звездных просторов Вселенной. Чудо? Да. Но мы привычно называем его телевидением.

Тем, кому сегодня тридцать-сорок, кажется, что оно было всегда. Люди же старшего поколения помнят времена, когда вечерами только в немногих квартирах загорались экранчики первых «КВНов», и «на телевизор» ходили к соседям, как в гости.

Действительно, «домашний экран» самый молодой в кругу муз массовых коммуникаций — кино и радио. Реализация идеи дальновидения — общее коллективное детище многих ученых и радиоэнтузиастов разных стран мира. Но создать полностью электронную систему передачи на расстояние и осуществить семь десятилетий назад практическую трансляцию по этой схеме движущегося изображения впервые в мире посчастливилось только Борису Павловичу Грабовскому — сыну выдающегося украинского поэта-демократа Павла Арсеньевича Грабовского.

В истории телевидения — это одна из малоизвестных страниц, характерная особым драматизмом столкновения разных научных концепций, наполненная горечью поражений и радостью побед.

Телевидение, на наших глазах заполнившее весь мир (ныне на планете более полутора миллиардов телеприемников), появилось достаточно скромно. В одной из лабораторий Петербургского технологического института собрались ученые на демонстрацию передачи изображения на расстояние (а вернее, в соседнюю комнату) их коллегой профессором Борисом Розингом. Среди незнакомых приборов, механизмов, путаницы разноцветных проводов, лежащих на столе, бросалась в глаза запаянная с обеих сторон стеклянная трубка — прообраз современного телескопа. Розинг включил прибор. Комната наполнилась треском и цоканьем, осветилась мерцающим голубовато-фиолетовым сиянием. Запахло озоном. Трубка засветилась. Неожиданно присутствующие увидели на экране две темные пересекающиеся горизонтальные и вертикальные линии. Мог ли кто-нибудь из них, девять десятилетий назад собравшихся на первую в мире телекартинку, представить великое будущее «новорожденного»? А ведь именно от маленького стеклянного экранчика Розинга идет родословная современного электронного телевидения.

В романе американского писателя Митчела Уилсона «Брат мой, враг мой», очень популярного у нас в 60-е годы, упоминается о том, что у одного россиянина возникла правильная идея, но это было еще до появления электронных ламп... Никто раньше не пытался так использовать электронную трубку. «Один русский» — это как раз он, Борис Львович Розинг. После пяти лет успешных исследований, 25 июня 1907 года, он подал официальную заявку на «Привилегию». Время тянулось неимоверно долго. Уже Германия и Англия признали за Розингом авторское право на «электронный телескоп». А на родине, в России, лишь через три года получил Б.Розинг отечественную «Привилегию» за №18076 — первый в мире патент на электронный телевизор. Предвидя большое будущее своего изобретения, Розинг писал:

«Опуская приемные аппараты такого прибора (телескопа) в глубины океанов, можно будет видеть жизнь и сокровища, спрятанные там... Больной, прикованный к постели, с помощью этого прибора установит связь с недоступной ему общественной жизнью... Он будет видеть все, что происходит на улицах, площадях и в театрах...»

Малыш, оседлавший игрушечную лошадку

И все-таки не Соединенные Штаты Америки, как утверждает герой романа М.Уилсона, дали могучие крылья одному из настоящих чудес современной цивилизации — телевидению. Сконструированный Б.Розингом телеприемник, изобретенная А.Поповым еще в 1895 году беспроволочная радиосвязь стали надежными крыльями воплощения в жизнь вековой мечты человечества о видении на расстоянии. Оставалось сделать последнее: создать сам прибор для передачи изображения тоже электронным способом, то есть изобрести конструкцию, которая ныне превратилась в сложное и разветвленное хозяйство — телецентр, и соединить его «электронным мостом» с приемником. Это и стало жизненным подвигом Бориса Павловича Грабовского.

