На грани двух миров

В ходе празднования 1020-летия Крещения Руси об особой миссии православной церкви в консолидации и самоидентификации было сказано немало пышных фраз. Но как-то так они были построены, эти фразы, что вывод из них напрашивался вот какой: роль церкви как основы духовной культуры осталась принадлежностью Средневековья. В современном же мире координаты существования человека задаются совсем другими факторами, на которые церковь то ли не хочет, то ли просто не умеет влиять.

Что ж, церковь действительно крепко держится за традицию. О силе и слабости этой позиции, о реальных возможностях церкви в современном мире наша беседа с преосвященным Александром (Драбинко), епископом Переяслав-Хмельницким, викарием Киевской митрополии Украинской православной церкви.

Актуален ли сегодня «могилянский проект»?

— В своем докладе на Архиерейском Соборе Русской православной церкви Блаженнейший митрополит Владимир сравнил задачи, стоящие сегодня перед Украинской православной церковью, с задачами, которые стояли перед церковью в семнадцатом веке. Что общего между могилянской эпохой и нашим временем?

— Как заметил Блаженнейший, общими являются задачи, стоявшие перед церковью в семнадцатом веке и те, с которыми мы сталкиваемся в наши дни. Речь идет о масштабной гуманитарной реформе, цель которой — создание новой культурной модели для Украины. Создание целостного социокультурного пространства, синтезирующего в себе восточные и западные элементы. Украину называют вратами, объединяющими Восток и Запад. Это мнение широко распространено на Западе. Но Украина не «буферная зона» и не «транзитный пункт». Это самодостаточное социокультурное пространство, находящееся на грани двух миров — Востока и Запада. Именно поэтому миссия Украины заключается не только в том, чтобы стать посредником в диалоге цивилизаций, но и в том, чтобы создать собственный культурный проект, предполагающий органический синтез Востока и Запада. Оба полюса близки нам и присутствуют в нашей культуре.

На чем может основываться такой синтез? Исходя из исторического опыта святителя Петра Могилы, мы можем утверждать, что основой для такого проекта может стать христианская, вернее, православная идея. «Могилянский проект», осуществленный в семнадцатом веке, подразумевал решение двух принципиальных задач: модернизации украинского православия и воцерковления, наполнения светом православия, европейской культуры.

— Обе эти задачи актуальны и сегодня. Но что именно может предложить сегодня церковь для того, чтобы достичь синтеза, о котором вы говорите?

— Культурный и цивилизационный антагонизм между Правобережной и Левобережной Украиной — результат различного исторического и культурного опыта этих двух регионов. Однако в нашей истории существует эпоха, для которой проблема разделения на «запад» и «восток» неактуальна. Это эпоха Киевской Руси. Для страны, разрываемой политиками на Запад и Восток, изучение и популяризация духовного наследия этого периода имеет особое значение. Обращение к наследию Киевской Руси — это шанс для современной Украины найти общенациональный культурный идеал. Древнерусская традиция близка и Правобережью, и Левобережью, а также тем восточнославянским народам, которые видят в древнем Киеве начало своей культурной и духовной традиции.

— Однако насколько реалистична сегодня идея популяризации древнерусской культуры? Ведь язык христианского средневековья практически непонятен для современного человека. Не будет ли такой проект несколько искусственным?

— У древних культур существуют свои искушения. Например, искушение потери культурной преемственности, которая на определенном этапе начинает обременять. Поэтому для каждой культуры необходимы этапы, когда древнее наследие переживается по-новому. Вспомним эпоху Ренессанса, время, когда европейское сознание заново открыло для себя идеал античности. Нечто подобное необходимо и для современной украинской культуры. Мы должны открыть для общества уникальность культурного наследия Киевской Руси. Древнекиевское наследие сегодня продолжает жить в православной церкви. Поэтому проблема «перевода» древнерусской культуры на современный язык — это, по сути, миссионерская задача. Чтобы заинтересовать общество культурой Киевской Руси, необходима церковная проповедь. Киевская Русь не канула в Лету, ее дух живет в православной церкви, которая бережно хранит древнерусское наследие и открывает его для современного общества.

— Вы упомянули о сходстве современных задач с теми, что стояли перед церковью в могилянскую эпоху. А в чем заключаются главные отличия между этими задачами?

