Пол-ассистента, или Инклюзия по-украински

Когда мы с сыном пришли записываться в школу, как раз прозвучал звонок на перерыв. Из ближайшей классной комнаты выбежали дети, второклассники. Увидев моего сына, они тут же нас обступили и засыпали меня вопросами: "А почему он такой?", "А он совсем не ходит?", "А его можно вылечить?", "А этим можно заразиться?"…

Я едва успевала отвечать. Конечно, первое, что хотелось сказать детям, - что они могут обращаться и к Назару, не только ко мне. Ведь он их хорошо понимает и может говорить. Однако просто не успевала вставить слово в этот поток любопытства. Тогда и поняла, что инклюзивное образование, возможно, больше нужно здоровым детям, чем больным.

Впрочем, два года назад инклюзия еще не была таким трендом, как сейчас. Ни городская, ни областная медико-педагогические консультации такой формы обучения нам не предлагали. Хотя в выводах специалистов и фигурировала формулировка "умственное развитие ребенка отвечает возрастной норме". Препятствием для обучения моему сыну вместе с другими детьми стали… препятствия архитектурные - отсутствие пандусов и лифта.

Сейчас мы учимся во втором классе, и сын уже существенно отстает от программы, потому что индивидуальное обучение предполагает вдвое меньше часов, чем у его одноклассников. Учителя, которые ходят к нам домой, прямо этого не говорят, но мы чувствуем, что они рассчитывают на нас, родителей. Дескать, те часы, которые не могут отчитать сыну они, должны пройти с ним мы. Но у нас почему-то не получается. Мы едва находим время помогать сыну с домашними заданиями. (Так, домашнее обучение также предполагает домашние задания). Значит, мы разочаровываем и подводим родную школу.

В конце прошлого учебного года на Фейсбук-странице министра образования Лилии Гриневич появилась победно-оптимистичная инфографика об инклюзивном образовании в Украине. Полнейшим лидером этого дела, со стопроцентным охватом образовательной инклюзией, там значилась Черновицкая область. Цифра была такой странной и бессмысленной, что ее не смогли комментировать ни сама министр на своей странице, ни местные чиновники от образования, которых журналисты каждый раз атаковали вопросами о "всеобъемлющей инклюзии".

Собственно, очень трудно даже установить, что именно брать за эталон в охвате инклюзивным образованием: всех детей с инвалидностью и разладами здоровья; всех детей, которые раньше учились или учились бы в специализированных школах, или всех детей с особыми образовательными потребностями? Новейшая украинская нормативно-правовая база тяготеет именно к последней формулировке. Возможно потому, что она наиболее благозвучна. Однако найти четкое определение этого термина в той же базе мне так и не удалось. Лишь глоссарий одного из неофициальных образовательных порталов дает вот такое толкование: "Дети с особыми образовательными потребностями - понятие, которое широко охватывает всех детей, чьи образовательные потребности выходят за пределы общепринятой нормы. Речь идет о детях с особенностями психофизического развития, одаренных, а также детей из социально уязвимых групп (воспитанников детских домов и пр.)". Здесь, как всегда, мы сталкиваемся с трудностями определения "общепринятой нормы" и, в конце концов, так и не знаем, кто они, эти дети с ООП.

На самом деле в Черновицкой области в 2017/2018 учебном году организовано инклюзивное обучение в 190 классах 89 общеобразовательных учебных заведений для 246 детей с особыми образовательными потребностями. По сравнению с прошлым годом детей, охваченных инклюзивным обучением, стало больше на 65; учебных заведений, в которых есть инклюзивные классы, - на 21, а самих классов - на 48. Это официальные данные областного управления образования. Согласно этим данным, в Черновицкой области проживают 41 218 детей с нарушениями психофизического развития. Очевидно, что все они имеют "особые потребности" в обучении. Это к вопросу стопроцентной инклюзии в области.

