От пинты ячменного пива до носа его величества…

В одном из рассказов О’Генри главный герой, увидев у себя понизившуюся до 101 градуса температуру, радостно замечает, что сильный жар прошел и повода для беспокойства уже нет… Любой из жителей англоязычных стран оставил бы сей градусный эпизод книги без внимания, но для нас, живущих по эталонам международной метрической системы, он представляет интерес особый, поскольку говорит не о знакомой точке наивысшего кипения, а о тепле человеческого тела по Фаренгейту. Дело в том, что за многие годы жизни в спектральном свете эталонов международной системы единиц мы настолько привыкли ко всевозможным градусам Цельсия, килограммам и литрам, что едва только разговор заходит об английских дюймах, унциях или хорошей пинте эля, мы сразу же теряемся, не зная как перевести и что к чему прибавить.

История современной английской системы измерений началась еще в далеком XIV веке, во времена правления того самого, определившего «ячменный» дюйм и стандартизировавшего длину фута Эдварда II. В 1324 году этот король узаконил дюйм, длина которого стала равняться трем ячменным зернам, вынутым из средней части колоса и приставленным одно к другому. Был задет и столь любимый жителями сегодняшних англоязычных стран фут, длина которого после уточнения через так называемую «меру шток» была определена «как средняя длина ступней шестнадцати человек, выходящих от заутрени в Воскресенье…».

Экстравагантность у этой системы мер, как видим, была уже тогда. В эти и последующие столетия Англия, как, впрочем, и другие европейские страны, переживала трудный по своей сути и последствиям период становления метрических мер. Определения величин всевозможных ярдов, футов, палмов и дюймов менялись с удивительной быстротой. Казалось, что к быстрой смене форм и названий приложил руку какой-то невидимый глазу шут. Только его тихими нашептываниями в сторону королевского уха можно было объяснить, например, знаменитый ярд, равный когда-то расстоянию от кончика носа до конца указательного пальца вытянутой руки самого Генриха I. Правда, по другой, менее распространенной и более правдоподобной версии, ярд ведет свою родословную не от королевского носа, а от меча английского вседержителя, который будто бы и стал первым эталоном. Ну а сегодняшний колорит этой всемирно известной длины упирается лишь в узаконенные 91,44 см, и ничего общего с носом или клинком короля не имеет.

Сегодня англоязычные страны любой вес измеряют в фунтах
(453,6 г) и унциях (28,3 г), длину — в милях (1609 м), ярдах (914,4 мм), футах (30,48 см или 12 дюймов) и дюймах (2,5 см). Температуру меряют по 180-градусной шкале Фаренгейта, где ноль градусов — не привычная для нас отметка замерзания воды, а температура смеси из снега и нашатыря, равная по Цельсию минус 17,8 градуса.

Среди мелкогабаритных мер объема и жидкостей наиболее популярной является, конечно же, старая добрая пинта. Уже многие десятки лет страны, живущие по английской системе мер, дают ей разную «трактовку». Если, к примеру, вы заглянете в один из британских пабов, то встретите 0,57-литровый пивной сосуд, в то время как емкость его американского аналога не будет превышать принятые и узаконенные там 0,47 литра. Серьезные различия внутри английской системы — не такая уж редкость и для других мер. Однако Imperial Measures не только продолжает существовать, но и активно противостоит международной метрической системе, история которой начала свой отсчет 20 мая 1875 года. Если тогда Метрическую конвенцию одобрило и приняло семнадцать государств, то спустя какую-нибудь сотню лет количество присоединившихся к международной системе СИ стран увеличилось до сорока трех. Не стала исключением и Англия, однако ее подпись под десятичной системой единиц носила, скорее, декларативный характер и не имела соответствующих метрических последствий для страны.

Еще Дизраэли говорил, что «все нации делятся на две группы: одни управляются сильной властью, другие — сильными традициями». Великобритания вне всякого сомнения принадлежит к последним. Но ни сила вековых традиций, ни ставший притчей во языцех английский консерватизм не объясняют ее упорного нежелания перейти на международные единицы меры и веса. Чтобы внести хотя бы толику ясности в этот непростой вопрос, «ЗН» решило обратиться к Николаю Жалдаку, первому заместителю генерального директора Украинского центра стандартизации и метрологии:

— На мой взгляд, основной проблемой перехода Англии на международную систему единиц являются большие материальные затраты, огромные капиталовложения. Если те же фунты переводить на килограммы, придется менять все — от надписей до приборов. Когда-то Великобритания уже пыталась ввести у себя международную систему. Тогда в магазинах устанавливались необходимые измерительные приборы, на ценниках рядом с фунтами и унциями писались граммы. Но ничего не получилось. Ведь англичане — люди не только взвешенные, но и консервативные, в большинстве случаев придерживающиеся принципа «чем меньше мы меняем, тем лучше». Кроме того, англоязычные страны доминируют в промышленном развитии, что позволяет им проводить свою политику по части сохранения мер.

