МЕСЯЦ ЦЕЗАРЯ

К середине ХХ столетия Египет созрел для революции. Египетский национализм страдал от поражения в Палестине и от провалившейся попытки избавиться от британцев. Политические группировки левого и правого толка требовали радикальных перемен. Всесильные королевские фавориты из иноверцев, между тем, продолжали заправлять финансами Египта, упиваясь большей властью и привилегиями, чем местная элита. Наконец, о египетском народе вспоминали только тогда, когда политические игроки могли использовать его как ставку в своих играх. Военные неудачи и британский диктат крайне раздражали армейских офицеров, которые считали причиной всех бед коррупцию в правительстве и некомпетентность короля Фарука. 23 июля 1952 г. в бескровном перевороте «свободных офицеров» монархия была низложена. Как и в какой степени премьер республики, а затем президент Насер преуспел в выполнении своей роли в судьбе страны, продолжает оставаться предметом противоречивых суждений.

Король-«плейбой»

Полвека миновало с той поры, как в Египте произошло отстранение от власти последнего монарха. 32-летний король Фарук — представитель выдающейся когда-то династии Мохаммеда Али — отплыл из Александрии в Геную на роскошной яхте июльским вечером 1952 г., навсегда покинув Египет. Он отрекся от престола в пользу своего новорожденного сына, передав всю исполнительную власть генералу Нагибу, возглавившему армейский переворот. Люди на улицах танцевали, радуясь, что король-плейбой, наконец-то, перестал быть кошмаром нации. За 15 лет своей карьеры из обожаемого монарха Фарук сумел превратиться в деспотичного увальня, который никого не устраивал, особенно господ офицеров. Анвар Садат предлагал даже публично казнить Фарука и членов королевского окружения.

Как видится теперь, по прошествии стольких лет, нестабильность в стране, повлекшая за собой роковые события для монархии, началась с окончания британского мандата над Палестиной и провозглашения Государства Израиль в 1948 г. Оскорбленный арабский мир требовал войны. Вооруженные и фанатичные, «братья-мусульмане» просто жаждали атаковать молодое израильское государство. Премьер-министр Египта Махмуд эль-Нуркаши возражал, зная, что армия была не готова к войне. Фарук, опасаясь обвинений со стороны «братьев-мусульман» в связях с еврейскими кругами, игнорировал мнение премьера. Целесообразнее отправить этих бойцов в Палестину, чем позволить им обрушиться на монархию.

Властный и неуступчивый, молодой монарх постоянно ссорился с правительством и лидерами оппозиционной националистической партии Вафд, занимавшими ключевые посты в кабинете. Разногласия возникали по любому поводу — еще с той поры, когда в 1937 г. семнадцатилетний Фарук взошел на престол. Он расходился во мнении со своими министрами практически во всем — по административным вопросам, назначениям и даже церемонии коронации, не говоря уже о таких вещах, как объявление войны.

Как король королей Ближнего Востока Фарук, грезивший стать халифом всех мусульман, поспешил возглавить этот джихад прежде, чем какой-либо другой арабский лидер перехватит у него роль спасителя. Для проведения триумфального парада в честь ожидаемой победы Его Величество отдал приказ о строительстве в столице грандиозного проспекта — наподобие Елисейских полей в Париже. Он был как мальчик, играющий в войну, раздавая воинские звания своим сестрам. Король облачился в хаки и, инспектируя верхом на коне свои войска, вручал им тысячи экземпляров миниатюрного Корана.

Но арабо-израильская война была длительным делом: с прекращением огня и новыми наступлениями, которые продолжались до января 1949 г., Фарук оказался халифом на час, потерпев полное фиаско, и джихад обернулся оглушительным провалом. Израиль утвердил себя как нация, а парад так никогда и не состоялся. Общественное мнение возложило вину за поражение на дешевое итальянское оружие, которое «часто стреляло назад», и людей, поставлявших его. Ближайшие друзья Фарука — Антонио Пулли (дворцовый механик), Эдмунд Гальян (ливанский импортер шариковых ручек и главный поставщик дворца), Элиас Андраос — грек, занимающийся земельными вопросами, и ливанец Карим Табет — одиозный министр информации — сделали себе состояние на закупках негодного вооружения. Премьер же получил пулю от «братьев-мусульман».

