НЕУЖЕЛИ — НЕ УБЕРЕГЛА?

Из газеты, расклеенной на заборе, Анна Ахматова узнала о раскрытии заговора против Советской власти, что 61 человек расстрелян. И среди них - Николай Гумилев, ее муж и отец единственного их сына. И талантливый поэт. Почти во всех его книгах рефреном звучало: «Из города Киева я взял не жену, а колдунью». Он любил этот город, потому что в нем жила она. И приезжал в ее город много-много раз.

Не смирилась,

не уберегла...

Поэт, большой Поэт - это не только дар Божий, это огромный мир чувств, настроений. А если судьба соединила под одной крышей двух поэтов, две независимые души, постоянно рвущиеся к свободе, два таланта, два самолюбия?..

Пять лет подряд Николай Гумилев делал предложение Анне Горенко. Приезжал из Царского Села в Киев, в Севастополь на день-два, чтобы снова умолять ее стать его женой. Но ведь они еще не ведали своей судьбы, не были и Поэтами. Просто влюбленный гимназист, не очень заметной внешности, но не лишенный элегантности, вышагивал часами вдоль женской гимназии в ожидании хорошенькой Ани. Вместе ходили на каток или на гастроли Айседоры Дункан, на студенческие вечера, участвовали в благотворительных спектаклях. И вот уж вышел в свет первый сборник юного поэта Гумилева, где многие стихи посвящены Анне Горенко:

Кто объяснит нам, почему

У той жены всегда печальной

Глаза являют полутьму,

Хотя и кроют отблеск дальний?

Зачем в ней столько тихих чар?..

О ее тогдашнем облике сохранились почти одинаковые воспоминания: высокая, худенькая, тихая, очень бледная, с печальной складкой рта, атласной челкой на лбу, по парижской моде. Изящная, молчаливая, она, уже будучи его женой, вызывала к себе у одних любопытство, у других -жалость. Гумилев явно гордился своей необычной женой. Оказалось, что средь многочисленных его поздних романов только она, его любовь с отроческих лет, и была его единственной любовью.

Несмотря на сложные взаимоотношения, они, разойдясь, тянулись друг к другу. Оба осиротели, потеряли дом. И всю жизнь Анна Ахматова чувствовала свою безвинную вину за трагическую судьбу Николая Гумилева. Но ведь она отказывалась столько раз соединить с ним свою жизнь, и он от отчаяния метался то в Париж, то в Нормандию (топиться с горя от несчастной любви), то заставлял себя увлекаться, влюбляться в других. (Чего стоил его роман с поэтессой Е.Дмитриевой, будущей мистифицированной Черубиной де Габриак). Чтобы смягчить ему боль от ее отказов, Аня вынудила себя пойти на трудный разговор: она не невинна. Опять попытка самоубийства. У него всюду, во всех стихах девушка -чистая девушка. Это было, как мания. В тот раз они не виделись полтора года, но он помнил о ней, а когда она вдруг написала ему дружеское письмо, тут же сделал ей предложение. И сразу написал своей и ее матери, что хочет жениться на Анне. Бросает все дела и занятия, едет к ней, к своей судьбе. Но при встрече Аня снова отказала ему. А ведь он примчался из Парижа, не заехав домой, в Царское, вообще скрыл эту поездку от родителей, взяв на нее деньги у ростовщика. Принял яд, но сознание вернулось, осталась лишь слабость и тошнота. Осталась и печаль, она в стихах: «Это было не раз, это будет не раз... Как всегда, от меня ты теперь отреклась».

Решил: от нее спасет Африка. А пока свой второй сборник стихов «Романтические цветы» посвятил Анне Горенко, и снова - о «Красоте твоих печальных губ».

И опять из Парижа поехал вначале в Севастополь, к Анне Горенко, лишь потом - домой, в Царское. Она стала главным магнитом его жизни. Снова сделал предложение и снова получил отказ. Аня вернула Гумилеву его подарки, книги, письма. Тогда и появился роман с Лидой Аренс. Решил, клин клином вышибают. До сих пор влюбленность в Анну отдаляла его от романов. Но ведь она решительно попросила его избавить ее от всех попыток встреч. Роман не спас его от любви. Опять Гумилев выехал в Африку. Был в Константинополе, в Афинах, в Каире. Купался в Ниле. Путешествие раз и навсегда сняло опасность самоубийства. В будущем, в какое бы подавленное душевное состояние не попадал, такая мысль была отброшена навсегда.