Вова, сын черновчанки Валерии, в этом году стал первоклассником. У мальчика задержка языкового развития и проблемы с мелкой моторикой. Как и всех детей с подобными трудностями, Вову с мамой пригласили на медико-педагогическую консультацию (раньше это называлось медико-педагогической комиссией, а сейчас - более толерантно), чтобы определить, какая форма обучения подходит мальчику. У мамы уже была относительно этого четкая позиция: она хотела, чтобы сын учился индивидуально. Но ее и слушать не захотели. Говорили, что у Вовы нет соответствующего диагноза, что ему будет лучше в обычном классе, в коллективе, там он будет социализироваться. Одним словом, чувствовалось, что свыше получили "разнарядку" как можно скорее улучшить статистику инклюзии.

"А то, что он при этом будет вырастать болваном, никого не интересует, - возмущается Валерия. - Занимайтесь с ним дома, чтобы не отставать", - говорили нам. То есть ребенок должен ежедневно отсидеть по пять уроков. Трижды в неделю - занятия с логопедом, а потом к тому же, кроме домашнего задания, доучить дома все то, что не успел в школе. И это в шесть лет! Первое время от всего этого у него обострились проблемы со здоровьем: уставал так, что в семь часов вечера уже спал. А тьютор (ассистент учителя, помогающий в обучении детям на инклюзии. - О.Д.) должен отбыть с ним на уроках только десять часов. Это меньше половины. Остальное время - он сам. Но ведь в классе 32 ребенка! Еще и помещение тесное".

На переполненность классов и довольно формальное присутствие ассистентов жалуются и другие мамы, отправившие своих особых детей в инклюзивные классы.

Елена, в отличие от Валерии, очень хотела, чтобы ее сын Даниил, несмотря на диагностированный аутизм, учился инклюзивно. Ей не отказывали, но хотели навязать конкретную школу, где уже есть инклюзивные классы, опыт и, как говорят просвещенцы, наработка.

"Но это противоречит самой идее инклюзивности, - рассказывает Елена. - Таким образом для детей с особыми образовательными потребностями создают новые центры, только уже в общеобразовательных школах, а не спецзаведениях".

Елена таки отстояла право своего ребенка учиться в той школе, которую они выбрали. И не жалеет. Но проблем в инклюзии по-украински видит много.

"В Украине никто не готовит ассистентов учителей, - говорит она. - А это должен быть не просто педагог или психолог. Это должен быть человек, который понимает, что делает. Ну, и эти полставки - курам на смех. 12 часов. А ребенок в школе 24 часа. Кто будет с ним остальное время? Также и самих учителей следует готовить, хотя бы курсы им читать по инклюзии. Командная работа между специалистами отсутствует полностью. Ну, и субвенция есть, а проку с нее никакого. Весь материал для ребенка я покупаю, пишу, готовлю сама. А еще… Впрочем, это касается не только инклюзивного образования, а образования в нашей стране вообще: акцент в школе сделан на академические навыки - научить читать, писать, считать. Ровненькие буквы, четыре клеточки между примерами, тексты из учебника читать архаические. А цели должны быть совсем иные: взаимодействовать, мыслить, размышлять, быть самостоятельными, дружить, уважать возможности каждого. Детей, которых нельзя научить, нет. Просто один ребенок учит интегралы, а другой - застегивать пуговицы".

Для Надежды и ее сына Назара наибольшей проблемой инклюзивного обучения оказалось то, что детям с особыми образовательными потребностями почему-то не разрешено оставаться в группе продленного дня. "Я выпустила это из виду, а при приеме в школу на том, что детям на инклюзивном обучении нельзя в группу продленного дня, не акцентировали, - рассказывает Надежда. - То есть забрать ребенка со школы нужно до часу дня, а иногда и до двенадцати. Какой-то добрый человек написал это в законе об инклюзивном обучении: нельзя в группу, и все. Не предусмотрено. Логика какая-то в этом есть, наверное. Возможно, детям с некоторыми диагнозами просто трудно долго находиться вне дома. Но это почему-то не на усмотрение родителей или администрации. Просто нельзя. Поэтому, как вы понимаете, кто-то из семьи работу должен оставить. Ну, или няньку нанимать, что тоже финансово непросто".

В классе Назара, где также более 30 детей, "особых" двое: он и еще одна девочка. Им помогает в обучении ассистент - 19-летний юноша.

"Я была очень удивлена, - улыбается Надежда, - потому что раньше мужчин в младшей школе не видела. Ну, а относительно возраста, то у нас вообще команда молодая: учительнице 22 года".

