НЕПРЕХОДЯЩИЙ СВЕТ СВЯТОЙ ГОРЫ

То, что монастырь — не резервация для несчастных, я понял еще пять лет назад, когда меня привело сюда самое обыкновенное любопытство. Мы почему-то всегда на веру воспринимаем устоявшийся штамп, что монастырем заканчивается несчастная любовь или проблемы со здоровьем и в семье, что в святой обители не способны заметить пусть маленькую, но личность, постичь глубину человеческого сердца...

Последний раз я стоял с игуменьей Стефаной на берегу живописной Луги в 1990 году, когда над святыней пролетали, возвращаясь из теплых краев, стаи журавлей... В том году епископ Волынский и Луцкий Варфоломей отслужил молебен на разрушенной святыне, окропив святой водой разрушенные церковные сооружения... Именно ему принадлежит инициатива восстановления православного монастыря, что возродило к жизни архитектурный памятник ХІ столетия — Святогорский Свято-Успенский Зимненский женский монастырь.

Городок Владимир-Волынский — древнейшее поселение князей на западе Руси, а Святогорский Свято-Успенский Зимненский ставропигийский монастырь на Волыни — один из древнейших памятников времен крещения Руси Владимиром Великим. Ровесник киевской Десятинной церкви, он стал свидетелем зарождения православия и его твердыней.

Волынские устные предания рассказывают, что в 1001 году князь Владимир построил на высоком берегу речки Луги два храма и зимний княжеский дворец, от которого и произошло название села — Зимное, а высокую гору с тех пор называют Святой Горой. Древнерусские летописи впервые упоминают о Святогорском монастыре в конце ХІ столетия в «Житии преподобного Феодосия Печерского». Судьба, по промыслу Божьему, Святую Гору связала с жизнью преподобного Феодосия, где он захоронен, и киево-печерским игуменом — преподобным Стефаном. В 1090—1094 годах он был Владимир-Волынским епископом. Бывал на Волыни и на Святой Горе преподобный Нестор Летописец, о чем свидетельствует летопись 1097 года. Он принял постриг преподобного Стефана и был его духовным учеником, рассказывает игуменья Стефана.

Мы стоим с ней под голубым небом рядом с монастырем, вознесшимся будто бы из небытия... Святогорский монастырь, — продолжает игуменья, — это величие волынской духовности. Его монашеская жизнь строилась на основе афонского исихазма и студийских аскетических традиций. В 1458 году во времена правления Федора Чарторийского появляется первое документальное упоминание о Святогорском монастыре, а в 1491 году на месте деревянной церкви, построенной князем Владимиром, Федор строит Свято-Успенский храм. Имея высокий авторитет, монастырь получал щедрые пожертвования. Древний поминальник Успенского храма сберегает имена феодалов — князей Четвертинских, Корецких, Вишневецких, Радзивиллов, Киселей, Виговских, которые щедрой рукой содержали святыню. Период расцвета монастыря — конец XV — первая половина XVI столетия. Он становится твердыней православия, светочем просвещения, форпостом западнославянской культуры.

Сталинский режим в 1946 году ликвидировал «очаг мракобесия», и монашеская жизнь на Святой Горе замерла почти на полстолетия... В монастыре разместилась тракторная бригада местного колхоза.

— Наше хозяйство, — продолжает игуменья Стефана, — держится на труде монахинь, то есть является натуральным. Нам помогают все, кто верит в Бога. Но кроме пожертвований благодетелей мы имеем свое большое хозяйство. Территория монастыря занимает почти 15 гектаров, в часности имеются пахотной земли — 10 гектаров. Монахини выращивают много видов овощей, в том числе в теплицах. Поэтому удовлетворяем не только собственные потребности, но и занимаемся благотворительностью: обитель помогает нуждающимся, пенсионерам, многодетным семьям, а в трапезной часто организуем благотворительные обеды. При монастыре воспитываются дети из неблагополучных семей, здесь периодически функционирует благотворительный лагерь для оздоровления детей-сирот. Именно из монастырей пошло выражение, что труд есть молитва. Труд для нас — обращение к Богу, которым является молитва. А еще она помогает монахиням преодолевать сложности аскетического образа жизни. Ведь без церковных служб и молитвенно-добросовестного выполнения послушания в монастырской жизни мы были бы намного беднее. Беднее на какую-то важную частицу культуры, истории и красоты нашей земли. Еще учась в школе, я поняла, что бытие мудрее нас и что его невозможно заключить в одну из схем, каким бы безгрешным оно ни было. Поэтому и решила, что сеять «разумное, доброе, вечное» можно в святой обители, и не хуже, чем в школе... Пошла в монастырь...

