ОТ БАНДУРЫ — К ПОЛНОЙ ЭМИ

Цнцга — армянский древний ударный инструмент, асукусук — труба из Уганды, абвес — кубинская разновидность мараки — тыквенной погремушки. Бьюсь об заклад, что даже многие музыканты впервые слышат эти названия. Зато днепродзержинец Николай Иванов способен сыпать ими без паузы. Когда-то это занятие было сродни развлечению дипломированного композитора. Но сегодня речь идет ни много ни мало об Энциклопедии музыкальных инструментов, аналогов которой в мире нет.

Николай Олегович Иванов из породы людей, которых я бы назвал реликтовыми. Даже если они не добиваются мирового признания, то все равно остаются в полном ладу c самими собой. И внешне Николай выглядит по-детски безмятежным. Из-за чего невольно вздрагиваешь, услышав: «В этом году полтинничек отмечу...»

Получается, целую вечность назад он впервые взял в руки музыкальный инструмент. «Это была скрипка. Отец, Олег Александрович, был хорошим скрипичным мастером. После кончины его не забыли: многие до сих пор вздыхают, мол, обратиться теперь не к кому. Мне было пять лет, когда папа сделал скрипку 1/32 — крохотулечка. Я пытался играть, но получалось не очень. Детей нельзя мучить в этом возрасте. Паганини? Я думаю, в описании его жизни больше беллетристики. И насчет отца, заставлявшего играть часами, тоже. Заставлял, пока Никколо вдруг не стал гением? Все это в духе советской подневольщины: делу время, а потехе час. По-моему, и делу время, и потехе тоже. Жить и творить надо в радость».

Но корни взяли свое. Николай закончил музыкальную школу по классу скрипки. К тому времени его мама Галина Владимировна уже была директором местного музыкального училища, которое фактически и создала в промышленном гиганте. Сольфеджио у нее учился не только сын. Ее помнят многие талантливые ученики. Например, московский композитор Владимир Беляев.

Николай Иванов шел к музыке извилистым путем. Академическим смыслом этого не объяснишь. После пинка системе от «Битлз» окунулся в стихию первых советских ВИА. Был лидером-гитаристом очень популярной в городе и за его пределами «Фортуны». Электронная музыка и завела Колю Иванова в город Харьков, где он поступил в авиационный институт: «В ХАИ я учился недолго. В явный позитив можно занести овладение флейтой. Да и ансамбль «Блик», где я играл на гитаре, местная молодежь уважала. Мы не вылезали из горячей пятерки — это было круто».

В Харькове Николай Иванов закончил консерваторию. Но бывшая столица надолго попала в опалу. Харьковская прописка для эстрадного исполнителя была сродни диагнозу. Даже на общем тусклом фоне бескультурья с махровым «не пущать!»

Яркой кометой пронеслись в «духоте украинской ночи» замечательные песни Владимира Ивасюка. Позже пробовала отстоять национальные традиции на современной эстраде самобытная «Кобза»... Николай старается вспоминать мрачную эпоху избирательно: «В любые времена можно и нужно искать моменты для кайфа. Например, власть не только душила, но и делала презенты. Конечно, больше для показухи. Например, министр культуры Фурцева на моих глазах подарила студенческому ансамблю набор инструментов. Сочинялись песни, которые по сей день остаются востребованными. Всем известный шлягер «На перонi» я полюбил так, что сделал аранжировку».

Имея официальную профессию композитора, Николай Иванов непризнанным гением себя не ощущает. Из уже написанной симфонии он готов и сегодня выбросить половину... А вот друзьями не разбрасывался никогда. Прежде чем взяться за Энциклопедию музыкальных инструментов, он посетил около пятисот более-менее солидных сайтов в мировой паутине. И убедился: никто и никогда не делал попытки объединить музыкальные инструменты планеты в единое целое.

Делом жизни Николай Иванов будущую энциклопедию не называет — не любит громких фраз. Такие же у него и друзья, с которыми Николай Олегович переписывается через Интернет. Его «заморочки» и «эх, недоверялки» знают от американского побережья Атлантики до оазисов Средней Азии. Есть весьма удачные наблюдения, как-то: «И вечный бой... какой нам только снится». Николай Иванов не скрывает, что в данном наследии где-то прячется и собственное кредо.