В небольшой фотолетописи жизни и деятельности Павла Грабовского есть один достаточно примечательный снимок. Рядом с Павлом Арсеньевичем, жить которому осталось лишь несколько месяцев (царская каторга совсем подорвала его здоровье), сидит молодая мать с добрыми печальными глазами, ласково поддерживая рукой мальчика, оседлавшего бутафорскую лошадку. Малыш заинтересованно смотрит в фотообъектив.

Это — Борис Павлович Грабовский, человек, объектив сконструированной которым телекамеры впервые в мире транслировал движущееся изображение, передающееся и принимающееся полностью электронным методом. Но путь к выдающемуся открытию оказался очень нелегким.

Родился он 26 мая 1901 года в Тобольске, где в царской ссылке находился его отец. После смерти П.Грабовского (в ноябре 1902 г.) семья переехала в Одессу, а затем в Харьков, а позже вынуждены были перебраться в глухую тогда Среднюю Азию. В начале 1917 года Грабовские поселились в киргизском селении Токмак. Борис Грабовский был добровольцем первой, а затем четвертой легкой туркестанской батареи, служил в составе частей особого назначения (ЧОН).

Жадного к знаниям парня направляют на учебу в двухгодичную ташкентскую спецшколу. Он увлекается физикой. Борис Павлович поступает на подготовительный курс Среднеазиатского университета в Ташкенте, одновременно работая там лаборантом. Тут он сблизился с профессором Г.Поповым и в его библиотеке впервые познакомился с работами Б.Розинга в области электронной телескопии. Идея передачи изображения на расстояние пленила воображение юноши. Вскоре он создает катодный коммутатор — первооснову передающей электронной трубки. Если профессор Б.Розинг использовал электронный луч для последовательного загорания люминесцентного экрана, то Борис Грабовский заставил этот луч двигаться по поверхности сверхчувствительной металлической пластинки, на которую проецировалось изображение. Первые результаты экспериментов были обнадеживающими, но дальше дело не пошло — сказался недостаток знаний.

Получив премию за свой первый прибор — катодный коммутатор, Борис едет в Саратов к тетке, сестре его матери. Та быстро оценила способности племянника, одновременно отметив прорехи в его образовании. Она знакомит Бориса Павловича с преподавателем физики и математики Николаем Георгиевичем Пискуновым. Несмотря на разницу в возрасте, учитель и ученик вскоре подружились. Грабовский увлек Пискунова идеей дальновидения. К практическому конструированию телевизионного аппарата они привлекают и молодого саратовского инженера-электрика, страстного радиолюбителя Виктора Ивановича Попова.

Вскоре проект электрической телескопии катодного типа был готов. Убедившись, что такая аппаратура может реализовать проблему передачи и приема изображения на расстояние, экспериментаторы знакомят со своими разработками научную общественность Саратова.

«Проект заслуживает того, чтобы его теоретическую разработку направить на практическое исследование, которое в наших условиях невозможно. Изобретателей необходимо откомандировать в Москву или Ленинград», — высказал общую мысль комиссии профессор Саратовского университета Леонтьев.

Осенью того же года экспериментаторы побывали в Военно-техническом управлении Народного комиссариата военных и морских дел СССР, где конструкцию одобрили. Военные ведомства уже тогда пристально следили за разработками в области передачи изображения на расстояние.

Неудачный эксперимент

8 ноября 1925 года Б.Грабовский и его коллеги встретились в Ленинграде с «отцом электронного телевидения» Б.Розингом. После детального изучения схем, профессор взволнованно обратился к ним: «Дорогие мои! Понимаете ли вы сами, до чего додумались: сделать обе стороны электронными, чем достигается идеальная синхронизация?! Это — открытие!.. Завтра же подавайте заявку на патент...»

И вскоре изобретение Б.Грабовского и его друзей получило отечественный, а затем и международный патент. Этими документами подтверждался его приоритет на первую в мире полностью электронную систему телевидения.