«Фарук внезапно перестал быть королем-мальчиком. Потеряв волосы и немыслимо растолстев, он выглядел на двадцать лет старше своего возраста», — писал Уильям Стэдием в своей книге о последнем короле Египта. «Золотой мальчик превратился в старика, и этот толстый, лысый, подслеповатый, неряшливый старик возглавлял нацию пашей и феллахов, чье шокирующее бесправие напоминало плантации американского Юга перед гражданской войной». Египтяне прощали Фаруку его резвые шалости, дорогие заграничные поездки, голод, эпидемии малярии и холеры, все еще восклицая: «Да здравствует король!» в полную мощь своих голосов. Но их терпение иссякало. Он, а не британцы, предал их. Зерна мятежа были посеяны. Потребуется всего два года, чтобы они взошли. С подорванной репутацией у себя дома и разрушенной за рубежом из-за обвинений в симпатиях к нацистам, Фарук решил пожертвовать своим главным козырем — королевой. Фарида получила развод и была отлучена от трона 17 ноября 1948 г. — из-за того, что, произведя на свет трех дочерей, так и не сумела родить наследника.

Личная жизнь короля, ухлестывающего за гувернантками и девушками из прислуги, стала национальным позором, который наносил ущерб международному имиджу Египта и серьезно вредил репутации Фарука. Он превратился в завсегдатая ночных клубов и казино. Его часто видели в обществе с дамами-иностранками. Интимные приключения монарха с садомазохисткими штучками, обжорство и бесконечные эскапады стали притчей во языцех. Как-то раз патруль полиции нравов, осветив машину, припаркованную у дороги глубокой ночью, обнаружил в ней любовную парочку. Увы, блюстители нравственности застукали не того, кого надо: из машины вывалился недовольный король с пистолетом в руке и выстрелил несколько раз в воздух. Он стал надвигаться на фоторепортера, интересуясь работодателем смельчака. Его Величество потребовал фотокамеру, шарахнул ее об асфальт, растоптал, потом втиснулся в машину и умчался, оставив огорченного подданного с приступом диареи. Скандал, однако, вышел наружу — времена для прессы были либеральные.

От прежней популярности короля почти ничего не осталось. Он пытался примириться с бывшей королевой, но Фарида была неумолима. Если он действительно хотел ее вернуть, ему пришлось бы избавиться от своих иностранных дружков, поставлявших заморских прелестниц. У Фарука было много недостатков, но друзей он не предавал. Вместо этого он решил найти замену Фариде. Он полагал, что если женится снова — на обычной девушке — и осчастливит Египет наследником мужского пола, то вернет любовь и уважение народа. Фарук был суеверным королем, полагавшимся на гороскопы своего астролога, который напророчил плейбою, жаждущему приключений и народной любви, встречу с юной красавицей в ювелирном магазине, которая родит ему сына. Фаруку никогда не приходило в голову, что ювелир подкупил королевского предсказателя, вложив в его уста необходимые «пророчества» о дочери своей приятельницы.

Министр информации Табет, прозванный иностранными дипломатами «шакалом», принялся распространять истории о девушке из народа, этакой Синдерелле, встретившей своего принца. То, что 16-летняя Нариман уже была помолвлена с молодым человеком, казалось незначительным препятствием, за исключением самого молодого человека, конечно, и простых египтян, чье неодобрение и поднятые брови не принимались в расчет. Зато королевский ювелир, нашедший Золушку для короля на задворках своей улицы, стал пашой к неописуемому возмущению высшего общества и военной элиты.

Жених не пожалел денег, приводя в порядок будущую королеву. Нариман отправилась в Италию, где для нее была открыта частная школа. За блестящей свадьбой последовал умопомрачительный медовый месяц в Европе. Несомненно, наследный принц был зачат во время медового месяца, но египтяне уже не верили королю-сластолюбцу. Ширились слухи, что наследник родился от внебрачной связи, и король женился только после того, как новорожденный оказался мальчиком. В любом случае, принц Ахмед Фуад, официально родившийся 16 января 1952 г., появился на свет слишком поздно, чтобы спасти монархию.

