Поддержать
24 февраля родители-воспитатели детского дома семейного типа (ДДСТ) Павел и Елена Шульга готовились к поездке в Хмельницкую область — должны были провести тренинг для 15 общественных организаций по предоставлению социальных услуг в сфере соблюдения прав ребенка. Однако полномасштабное вторжение России разрушило планы. Правда, правами ребенка супруги все же занимаются, но уже в боевых условиях.
Павел Шульга занимается защитой прав ребенка, он — президент Ассоциации наставничества для детей-сирот в Украине, руководитель общественной организации «Світанок мрій», а также советник главы областной рады Николаевской области. Жена Павла Елена — президент благотворительного фонда «Дотик серця», национальный тренер программы наставничества для детей-сирот и представитель инвестиционно-благотворительного Фонда Kidsave в Украине.
Планы и реальность
Накануне войны у семьи было несколько «тревожных» планов — на случай разных вариантов развития событий.
«План А — выехать за город, где у нас есть небольшой домик, — рассказывает Павел. — Если боевые действия будут продолжаться и прогрессировать, план В предусматривал выезд в село в 80 км от Николаева в сторону Кропивницкого. А на случай совсем плохой ситуации был план С — выехать на запад Украины, где нас согласились принять наши друзья».
Кроме того, были наготове «тревожные чемоданчики» для себя и всех детей — одного биологического и семерых приемных.
«В 5:30 в аэропорту Николаева прозвучал взрыв, — продолжает Павел. — Мы узнали, что бомбят также другие областные центры. Поэтому позвонили коллегам в Хмельницком и сообщили, что приехать не сможем. Действовали по плану А.
Но когда вывезли детей за город, позвонили родители ДДСТ из Херсона и попросили эвакуировать их.
24 февраля мы с женой взяли у друзей микроавтобус и эвакуировали два ДДСТ из Херсонской области, а также три многодетных семьи. Сегодня у нас команда из почти 60 человек — в основном это наши друзья, присоединившиеся к нам. На сегодняшний день мы эвакуировали уже более 21 тысячи человек. Лисичанск и окраины Северодонецка, николаевское и херсонское направления. Черниговское, когда там были мощные бомбардировки и под Черниговом стояли российские войска...
Сначала — на собственном легковом транспорте. Но последние четыре года мы сотрудничали с американским Инвестиционно-благотворительным фондом Kidsave, который учил нас по разным программам в сфере защиты прав ребенка, чтобы после получения сертификатов мы обучали наших партнеров в Украине. Мы сообщили фонду, что занимаемся эвакуацией и нуждаемся в транспорте. Они стали собирать и присылать нам средства. Таким образом в первую неделю мы приобрели один пассажирский микроавтобус, через месяц — восемь, каждый на 18–20 мест. Сейчас у нас более 30 транспортных средств».
Водителями согласились быть друзья Павла и Елены — бизнесмены и юристы. Кроме того, управлять транспортными средствами вызвались двое родителей ДДСТ.
В первые полтора месяца полномасштабного вторжения команда эвакуировала 11 интернатных учреждений из Николаевской области. Среди них — Дом малютки, а уже через два дня после эвакуации российская ракета частично разрушила здание.
Эвакуация продолжается в координации с областными и районными администрациями. Семьи с детьми и интернатные учреждения вывозят в безопасные места на территории Украины. Но большинство эвакуированных ДДСТ, приемных семей, опекунов, усыновителей переехали за пределы Украины.
«Пожалуйста, можно к маме?»
Большим вызовом для учреждений интернатного типа стала проблема с персоналом: люди не хотят сопровождать интернатные учреждения в эвакуации, стремясь заботиться о своих семьях и детях.
«Очень многие из персонала отказывались ехать вместе с воспитанниками: писали заявления на увольнение, на отпуск, словом, противились выезду, чтобы остаться вместе со своими семьями», — рассказывает Павел.
Многим педагогам команда помогает доезжать до мест эвакуации учреждений, чтобы работать вахтовым методом. А вот у детей в критической ситуации выбора, ехать или не ехать, нет. Единственный законный их представитель — директор интернатного учреждения, который не хочет проблем для своего заведения и в ряде вопросов субъективен.
«Здесь много причин, среди них и финансовые, и коррупционные, — перечисляет Шульга. — Пять лет длилась очередная попытка деинституализации. Я был экспертом Уполномоченного президента Украины по правам ребенка. Известно, что у свыше 90% детей в украинских интернатах есть биологические семьи. Но начиная с 24 февраля многие дети в интернатных учреждениях были эвакуированы без ведома своих биологических родителей.
Интернатные учреждения утверждают, что предупреждали родителей об эвакуации. Но я настаиваю: дети оказались уязвимы, их права не то что нарушены, они уничтожены. Многие из детей во время эвакуации говорили: «Дядя Павел, а можно, я просто пойду в свое село, где мои родители?».