Все увиденное потрясло. Появилась жажда Африки, жажда испить как можно больше еще непознанного, неувиденного.

В ноябре 1909 года Гумилев вместе с другими поэтами приглашен в Киев на литературный вечер. В зале, где он читал стихи, была Анна Горенко. После окончания Гумилев пригласил ее в гостиницу «Европейскую» пить кофе. Там он снова сделал ей предложение. Она согласилась стать его женой. 25 апреля 1910 года в Николаевской церкви села Никольская Слободка, Остерского уезда, Черниговской губернии, наконец, свершился обряд венчания Н.С.Гумилева и А.А.Горенко. До сего дня он знакомил ее со своими друзьями, когда она приезжала в Царское Село на масляной неделе, никому не говоря, что она - его невеста. До последней минуты перед венчанием он не был уверен, что свадьба не расстроится. Молодые сразу уехали в Париж. Властно и неотступно, до самых последних дней его жизни, сквозь все его увлечения и разные темы, маячил образ жены. То русалка, то колдунья, она уже не покидала его.

Завоевав у судьбы долгожданную жену-подругу, опять отправился путешествовать. Конечно, в Африку. Без путешествий не мог. Они давали новые силы для жизни и творчества. Анна Ивановна (мать Гумилева) купила для молодой семьи в Царском Селе дом. Это был уютный деревянный 2-этажный домик с палисадником, где у каждого было по своей комнате. Комната юной жены в ярко-синей шелковой обивке, сукно на полу, звериная шкура у кушетки. Все со вкусом. Была библиотечная комната. Из всех путешествий Николай Гумилев привозил книги ящиками и почти всегда из Петербурга возвращался домой с двумя-тремя книгами.

Позже Анна Андреевна с грустью говорила, что это был ее первый и единственный дом. Не долго она была в нем хозяйкой. Распалась семья -дом, свой родной, был навсегда утерян. Но в том царскосельском доме на книжную полку, где стояло уже несколько томиков Николая Гумилева, она тоже поставила рядом с его - свою первую книгу «Вечер». Прочитав ее, муж был ошеломлен: «Ты, Анечка, готовый поэт». Друзьям говорил с гордостью: «Ахматова такой значительный человек, что нельзя относиться к ней только как к женщине». В «Бродячей собаке» первую книгу приняли благосклонно. А на «башне» В.Иванова кто-то даже назвал Н.Гумилева -Н.Ахматов. Первые два года замужества, радостные, удачные в творчестве, когда оба были близки не только душевно, остались навсегда счастливым воспоминанием. Чем дальше, у него возрождались старые обиды, ревность. А у нее все чаще являлось предчувствие, что вить семейное гнездо и подлаживаться под настроение мужа - дело достойное, но в ее голове теснятся собственные рифмы и метафоры, и не важней ли не упустить их. А он из той породы мужчин, когда рядом должна быть самоотреченная любовь, ему помощница, его оруженосец, его тень. Но тенью она не станет. И они день ото дня уходили друг от друга в свое, главное.

Гумилев предложил ей поехать в Италию. Там, верил он, в дни прежней любви они снова вернутся друг к другу. Но скоро в Россию к друзьям пошли письма: от Гумилева - из Флоренции, от Ахматовой - из Рима. Семья еще удержалась: потому что 18 сентября 1912 года в родильном приюте императрицы Александры Федоровны на 18-й линии Васильевского острова у них родился сын - Лев. Да, два человека, оба талантливые, с независимыми и сильными характерами, для которых без личной свободы жизнь - не жизнь, не годились для породы «пары сизых голубков». Чем дальше, тем все больше в их отношениях проявлялось скрытое единоборство. Аня Горенко не стала Анной Гумилевой, а осталась Анной Ахматовой. А муж, чьей женой она стала после пяти лет настойчивой его мольбы, опутанный колдовскими для него чарами, увидел, что она по-прежнему независима, и власти его над собой не признает и не подчинится ему никогда, что жену по своему подобию он не вылепит из этой «киевской колдуньи», что и в браке она ускользнула в свою собственную раковину, в свой духовный мир. Но ведь духовность и делает человека Человеком. Это Гумилев понимал. Может, потому эта любовь прошла сквозь всю его жизнь. И опять решил спасаться Африкой.