Но Фарук и Нариман безмятежно продолжали позировать с младенцем перед фоторепортерами, и свержение монархии было всего лишь слухом в народе, влачащем жалкую жизнь.

Операция «Орел»

Отношения Фарука с британцами также складывались неблестяще. Британская оккупация формально прекратилась в августе 1936 г. после подписания англо-египетского договора о дружбе и союзе. Однако, согласно ст. 1 договора, Британия получила право на протяжении 20 лет держать 10 тыс. войск в зоне Суэцкого канала, а в «случае войны, непосредственной угрозы войны или чрезвычайной международной ситуации» Египет обязался предоставить англичанам все аэродромы, порты и средства коммуникации. В период Второй мировой войны Фарук, однако, пытался уклониться от союзнических обязательств и сохранить нейтралитет. Это стоило ему обвинений в сговоре с вермахтом и Муссолини. В 1942 г. британцы заставили его назначить премьер-министром Мустафу эль-Наххаса — председателя партии Вафд, благосклонно относящегося к британскому присутствию. В 1944 г. Фарук отправил навязанного ему премьера в отставку.

Британцы со своей стороны зарывались все глубже и не спешили расставаться с прибыльной колонией. Статус британской мировой мощи целиком зависел от контроля над Суэцким каналом — «яремной вены империи». К 1951 г. реальное число британских военных в Египте превысило 60 тыс. и их пребывание не ограничивалось зоной Суэцкого канала. Это была самая большая военная база в мире. Данное обстоятельство чрезвычайно оскорбляло национальную гордость египтян и провоцировало их на кровопролитные инциденты. В ответ британцы вешали виновных и невиновных без суда и следствия. Египетское правительство пыталось мирно договориться об эвакуации иностранной армии, но началась «холодная война» и супердержава все медлила.

Продолжающаяся оккупация усиливала брожение в египетском обществе, накаляя и без того сложную атмосферу. Люди больше не хотели обещаний. Антибританские демонстрации подкреплялись партизанскими рейдами в зоне канала. Премьер-министр Мустафа эль-Наххас — непотопляемый оппонент Фарука и его постоянная головная боль — 8 октября 1951 г. в одностороннем порядке денонсировал пресловутый англо-египетский договор о дружбе и союзе, который сам же когда-то и составлял. Он произнес проникновенную речь в парламенте: «Ради спасения Египта, я подписал договор 1936 г., и ради спасения Египта сегодня я прошу его отменить». Эти слова прозвучали долгожданной музыкой для ушей египтян и сигналом к действию. И действия начались.

При поддержке правительства и партии Вафд были сформированы «освободительные батальоны» для устрашения оккупационной армии. От Порт-Саида до Суэца британские гарнизоны были взяты на прицел египетскими снайперами. Партизанские группы использовали излюбленную тактику — устраивали засады на дорогах следования армейских автоколонн и расстреливали британских солдат, сбрасывая убитых в воды канала. Полиция, охраняющая канал, активно сочувствовала партизанам, и британцы об этом знали. Другой источник сопротивления заключался в наличии 80 тысяч египетских рабочих на британской военной базе, занимавшихся откровенным саботажем.

С целью наказать полицию, помогавшую в нерабочее время «освободительным батальонам», британские войска запланировали проведение операции по изгнанию полицейских формирований из Исмаилии. Непосредственным поводом к карательным действиям явилась гибель американской монахини, попавшей случайно под перекрестный огонь, и взрыв фугаса, прогремевший накануне и погубивший несколько британских служащих.