— Первое отличие — это фактор секуляризации. Во времена Петра Могилы церковь была главным культуросозидающим институтом. Сегодня культуру создают не религиозные или национальные общины, а индивиды. И если церковь желает принять участие в создании новой модели украинской культуры, то ей необходимо вновь стать главным «действующим лицом» в культурном процессе. Другой, не мене важный, момент — митрополит Петр Могила в своем глобальном культурном проекте имел двух партнеров. Это православное казачество и православные братства с богословской школой в Киеве. Увы, в современном украинском обществе оба этих института маргинальны и носят декоративный характер. Вместе с тем Украинское государство, которое должно быть заинтересовано в реализации нового культурного проекта, до сих пор недооценивает творческий потенциал церкви и ее влияние на общество.

— Каким именно образом она может осуществлять сегодня это влияние?

— Я вижу здесь несколько приоритетных направлений. Это образование, присутствие церкви в информационной сфере и социальные проекты. Следует подчеркнуть, что и для Петра Могилы, и для деятелей Контрреформации главным инструментом оздоровления и модернизации церковной жизни стала школа. Святителю Петру удалось создать в Украине богословскую школу нового типа, где православное студенчество было приобщено к европейской образовательной модели. Что же касается Киевской духовной академии наших дней, то она, несмотря на динамичное развитие в последние годы, еще не вышла на тот уровень, который бы позволил ей интегрироваться в современную европейскую систему образования. В исторически связанной с традициями богословской школы Киево-Могилянской академии сегодня даже не существует богословского факультета. Аналогичная ситуация наблюдается в Национальном университете и большинстве других украинских вузов. Богословские дисциплины в их программах полностью отсутствуют, в результате чего будущая культурная элита страны не имеет представления о православной традиции и истории церкви.

Следующая структура влияния: информационная. Церковь не может игнорировать информационный мир. Однако, учитывая специфику этого мира, она должна жить в нем по своим, особенным законам. Бог и церковь не могут быть предметом рекламы. Но жизнь церкви все-таки должна быть отражена в средствах массовой информации. Причем отражаться таким образом, чтобы читатель или зритель мог убедиться в том, что церковь — это не только социологическая реальность, но и реальность мистического плана: воплощенное в пространстве и времени Христово Тело.

Наконец, социальная деятельность. Вера не может быть абстрактной, она всегда воплощается в конкретных делах. Самым естественным является дело милосердия: помощь больным, бездомным, лишенным общения, бедным... Что может в этой сфере сделать церковь? Следуя евангельской заповеди, мы должны находиться везде, где имеет место человеческое страдание.

Путь домой открыт для всех

— На Архиерейском соборе Блаженнейший митрополит Владимир констатировал прогресс в диалоге с отделившимися от церкви церковными группами. На каком этапе сейчас находится диалог и каковы его ближайшие и среднесрочные перспективы?

— Диалог с УАПЦ и представителями других отделившихся от церковной полноты церковных групп должен проходить в пастырском, а не идеологическом ключе. Другими словами, предметом обсуждения должен быть не канонический статус, а уврачевание раскола.

В своем докладе Блаженнейший очень точно расставил все акценты в вопросе автокефалии и уврачевания раскола. С одной стороны, на его взгляд, автокефалия не может рассматриваться как угроза церковному единству, поскольку в таком случае пришлось бы согласиться с мыслью, что между автокефальными поместными церквами не существует церковного единства. С другой стороны, по мысли предстоятеля, на современном этапе вопрос об изменении статуса украинской церкви не актуален, поскольку таковой может привести к новым церковным разделениям.

— Не могли бы вы уточнить, какие именно разделения имеются в виду?

— Исходя из обращений, которые поступили в адрес Собора епископов УПЦ, усовершенствование канонического статуса УПЦ могло бы способствовать присоединению к ней тех церковных групп, которые сейчас находятся в расколе (3500—4000 приходов). Однако можно ли ожидать, что все они автоматически присоединятся к УПЦ, если последняя обретет автокефальный статус? Как можно предположить, около 300—500 приходов могут остаться за рамками канонической церкви, поскольку значительная часть автокефального имеет трудноустранимые канонические препятствия для осуществления священнического служения в канонической церкви.

В то же время с автокефализацией УПЦ на базе ряда епархий нашей Церкви в Восточном и Южном регионах может быть создана многотысячная «Юго-Восточная Митрополия», которая выделится из УПЦ и будет настаивать на прямом подчинении Московскому патриарху. Принесет ли это пользу украинскому православию и делу его консолидации? И имеем ли мы моральное право, зная о реальных настроениях в этих регионах, провоцировать такое развитие событий?

