САМОЕ ДЛИННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Многие советские дети были уверены, что его зовут… Клубка: «Мама, папа, скорее, «Клубкины путешествия» начинаются!» (тогда передача называлась «Клуб кинопутешествий»). Став постарше, кричали «ура» на всю школу, когда прогрессивные педагоги сдвигали расписание уроков таким образом, чтобы география пришлась на утренний повтор программы. Завороженно смотрели в телевизор и мечтали тоже попутешествовать по всем на свете дальним странам…

Многие советские взрослые изначально смирились с тем, что вряд ли когда-нибудь побывают в Париже или Тимбукту. Но у них была возможность посмотреть на мир глазами Юрия Сенкевича. Что вовсе не воспринималось как некий суррогат — скорее наоборот…

«Клуб путешественников» был занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый продолжительный телевизионный проект: программа регулярно появлялась в эфире в течение почти четырех десятков лет, тридцать из них ее вел Сенкевич. Советские дети выросли. Советские взрослые узнали, что такое виза и загранпаспорт. Не стало Советского Союза. На разных телеканалах разных государств появилось множество передач о путешествиях и далеких странах — от ироничных «Непутевых заметок» до попсового «Уик-энда». Но вряд ли и кто-то из теперешних телезрителей, пускай бывалый турист, заслышав закадровый голос — ни с кем не спутаешь! — Юрия Сенкевича, мог равнодушно переключить канал.

Сенкевич был всегда. Казалось, он и будет всегда.

«Ра», «Тигрис» и другие

Он объездил практически весь мир, но так и не побывал снова в том месте, где родился: в монгольском городе Баин-Тумен (теперь Чойбалсан), куда были направлены его родители после окончания Ленинградской военно-медицинской академии. Юре было два года, когда семья вернулась в Ленинград, так что об экзотическом монгольском детстве он вряд ли что-то помнил. Но…

Как и родители, он собирался стать военным медиком, окончил ту же самую академию. Было начало 60-х, человек вышел в космос. Юрий Сенкевич пошел в эту новую, романтическую и секретную отрасль. Работал в Институте авиационной и космической медицины Минобороны СССР, потом в Институте медико-биологических проблем Минздрава СССР, изучая реакции человеческого организма на условия невесомости. Сам хотел отправиться в космический полет, прошел полный курс подготовки космонавтов. Однако в результате оказался… в Антарктиде.

Уже после своей первой антарктической экспедиции — 356 дней на станции «Восток», затерянной во льдах и снегах, — Юрий Сенкевич мог считаться опытным путешественником. Но окончательно — и на всю жизнь — главным путешественником страны он стал, когда в 1969 году его принял в свой экипаж сам Тур Хейердал. Знаменитый норвежец, намереваясь пересечь Атлантику на папирусной лодке «Ра», подбирал интернациональную команду и решил взять русского судового врача — со знанием английского и экспедиционным опытом. Юрий Сенкевич отвечал этим двум обязательным условиям. И еще, наверное, многим другим, не так четко сформулированным, но уж точно предъявляемым человеку, вместе с которым отправляешься в путь через океан на «бумажном кораблике»…

Экспедиция на «Ра» чуть было не погибла: строители папирусной лодки халатно отнеслись к чертежам Хейердала, и в открытом океане судно начало разваливаться на части. Конструкцию можно было укрепить, пожертвовав единственным спасательным плотом: такое ответственное решение могла принять только вся команда, причем каждый ее член имел право «вето». Приняли единогласно. Некоторое время продолжали путь, а потом все же были вынуждены дать сигнал SOS. И несколько суток ожидали спасения практически на обломках…

Потом были еще две экспедиции с Туром Хейердалом — от берегов Африки до островов Центральной Америки на «Ра-2», усовершенствованной копии затонувшего «Ра» (1970), и на тростниковой лодке «Тигрис» — из Ирака на северо-восток Африки, по маршруту древних шумеров (1978—79). Сенкевич написал несколько книг, переведенных на многие языки мира: «На «Ра» через Атлантику», «В океане «Тигрис», «Путешествие длиною в жизнь» и др., десятки научных и научно-популярных работ по космической физиологии и поведению человека в экстремальных условиях.

Став ведущим «Клуба кинопутешествий», в 1982 году поехал в первую «телевизионную» экспедицию в Гималаи, а впоследствии уже в рамках программы посетил самые разные точки земного шара. Популярнейший тележурналист, он сам стал находкой для коллег: кто еще мог похвастаться таким набором пережитых приключений, помноженным на такой талант рассказчика?

