Поддержать
В этом году в семье появился свой праздник — день встречи после долгой разлуки и тяжких испытаний. Традиционную же елку на семейном совете решили не ставить. Не время, говорят Анатолий и Надежда. Они считают, что сейчас важнее дарить другим людям радость и надежду. Хотят поздравить как можно больше детей из неимущих семей.
Весной этого года Надежда с двумя сыновьями-подростками находилась в Мариуполе, когда город пытался захватить российский агрессор. Ее муж, капеллан отец Анатолий, был на позициях. Третий сын к тому времени был в другом городе, который постоянно обстреливал враг. В какой-то момент связь между членами семьи полностью исчезла.
«Сегодня в Мариуполе в церквях московского патриархата, а других там сейчас нет, идет промывка мозгов о том, что все люди братья, а Россия — молодец. Что не надо сопротивляться, как Бог дал, так и есть. Что украинская гордыня — это грех. К этому всему добавляется пакетик с едой: «Вот Украина вас не поддерживает, а Россия пришла и спасла вас». Сначала все разбомбили, лишили всего, а потом Россия — молодец, «спасла». Это ужасно», — рассказывает Надежда.
Дома, в котором они жили, теперь просто нет. Три девятиэтажки сгорели дотла. Выбегали оттуда с рюкзачками, в которых лежало самое необходимое. Из окон соседних домов, уже горевших, выпрыгивали люди. После нового прилета те, кто прятался в подвале дома напротив, оттуда уже не выбрались. Нужно было искать относительно безопасное место. Пока они бежали к ближайшему укрытию, с неба падали бомбы российской авиации. С вражеской стороны лупили «Грады», минометы, танки...
— Да воевали немножко. На ротацию уже должен был идти. Но путинцы же не дали, — говорит отец Анатолий, отвечая на вопрос, что он тогда делал.
— А почему именно морская пехота?
— Ребята знакомые перетянули, говорят: «А давай к нам!». До того я был в другом подразделении. Все военные так мигрируют понемногу, дружной командой. Все друг друга знают. Если ты кого-то не знаешь, то, сто процентов, его знает твой побратим.
— Тяжело быть капелланом?
— Психологически бывает тяжело. Вот был случай: люди заметили, что у меня очень растерянное лицо, немного грустное. Сразу: «Ой, мы никогда вас таким не видели!». Перепугались. После этого пришлось ходить и улыбаться, ободрять других. В этом сложность работы капеллана и любого командира. На тебя постоянно смотрят, и если дашь в чем-то слабину, то все посыпется. Как бы трудно тебе ни было, нужно всегда выглядеть уверенным. Даже с минимумом информации.
Конечно, это постоянное напряжение. Но нам, верующим, легче, потому что у нас есть определенная компенсация. Мы можем сразу пойти и нашему Шефу пожаловаться. Он молча выслушает, и уже как-то легче.
—А что делать атеистам, которых, согласно афоризму, не бывает в окопах? Кому жаловаться?
— Я никому не навязываю свои взгляды. И, бывает, ко мне подходят: «А я неверующий». Спрашиваю в ответ: «А зачем вы мне об этом говорите?» Немая сцена.
Чтобы быть атеистом, надо пройти какой-то сознательный путь. Есть ученые, интересно слушать. Все очень аргументировано, взвешенно. Они поднимают вопросы, которые я воспринимаю как проблемные для религии. Они размышляют, работают и строят свои заключения. А если человек просто посмотрел что-то в Интернете и начинает рассказывать, я так и говорю: «Ты, наверное, ютубчика пересмотрел?» Ага, отвечает. Ну это аргумент. Простите мне Булгакова, но помните же: «…ведь я не ошибаюсь, вы человек необразованный?» Тот что-то о санатории начал бормотать. Так и здесь. Все люди во что-то верят, на что-то полагаются.
— Да, но насколько осознанно они это делают?
— Это зависит от окружения, в котором они росли. Человек, у которого нет такой серьезной религии, таких мастодонтов как христианство, ислам, буддизм, начинает свою жизнь наделять смыслом. Такой бытовой мистицизм. Создавать амулеты, ритуалы. Хочет человек или нет, но если у него нет основы, он начинает делать винегрет из того, что вокруг. И такое мы встречаем в армии.