В священную для мусульман пятницу операция «Орел» началась. 25 января 1952 г. в пять часов утра британцы, окружив полицейские казармы, развернули полевые орудия, в том числе танки. Используя громкоговорители, оккупанты предложили полицейским сдаться. Но они допустили промах: забыли или не посчитали нужным перерезать телефонные провода. Полицейский командир связался с Каиром, ожидая указаний. Отклонить британский ультиматум было равносильно самоубийству. Тем не менее министр внутренних дел Фуад Серагеддин — единомышленник премьер-министра — дал указание сопротивляться до конца. Полицейские так и сделали: защищались до последнего патрона с помощью допотопных ружей. Исход мог быть единственным. Окровавленные тела 60 убитых полицейских сложили посреди казарменного двора. На следующий день в Каире начался ад.

«Черная суббота»

Через 50 лет после 26 января 1952 г. — «черной субботы» — историки так и не пришли к единому мнению о том, кто стоял за этими событиями. Почти все политические группировки того времени были под подозрением. Мечтала ли партия Вафд смести монархию или скомпрометировать своих соперников? Хотел ли король сокрушить лидеров Вафд путем скандала или с макиавеллиевым коварством провоцировал определенные круги, чтобы обратить ненависть толпы против них? Сделали ли это коммунисты или виновными были «братья-мусульмане»?

В ходу были самые фантастические теории, но истину еще только предстоит выяснить. Несомненно одно: для трагедии такого размаха сцена была подготовлена и исполнители сознавали, что время их наступило.

Это был мрачный день для Каира. Полицейские отряды из аббасийских казарм потребовали оружия, чтобы отомстить за своих товарищей. Они проследовали беспрепятственно в город и присоединились к студентам университета и вооруженной молодежи, вышедшей на демонстрацию. Если столичная полиция и действовала, то вполсилы. Отсутствие полицейского контроля вряд ли было удивительным. Разросшаяся как снежный ком огромная толпа внезапно ринулась в богатые кварталы, методично поджигая их, как бы по заранее составленному плану. Главными чувствами были ярость и мщение, главной мишенью — собственность иностранцев — бары, рестораны, роскошные отели, шикарные магазины, банки и казино. Около полудня запылал кинотеатр в 200 метрах от королевского дворца. Мятежники сожгли и разрушили порядка 700 зданий. Пламенем была охвачена та самая часть Каира, которую хедив Исмаил построил в преддверии церемонии открытия Суэцкого канала, чтобы произвести впечатление на именитых гостей. «Второй Париж» мира — элегантный и космополитический — умирал в дыму и огне.

Жак Берки в книге «Египет: империализм и революция» приводит свидетельства очевидцев. «Все было хорошо организовано. Грузовики с цистернами подвозили бензин, который люди разливали в канистры и передавали по цепочке из рук в руки. Десятилетние мальчишки разводили костры, люди брали из них огонь и бросали горящие факелы в здания. Они ворвались в магазин «Ада», владельцами которого были евреи — крупнейшие в Египте торговцы текстилем — и занялись откровенным грабежом. Затем раскрутили несколько рулонов материи, пропитали бензином, связали и подожгли».

Тэрф-клуб, членами которого состояли Фарук и вся британская элита в Каире, оказался полностью разрушенным, в огне погибли 9 британцев и замечательные портреты исторических знаменитостей клуба — Китченера, Элленби, Кромера. Отель «Шеппард», считавшийся одним из самых фешенебельных в мире, сгорел дотла. Дежурный полицейский в «Шеппарде» был первым, кто вошел во вверенный ему отель с канистрой бензина. В безумном пылу праведного гнева толпа, не ведая, что творит, разгромила консульство дружественной арабской страны — Ливана.

26 иностранцев стали жертвами самосуда или сгорели заживо в «черную субботу», прежде чем правительство Вафд послало войска для наведения порядка. Подданные продолжали бесчинствовать, а пожарные бригады ничего не предпринимали. Кое-где они пытались вмешаться, но толпа перерезала пожарные шланги. Полиция кружила вокруг в грузовиках, помогая мятежникам.