Не помогло. Коли так, пусть его любят другие. Появилась Таня Адамович. Ведь и Байрон говорил о женщинах: «Невозможно жить ни с ними, ни без них». И Николай Степанович Гумилев ничего не скрывал, это был совершенно официальный роман. И уж тогда Анна Ахматова отошла от него «физически». Так что близки они были недолго, до 14-го года, до Тани Адамович. Она хотела выйти за него замуж, поэтому Гумилев и предложил жене развод. Она согласилась. Сказала об этом его матери. И тогда та заявила им обоим: «Леву я люблю больше вас обоих. Внук останется у меня». Роман прошел, как многие другие романы.

Война все перевернула - Гумилев сразу же решил пойти на фронт, оттуда писал ей часто: «Дорогая моя Анечка...», «Всегда твой Коля», «Жду встречи».

Надежда на любовь не покидала, была так заманчива. А тут в артистическом кабачке «Привале комедиантов» повстречал Ларису Рейснер. А поскольку оба были непоседами, то началась нежная переписка, и скоро они уже называют друг друга «Лери» - она, он - «Гафиз». Две сильные личности не смогли перетянуть друг друга, но состоялся не только почтовый роман. И когда летом 1920 года Анна Ахматова уже голодала, к ней пришла нарядная, в пышной шляпе, главное, откормленная Лариса Рейснер - увидев гнетущую бедность, скоро ушла. А поздним вечером - с корзиной всяких продуктов. А потом как «раненный зверь» рассказала Анне Ахматовой о своей любви к Гумилеву с горечью и обидой. Оказалось, что она уже считала себя его невестой. Позже эта любовь перешла в ненависть, когда «Лери» узнала, что параллельно с их романом у него был и другой. Лариса Рейснер этого простить не могла. Уже из Кабула, будучи женой Раскольникова, прислала бедствующей Анне Ахматовой посылку. Узнав о смерти Ларисы от брюшного тифа, Ахматова очень огорчилась, говорила: «Ведь она была такая молодая, веселая, красивая».

Но где бы он, Гумилев, ни был, Анна Андреевна получала регулярно его письма, добрые, нежные: «Целую тебя, моя Анечка. Скоро приеду к тебе». «Очень скучаю».

А жизнь вокруг все больше убивала все человеческое в человеке. Гумилев был рад, когда получил место специального корреспондента в газете «Русская воля» в Париже. Ахматова его провожала. В Париже вдруг страстно влюбился в юную красавицу, полурусскую-полуфранцуженку Елену Дюбуше. Поэту она предпочла богача из Америки и уехала с ним.

Это была, говорят, вторая неразделенная любовь Гумилева. «Синяя звезда» - называл он ее, свое новое поражение. Появилось предчувствие близкой смерти. А тут свершилась октябрьская революция. С трудом, через Лондон, вернулся в Россию. И все-таки они развелись. На этот раз предложение о разводе исходило от Анны Ахматовой. Он побледнел, услышав ее слова: «Дай мне развод». Спросил: «Ты любишь, кто он?» Она ответила: «Да, Шилейко». Не поверил: его лучший друг. Внезапно поцеловал ее руку, сказал: «Зачем ты все это выдумала?»

Всю жизнь чувствовала вину перед ним. Он не был с нею счастлив. Анна Ахматова считала, что и она отчасти виновата в его гибели. Нравственно виновата. А был 1918 год.

