Скромный труженик Папа Римский

Выйдя к народу, собравшемуся на площади Святого Петра, новоизбранный папа римский Бенедикт ХVI произнес: «После великого папы Иоанна Павла II кардиналы избрали меня, скромного труженика на винограднике Господнем». Что ж, «раб рабов Божьих» может сказать о себе именно так, хотя его избрание, вопреки утверждению о том, что «входящий на конклав папой, выходит кардиналом», было вполне прогнозируемо. Фигура «скромного труженика» кардинала Йозефа Ратцингера интриговала и вызывала массу споров. Еще бы, убежденный консерватор, сторонник церковной централизации, «ум Ватикана», личный друг и правая рука папы Иоанна Павла II, и, самое интересное, — многолетний руководитель Конгрегации по вопросам вероучения. Той самой, которая когда-то называлась инквизицией.

Перед конклавом в СМИ мелькали предупреждения об опасностях, связанных с возможным избранием Йозефа Ратцингера. Как и полагается инквизитору, он наводил страх на своих оппонентов и тех, кто смотрел на него издалека, и в то же время, как утверждают его близкие знакомые, оставался человеком мягким и милым. «Ротвейлер Господний» — не самое суровое прозвище, данное этому кардиналу, известному весьма жестким отношением ко всему, что расшатывает вероучение и церковную дисциплину — две вещи, по его мнению, глубоко связанные. Если Иоанн Павел II, будучи консерватором, умел быть убедительным, и именно на убеждении строил свою политику, то его преемник просто не признает дискуссий внутри церкви.

Те, кто предупреждал об опасностях, связанных с избранием Йозефа Ратцингера, обращали внимание в первую очередь на непримиримость его позиций. Поговаривали даже о том, что он не признает некоторых положений Второго Ватиканского собора — в первую очередь тех, которые касаются диалога между христианскими церквями и статуса «церквей-сестер» для некатолических церквей. Его непреклонность в отношении инославия, например, выразилась в неприятии идеи о вхождении Турции в ЕС, что дало возможность приклеить Ратцингеру ярлык «противника ислама».

Ему может помешать его прошлое, утверждали некоторые аналитики, в том числе близкие к Ватикану, но чаще — российские. «Прошлое» — это не столько даже инквизиция, сколько гитлерюгенд и служба в гитлеровской армии, куда был призван будущий папа из семинарии (и откуда вскоре дезертировал). Впрочем, со стороны российских авторов подобные упреки кажутся надуманными. Полагаю, детство, проведенное в рядах «юных ленинцев» или даже должность комсорга какого-нибудь 9-Б, равно как два года срочной службы в рядах Советской Армии, не бросят тени на потенциального Патриарха Московского — все там были.

Но как бы ни были суровы предконклавные прогнозы, папа, каким бы непримиримым кардиналом он ни был перед тем, как надел тиару, вынужден мыслить несколько иными категориями и действовать гораздо более осторожно. Разумеется, кардинал-консерватор никогда не станет папой-либералом. Да и зачем? Раз конклав остановил свой выбор на консерваторе, значит, католической церкви это и нужно. Позиция церкви в отношении морали и брака вряд ли изменится, женщины по-прежнему не будут священниками, никто не кинется венчать гомосексуалистов и признавать вторичные внецерковные браки. Но даже, если позиция кардинала Ратцингера в отношении христиан-некатоликов и представителей других религий действительно была такой непримиримой, как говорят, то позиция папы Бенедикта ХVI, судя по первым его заявлениям, будет несколько мягче. На первой же своей мессе новоизбранный папа Бенедикт ХVI объявил о намерении расширять экуменическую деятельность, работать на скорейшее объединение христианства и развитие диалога с прочими религиями.

Готовность и желание нового папы продолжать политику прежнего, направленную на примирение с РПЦ, одновременно обнадеживает и настораживает. Обнадеживает, поскольку любое примирение всегда хорошо. Настораживает, поскольку любой компромисс, который требуется для примирения, никогда до конца не удовлетворяет ни одну из сторон. И, что важнее для нас, может сильно ударить по третьей. Третьей стороной, как мы выяснили во время визита кардинала Вальтера Каспера в Москву, наряду с российскими приходами РКЦ, выступает Украинская греко-католическая церковь. Ее статус и даже в некоторых случаях само ее существование — камень преткновения в диалоге между Москвой и Ватиканом. И если папа-поляк мог иметь сантименты к Галичине и ее церкви и мог не иметь таковых к Москве и ее церковному руководству, то папа-баварец от подобных эмоций может оказаться свободным.

Делать прогнозы в политике — дело неблагодарное, в церковной политике — неблагодарное вдвойне, так как политика вещь подчас непредсказуемая, а церковная к тому же развивается так медленно, что иной наивный метеоролог рискует не дожить до того момента, как его прогноз сбудется или не сбудется. Однако кое-что можно сказать наверняка: от экуменической политики нового папы во многом будет зависеть церковный климат Украины. Ведь Украина — в частности украинские католики — не свободна от всех тех кризисных явлений, которые преследуют христианство в Европе. Мы тоже уверенно идем дорогой секуляризации, сожительствуем до брака, разводимся, пользуемся контрацептивами и делаем аборты. Но у нас есть еще одна черта — наша национальная. Мы стремимся ко всяческой независимости, и иногда даже можем проявить в этом направлении некоторую напористость. Папа Бенедикт ХVI — сторонник жесткой централизации, поэтому вряд ли тем греко-католикам, которые стремятся к отделению от Ватикана, есть на что рассчитывать. Но если Ватикан и его новый глава не захочет считаться с центробежными тенденциями внутри подопечной греко-католической церкви в ходе переговоров с Московским Патриархом, к проблемам морали и секуляризации в украинской церкви может прибавиться еще одна — проблема церковной целостности. Мы проходили через это, и знаем, как это больно. Потому будем надеяться на мудрость нового папы.