Убежден, что рассматривать вопрос о новом статусе УПЦ сегодня преждевременно. Приобретение канонической самостоятельности ценой разделения в самой УПЦ — это путь ослабления церкви.

— Я полностью согласен: раскол нельзя уврачевать через создание нового раскола. Но каким образом можно достигнуть такой консолидации и консенсуса?

— Мы должны четко понять, какой именно должна быть объединенная церковная структура. Должна ли она находиться в общении со вселенским православием либо развиваться в «альтернативном» церковном пространстве, сохранит ли она свободу от государственного влияния или будет стремиться получить статус неформальной «государственной церкви», будет ли эта церковь строиться по национальному или по территориальному принципу и так далее.

Путь домой открыт для всех. И знаменательно, что в документах недавно прошедшего Архиерейского собора Русской православной церкви нашла поддержку общая идея диалога с отпадшими от церковного общения без указания на конкретную церковную общность. Соборный документ поддерживает общую идею диалога, а это значит, что возможность такового сохраняется и для тех, кто сегодня принадлежит к непризнанному «Киевскому патриархату».

Теперь о конкретных механизмах достижения консенсуса. Как мы уже заметили ранее, для Украинской православной церкви смысл диалога заключается в уврачевании раскола. Однако для того, чтобы добиться определенного прогресса в диалоге, мы должны иметь адекватное представление о предпосылках раскола.

— В своем выступлении Блаженнейший митрополит Владимир впервые указал на связь раскола с ментальными и цивилизационными отличиями Западного региона.

— На это указывает статистика, поскольку до 70% приходов УАПЦ и УПЦ КП размещены именно в западных регионах. А это значит, что ведя диалог с неканоническими группами, мы должны принимать во внимание тот социокультурный контекст, в котором они существуют. Диалог должен вестись исключительно в богословском ключе. Объединенная Церковь не должна предполагать победу восточноукраинской ментальности над западной либо, наоборот, западноукраинской над восточной. Она должна стать тем стержнем, тем механизмом соборности, который объединит Украину, поможет ей преодолеть антагонизм, собрать воедино все лучшее, что было наработано по обе стороны Днепра. Поэтому одним из базовых условий для ведения диалога должен быть отказ сторон от политизации проблем церковной жизни. Украинская православная церковь на соборе епископов в декабре прошлого года осудила феномен так называемого «политического православия». В этом же аспекте необходимо воспринимать и решение Священного синода УПЦ от 18 апреля этого года, согласно которому священнослужителям нашей Церкви запрещено баллотироваться в местные органы самоуправления всех уровней и работать в них. Теперь мы ждем аналогичных шагов от представителей неканонического православия, и в первую очередь от «Киевского патриархата», деятельность которого до сих пор значительно политизирована.

— А что еще, кроме деполитизации, может способствовать уврачеванию раскола?

— Крайне важным является взаимопонимание. Автокефальное движение должно отказаться от мифа о том, что УПЦ якобы является только лишь «филиалом Российской церкви». УПЦ — это церковь украинского народа. И лучшее свидетельство этого, — личность ее предстоятеля, который является патриотом своей страны и искренне обеспокоен проблемами сохранения национального культурного наследия. С другой стороны, необходимо, чтобы адекватное представление о неканоническом православии создалось и у духовенства и чад нашей церкви. Раскол не уврачевать без сопереживания тем, кто оказался вне благодатной ограды церкви. Но сопереживание не может возникнуть из абстрактной мысли о вреде разделения. Кроме проведения «официального диалога» на уровне представителей иерархов УПЦ и руководства схизматических групп, необходимы какие-то формы общения на местном уровне. В ходе такого общения мы должны понять мотивы отделившихся, понять, что именно определило их конфессио­нальный выбор и что может облегчить их скорейшее воссоединение с канонической церковью. Мы должны понять: осуждая отделившихся, мы мешаем им найти дорогу домой. Напротив, выстраивая с ними жизненные связи, основанные на любви, мы помогаем отделившимся братьям увидеть в УПЦ ничем не умаленное проявление Кафолической Церкви. Проявление церкви, которая живет силой всепобеждающей Христовой любви.

— Общение необходимо, но не будут ли такие факты поводом для соблазна?