Но есть и другой опыт. Сегодня скромную квартиру Ивановых осаждают журналисты. Все началось с репортажа на одном из национальных телеканалов. Доверчивым согражданам Николай Иванов был представлен как обладатель более... полутора тысяч музыкальных инструментов. Николай смеется: «Никакой я не коллекционер. Хотя если постараться, то можно сотню и обнаружить. Начиная от скрипок, сделанных отцом, до инструментов, выполненных вашим покорным слугой. Но особой системности в этом собрании нет. Основной интерес заключен в работе над картой мира, которой я готов поделиться. Ведь очень сложно разобраться в тонкостях произношения, когда речь идет о суахими или наречиях островитян маори».

Большую помощь и техническую поддержку Николаю оказывает его друг — киевлянин Георгий Градов. И хотя в работе над созданием Энциклопедии музыкальных инструментов мира не помешал бы целый институт, пока друзья справляются. К каждой букве алфавита в среднем отнесено более трехсот наименований со всех уголков планеты. Со ссылками и кратким описанием!

Диву даешься, почему в унылом индустриальном городе, украшенном только слезливой, распущенной зимой, вдруг родился такой дерзкий, глобальный проект. Впрочем, погоду и родину не выбирают. Надеюсь, фраза не показалась слишком высокопарной.

Словно услышав мои мысли, Николай Олегович снимает со стены цитры: «Вот этим старушкам по сотне лет. Цитра давно завоевала мир. И одну шестую часть его тоже. В конце ХIХ—начале ХХ века в царской России была настоящая цитромания. Замечательный многострунный инструмент. Лишние струны закрываются и щипком набираются аккорды. Кроме того, есть басовые и грифовые струны, на которых можно играть мелодию. Но я не исполнитель. Для этого нужно заниматься каждый день минимум по часу».

Когда хотят представить прошлое как эпоху сплошного бескультурья, то можно вспомнить про цитру и заметить, что в 1905 году любой мог выписать журнал «Русский цитрист». А сегодня только и слышишь с экрана: «Центристы, левые, правые...»

На Николая Иванова эта «музыка» не распространяется. Украину он родиной слонов не считает, хотя слоновий индийский колокольчик у него есть. Заговорили в Николае Олеговиче и отцовские гены, хотя явно с примесью экзотики. Создатель всемирной энциклопедии специально к 2004-му соорудил обезьяний барабанчик.

Барабаны, кстати, бывают разные. Едва ли не в каждой культуре присутствуют пастевые. Есть и более привычные формы, но водруженные на голову статуэток, слепленных с девушек Конго. В этой связи приятно заметить, что украинские барабаны были одними из самых больших. Это подтверждает и Николай Олегович: «Военные барабаны времен Запорожской Сечи нуждались в сильных и выносливых руках. Довбыши были им под стать. Боевой дух они поднимали мерными ударами по инструменту с натянутой на него свиной или воловьей шкурой. Использовали эти барабаны и как сигнальные. Сурмы? Это духовой инструмент. Но его нельзя путать с древней и явно азиатской зурной. Разницу поймет даже плохонький трубач, так как зурна — инструмент язычковый».

Если кому-то эти рассуждения показались для наших базарных времен неприкладными, то пусть не расстраивается. Николай Олегович все равно остается при своих интересах: «Если я радуюсь жизни, то моя радость будет интересна многим хорошим людям. Но при этом хотел бы показать им, сколь безграничен мир красоты музыкальных инструментов. Человечество задолго до игр в политику начало играть мелодии. Как и чем? Да всем чем угодно. Играть можно ступнями, коленями, локтями... У народов Океании есть даже носовые флейты, которые вставляются в ноздри».

...Завидовать далеким островитянам с большими ноздрями не хотелось. Но, прощаясь с удивительным человеком Николаем Олеговичем Ивановым, вдруг захотелось, чтобы Украина стала не только родиной бандуры, но и страной, давшей миру полную Энциклопедию музыкальных инструментов.