По инициативе профессора Б.Розинга в тресте заводов слабого тока «Связьэлектро» собрались эксперты, среди которых были известные ученые — Мандельштам, Папалекси, Чернышев, Гуров. Розингу с трудом удалось убедить комиссию в необходимости практического эксперимента. С ленинградским заводом «Светлана» было заключено соглашение на изготовление действующего макета полностью электронной телевизионной установки.

И вот тут жизнь преподает изобретателям первый суровый урок. «Конструктора нам не дали, — жалуется в письме к родным Борис, — вместо него выделили лишь чертежника. Администрация завода относится к нам как к содержанцам. Экспериментировать очень трудно. Но это и понятно: на «Светлане» вводится хозрасчет, а мы путаемся под ногами. Администрация завода очень недовольна нашим прикомандированием».

Несмотря на то, что отведенный по соглашению срок изготовления аппаратуры был очень коротким — только три месяца, все-таки удалось подготовить трубку и другие электронно-вакуумные приборы. Авторам проекта не терпелось поскорее увидеть свое детище в деле. И эта поспешность оказалась губительной для их «телефота». Во время демонстрации членам комиссии электронная трубка не приняла переданное прибором изображение.

«Нам очень не повезло! — вспоминал позже Борис Грабовский. — Трубки оказались не очень удачными и работали плохо. И мы не могли принимать изображение, а только передавали его и получали движущееся изображение... на телефон: мы его не видели, только слышали шорох».

Комиссия решила приостановить опыты, прекратить выпуск оборудования.

И хотя первый практический эксперимент окончился неудачей, его значение в истории телевидения велико: молодые изобретатели отважились создать полный электронный комплекс, включая и радиопередатчик. Целый ряд поданных ими идей и сегодня реализуется в технике передачи изображения на расстояние.

Неудачные эксперименты на «Светлане» завершили этап эволюции «телефота». На этом и закончилось содружество Б.Грабовского с Н.Пискуновым и В.Поповым: друзья, глубоко огорченные неудачей, охладели к изобретению.

В это трудное для дела время Борис Павлович не пал духом. Возвратясь в Саратов, он энергично пропагандирует среди населения идею передачи изображения на расстояние, выступает с публичными лекциями по вопросам дальновидения, пророчески предсказывает телевидению великое будущее.

Возможности применения «телефота», считал изобретатель, огромны: «заключив его стальной футляр и присоединив к нему прожектор, мы сможем увидеть тайны морских глубин. Поскольку «телефот» может видеть невидимое излучение, то не исключено его применение и в горном деле для поисков полезных ископаемых. Один из самых интересных вопросов — применение «телефота» в астрономии. Представим телескопическую трубку, где несколько объективов, зеркальных или оптических (все равно), собирают лучи от светила, скажем, далекой звезды, в одно яркое изображение, отклоняя его призмой. Поставив в фокус лучей такого телескопа «телефот», получим увеличенное изображение звезды. Возможно, даже (позволю себе помечтать) некоторые из присутствующих тут доживут до того момента, когда такой «телефот»-телескоп даст возможность увидеть диск звезды и ее спутников. Я верю в гений наших людей и глубоко убежден, что мы достигнем чудесного.»

Предположения Грабовского реализовались меньше чем через полстолетия. Уже свыше 20 лет на космических орбитах работают радиотелескопы, с которых телевизионное изображение звездного неба передается на Землю. Нынче это стало нормой при исследованиях Вселенной.

«Телефот»

В 1926 году Борис Павлович снова вернулся в Ташкент. В следующем году при управлении Среднеазиатского округа связи была организована научно-техническая станция по изготовлению радиоустановок. Тут судьба свела испытателя с лаборантом Иваном Белянским. Этот молодой, энергичный и любознательный человек многое сделал для усовершенствования конструкции.

Слухи о ташкентском изобретателе-самоучке долетели до Самарканда — тогдашней столицы Узбекистана. Летом 1927 года Белянскому удалось встретиться с председателем ЦИК Юлдашем Ахунбабаевым. Благодаря поддержке последнего, на предприятиях республики по заявкам изобретателей изготовлялись отдельные узлы и детали. На заводе «Светлана» (этого снова добился Б.Розинг) производились электронные приборы (трубки и радиолампы), причем заказ финансировало правительство Узбекистана.