Его роман с Анной Николаевной Энгельгардт, второй женой Гумилева, начался ранней осенью 1917 года. Второй его брак оказался более неудачным, чем первый. Ему хотелось послушания, покорности, воска, из которого можно вылепить желанное, а получил хорошенькое нежное личико и сварливый, недобрый характер. Да ведь и женился на этот раз наспех, нарочно, назло. И лишь снова убедился: до конца жизни так и будет любить только ее, киевскую колдунью.

Все-таки иногда они встречались. В апреле 19-го года у Гумилевых родилась дочь Елена. А дальше - «донжуанский» список, но не любовь. Главная же забота: как выжить. Гумилев голодал, как и все. Но рьяно работал. Однажды у себя на столе, вернувшись домой, Анна Ахматова нашла кусочек шоколада. Это он оставил ей. Заходил к ней часто, если было чем покормить, она оставляла его обедать. Жену, дочь и их сына Левушку отправил в Бежецк к его матери. В провинции легче было прокормиться и выжить.

В январе 1920 года в Доме искусств при людях обратилась к Гумилеву на «вы». Он отозвал ее, сказал с обидой: «Почему «вы»? Может, тебе что-нибудь плохое передали обо мне? Я, если говорю о тебе, то только хорошо». Даже «вы» меж ними не допускал. И все же в жестоком, страшном и яростном петербургском мире напоследок у него была тайная пристань, где Гумилев, голодный, одержимый работой, отдыхал душой. Знаменитая цыганка Нина Шишкина-Цур-Милен пела только ему. Пела его же стихи, музыку сама сочиняла. Ему было легко только у нее. Она ничего не просила, терпеливо успокаивала, Он надписал: «Богине из Богинь, Светлейшей из Светлых, Любимейшей из Любимых, Огню моей таборной крови, последнему Счастью Нине Шишкиной-Цур-Милен дарю я эти «Жемчуга». 25 сент. 1920 г. Н.Гумилев». Ей же подарил 21 июля 1921 года сборник «Шатер». И это уже не «донжуанский» порыв, не случайная встреча среди его многочисленных учениц-поклонниц (среди них и Одоевцева, и Берберова) - это, возможно, последняя улыбка в его трагической судьбе. Да, поэт не может быть, жить, творить, не любя. А «донжуанский» список Пушкина? Но он-то и подарил нам самую прекрасную и нежную интимную лирику.

И вон он - 1921 год. «И Господь воздаст мне полной мерой За недолгий мой и горький век...» Свой последний год Гумилев встретил без предчувствий и тревог, он не сделал ни одного жеста против революции. Поэт, считал он, должен стоять над политикой, в стихах называл себя «не красным и не белым», но «бежать» из России даже не помышлял.

27 августа 1921 года тридцатипятилетний Гумилев был расстрелян. Поздно пришло письмо с подписью М.Горького о его освобождении. Ни в каком контрреволюционном заговоре поэт не участвовал, скошенный в расцвете лет и таланта. Новая жена даже не пришла в тюрьму с передачей, которую разрешили принести, побоялась, что это может плохо отразиться на ней. Анна Ахматова разыскала предполагаемое место погребения Н.С.Гумилева в Бернгардовске, под Петербургом. Тайно бывала там. Гумилева «наказали» за «недоносительство», а не за участие в заговоре. Знал, но не донес. Не умел, не хотел, не на таких хлебах замешан был Николай Гумилев, талантливый поэт, известный путешественник, профессор, русский интеллигент. Пять лет добивался руки и сердца возлюбленной:

Из логова змиева,

Из города Киева,

Я взял не жену, а колдунью.

А думал - забавницу,

Гадал - своенравницу,

Веселую птицу-певунью.

Ей, ей, вначале Анне Горенко, потом - Анне Ахматовой, посвящал он одну за другой свои книги:

Героиня романов Тургенева,

Вы надменны, нежны и чисты.

И снова о ней:

Вот я один в вечерний тихий час,

Я буду думать лишь о вас, о вас...

И вдруг сознанье бросит мне в ответ,

Что вас, покорной, не было и нет.

Жалела она его, очень жалела, что «не смирилась, не уберегла». Ту, единственную у обоих первую, как доказала жизнь, любовь.

Вот идут по аллее, так странно нежны,

Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.

