ПРЕСТУПНИКИ ИЛИ БОЛЬНЫЕ? НАКАЗЫВАТЬ ИЛИ ЛЕЧИТЬ?

Юджин Метвин — автор ряда книг о психологии террористов и многолетний сотрудник журнала «Ридерс дайджест». Я спросил у него, чем отличаются террористы от обычных преступников?

— Обычные преступники действуют, в основном, ради личной выгоды. У них просто зачастую нет навыка зарабатывать деньги честным трудом, нет этических принципов, они ни во что не ставят Десять заповедей. Они идут на улицу и рыщут в поисках добычи. А политические террористы чаще всего руководствуются какой-то идеологией или каким-то социальным недовольством. Этот тип людей хорошо выписан Достоевским в «Бесах». Его Верховенский — типичный террорист-революционер, предтеча большевиков. У послужившего для него прообразом Сергея Нечаева, сына маляра, было трудное детство: отец его нещадно бил. И это обстоятельство сближает Нечаева с другими «идейными» террористами, для которых цель оправдывает средства. В криминологии давно отмечено, что испытавшие в детстве издевательства и побои, сами порой становятся садистами или садо-мазохистами. Это, конечно, не означает, что все те, кого в детстве били, становятся обязательно террористами. Например, великий Паганини от побоев отца не стал преступником... Но психиатрия доказала, что часто буйное политическое недовольство, страсть к бунту питается подсознательной памятью о перенесенных в детстве травмах и насилии. Террорист недовольство, скажем, отцом, отчимом, воспитателем переносит на других представителей власти — политических и прочих лидеров.

— А что общего вы находите у Тимоти Маквея, взорвавшего бомбу в Оклахома-Сити, у Ли Харви Освальда, стрелявшего в президента Кеннеди и, допустим, у пытавшейся убить президента Форда Скуики Фромм из секты Менсона?

— Я не очень хорошо знаком с прошлым Скуики Фромм. Она из среднего класса, входила в секту Чарлза Менсона и вбила себе в голову, что добьется освобождения своего кумира из тюрьмы, убив американского президента. Через несколько недель после покушения то же самое попыталась сделать некая Сара Джейн Мур. Удивительно, как одних влечет неведомая сила к огню, так других — к убийству президентов. Освальд, например, верил, что рожден совершить некий исторический акт. Увлекался марксизмом. Между прочим, Маркс тоже был отравлен постоянным чувством недовольства, неприязни к обществу. Причины этого не известны.

Говорят, в юношестве Карл стремился к гегемонии среди своих приятелей и любил манипулировать ими с помощью едкого сарказма. Большинство их тех, кто пришел к террору, не могли найти себе место в обществе, не разделяли его идеалов. Причем, это явление отнюдь не только нашего времени. В Древней Греции некий честолюбивый молодой человек сжег храм Артемиды Эфесской, желая таким образом обессмертить свое имя. Тогда греки решили наказать поджигателя забвением, дабы он не достиг своей цели и чтобы другим неповадно было. Имя его закон запрещал упоминать. Но все же он вошел в историю, и имя его — Герострат — стало нарицательным. Тимоти Маквей, взорвавший бомбу в городе Оклахома-Сити, как утверждают знающие его, был всегда сам по себе, никогда не любил компаний, у него даже не было девушки, что можно отнести за счет каких-то отклонений, патологии, возможно, предшизофренического состояния, при котором человек теряет связь с реальностью. Такие люди — психологические и эмоциональные инвалиды. И часто корни этого следует искать в их детстве. Возможно, они не получили должного воспитания, недополучили материнской любви.

— Возможно, у них не хватает некоего гена, ответственного за поведение, за психическое и эмоциональное состояние человека?

— Мы не знаем пока о таком гене, о роли наследственности в том, что человек становится террористом. Надо изучить по меньшей мере три поколения в семье, чтобы определить наследственность. Но известно, например, что застенчивость передается по наследству. Возможно, геростратов комплекс тоже наследственного происхождения. Впрочем, все это гипотезы.

— Если считать человека, склонного к террористическим актам, больным, с расстроенной психикой или с «дефицитом любви», есть ли возможность вылечить его?

— Было бы сверхупрощением утверждать, что просто недостаток любви делает человека террористом. Представляете, сколько террористов бродило бы по планете?!

Между прочим, у Освальда мать была очень волевой женщиной и держала сына в руках. А в 13 или 14 лет школьный психиатр бил тревогу по поводу психического состояния мальчика. У него было глубокое эмоциональное расстройство.

— Тимоти Маквей воевал в Персидском заливе. Но ведь в армии, наверное, есть психологи, которые тестируют солдат?

— Он хотел служить в особых частях в Северной Каролине и там подвергся психологическому тестированию. Результат был отрицательным, и в особые части его не взяли. Правда, сам Маквей утверждает, что причиной было его физическое, а не психическое состояние. Это прояснится на суде, я полагаю.

— А можно ли судить и наказывать людей, если они психически нездоровы? И может ли быть наказание действенным и поучительным, если виновные не дорожат не только чужой, но и своей жизнью, как, например, исламские фанатики-самоубийцы?

— Вы правы, многие террористы сами подсознательно или осознанно стремятся к смерти. Перевоспитать их вряд ли возможно. Для борьбы с ними необходимо возобновить практику внедрения в их группы тайных агентов правоохранительных органов, как это было в 60-х годах, когда агенты ФБР находились в лагерях и расистов, и левых радикалов, считавших себя революционерами. Это максимум, что можно сделать для предупреждения терактов. К сожалению, как сказал Джон Кеннеди незадолго до своей гибели, мы всегда находимся во власти того, кто готов пожертвовать собственной жизнью ради убийства другого.