В это утро, пишет Уильям Стэдием, премьер эль-Наххас делал педикюр. Услышав новости, он приказал забрать жену из парикмахерского салона и в бронированном автомобиле доставить домой. Что касается короля, то в это время Фарук устроил ленч для официальных лиц и высоких полицейских чинов в честь рождения своего сына. Малютка сладко спал в колыбельке под балдахином, увенчанным золотой короной. Пожар в столице, разумеется, нарушил приятное течение семейного торжества. Высокопоставленные гости, потеряв аппетит, бросились к телефонам. Отчеты о поведении короля противоречивы. Согласно одному из них, мятежники двинулись к королевскому дворцу с криками: «Да здравствует король!» Когда король появился на балконе, возгласы стали иными: «Где твоя мать?» — кричали подданные, намекая на романтические каникулы королевы Назли в США в обществе молодого любовника. Некоторые зашли слишком далеко, не пощадив десятидневного младенца. После вопроса «Сколько зубов у твоего сына?» король приказал открыть огонь. Он постоял, наблюдая расстрел, отсалютовал всем и скрылся из виду. По другим данным, король приказал стрелять и за пределами дворца, вся площадь была усеяна убитыми. Но есть и несколько иная версия этих событий: короля поприветствовали, затем начали оскорблять, при этом несколько фанатиков ворвались во дворец с недвусмысленными угрозами. Его Величество действовал мужественно.

Только вечером армейские подразделения рассеяли толпу и восстановили порядок. Было объявлено чрезвычайное положение и введен комендантский час. Ночью король отправил в отставку правительство эль-Наххаса. Британские войска в Суэцком канале были приведены в состояние боевой готовности, ожидая приказа войти в Каир. В зону канала прибыло подкрепление из шотландских гвардейцев и эскадрильи, базировавшейся на Кипре. Ходили слухи, что беспорядки могли произойти в Порт-Саиде и Александрии, но были предотвращены благодаря решительным действиям властей.

Масштабы убытков и разрушений невозможно объяснить одной лишь инерцией правительства. Было слишком много жертв среди мирных граждан, большинство из которых даже не понимали, чем вызван этот ужас. Почему мятеж не был остановлен еще до того, как толпа стала неуправляемой? Кому оказалось нужным разрушение Каира? На эти вопросы и сейчас нет ответа. Многие архивы уничтожены британцами, другие до сих пор находятся под запретом. Но ни британцы, ни французы не могли быть зачинщиками. Те, кто считает, что мятеж был организованным, но никак не спонтанным, возлагают вину на основных подозреваемых: «братьев-мусульман» и праворадикальное крыло националистической партии «Молодой Египет», возглавляемой Ахмедом Хуссейном. Сбрасывая иностранное иго в яростном порыве разрушения, мятежники вряд ли догадывались, что проявление их мести открывало новую эпоху и страна должна измениться.

На протяжении последующих шести месяцев ушли в отставку четыре премьер-министра. Сменяемые дворцовыми интриганами правительства безуспешно пытались вдохнуть жизнь в угасающую парламентскую систему. С каждым провалом дела шли все хуже. Единственной надеждой на выход из кризиса оставалась армия. В марте 1952 г. ответственный сотрудник британского посольства в Каире отправил депешу в Лондон: «Военная диктатура более вероятна, чем революционный взрыв». Июльский переворот не был неожиданностью.

«Философия революции»

В древнеримском календаре июль был пятым по счету месяцем года. После победного похода Юлия Цезаря в Египет устаревший календарь реформировали, и квинтилис стал июлем, названным так в честь великого диктатора. Историки могут заметить поразительную связь между июлем и некоторыми поворотными событиями, изменившими мир так, как будто бы седьмой месяц года имел особое соглашение с историей. 4 июля 1776 г. была провозглашена Декларация независимости северо-американских штатов: до этого дня Америка оставалась британской колонией — поразительный факт в свете концепций сегодняшнего времени, когда США распространяют свою супермощь на большинство стран мира под именем глобализации. Падение Бастилии, положившее конец абсолютизму и началу Великой французской революции, произошло 14 июля 1789 г. 26 июля 1953 г. начался штурм казарм Монкады Фиделем Кастро, в июле 1958 г. пала иракская монархия. Для Египта июльский феномен выглядит особенно впечатляющим: это французская военная экспедиция в Египет и «Битва у Пирамид» генерала Бонапарта с мамлюками в 1789 г., назначение албанского офицера Мохаммеда Али правителем Египта в 1801 г., британская интервенция в 1882 г., восхождение к власти короля Фарука в 1937 г., национализация Суэцкого канала 26 июля 1956 и проч. Разумеется, нет научных объяснений повторяющемуся с удивительным постоянством календарному феномену. Единственное подходящее объяснение — совпадение.