— Законодательнице международных метрических единиц — Франции — потребовалось 45 лет, чтобы ввести десятичную систему в широкое употребление, сделав ее обязательной для каждого жителя страны. Великобритания учитывает и выполняет метрические требования международного сообщества уже больше ста лет. Это и есть тот самый консерватизм?

— Конечно, единая метрическая система смогла бы облегчить все торговые операции и значительно упростить научные исследования, тем более что международные требования к англоязычным странам очень жесткие. Английские меры и вправду вносят некоторый дисбаланс, однако это не мешает самим этим государствам лидировать во многих сферах и активно развиваться.

— Международные эталоны хранятся в Бретейльском павильоне в парке Сен-Клу, в предместье Парижа. Где находятся английские «образцовые меры» и каковы условия их хранения?

— В 1998 году я был на учебе в лондонской Национальной физической лаборатории, одном из старейших метрологических учреждений мира. (На ее территории, возле корпуса, в котором работал Ньютон, есть даже та самая яблоня, плод которой помог ученому открыть всемирный закон тяготения.) Именно там, в помещениях со стабилизированным температурным режимом, влажностью и другими мерами предосторожности, хранятся английские эталоны. Пользуются ими очень редко, чтобы они не изменяли своего значения и не изнашивались. Все помещения экранированные.

Почему, вы думаете, наш центр построен возле Феофании? Потому что на Лыбидской, где первоначально планировалось его строительство, плохая транспортная развязка, сильные радиопомехи и высокая вибрация, а все это для работы метрологического центра недопустимо. Кстати, уровень нашей украинской метрологии очень высок. В 1995 году мы создали первичный государственный эталон моля, который вошел в пятерку лучших мировых эталонов.

«Она была бы самой нелепой из всех, если бы английская монетная система не была еще более нелепой», — сказал когда-то об английской метрологии известный ученый лорд Кельвин. Действительно, не оценить запутанную красоту этих мер невозможно. Самого лестного внимания достойна, например, бочка (tun), содержащая два бутта (Butt), три пунчона (Puncheon), четыре оксофта (Hoggshead), шесть тиерсов (Tierce), 14 рундлетов (Rundlet), 252 галлона и равная 1144,95 литра.

Тонким богатством форм выделяется и великолепный галлон. Эта главенствующая в мере сыпучих тел и жидкости единица содержит два поттля (Pottle), четыре кварта (Quart), восемь пинт (Pinte) или 32 джилля (Gill). Если в Великобритании один галлон = 4,546 л, то в США его объем для сыпучих тел и жидкости будет равен, соответственно, 4,405 и 3,785 литрам. Больше его только так называемый квартер (Quarter), вмещающий два кома (Comb), восемь бушелей (Bushel), 32 пека (Peck), 64 галлона или 290,7813 литра. Этот список можно было бы продолжать без конца, благо английский метрический колодезь до краев наполнен яркими формами и эффектными определениями. А если еще и учесть, что старые меры емкости своей сложностью значительно превосходили нынешние, то не остается ничего другого, как только согласиться с тем самым лордом Кельвином, десятки лет назад столь замечательно сказавшем о сути английской системы мер. Но чтобы избежать некоторой предвзятости, процитируем президента Американского института весов и мер, который в брошюре за 1946 год сказал в защиту британских единиц следующее: «Американский институт весов и мер, организованный в 1916 году, является противником пропаганды в пользу обязательного введения в Соединенных Штатах метрической системы мер. Институт не возражает против употребления этой системы теми, кто найдет ее для себя полезной. Пользование этой системой допускается в Соединенных Штатах законом с 1866 года, в Великобритании — почти с того же времени. Из того, что за истекшее с этого момента время лишь немногие коммерсанты этих стран приняли метрическую систему, можно заключить, что она не представляет преимуществ вне сферы научных лабораторий… Пока народы не перешли на единый язык и на общую денежную систему, мы выиграли бы немного от унификации мер и весов».

К счастью, Американский институт мер и весов ошибся в своих прогнозах. За пределами толстых лабораторных стен международная СИ не только не сломалась, но и приняла бразды метрического правления в свои крепкие руки. Именно поэтому сегодняшние дециметры с метрами, как и всевозможные километры с миллиметрами стройными вереницами вышагивают под национальными флагами большинства государств. В то время как британцы по старой привычке продолжают пользоваться футами, мерить дюймами и говорить об отличной температуре в 98 °Ф.