СПЕЦОТДЕЛЫ VI УПРАВЛЕНИЯ РСХА

В середине 1941 года начальником VI управления (политическая разведка) Главного имперского управления безопасности (РСХА) был назначен Вальтер Шелленберг, ранее возглавлявший контрразведку в Германии и оккупированных странах. Твердо убежденный в том, что класс, эффективность и возможности секретной службы в значительной мере определяются ее оснащенностью, он в процессе реорганизации вверенного ему управления особое внимание уделил развитию технических отделов. Действовавший в годы второй мировой войны закон об использовании рабочей силы предоставлял право Шелленбергу комплектовать спецотделы высококвалифицированными специалистами, а также привлекать к сотрудничеству как ученых-теоретиков, так и мастеров-практиков. Выделяемые в распоряжение специальных отделов крупные денежные суммы позволяли успешно проводить необходимые исследования и создавать уникальные по инженерному решению и размерам фото- и радиотехнические средства.

В частности, изготовленные в начале 40-х годов немецкими специалистами миниатюрные фотоаппараты не превышали размеров спичечного коробка. С их помощью можно было производить фотосъемку незаметно для окружающих. Наружная линза объектива искусно маскировалась, например, в запонке, если камера устанавливалась под манжетом, или в пуговице, при условии, что корпус фотоаппарата крепился между материей и подкладкой пиджака. О высоком качестве конструкции мини-аппарата свидетельствует то, что четкими получались даже фотоснимки, сделанные в помещении.

Другая группа созданных немцами фотоаппаратов позволяла на негативе, не превышающем по своим размерам головку обычной булавки, уместить целую газетную страницу. После увеличения текст на фотографии прочитывался безо всяких затруднений. Это позволяло совершенно безбоязненно провозить через границу целые тома секретных документов, спрятав микрофотопленку, например, в отверстии фарфорового зуба.

В 1943 г. Шелленберг, опасаясь того, что архив VI управления РСХА может быть уничтожен в ходе участившихся бомбардировок Берлина англо-американской авиацией, распорядился фотокопировать наиболее важные документы. Сделанные микрофотокопии были упакованы в два небольших стальных ящика, свободно помещавшихся в ручном кожаном чемоданчике. Вo избежание захвата негативов противником каждый из ящичков был снабжен взрывным устройством. Впоследствии содержимое ящичков было уничтожено именно с их помощью.

Что касается разработки радиотехнических средств, то вопрос передачи разведывательных сведений из-за границы или из страны, против которой ведутся военные действия, имеет первоочередное значение в работе любой секретной службы. Наиболее оперативной, т.е. быстро и своевременно поступающей в разведцентр, зарекомендовала себя информация, передаваемая по радио. Возникшее у противоборствующих сторон обоюдное стремление пресечь утечку секретных сведений по этим каналам связи привело к созданию достаточно эффективных средств обнаружения излучающих радиостанций. Успехи, достигнутые немецкой разведкой в области перехвата радиопередач и радиопеленгования работающих станций, позволили ей в короткие сроки выработать приемы использования обнаруженных и захваченных радиопередатчиков, которыми были снабжены агенты противника. Включенные в общую систему средств дезинформации, эти, работающие под контролем, радиостанции давали возможность вводить противника в заблуждение по вопросам, имевшим особо важное значение. Для достижения этой цели подобранный для передачи материал наряду с второстепенными достоверными данными включал и необходимые «липовые» или вымышленные сведения.

Не останавливаясь на достигнутом, немцы, используя захваченные радиопередатчики, в ряде случаев обращались с просьбой, например, к московскому разведцентру о высылке новых агентов или кодов. Безусловно заинтересованная в расширении агентурной сети Москва охотно шла навстречу пожеланиям немецкой разведки. Было время, когда на СССР, а точнее, против него, одновременно работало 64 захваченные немцами радиостанции. В том случае, когда немецкая разведка испытывала острую нужду, например, в деньгах или взрывчатых веществах английского производства (ВВ, выпускаемые в Германии, были невысокого качества), она без зазрения совести с помощью того же радио обращалась к британцам с просьбой сбросить необходимое с парашютом. Уверенные в том, что они снабжают подопечные группы сопротивления на оккупированной территории, англичане исполняли заказы менее чем в десятидневный срок. Именно таким путем английская секретная служба превратилась в источник финансирования немецкой.

Вполне естественно, что достигнутый немцами уровень мастерства при использовании захваченных радиостанций, следствием которого являлись потуги их дезинформированных противников, напрасно тративших огромные средства и терявших ценные кадры, вызывал у первых как чувство глубокого удовлетворения, так и не менее обоснованное опасение, что с ними могут поступить точно так же, если они не сделают как можно быстрее шаг вперед в развитии радиотехники. Вышеизложенное, а заодно и стремление уйти от проблемы подготовки классных радистов (далеко не каждый разведчик способен им стать) привело Шелленберга к мысли об автоматизации радиослужбы. Руководствуясь этими соображениями, он поручил соответствующему спецотделу изготовить малогабаритный быстродействующий аппарат передачи разведданных, которым мог бы пользоваться агент, имеющий о радиоделе самое поверхностное представление.