Военный переворот в Египте, который стал революцией в полном смысле этого слова, произошел в среду, 23 июля 1952 г. Первоначальный план «свободных офицеров» предусматривал низложение Фарука осенью 1952 г. Однако самоуправство короля мобилизовало путчистов несколько раньше. Возмущение в армейской верхушке вызвала кандидатура, предложенная королем на престижный пост президента офицерского клуба. Дальше — больше: 20 июля 1952 г. король назначил на должность министра обороны своего шурина — молодого человека без имени и авторитета, но с амбициями и намерениями покончить со «свободными офицерами». Дату выступления пришлось срочно пересмотреть. Роль вождя преподнесли на блюдечке популярному в армии генералу Нагибу всего за день до переворота. Хотя респектабельный генерал никогда «свободным офицером» не был, он согласился поучаствовать в путче в качестве главного лица.

23 июля 1952 г. в половине второго ночи, когда король наслаждался жизнью, как обычно, в своей летней резиденции в Александрии, войска, покинув душные казармы, заняли улицы Каира. Анвар Садат по радио обратился к нации с заявлением о свержении Фарука. Генерал Нагиб по телефону зачитал ультиматум королю: немедленное отречение от престола и эмиграция. Военный гарнизон в Александрии был слишком слаб. Прощание с короной длилось недолго: после кратких консультаций с растерянными советниками Его Величество махнул рукой на престол и карьеру, поставив четкую подпись под отречением, причем дважды. 26 июля 1952 г. господин Фарук отправился в свободное плавание по морю житейскому.

Провожать бывшего короля пришли иностранные послы, члены кабинета, военные. Фарук пожал руку генералу Нагибу и пожелал ему удачи в управлении Египтом и англо-египетским Суданом. В 18 час. 20 мин. белоснежная «Махрусса» с 20-минутным опозданием снялась с якоря. 21 залп прощального салюта прогремел во след. Два эсминца сопровождали королевскую яхту до нейтральных вод. Король был грустен, а Нариман встревожена отсутствием эскорта. Сбросив бремя власти, Фарук вскоре расстался с непомерно растолстевшей и опостылевшей ему «девушкой из народа».

Что же касается остальных, то тюремное заключение стало ответом министрам кабинета и лидерам Вафд, поспешившим принести свои поздравления «свободным офицерам». В январе 1953 г. все политические партии были запрещены.

Через два года Египет был объявлен республикой, а генерал Нагиб — президентом. Перспективы генерала выглядели блестящими. Военная верхушка, средний класс, бывшие политические партии и «братья-мусульмане» примкнули к Нагибу, становившемуся влиятельной общественной фигурой и настолько популярной, что весной 1954 г. революционный совет официально обвинил генерала в диктаторских амбициях. «Это всего лишь летний ураган, который, слава Аллаху, уже закончился» — успокаивал Нагиб взволнованных граждан республики с балкона Дворца революции.

Вызов генералу пришел от полковника Насера.

Гамаль Абдель Насер родился в Александрии в семье почтового служащего в 1918 г. Он постоянно конфликтовал со своими учителями, не пропуская ни одной антибританской демонстрации, и в стычках с полицией ему крепко доставалось. Несколько месяцев юный бунтовщик проучился в юридическом колледже, а затем поступил в Королевскую военную академию, которую закончил в звании младшего лейтенанта. Он был женат на простой необразованной женщине и до конца своих дней отличался неприхотливостью в быту. Во время прохождения военной службы в Судане Насер сблизился с тремя офицерами: Закарией Мохеддином (впоследствии вице-президент ОАР), Абдель Хаким Амером (будущий фельдмаршал) и Анваром Садатом. Вместе они создали подпольную организацию «Свободные офицеры», чья структура и состав были известны только Насеру. Их целью стало изгнание британцев и свержение монархии.