Журналистов, разумеется, интересовало то, что осталось «за кадром». И Юрий Александрович охотно рассказывал многочисленные путешественнические «байки».

О том, как в Антарктиде полярники, отрезанные на целый год от всего мира, — и от женщин! — спасались вымененными у американцев на икру и меховые шапки журналами «Плейбой» и… календарем с портретами советских актрис, который Сенкевичу подарила Наталья Фатеева. И как все равно, впервые после зимовки увидев в поселке Мирный каких-то дам, он не сумел удержаться от восторженного: «Смотрите, женщины!..».

О неудачном эксперименте «по Джеку Лондону»: захотелось проверить, действительно ли на сильном морозе замерзают в воздухе плевки… ну, и не только. «Я сейчас заберусь на крышу и пописаю оттуда, а ты стой внизу и смотри, как будут падать льдинки», — предложил Сенкевич другу. Другу не повезло: в разреженном антарктическом воздухе замерзание происходило отнюдь не так быстро…

Как члены разноплеменного экипажа «Ра» потчевали друг друга настолько экзотическими блюдами, что порой пасовал даже натренированный путешественнический желудок; прошло немало времени, пока советский врач научился переваривать египетскую рисовую кашу с крошками черного хлеба, острым томатным соусом, лимоном и невероятным количеством перца. А после обеда, естественно, вставал вопрос о мытье посуды: тут чернокожий член команды вполне мог обидеться на дискриминацию в свой адрес…

Как для товарища, обожженного тропической медузой, весь интернациональный экипаж дружно выделял в кокосовую скорлупу испытанное лекарство — аммиачный раствор…

Как в гималайской экспедиции непальский полицейский, приставленный для слежки за «русскими шпионами», не выдержал темпа путешественников и остался на перевале, а ночью, по собственному признанию, подвергся сексуальным домогательствам Снежной Человечихи…

Чувство юмора Юрия Сенкевича мог оценить каждый, кто когда-либо смотрел его программу. Но особенно незаменимым это качество было там, вдали от цивилизации, на грани постоянного риска, где психологический микроклимат внутри команды порой значит гораздо больше, чем техническое и продовольственное оснащение экспедиции. Те, кто ходил «в одной связке» с Сенкевичем, называли его «очень порядочным и дружеским» человеком.

Он знал, что самая большая беда любой экспедиции — когда в команде начинаются скрупулезные подсчеты: кто сколько сделал для общего блага; из этого проистекают все дальнейшие проблемы. Знал, что испытания и лишения во время путешествия нельзя воспринимать как временные неприятности, которые надо пережить, стиснув зубы и считая оставшиеся дни, — наоборот, именно это и есть нормальная настоящая жизнь…

В позапрошлом году Юрий Сенкевич, как и множество телезрителей постсоветского пространства, внимательно следил за жизнью на «необитаемом острове» «последних героев». Комментируя по просьбе журналистов события на острове с позиции профессионального путешественника, он сказал, что сам бы отказался принимать участие в подобной передаче: «Во-первых, дай бог участникам пережить хотя бы десятую часть того, что довелось испытать мне. А во-вторых, я бы выиграл. Скажу даже, что честнее было бы сразу отдать мне эти три миллиона…».

Кроме всего прочего, он верил в честную игру. В честное шоу на честном телевидении.

Тридцать лет в эфире

На телевидение Юрий Сенкевич попал по счастливому стечению обстоятельств. После смерти в 1973 году создателя «Клуба кинопутешествий» Владимира Шнейдерова передачу некоторое время вел профессор Андрей Банников. Когда он собрался в отпуск, руководство стало искать временную замену, и Владимир Ухин (дядя Володя из «Спокойной ночи, малыши!») предложил кандидатуру своего друга Сенкевича, тогда уже известного путешественника. Впрочем, требовалось от него не так уж много: всего лишь произносить перед камерой заготовленный текст. Через месяц вернулся постоянный ведущий — и тут на телевидение посыпались возмущенные письма зрителей: «Почему убрали Сенкевича?!»