Конечно, это воспринимается нормально. Верить или не верить — личный выбор. Я требую ответственного отношения. Вот в нашем подразделении парень говорит: я — мусульманин. Все, нет вопросов. Связываюсь с мусульманскими капелланами, я их хорошо знаю, хорошие ребята. Общайтесь. Потому что если ты определяешь себя как адепта определенной религии, должен ее придерживаться. Если говоришь это просто так, то, извините, врешь. Не практикуешь — не трогай. Как говорят, в детстве по ошибке крещенные, из страха — в советские времена.
Тех, кто обращается за крещением, я спрашиваю: «Зачем вам это надо? Вы понимаете, что это ответственность?» Время, когда мы хватали все, что есть, уже прошло. В качестве примера — то, что сейчас происходит. Полная ответственность за выбор. Независимости. Свободы. Еще ни одно государство не получило это просто так. Вся история свидетельствует, что надо доказать свой выбор. Так и морская пехота нуждается в доказательстве веры действиями. Лозунг морской пехоты — «Верный всегда». Не временно, на время прохождения службы. А всегда.
Надежда два месяца жила с детьми в подвалах. В первом приюте собралось примерно 150 человек. Было такое правило — записывать фамилии и имена тех, кто пришел в убежище. Тяжелые времена. Стакан воды на три дня и ложка сухой крупы в день — уже считалось счастьем. Связи не было. Те, кто выходил на поиски провизии и воды, посмотреть на свою машину или просто покурить, часто не возвращались. Когда россияне разбомбили Дом культуры, украинские военные вывезли людей из подвала в более безопасное место. На тот момент их было уже 115. Когда разрушили и второй приют, осталось 57. Большинство погибли.
— Сложный вопрос, отец Анатолий. О Шестой заповеди на войне.
— Есть разные толкования. Я всегда за трезвый взгляд. Все заповеди очень актуальны. Это база и для православных христиан. В какой ситуации мы сейчас? Когда я выбираю, сопротивление или смерть, я выбираю это только для себя самого. Но если рядом нет людей, за которых я отвечаю. Извините, я не Бог, я — человек. Пользуюсь Шестой заповедью в своем окружении.
Вы же видели, как иудеи поступили? После получения той заповеди пошли и сильно всыпали всем, кому надо было. То есть эта заповедь была между ними, в их сообществе. Для нас, украинцев, — это связь между нами. Заповедь относительно друг друга. Когда от нас никто не зависит, мы можем идти очень трудным и мучительным путем как мученики и принять это. Важно понимать, за что ты погибаешь. А когда за тобой стоят люди, за которых ты отвечаешь, — это уже будет измена. Потому что мы опираемся на Святое Писание: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.». Я не могу подвести тех, кто вокруг меня. Это уже гордыня. Я буду святым, а другие пусть погибают? Из-за меня, из-за моей бездеятельности или ошибочной деятельности? А это уже мерзко.
Так что, ты жертвуешь и благополучием, и жизнью, и своими крыльями, и трехкомнатной квартирой на небе. Все это отдаешь ради того, чтобы люди вокруг тебя продолжали жить. Как родители защищают своих детей. То есть у нас нет выбора в таких условиях. Это плохо, это не оправдывает нас. Но будет еще хуже, если мы не будем защищать.
— Вам личное оружие не дают, по уставу?
— Не дают. Начбой кричит: ты в бою достань. А потом отбирает. Ну как с людьми жить? Нам и медперсоналу законодательством позволили иметь короткоствол. Я не знаю, разве что с одним патроном. Потому что пистолетом там вряд ли что сделаешь. Ну, приняли решение, так и приняли.
— А личный помощник, который должен защищать капеллана?
— Очень сложный вопрос. Я встречал ребят, которые хотели бы идти путем военных капелланов. У них уже есть боевой опыт. Поэтому считаю, что таких ребят, которые будут рассматривать себя как будущих капелланов, и надо брать помощниками. Это мое личное мнение. Если есть потенциал, их надо отправлять получать религиозное образование. Чтобы они стали настоящими специалистами. Образование должно быть более широким, выходить за рамки своей конфессии. Больше споров возникает из-за того, что мы не понимаем друг друга. Хотя, может, я и наивен в этом смысле.
— Бывает, что и не хотим понимать.
— Мне приходилось сталкиваться со многими проблемами из-за того, что человек не понимает, что происходит. 25 декабря я отпраздновал Рождество. Почему? Потому что уже надоело праздновать как в советские времена. Если мы возвращаемся к 25 декабря, у нас появляется календарная логика, которая была раньше. У нас уже сто лет ее нет. Поэтому есть какое-то ощущение, что мы возвращаемся к традиции. Рождество, Новый год, Крещение. Иначе уже ощущается. Как нечто естественное.