Фактическим лидером июльского переворота был Гамаль Абдель Насер. Почти два года после путча ему так удавалось скрывать свою настоящую роль, что вездесущие иностранные журналисты даже не подозревали о его существовании. В апреле 1954 г. после нескольких месяцев противостояний и сложной серии интриг пятидесятитрехлетний Мохаммед Нагиб проиграл борьбу за власть, и Насер вышел из тени, назначив себя премьер-министром. Молчаливое большинство, которое не принадлежало ни к одной партии или группе, чувствовало растерянность и выжидало.

Мохаммед Нагиб сохранил титул президента, но распрощался с президентскими привилегиями. Он находился до конца своих дней под домашним арестом, ему запретили общаться с семьей, и даже на похороны жены лидер нации приехал, получив специальное разрешение бывших товарищей. Первый президент республики провел оставшиеся годы в полном одиночестве, занимаясь разведением кошек и совершенствуясь в иностранных языках.

Гамаль Абдель Насер приступил к осуществлению египетской мечты о национальной независимости и обеспечении интересов народа. Эвакуация «империалистических британских войск» стала его первостепенной политической задачей. 27 июля 1954 г. 65 тыс. британских военных и 18 тыс. африканских пехотинцев покинули базу в зоне Суэцкого канала.

В январе 1956 г. Насер выдвинул тезис о том, что принципы социализма в своей основе совпадают с постулатами мусульманства, и провозгласил конституцию, согласно которой Египет становился социалистическим арабским государством с однопартийной системой и исламом в качестве государственной религии. В этот период харизма египетского лидера своей популярностью затмила влияние других политических сил, включая «левых» и объявленных вне закона «братьев-мусульман». Конституция была одобрена 99, 8% голосов.

В июне 1956 г. 99,948% населения проголосовало за Насера — единственного кандидата в президенты. Триумф Насера означал, что опора на армию, полицию и службу безопасности в сочетании с умело манипулируемым гражданским населением станет основой нового режима. Он объявил амбициозную программу внутренних преобразований — революцию «сверху», которая шла параллельно с продвижением Египта в арабский мир. В книге «Философия революции» Насер четко изложил свою задачу — стать лидером 55 млн. арабов, затем 224 млн. африканцев и, наконец — 420 млн. мусульман. Таким был зенит честолюбивых устремлений арабского национализма и золотого века Гамаля Абдель Насера, несмотря на то, англо-египетский Судан отделился навсегда, и великий проект — создание Объединенной Арабской Республики — оказался недолговечным.

Июльская революция по своим целям и характеру стала беспрецедентным вызовом Египта мировой гегемонии Запада. Трехсторонняя агрессия, последовавшая за национализацией Суэцкого канала, сигнализировала о начале трудной фазы, которая изменила повестку для революции, отодвинув внутренние проблемы и панарабские мечты на второй план. 272 млн. египетских фунтов оказались заблокированными в Английском банке. Улицы Порт-Саида патрулировали иностранные войска. Насер вышел из этого фактически проигранного в военном отношении противостояния с Израилем с возросшим престижем во всем арабском мире.

Национализм и антифеодализм захлестнули Египет. Народные массы становились на сторону новой власти по мере того, как проводилась земельная реформа, и новые законы обеспечивали бесплатное образование, работу и социальную защиту. Более или менее успешная кампания была проведена против коррупции. Женщины получили гораздо больше прав, чем имели до того. Новый средний класс стал занимать должности и политические позиции, занимаемые когда-то итальянцами, греками, французами и британцами, которых Насер вынудил покинуть Египет далеко не в корректной форме. Асуанская плотина, построенная с помощью СССР, покончила с ужасом засух и наводнений. Во многие деревни вошла жизнь ХХ века.