Надежда подчеркивает, что ассистент учителя - это не нянька. Он помогает только с обучением. И, условно говоря, нос ребенку не будет вытирать. Поэтому очевидно, что украинское образование остается недружелюбным ко всему, что выходит за пределы такой священной категории как учебный процесс, и упрямо не хочет признавать школьника за единицу физиологическую. Это доказывает именно коллизия с должностью ассистента.

Хотя инклюзивное образование у нас стало настоящим трендом лишь в течение т.г., в правовом поле Украины оно существует уже давно. И должность ассистента педагога также предусмотрена украинским законодательством. В постановлении Кабинета министров Украины "Об утверждении Порядка организации инклюзивного обучения в общеобразовательных учебных заведениях" (№872 от 15 августа 2011 г.) отмечается, что "личностно ориентированное направление учебно-воспитательного процесса обеспечивает ассистент учителя, который участвует в разработке и выполнении индивидуальных учебных планов и программ, адаптирует учебные материалы с учетом индивидуальных особенностей наставительно-познавательной деятельности детей с особыми потребностями".

Вслед за этим постановлением Министерство образования получило информационный сборник, разработанный в рамках канадско-украинского проекта "Инклюзивное образование для детей с особыми потребностями в Украине", который создавался в Украине на протяжении 2008–2012 гг. при поддержке Канадского агентства международного развития и базировался на материалах, предоставленных Канадским центром изучения вопросов инвалидности, Советом для особых вопросов (США), и национальных стандартах для ассистентов педагогов Великобритании. Согласно установкам этого сборника, а следовательно согласно стандартам обозначенных стран, на ассистента учителя предлагалось возложить довольно широкий круг обязанностей. "Предполагается, что ассистенты педагогов могут оказывать необходимую поддержку во время выполнения учениками учебных заданий, а также владеют специальными навыками и умениями, необходимыми для удовлетворения потребностей отдельных учеников. Такие специальные умения и навыки ассистент педагога может приобрести во время дополнительных тренингов. Например, если в классе есть ученик, который не слышит или имеет нарушение слуха, ассистент педагога может нуждаться в дополнительном тренинге по овладению языком жестов. Другим примером может служить поддержка ассистентом педагога ученика с нарушениями опорно-двигательного аппарата, которая предполагает помощь в передвижении".

Вместо того Министерство образования Украины подумало и решило оставить для ассистента педагога организационную, наставительно-развивающую, диагностическую, прогностическую и консультативную функции. Чтобы не утомлять разъяснениями каждого из этих терминов, скажу лишь, что все они сводятся к одному: ассистент учителя в украинской школе действительно помогает ученикам с особыми образовательными потребностями исключительно в обучении и, скорее всего, в творческом развитии. И он, в отличие от канадского или британского тьютора, не будет толкать инвалидную коляску из класса в класс и, тем более, не будет помогать особому ученику, например, сходить в туалет. Впрочем, все это нелепо даже обсуждать, принимая во внимание полставки украинских тьюторов.

Но я еще не потеряла надежду, что мой сын, имея сложную инвалидность со стороны опорно-двигательного аппарата, но вполне светлый и здоровый ум, когда-то также перейдет на инклюзивное обучение. Как уже было сказано в самом начале, это нужно не только ему, но и его одноклассникам, другим школьникам, ведь для них пока что ребенок на коляске - какая-то химера и невидаль, которую они могут увидеть разве что в телевизоре. Пока такая ситуация будет сохраняться, нам не видеть по-настоящему инклюзивного общества, в которое включены люди с инвалидностью, и которое в свою очередь спокойно и адекватно на них реагирует. Но несмотря на все победные реляции по поводу инклюзивного образования, даже теоретическая база сейчас не дает шансов моему ребенку, потому что его некому будет сопровождать на уроках. А что уж говорить о практике, где ступеньки, где рельсовые пандусы и ни одной школы с лифтом на весь город? Первое, что я заметила руководству школы, когда пришла записывать сына на обучение, - надо сделать пригодный пандус. Мое пожелание записали в блокнот. И уже полтора года мертвым грузом лежит в школе принесенное мной пособие по архитектурной доступности.