Почему молодая и красивая девушка пошла в монашки, и еще много таких, как она, молодых и красивых, которые добровольно выбрали аскетический образ жизни, отказывая себе во всем, думал я? Нехитрые пожитки, вегетарианская пища, ничего лишнего, и так всю жизнь...

— История культуры свидетельствует, что она, культура, «вышла из храма». Религия — богатый источник. Все прямо или опосредствованно связано с ней — понятия власти, собственности, брака, уважения к человеку, все науки и искусства, — сказала игуменья, будто бы прочитав мои мысли.

— Но ведь больное общество потребителей ничего сегодня не хочет знать о своих же моральных болезнях, не хочет ощущать собственной боли — говорю я.

— Если тебя одолевают гневные мысли, принуждая к злопамятству и подталкивая к чему-то плохому, чтобы отплатить злом на зло обидчика, тогда вспомни слова из Святого Письма: «Если каждый из вас не простит брату своему грехи его, и Отец ваш Небесный не простит вам грехи ваши...» Святые отцы указывали на восемь грехов и называли их главными, а уже от них происходят другие: лживость, жадность к деньгам, гнев, падение духом, гордыня, зависть, тщеславие, чревоугодие. Все это — зло. Только Господь дарит нам свои богатые милости.

— Почему же тогда представители новой всемирной власти, носящие на груди кресты, стремятся создать единую синкретично-оккультную идеологию, граничащую с фальшью, враньем и иллюзиями?

— В Послании Апостола Павла к Тимофею (2 Тим. 4, 3—4) сказано, что «...и настанет время, когда здоровой науки не будут придерживаться, а по своим алчностям выберут себе учителей, чтобы они их уши услаждали. Они свой слух от правды отвернут и к вымыслам наклонятся. Но ты будь бдительным, во всем терпи лишения, выполняй труд Благовестника, выполняй свою службу».

Это пророчество утверждает, что люди будут искать то, что оправдывает греховность и нередко — жестокость. Поэтому и труд монахов состоит во внутреннем подвижничестве, строгом слежении за состоянием своей души, в очищении ее молитвами и мыслями о Боге. А еще человек должен утомлять свое тело постом, трудом, недосыпанием, поклонами. Выполняя наставления древних монастырей, братья живут от работы рук своих...

Вот такая она, игуменья Стефана. И такие они — монахи. Их жизнь — это удивительное устройство души. Понять такую форму жизни нелегко, хотя о ней много написано. Монах обрекает себя на мученичество, означающее добросовестную жизнь в молитвах, трудах и скорби. Цель монашества — очищение души и ее спасение. И живет оно столько, сколько существует православие. Половецкий хан Боняк совершил опустошительный набег на Киев, после чего Печерский монастырь был разграблен и сожжен, а захваченные монахи были проданы в рабство. Но возродило монастыри христианство, и здесь, в Зимном, тоже живут монашки, как и тысячу лет назад.

Я рассматриваю фотографию святой обители начала девяностых годов — руины. Сегодня отремонтированы храмы, колокольня, башни, все сооружения, оскверненные большевиками, заново установлены пять куполов Свято-Успенского собора, выполнена замечательная настенная роспись.

В Библии — в книге Экклесиаста — есть удивительные по глубине и поэтической силе слова о том, что человек жив до тех пор, пока не лопнул серебряный шнур, и не треснула золотая чаша, и не разбился кувшин возле источника. Серебряный шнур — это образ духовной связи времен и поколений. Таким шнуром и является монастырь как символ возрождения нации, как символ возрождения православия.

Без тех, кто жил в монастырях и аббатствах, поистине невозможно представить себе средневековую христианскую цивилизацию с ее образованием и книгопечатаньем, изобретениями и открытиями. Монахи умели помочь нуждающемуся и предложить крышу путешественнику, профессионально возделывать землю, разводить рыбу и обжигать кирпич, были неплохими управленцами и ювелирами, строили мосты и ремонтировали дороги, разрабатывали соляные прииски и занимались скотоводством, садоводством, пчеловодством. Во многих регионах Европы именно монастыри были «двигателем прогресса», как ни парадоксально для нашего секуляризированного времени это звучит. Поэтому и в XXI столетии монашество, как и во все предыдущие века, будет нести свой крест подвижничества, миссию земных ангелов, на практике реализуя девиз святого Бенедикта Нурсийского «Ora et labora» (Молись и трудись»).