Всякая революция имеет своих сторонников и противников, периоды успеха и падений, и июльская революция не исключение. Она дала выход надеждам на социальное равенство и национальное возрождение, пыталась покончить с нищетой и болезнями. Но амбиции революции оказались сильнее ее возможностей. Ревностное стремление служить режиму, а не интересам нации, обернулось катастрофой. Ко времени смерти Насера «новая сильная армия» Египта была разгромлена в «шестидневной войне» с Израилем и Суэцкий канал заминирован. Весь Синай, который составлял почти треть территории Египта, перешел к израильтянам. По древней земле фараонов маршировали советские дивизии. Общественный сектор, заменивший частный бизнес, едва дышал, а внутренние и внешние долги страны достигли астрономических сумм. Демографический взрыв затруднил попытки поднять жизненный уровень простого народа. Местные аристократы были не в восторге от того, что их земли экспроприировали и национализация лишила их состояний. До революции всего лишь 30 семей монопольно владели богатствами страны. Реформы Насера подвергли их унижениям и страданиям, и они впервые познали на собственном опыте, что такое безденежье и нищета. Даже сегодня, когда все утряслось, им нелегко говорить о революции и днях, проведенных в тюрьме. Ирония заключалась в том, что дети и близкие родственники лидера, тяготевшего к социализму и беспощадно боровшегося с частным капиталом, стали самыми богатыми людьми в стране.

Но даже проигранные две войны с Израилем и провалившаяся идея панарабизма не омрачили популярности этого харизматического армейского офицера, который впервые за последнюю тысячу лет стал первым истинно национальным по крови и духу руководителем страны. Он пробудил в своих соотечественниках гордое достоинство, которого они не имели при иностранном правлении.

Сторонники Насера до сих пор сожалеют, что судьба не отпустила ему времени для спасения страны. Противники Насера утверждают, что его режим был изначально ущербной диктатурой одного человека, одержимого властью. Он превратил Египет в полицейское государство, в котором переписка перлюстрировалась, масс-медиа находились под строгой цензурой, главные газеты национализировались, телефоны прослушивались, а политические противники отправились в пустыню в концентрационные лагеря. Для большинства же феллахов жизнь мало изменилась.

Когда оппоненты обвиняют режим Насера в репрессиях и отсутствии демократии, они забывают о том, что все великие революции истории — французская, американская, большевистская, турецкая — начинали претворение в жизнь своих основных принципов отнюдь не с демократии и поощрения скомпрометировавшей себя в либеральную эпоху многопартийной системы. Когда критики указывают на недостаточный эффект во многих отраслях, они не удосуживаются вспомнить, сколько блестящих проектов потерпело крах в индустриализованных странах.

Насер был объектом поклонения и обожания, неприязни и ненависти, симпатии и предрассудков, но никогда не был безразличен нации. Он выжил на протяжении 18 лет как политический лидер, вопреки сильным оппонентам: Израилю и Западу, коммунистам, прежним политическим партиям, соперничающей военной клике, обездоленной аристократии, сторонникам Нагиба и всем потрясениям в арабском мире.

Несомненно одно — прогресс был достигнут, и это значит, что революция не проиграна. Она превратила Египет в центр притяжения для арабского мира, мощную политическую силу в Африке и во всем мире. Трагические перипетии сложной эпохи «арабского социализма» остались в прошлом. В Египте многие вещи изменились, и изменились к лучшему. Синай вернулся под египетский флаг и в стране открылось посольство Израиля. Иностранные туристы и бизнесмены — снова желанные гости. Выросли новые города и важные инфраструктуры созданы повсюду. В госпиталях, оборудованных по последнему слову техники, медицинское обслуживание осуществляется на уровне мировых стандартов. Молодые люди с мобильными телефонами разъезжают за рулем последних моделей автомобилей, собранных на египетских заводах. С компьютерами и новыми технологиями появилось больше возможностей для экономического роста. Здесь, как и в любом нормальном обществе, банковский счет, чековая книжка и хорошо оплачиваемая работа считаются важными приоритетами. Большинство египтян, отмечая в эти дни золотой юбилей июльской революции, с пониманием относятся к своему прошлому. Они отдают себе отчет, что в эпоху, когда в обществе преобладало ощущение всеобщего недовольства и люди больше не могли терпеть унижений, революция стала политической необходимостью. Потому они так горячо приветствовали ее, когда она произошла.