А.Куприн в 1894-1901 гг. жил в Киеве. Здесь он состоялся как журналист, писатель, спортсмен. Куприн стал одним из основателей Киевского атлетического общества. С тех времен спортивная тематика постоянно была на кончике его талантливого пера. Этот этюд напечатан в 1913 г. на страницах журнала «Геркулес» и остается практически неизвестным современному массовому читателю.
Однажды в Ницце на плоской крыше дома, где я жил, я тренировался с чемпионом легкого веса (plumes) Мариусом Галлем. Нужно сказать, что я в первый раз попробовал себя в этом искусстве. Этот человек был легче меня на два с половиной пуда, и тем не менее, удар, который он мне нанес, был так силен, что я свалился с ног.
- Mais, tapez-moi! Tapez donc! Encore! ( Ну, врежь мне! Влепи! Еще! ) - улыбаясь, подбадривал меня Галль, когда я с затуманенной головой поднялся и стал в позицию.
- C'est une bagatelle! ( Это фигня! )
Из-за того, что у меня потекла кровь из носа, не рассердились ни я, ни он. В этот день я узнал, что за ужасное искусство - бокс. Но наиболее «правильное», потому что в нем люди не щадят ни лица, ни самой жизни. Они стараются бить в самое сердце. Почти около каждой арены, где происходит матч бокса, чувствуется дыхание смерти.
Мой друг Мариус Галль был побит каким-то парижским хулиганом. Я присутствовал на этом зрелище. Всего было восемнадцать раундов. От девятнадцатого мой друг, почти полумертвый, отказался.
Я не мог понять, почему это случилось. Но потом узнал. Бедный мальчуган провел всю ночь накануне у какой-то герцогини, которая и привезла его в своем автомобиле на это состязание. Что это было для нее - любовь или каприз, - я не знаю. Но Мариус Галль за эту ночь чуть не заплатил жизнью.
Я услышал по всему манежу запах эфира, которым «накачивали» Мариуса Галля во время минутных перерывов, и, по свойственному мне любопытству, подметил, как ассистенты, обтирая лицо Галля, втирали ему в нос кокаин.
И мой друг Мариус Галль на 18-м раунде упал на пол, как дохлая собака. В толпе началась истерика. Громче всех кричала женщина.