Надо учитывать и то, что экстренная эвакуация происходит в основном прямо во время бомбардировок, в очень сложных условиях. До сих пор эти дети находятся вне семей, и если ситуация обострится (сейчас я скажу самое страшное), они могут никогда и не увидеться. Ни документов, ни статуса».
Но некоторых детей удалось отправить в биологические семьи, оказавшиеся вполне способными заботиться о своих детях, добавляет Павел. И подчеркивает: «В интернатных учреждениях — масса проблем, делающих детей уязвимыми. Когда война закончится, у меня будет множество причин, чтобы уничтожить эту систему в том виде, в котором она на сегодняшний день существует».
Кроме того, интернатные учреждения не готовили к эвакуации из-за боевых действий.
«Я лично могу это подтвердить, — говорит Павел Шульга, — поскольку разговаривал с каждым директором каждого эвакуированного заведения, ездил с каждой колонной, разговаривал с руководителями, областной и районной властью. Никакой подготовки не было».
Эвакуация — не единственное, что делает команда единомышленников для эвакуированных детей.
С детьми, которых часто посещает команда, работают психологи. «И знаете, что самое страшное для меня? Это то, что дети после эвакуации просто сидят и молчат, — делится мужчина. — Им страшно, они получают травму от перемещений. Теперь они уже узнают нас, встречают, общаются. Но у всех, у кого есть биологические родители, один вопрос: «Я хочу к маме и папе, можно мне домой? А где мама и папа? С ними все хорошо?». Рассказывают о братьях и сестрах, оставшихся в других городах, потому что, например, их отправили домой из-за болезни, а тут война — и дети расстались. Это разрывает сердце».
Интернатная система не может обеспечить качественную заботу о детях, поскольку личность ребенка из-за массового содержания воспитанников просто размывается.
«Столько детского горя... Только потому, что дети находились в этой советской интернатной системе, которая абсолютно не заботится о правах ребенка, не беспокоится о его психологическом состоянии. Из-за откровенного саботажа своевременно не подавались документы на получение статусов лишенных родительского попечительства, не решался ряд других проблем», — говорит Павел Шульга.
Что можно сделать
В условиях полномасштабной российско-украинской войны проявляется и ряд других проблем.
«Занимаясь эвакуацией, я вижу, что для семейных форм воспитания не обеспечена достаточная коммуникация с другими странами, где бы эти дети могли и получить доступ к образованию, и реализовать базовые потребности, — рассказывает Павел Шульга. — Семьям приходится самостоятельно решать эти проблемы. К сожалению, в международных отношениях нет четкого маршрутного листа для таких ситуаций. Один из ДДСТ эвакуировали в Испанию, но там не оказалось программы финансовой поддержки беженцев из Украины. Мы связались с местной волонтерской организацией и только так решили проблему. Но волонтеры за границей постепенно устают от потока людей, их возможности исчерпываются».
В то же время украинские государственные выплаты ДДСТ получают на свои карточки и могут тратить их за границей. Да и на территории Украины действия служб по делам детей стали, по словам Павла, более скоординированными и согласованными, чем в начале полномасштабного вторжения России в Украину.
По его мнению, несмотря на войну и то, что первоочередной задачей является защита Украины, судебные учреждения должны рассматривать все материалы и исковые заявления о лишении родительских прав недобросовестных родителей. Чтобы дети могли получить статус и, соответственно, шанс на жизнь в семье усыновителей или в ДДСТ. «Даже за границей есть люди, готовые усыновлять украинских детей, — продолжает Павел. — Конечно, я за украинское усыновление, но если есть шанс спасти ребенка, пусть это будут и зарубежные усыновители».
«Мои дети спрашивают, что дальше, есть ли у меня план D, — делится Павел. — Конечно, мы с женой это обсуждали. Мы очень хотим, чтобы Украина победила и осталась целостным, независимым государством. Если, не дай Бог, ситуация обострится, моя жена и дети будут эвакуированы за пределы Украины. А пока мы пытаемся спасти как можно больше женщин и детей и занимаемся эвакуацией».
***
«Дитині потрібна родина» — совместная инициатива медийщиков Украины и «Української мережі за права дитини». Вместе мы рассказываем о приемных и опекунских семьях, семьях усыновителей, детских домах семейного типа, интернатных учреждениях, прошедших испытания военного времени. Эти истории помогут создать дорожную карту действий на ниве защиты прав ребенка и поддержки семьи в Украине после Победы.
Материал публикуется в рамках реализации проекта ИСАР «Єднання»: «Развитие адвокатского потенциала Общественного союза «Українська мережа за права дитини» в формировании государственной политики в сфере защиты прав ребенка и поддержки семьи» при финансировании ЕС.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google