Первые испытания нового аппарата провели на квартире Грабовского. Одна из участников описанных событий, инженер Ольга Копотовская вспоминала: «Перед электронно-лучевой трубкой передатчика горела свеча, помещенная в фонарь. Когда включали передатчик, на экране приемной трубки в другой комнате появлялось светлое пятно диаметром 5-6 сантиметров, затем передавался движущийся силуэт пальцев рук».

«... Когда вольтовые дуги были установлены заново, Дэви пошел в будку. Он «впился» глазами в экран, где постепенно проступали темные контуры, и вдруг ниточка его мыслей прервалась, дыхание замерло: на экране появились контуры человеческой руки, сжатые в кулачок пальцы распрямились. Это была женская рука. Она повернулась, на мгновение замешкалась и исчезла. Снова мерцал экран и неистово билось сердце».

Это строки из книги Митчела Уилсона «Брат мой, враг мой», финал истории о том, как два американца, братья Меллори из маленького провинциального местечка Уикершем, что на севере США, стали изобретателями электронного телевидения. История эта, по свидетельству М.Уилсона, продолжалась пять лет и завершилась в 1929 году. Писателю удалось достаточно точно передать техническую сторону выдающегося технического эксперимента (потому что он, физик по профессии, тоже был причастен к таким опытам). Все остальное в книге — результат фантазии романиста.

Подлинные события происходили на год раньше, и не в США, а за десять тысяч километров от Уикершема, в узбекской столице — Ташкенте, 26 июня 1928 года. Разгар южного лета. Знойно, в небе ни облачка. На опытную станцию Среднеазиатского округа связи прибыла специально назначенная комиссия. Наступил полдень. Включается передатчик, возле которого «колдует» И.Белянский. Шагов за двадцать от него стоит аппарат приема изображения. Вокруг него собрались члены комиссии и 27-летний изобретатель Б.Грабовский. И — о чудо: на маленьком экранчике все увидели лицо 21-летнего Белянского. Он снимал и надевал фуражку. Это впервые в мире в природных условиях с помощью электронного метода транслировалось движущееся изображение. Комиссия по рассмотрению изобретения «телефота» в составе инженеров и техников признала изобретение Белянского и Грабовского годным и таким, что превосходит лучшие изобретения, — так было отмечено в акте.

После первых успешных экспериментов 4 августа аппаратуру перенесли на ташкентские улицы.

Заинтересованные пешеходы одним глазом (таким маленьким был экранчик!) могли наблюдать изображение движущегося трамвая, прохожих, разные предметы... Таким было нехитрое содержание репортажа.

Так начала действовать первая в мире телевизионная установка, в которой, по словам Б.Розинга, «удалось переложить всю работу по передаче изображения на электронику».

Современники понимали непреходящее значение этого события. По свидетельствам, во время испытаний на кинопленку было снято изображение с экрана «телефота». Этот документальный фильм демонстрировался в кинотеатрах Узбекистана для пропаганды идеи дальновидения.

«Диск Нипкова»

Но судьба снова готовила Грабовскому и его изобретению суровые испытания.

Аппарат должны были испытывать в Москве, в хорошо оснащенных лабораториях. Словно драгоценность, старательно упаковал его Белянский. Два больших ящика поставили на арбу и отвезли на вокзал. Осторожно погрузили в товарный вагон. Детальные напутствия давал проводнику Грабовский, попросив не трясти ящики, не бросать их.

Ожидая известия о прибытии багажа на станцию назначения, изобретатели делали дополнительные чертежи, готовили доклад, приводили в порядок документацию. Лишь через два месяца пришло известие из Москвы. Первым же пассажирским поездом друзья помчались в столицу. Настроение было праздничным, ни у кого не было сомнений в победе.

Но когда в Центральном бюро рационализации и изобретений, куда был адресован багаж, открыли ящики, Грабовского и Белянского охватил ужас: вместо приборов там были покореженные каркасы и разбитое стекло.