Через 18 месяцев упорного труда первый такой аппарат был готов. Он был вмонтирован в сигарную коробку и сверху прикрывался слоем сигар. Три кнопки и наборный диск, аналогичный телефонному, составляли наружные органы управления аппаратом. Внутри корпуса размещались портативные радиопередатчик и магнитофон. В качестве источника питания использовалась обычная электросеть. Приведение аппарата в готовность к работе достигалась нажатием одной из кнопок. После этого можно было набирать заранее подготовленное и закодированное сообщение. Его набор осуществлялся точно так же, как набирается номер телефона. Сообщение при этом автоматически записывалось на магнитную ленту. Возможности ленты позволяли за один раз записать информацию, по своему объему равную двум страницам закодированного машинописного текста. По окончании операции набора донесения передающий нажимал вторую кнопку. При этом загоралась лампочка индикатора настройки. Максимальная яркость свечения радиолампы свидетельствовала о том, что передающее устройство настроено на принимающую радиостанцию в Германии. При нажатии последней кнопки накопленная в аппарате информация «выстреливалась» в эфир. Скорость, с которой это происходило, - три пятых секунды на передачу полностью записанной магнитной ленты - практически не позволяла тогдашним пеленгаторам даже зафиксировать время работы аппаратуры быстродействия, а уж тем более перехватить сообщение или определить местонахождение радиопередатчика. Что касается принимающих станций в Германии, то они имели точные данные о времени, когда будет вестись передача. Сложные автоматизированные операции приема и обработки поступившего сообщения занимали буквально секунды, после чего из телетайпа появлялось раскодированное и отпечатанное донесение. Определенные неудобства при работе с быстродействующим аппаратом передачи разведданных были обусловлены необходимостью развертывания 6-9-метровой антенны. Другой недостаток был достаточно серьезным: принимающая аппаратура, в отличие от передающей, по своим габаритам не относилась к категории портативной - для ее размещения было необходимо не менее трех комнат. Вследствие этого автоматизированная радиосвязь была односторонней, т.е. осуществлялась лишь в одном направлении: «агент - центр».

Благодаря плодотворному научно-техническому сотрудничеству с имперским министерством связи, немецкой разведке удавалось подслушивать даже телефонные разговоры, которые велись между США и Великобританией по главному трансатлантическому кабелю. Использование специально разработанных коротковолновых приборов позволяло, несмотря на изоляцию кабеля, записывать передаваемые по нему высокочастотные импульсы, которые в процессе дальнейшей, достаточно сложной и кропотливой работы можно было дешифровать. По этому кабелю в большинстве случаев велись переговоры, касавшиеся отправки в Англию воинских контингентов, вооружения и военной техники, материальных средств. Систематический анализ этих данных давал возможность определить, к какому виду военных действий - обороне или наступлению - готовится противник, а также вскрыть группировку его войск и сил. В дополнение к этому неоценимое значение имели сведения о морских конвоях, позволявшие своевременно и целенаправленно организовать действия немецких подводных лодок против торговых судов и кораблей охранения союзников.

Еще один, входивший в состав VI управления, специальный отдел занимался изготовлением поддельных документов. О качестве их исполнения свидетельствует факт, имевший место во время первого допроса американцами бывшего шефа немецкой разведки. Вспоминая об этом, В.Шелленберг пишет: «Офицер, ведший допрос, все более и более раздражался, слушая мои упорные утверждения о том, что я никогда не был в Соединенных Штатах. Наконец он показал мне американский паспорт на мое имя, где имелись отметки портовых властей, отпечатки пальцев и моя фотокарточка. Я и сам был поражен, пока не вспомнил, что это первый паспорт, изготовленный у нас и преподнесенный мне в день моего рождения в 1943 году. Сначала американцы не поверили, что паспорт - поддельный. Лишь тщательно проведенная экспертиза доказала, что я не солгал».

С целью скрытия информации, передаваемой агентом в письменной форме, немецкими химиками был создан состав для тайнописи, основным ингредиентом которого был гемоглобин. Для того чтобы воспользоваться составом, разведчик должен был смешать каплю свежей человеческой крови с имевшимся у него раствором. Через три минуты полученные «красные чернила» становились совершенно невидимыми: их невозможно было обнаружить ни с помощью реактивов, ни под воздействием ультрафиолетовых лучей. Способ восстановления текста был основан не только на чисто химических, но и на биологических процессах, причем в восстановленном виде он выглядел так, будто был написан зелеными чернилами.

Автор не рассчитывает, что данная статья, в основу которой положены мемуары В.Шелленберга, будет воспринята всеми читателями однозначно. У одних она вызовет недоверие - «ну, уж, это он загибает», у других - пренебрежение - «мол, нашел, чем удивить». Первым хотелось бы посоветовать не забывать, что в распоряжении Германии в годы войны находился почти весь научно-технический потенциал Европы, что и определило в решающей степени ее значительный отрыв от остальных государств мира в большинстве областей науки и техники. Вторым хотелось бы напомнить, что эти, не вызывающие сейчас удивление технические новинки были созданы более полувека назад, для XX столетия - срок огромный. Судя по всему, у таких индустриально развитых государств, как, например, США, они все же вызвали интерес. Иначе как объяснить их горячее желание трудоустроить немецких, австрийских и других европейских с мировым именем ученых у себя?