— Но далеко не все согласны с этим.
— Требуется какое-то время, чтобы человек понял. Традиция праздновать 7 января не очень продолжительная. Сто лет назад изменили календарь. К тому же еще нагнетают из московского патриархата. В определенном смысле на них лежит еще печать никоновских времен. Они против логики, против трезвого взгляда. Все равно настаивают, будто Бог из-за этого беспокоится.
— Так 7 января будете еще праздновать?
— Я поздравлю всех. И все же буду предлагать жить по логике. Попробовать. Не понравится, можно снова в чащу зайти. Так оно и бывает периодически.
— У вас добрые партнерские отношения с представителями других конфессий?
— У нас очень хорошие отношения. Большой круг друзей среди протестантов, католиков. Надо налаживать связи. Мы все очень хорошо общаемся, если не лезть в сложные богословские вопросы. Волонтеры используют базы протестантских сообществ, которые очень развиты и классно работают. Католическое сообщество помогает беженцам. Я лично знаю владыку Яна, очень добрый человек.
«Последнее бомбоубежище. Москали сказали: идите куда-нибудь, потому что здесь все сравняем с землей, — рассказывает Надежда. — Было очень громко, всюду взрывы. Сказали: той дорогой можете идти, мы туда стрелять не будем. Мы пошли. Спрашивали у встречных людей, где безопаснее. Оказались в селе. У нас было радио. Искали батарейки, через 10 дней нашли. Услышали о первом пробном «зеленом коридоре» на левом берегу. Было шесть автобусов, но доехали только три. Это был конец апреля.
До Запорожья ехали почти сутки. Мы должны были приехать в пункт, где нас должны были встречать украинские военные. Но не встретили, потому что нас повезли в другой пункт. Начались обстрелы. Там уже появилась связь, мы стали звонить на горячую линию по вопросам эвакуации. И через час приехали автобусы, нас забрали. Потому что они ждали в другом городе. В Запорожье нас очень тепло встретили. Впервые связались с мужем. Он был в Днепре, привез раненых в больницу. Примчался в Запорожье. И мы впервые за два месяца увиделись».
— Отец Анатолий, вы еще и волонтерством занимаетесь?
— Это, так сказать, хобби. Я все равно не сижу на месте. Ничто не мешает мне что-то взять, передать, кого-то найти, кому-то помочь. Когда были сложные обстоятельства, надо было помогать семьям выезжать из Донецкой и Луганской областей. Какое-то время я посвящал этому. Это до сих пор актуально. Договорился с волонтерами, кто занимается эвакуацией, или поехал сам.
— Как произошла встреча с семьей?
— Чтобы получить какую-то информацию, общался с беженцами. Нашел след, но разрыв составлял 10–15 дней. Я был очень счастлив, потому что знал, что на то время они были живы. Старался установить, где именно они были. В апреле получил смс. Оставался вопрос, как их вытащить. Мариуполь был черной дырой, никакой связи. Только начал печалиться — еще немного информации. И как-то утром, это был Чистый четверг, вдруг звонок. Куда-то едут. Куда? Могут ехать и в Россию. Такие случаи были массовыми. А могли и в нашу сторону. Я настроился, что все должно быть хорошо. Убеждал себя: все непременно будет хорошо. Наконец, звонит по телефону средний сын и говорит: папа, мы все живы, мы приехали. Я позвонил по телефону знакомому капеллану, отцу Дмитрию, дай ему Бог здоровья. Говорю: отче, выручай, потому что труба. Он за 10 минут прилетел. Не буду говорить о скорости, с которой ехали. Встретились с круглыми глазами, обнялись, поехали назад. Спрашиваю: что вы хотели съесть все это время? «Хлеб и молочку!» — говорят. Влетели за семь минут до комендантского часа в Днепр, набрали всего. Очень долго мы друг друга ждали. Очень многое нужно было рассказать. Теперь есть еще один семейный праздник.
— Это чудо было?
— Да, я считаю, что чудеса — они такие. Очень эмоциональные, но без лишнего лоска происходят. От самого сердца. Обычное чудо. Без пафоса. Я вижу чудеса христианства в людях, в их поступках. Люди сами по себе важны. Мы устояли благодаря людям. Я смотрю на этих ребят, на плечах которых лежит это бремя. Это и есть соль земли. На них и держится все.
Больше статей Марко Баянова читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google