Но не только эти трагические обстоятельства стали в то время препятствием для выхода электронного «телефота» в большой свет. Конец 20-х — начало 30-х годов были ознаменованы увлечением так называемыми механическими системами телевидения. Еще в 1884 году студент Пауль Нипков (Германия) предложил достаточно простое и остроумное приспособление для «электрической телескопии». Было это за десять лет до открытия радио и создания кинематографа. В алюминиевом диске делали определенное количество отверстий (как правило — 30), за ними размещали объектив с присоединенными к нему проводами, фотоэлементом. Это была простейшая схема телепередатчика механической системы. Изображение освещенного предмета попадало в отверстия вращающегося диска. Принимая свет от одной «строчки», фотоэлемент превращал его в ток соответствующей частоты, и этот сигнал посылался к передатчику. Главным элементом телевизора механической системы также был «диск Нипкова», вращающийся в унисон с диском передатчика. Этим достигалась одновременность передачи и приема изображения.

Впервые система «механического телевидения» была испытана за границей в 1924 году, то есть через четыре десятилетия после изобретения «диска Нипкова». С 1930 года начинаются работы в этом направлении и в Советском Союзе. «Механическое телевидение» тогда имело преимущества перед электронным: относительная простота, а отсюда и возможность передавать изображение в эфир через обычные средне- и коротковолновые радиостанции. Таким образом, один телецентр с мощной радиостанцией мог сразу охватить огромную территорию. Группа инженеров Всесоюзного электромеханического института под руководством В.Архангельского и П.Шмакова создала телевизионную систему, основным узлом которой стал «диск Нипкова». Аппаратура давала возможность получать изображение с раскладкой 30 строк при частоте 12,5 кадра в секунду, что, в общем, составляло 1200 элементов. Для сравнения отметим, что современная телесистема насчитывает одновременно не менее миллиона элементов в кадре! Конечно же, тогдашние исследователи или первые телезрители видели картинку далеко не такой насыщенной, как теперь. Следовательно, для того чтобы приблизиться по качеству к современному изображению, нужно было бы строить механическую передающую систему и телевизор с размером диска 30 метров, то есть высотой... с десятиэтажный дом!

И все-таки механические системы существовали, и немало радиолюбителей конструировали дисковые телевизоры с экранчиком размером с почтовую марку. Поэтому, когда П.Шмаков ознакомился с «телефотом» Грабовского, он дал негативный отзыв на его проект: «Считаю «телефот» сейчас бесперспективным. Возможность взаимодействия термоэлектронов катодного луча и фотоэлектронов в предлагаемой схеме сомнительна».

«Электронное телевидение бесперспективно?!»...

Павел Васильевич Шмаков (1885—1982) — выдающийся ученый в области телевизионной техники, профессор, Герой Социалистического Труда. Он прожил большую жизнь в науке, стоял у истоков зарождения телевидения в СССР. В последние годы жизни руководил разработками системы объемного телевидения.

И вот биографы П.Шмакова до сих пор гадают, как человек, приложивший столько усилий для развития современного телевидения (в том числе и цветного), в самом начале своего творческого пути мог сделать такой опрометчивый шаг в сторону бесперспективной механической системы.

...В 1931 году Б.Грабовский предпринял последнюю попытку заинтересовать ученых «телефотом», но его снова постигла неудача: специалисты назвали проект бесперспективным. Да и как могло быть иначе? С помощью дисковой системы «ВЭИ» с 1 октября 1931 года в СССР начались регулярные телевизионные передачи на дальние расстояния. А электронный телескоп Грабовского все еще был, как говорится, «журавлем в небе».

После пережитого Борис Павлович тяжело заболел, а «выздоровев, переехал с семьей в Бишкек, где жила его мать. Работал, учился (закончил университет), продолжал заниматься изобретательством. Чего только ни родила бурная фантазия этого человека! Неутомимый энтузиаст построил малолитражный вертолет и трехкрылый планер, сконструировал прибор для ориентирования слепых и аппарат для глухонемых.