— Нужно, чтобы такие встречи проходили в рамках канонического поля. Так, мы должны строго воздерживаться от совершения общей молитвы с отделившимися, а также избегать выражения какой-либо солидарности с их антиканоническими поступками.

Трудности перевода

— Возможно ли сотрудничество между членами УПЦ и представителями неканонического Православия в деле редактирования украиноязычного корпуса библейских, святоотеческих и литургических текстов?

— Существующие переводы Священного Писания и литургических текстов на украинский язык с богословской точки зрения являются неудовлетворительными. Перевод Библии, осуществленный главой «Киевского патриархата», сделан с русского синодального издания, и таким образом уже является ущерб­ным. Кроме того, филологический и богословский анализ перевода показывает, что он нуждается в существенной доработке. Это же касается и других редакций украинских переводов Священного Писания, включая перевод, сделанный Иваном (Иларионом) Огиенко. Аналогичная ситуация с украинскими переводами святоотеческих и особенно богослужебных текстов. Здесь также существует обширное поле для совместной работы.

Мы должны как минимум учитывать тот опыт, который был наработан переводчиками УГКЦ, УПЦ КП и УАПЦ. Исходя из этого, я полагаю, что определенные формы сотрудничества в деле создания украиноязычного корпуса богословских текстов являются оправданными. Кроме того, работа по унификации переводов может стать тем конкретным делом, которое на данном этапе имеет потенциал положительно повлиять на ход диалога УПЦ с неканоническим православием. Учитывая, что в будущем, после восстановления церковного единства, в нашей церкви будет существовать значительная часть приходов, использующих в качестве богослужебного языка украинский, работа по унификации текстов является более чем актуальной.

— Возможно, в ходе богословских собеседований мы могли бы прийти к общему пониманию главных понятий, вокруг которых сегодня ведутся дискуссии между УПЦ и автокефальным движением?

— Такие собеседования были бы полезны, тем более что в ходе диалога с УАПЦ нам уже удалось достичь в этой сфере определенного прогресса. Проблема заключается в том, что понятие «автокефалии» в нашей стране подверглось мифологизации в сознании церковного народа. Одни полагают, что автокефалия либо автономия — это проявление вероотступничества, другие видят в ней чуть ли не единственный способ объединения украинского православия. Однако достичь консенсуса по вопросу статуса можно только полностью, подчеркиваю, полностью выведя его из политической плоскости в плоскость канонического права. Понятие автокефалии нуждается в демифологизации.

Для нас важно, чтобы представители неканонического православия пришли к ясному догматическому сознанию и правильной системе богословских приоритетов. Для полноценного церковного сознания канонический статус не может быть приоритетом. Неоправдан в церкви и приоритет национального — церковь живет как единый вселенский организм, совмещая верность национальной традиции с универсалистским сознанием. Ей чужда идеология космополитизма, которая искусственно выделяет человека из национального контекста. Но ей не менее чужд и дух нацио­нализма, который в своих метафизических глубинах всегда опирается на языческие пласты сознания. Церковь приобщает человека к свободе — свободе от любой идеологии, которая превращает нашу веру в «систему взглядов» и «убеждений». И эту свободу нужно в себе взращивать.

— Святой апостол Павел писал о том, что в ней нужно стоять.

— ...и эти слова апостола указывают на то, что сохранение свободы возможно лишь тогда, когда мы устремлены ко Христу, ведь святой апостол говорит о свободе как о даре Христа. Здесь необходимо личное усилие, постоянное движение ко Христу как источнику и отцу нашей свободы.

Справка «ЗН»

Епископ Александр (Драбинко) — воспитанник Блаженнейшего Митрополита Владимира, ближайшим помощником которого он является последние десять лет. Викарий Киевской Митрополии и личный секретарь Предстоятеля УПЦ. Владыке Александру 31 год, и его иногда называют лидером молодого поколения епископата в УПЦ. Однако сам владыка не любит, когда его роль в жизни УПЦ преувеличивают. «Меня часто записывают в ту или иную партию, — говорит он, — но я как был, так и остаюсь беспартийным, поскольку являюсь викарным епископом, и нахожусь на послушании у Блаженнейшего Митрополита Владимира». Курируя ряд важнейших информационных и издательских проектов УПЦ, владыка Александр прекрасно знаком с современной церковной ситуацией. Ей же посвящена и кандидатская диссертация епископа Александра «Православие в тоталитарной Украине (вехи истории)» (2002).