Из-за нее он дважды пытался покончить с собой, бесконечное количество раз приезжал в Киев на день, на несколько часов, лишь бы снова и снова предложить ей свою руку и сердце. А когда многие уже стали покидать Россию, он наперекор первой волне эмиграции делает возможное и невозможное, лишь бы вернуться на родину из Лондона через Норвегию. И опять ради нее, своей первой любви. А она, уязвленная его новым увлечением - «Голубой звездой» (Е.К.Дюбуше), решила связать свою жизнь с Шилейко. Он, Гумилев, тогда откровенно голодал, но самозабвенно писал, работал, потому что рядом была она.

Ее душа открыта жадно

Лишь медной музыке стиха.

«Усмиренный, покорный, я твой навсегда», - поклялся Николай Гумилев уже в первых своих стихах. Разведясь, они всегда тянулись друг к другу. Ни он, ни она так и не свили больше настоящее семейное гнездышко. Двум поэтам под одной крышей ужиться было не просто, каждый не хотел уступить другому, каждый хотел остаться самим собою, и более того - победить в тайном единоборстве. Жизнь показала: уступила бы, смирилась бы, на что-то закрыла бы глаза - уберегла бы. Вина перед Николаем Гумилевым не покидала Анну Ахматову никогда. Он словно предчувствовал судьбу, когда просил - «Зачем ты все это выдумала?» - о разводе. Друзьям Анна Андреевна Ахматова не раз говорила, что часто видела Гумилева во сне, особенно в первые годы после его расстрела. Наверное, он и оттуда рвался к ней.

Два раза в своей жизни из газеты «Правда», расклеенной на заборе, к ней пришло горе, от которого подломились сами собой ноги. Первый раз: постановление о расстреле мужа, отца ее единственного ребенка -Николая Гумилева. Второй раз, когда та же газета на весь мир назвала ее «блудницей» в знаменитом «Постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград».

1921 - 1946 годы. Четверть века, двадцать пять лет не жизни, а мрака, горя, беды, очередей в тюрьмах к окошечку, где возьмут или не возьмут передачу сыну, ответчику за трагическую судьбу отца. Анна Ахматова к горю притерпелась. В тот раз, когда из «Правды» прочла, что Гумилев расстрелян, что он уже никогда не придет ни к ней, ни к их сыну, беда свалила ее с ног. Собрав последние силы, пошла на панихиду в Казанский собор. И сквозь пелену нечеловеческого горя все же увидела, что пришло очень много народу, было больше всего молодых лиц, много их общих друзей. Близко к ней стояла Любовь Дмитриевна Блок. Ее любимый и близкий ей духовно поэт, недавно и его смерть она пережила как личное горе. Самых дорогих людей она уже потеряла, таких еще молодых, в расцвете творческой зрелости. Недолог был их земной путь. И она вмиг осиротела. От Гумилева осталось лишь дело №214224 в ВЧК.

Но не побоялся сразу после его гибели написать о Гумилеве статью «Крылатая душа» Александр Куприн, вовсе не поэт и не близкий Гумилеву человек. Там много строк, от которых и теперь пересыхают губы и чаще бьется сердце: «Он писал стихи, насыщенные терпкой прелестью, овеянные ароматами высоких гор, жарких пустынь, дальних морей и редких цветов, прекрасные, полнозвучные... странствующий рыцарь, аристократический бродяга, - он был влюблен во все эпохи, страны, профессии... Что перетерпела его крылатая душа в эти черные дни, обратившие великую страну в сплошной вонючий застенок? Никогда, ни в какой заговоре он участвовать не мог. Но знаете, сорвется иногда у человека, умеющего глубоко презирать - всего лишь один, быстрый, как молния, пронзительный взгляд, но в нем палач мгновенно прочтет: как он мал, гадок, глуп, грязен и труслив в сравнении со спокойно стоящей перед ним жертвой. И тогда конец. Тогда неизбежна смерть. Избраннику, тому, кого сам Бог отметил при рождении прикосновение своего перста на возвышенную жизнь и ужасную кончину». Тут сказано все. Добавлять ничего не надо.