Телезрители с самого начала были уверены, что ведущий «Клуба кинопутешествий» — едва ли не единственный человек в СССР! — свободно разъезжает по всему миру. На самом деле все обстояло несколько иначе: первые несколько лет программа монтировалась исключительно из материалов, купленных за рубежом, и советских сюжетов, снятых на документальных и научно-популярных киностудиях. Сам же Юрий Сенкевич выезжал за границу только в командировки по линии института, где продолжал работать параллельно с телевидением. А как турист вообще долгое время был «невыездным», поскольку имел доступ к секретным документам космической отрасли… Правда, после годичного пребывания в Антарктиде (по документам — капстране!) режим несколько смягчился. Однако участие Сенкевича в экспедициях Тура Хейердала утверждали как минимум на уровне ЦК, а может, и выше…

Но даже в те времена, когда ведущий «Клуба…» путешествовал, не выходя из монтажной, доминантой программы, все равно оставался его собственный, личностный взгляд на все, что происходило на экране. Юрий Сенкевич привносил в программу и впечатления от своих зарубежных поездок — пусть без камеры, — и незаменимый экспедиционный опыт, и еще что-то такое, чему трудно подобрать определение: во всяком случае, слова «харизма» тогда еще не знали. И, конечно, голос, неторопливые, очень точные «сенкевичевские» интонации…

После первой экспедиции съемочной группы «Клуба…» в Гималаи все больше и больше материала для передачи Юрий Сенкевич начал снимать сам. Причем даже после падения «железного занавеса» он не отдавал приоритет исключительно дальним зарубежным поездкам. Был глубоко убежден: путешествовать по своей стране — не менее интересно. В экспедициях по Союзу он находил не меньше экзотики, новизны, открытий, чем по ту сторону экватора.

«Однажды, — рассказывал он, — с одной и той же пленкой в кассете пришлось снимать на Алтае, а затем — на Филиппинских островах. Когда проявил пленку, на первой ее половине оказались потрясающе прекрасные Алтайские горы, а на второй — тусклые, невыразительные Филиппины… Бывает и такое».

Самым своим любимым местом на Земле Юрий Александрович в одном из последних интервью назвал Камчатку. «Клуб путешественников», — сетовал журналист, — остался практически единственной программой, которая дает какой-то положительный образ современной России. И мы должны это делать, потому что человек не может любить, не зная…».

Монополия Сенкевича на открытие соотечественникам мира была разрушена почти одновременно с Советским Союзом. Однако журналиста не смущала конкуренция со стороны других программ сходного профиля: если в Америке теме путешествий посвящен целый канал «Дискавери» — и не он один, — то неужели в нашем эфире будет тесно всего лишь нескольким передачам? «Страноведческую» тему он считал неисчерпаемой. Говорил, что из одной и той же страны можно привезти абсолютно разные, даже диаметрально противоположные материалы. Надо просто смотреть и видеть. И не терять способности удивляться.

Передача Юрия Сенкевича подкупала еще и тем, что в ней не было места политике. Ни дубовой идеологии времен застоя, ни беззастенчивым играм наших дней. Сам Юрий Александрович, в начале 90-х попробовав себя в роли депутата Моссовета, пришел к выводу, что каждый профессионал — врач ли, артист или журналист, — должен заниматься своим делом. А свое дело у него было.

Еще у него были друзья. Те, вместе с кем он побывал в экспедициях, и те, с которыми познакомился уже в телевизионной студии, но с самого начала мог разговаривать на равных, как путешественник с путешественником, — и понимать друг друга. В «Клубе путешественников» в разное время побывали Тур Хейердал, Жак-Ив Кусто, Карло Маури, Бруно Вайлатти, Жак Майоль, Жан Мэлори, Федор Конюхов, Яцек Палкевич, Михаил Малахов и многие другие. Дружеские отношения с большинством из них сохранились, несмотря на годы и границы.

О смерти Тура Хейердала Сенкевич узнал в кардиологическом центре, куда его положили после микроинфаркта. Это известие вызвало у Юрия Александровича еще один микроинфаркт. Дружба… «Когда я говорю о Туре, у меня все получается в превосходной степени. Мне приходилось бывать с ним практически во всех жизненных ситуациях. Мы вместе тонули и вместе выплывали…».

Юрий Сенкевич пережил своего друга на полтора года. Практически до последнего времени продолжал путешествовать со съемочной группой «Клуба путешественников». И записывал в студии очередной выпуск программы, когда случился третий инфаркт. Скорая не довезла его до больницы…

Он был врачом и ученым, не верил в приметы, с иронией относился к суевериям и мистике. Сейчас он уже знает, что ТАМ: конец — или путешествие.