Очень обрадовало Грабовского известие, пришедшее из Института электросварки имени Е.Патона АН Украины по поводу практического применения его открытия сорокалетней давности: «Мы с большим интересом и удовлетворением ознакомились с вашим патентом вакуумного приспособления для получения катодного луча (№5771). Очень вероятно, что, идя этим путем, мы будем использовать вашу схему выведения электронов в атмосферу...» А через полгода директор института Б.Патон уведомил Грабовского, что эксперименты с использованием его идеи проходят успешно. Более пятидесяти заявочных свидетельств, 12 патентов и авторских свидетельств было выдано Комитетом по делам изобретений и открытий при Совете министров СССР Б.Грабовскому и его сотрудникам.

Но к работам, связанным с телевидением, Грабовский больше не возвращался, хотя внимательно следил за тем, что происходило в этой области.

Не ради личной славы

Шел 1961 год — весна великого прорыва человека в космос. В руки 60-летнего изобретателя попала книга Митчела Уилсона «Брат мой, враг мой». Как вспоминала его жена Л.Грабовская, у Бориса Павловича вызвало настоящее возмущение то, что этот романист приписал американцам конкретное изобретение, сделанное, запатентованное и опубликованное ранее им. И началась борьба. Не ради личной славы, а за приоритет отечественной науки и техники.

Вскоре известия о тех давних экспериментах Грабовского и его товарищей в области электронного телевидения появились в газетах Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Токио. Это всколыхнуло научный мир: одни верили, другие сомневались. Но пресса сообщала все новые и новые факты. С признанием авторитета Грабовского на изобретение электронного телевидения выступил президент Международной ассоциации прессы по радиотехнике и электронике Евгений Айсберг. Во французском научно-техническом журнале «Телевисион» №157 за 1965 год он написал:

«Фактически стопроцентная телевизионная система, которая использует трубки с катодными лучами, была предложена еще в 1925 году российскими изобретателями (так в тексте. — И.М.) Б.Грабовским, В.Поповым, М.Пискуновым. Затем Б.Грабовскому с помощью И.Белянского удалось смонтировать и окончательно доработать «телефот» и в 1928 году успешно завершить свои опыты. К сожалению, прекрасное изобретение не было достойно оценено в годы, когда господствовали механические системы телевидения...»

В специальном постановлении бюро Отделения общей и прикладной физики Академии наук СССР «О работе Б.Грабовского и И.Белянского в области электронного телевидения», в частности, отмечалось, что эти изобретения оказали благотворное влияние на развитие телевизионной техники и содействовали закреплению отечественного приоритета в этой области. Специализированная организация ООН по вопросам науки, образования, культуры — ЮНЕСКО также высоко оценила их вклад в развитие электронного телевидения в его начальной стадии.

Указом Президиума Верховного Совета Узбекистана от 21 октября 1965 года Борису Павловичу Грабовскому присвоено почетное звание «Заслуженный изобретатель».

Изобретения Б.Грабовского внесли много нового в отечественную науку и имеют мировое значение. Умер он в 1966 году и похоронен в столице Киргизии — Бишкеке.

На бывшей окраине Ташкента, где семь десятилетий назад был осуществлен первый в мире эксперимент по передаче движущегося изображения полностью электронным способом, ныне раскинулся микрорайон Сергели — спутник узбекской столицы. Там в свое время был оборудован музей электронного телевидения имени Б.Грабовского. Экспозиция его имени создана и в Тюменском индустриальном институте. Об отце-поэте и сыне-изобретателе рассказывается в музее села имени Грабовского (бывшего с. Пушкарного на Сумщине).

А судьба «телефота» в конце концов оказалась счастливой.

Миллиарды электронных телевизоров во всем мире — таков ныне гигантский размах того дела, у истоков которого стоял и Борис Грабовский. Сын выдающегося украинского поэта-революционера, он стал одним из революционеров на ниве «электронной музы».