«И В АДУ НЕ НАЙТИ ТАКОЙ ФУРИИ...» ДНЕВНИКИ ЭДВИНЫ КЭРРИ

Что случилось с пожилыми женщинами? Их распирает радость жизни, они переполнены чувством собственного достоинства, пишут книги, участвуют в политике, выступают в телепрограммах. У немолодой замужней политической деятельницы, члена парламента, — роман с министром финансов, восходящей звездой консервативной партии. Она поверяет своему дневнику волнующие моменты этой страсти и очень трезво рассуждает. Влюбленная женщина твердо намерена оставить свой след в политике. Она вполне допускает, что парламентский роман будет способствовать росту персональной карьеры. Но проза жизни такова: восходящая звезда становится премьер-министром и не торопится предоставить лакомую должность честолюбивой партнерше. Она несчастна и не очень рада такому положению дел. В дневнике появляется запись: «Я чувствую себя одинокой, отверженной и нелюбимой. Я хочу, чтобы мой дом был заполнен одним большим мужчиной в голубых трусах; я хочу быть теплой, липкой и смешливой...»

Британия открыла рот в изумлении. Миссис Кэрри получила более 100 тыс. фунтов стерлингов аванса от издателя, а ее авторский гонорар составит 15% от продажи книг. Ожидается, что объем продажи — по цене 18,99 фунта за экземпляр — будет никак не меньше 100 тыс. Читатели захвачены дневниками Эдвины Кэрри, и их можно понять. С одной стороны муж, который слишком много пьет и чересчур громко храпит, но при этом успешно преодолевает кризис «среднего возраста». С другой стороны, седовласый и импозантный красавец Джон Мэйджор, рвущийся к высокой должности.

Предвидел ли умудренный опытом мистер Мэйджор такую славу? Большие голубые трусы вошли в историю. Кто когда-нибудь вспомнит теперь о Джоне Мэйджоре без этой интимной детали? Фрэнк Синатра однажды сказал: «И в аду не найти такой фурии, как энергичная женщина с литературным агентом».

История полна личностей, чье раскованное поведение не было помехой для выполнения руководящей роли, например Людовик XIV, Екатерина II и, наконец, Билл Клинтон. Что Джон Мэйджор мог пойти на «это», неудивительно: в Вестминстере так скучно, а он страстная личность. О 48-летней Эдвине ходили разные слухи. До Мейджора у нее случился мимолетный роман с неким «неряхой с извращенными наклонностями и невиданным самолюбием». Реальной же проблемой этого неряхи было то, что он не посодействовал ей с работой. «Мне необходимы были помощь и совет, как пробиться из нижних рядов, однако неряха не помог, а только все усугубил», — сердится она в дневнике.

Но Джон и Эдвина? Костер разгорелся, захлестнув прессу и телевидение. Высшее общество в лице леди Арчер публично обвинило Мэйджора в отсутствии вкуса. Эпитеты типа «продажной девки» обрушились со стороны бывших коллег. Преисполнившись благородного негодования, они спрашивают: «Зачем она решилась на эти разоблачения? Почему не унесла свои секреты в могилу?» Но почему она должна была это делать? Кто на ее месте не был бы уязвлен и разочарован, убедившись в безразличии любовника к карьерным запросам пассии? Ведение дневника деятелями любого ранга практикуется с незапамятных времен, и для них дневник всегда был формой политической страховки, возможностью свести счеты и дать волю чувству мести, если борьба с противником продолжается. Их дневники сродни динамиту с заведенным часовым механизмом, который должен сдетонировать в максимально многолюдном месте в строго определенное время — обычно тогда, когда автор ощущает себя в безопасности.

Мотивы Эдвины Кэрри для написания дневников могут дебатироваться, но причины, по которым она решилась их опубликовать, предельно ясны: она хотела отомстить и увековечить себя. И улучшить свой банковский баланс ко всему прочему.

Она была в ярости, затерявшись с восхождением Мэйджора. Но последней каплей, переполнившей чашу унижения, стала автобиография экс-премьера, где для нее не нашлось ни единого слова. «Больше всего меня достал тот факт, что, просматривая автобиографию, я нигде не обнаружила своей фамилии, даже в указателе», — сказала она в интервью на Би-би-си. Очевидно, Джон Мэйджор допустил непростительную ошибку.

«Упущение, которое так огорчило ее, было целиком моей ошибкой», — признался Джулиан Гловер, литературный консультант Джона Мэйджора, в течение двух лет работавший над злополучной автобиографией. «Прежде всего я изучил его карьеру и расспросил его коллег. Я познакомился с его семьей. Он приносил мне чай в постель и делал сэндвичи с беконом. День за днем в его громадном офисе над Темзой я сидел с ним на диване, пытаясь откорректировать в первых отрывках некоторые неясности или подзабытые детали... Мистер Мэйджор был опытным рассказчиком... И ему нравились сплетни. Одним из имен, которые я упомянул, пока он пил травяной чай и пытался вспомнить события десятилетней давности, было имя миссис Кэрри. Мой вопрос прозвучал без задней мысли — она была известным персонажем тори, и политически они были близки... Оба были амбициозными бойцами в тэтчеровской революции. Я спросил, есть ли ему что вспомнить. Ему было что вспомнить. То, что он рассказал, предполагалось внести в книгу: дружеское слово и милый рассказ о женщине, которая выделялась из политической толпы. Рассказ был о том, как Эдвине не нравилось, что ее коллеги курили, и она призывала их правильно питаться. Мистер Мэйджор говорил о ней не более благожелательно, чем о других политиках. Каким-то образом этот эпизод не вошел в окончательный вариант автобиографии. Возможно, он был изъят в последний момент перед изданием: книга оказалась слишком объемистой. Возможно, отрывок затерялся среди груды заметок, неразборчиво написанных от руки... Как бы там ни было, Эдвина Кэрри в книгу не вошла».

Эдвина Кэрри сама опишет свое место в истории! Ее записки — это маленькая сцена с автором, зрителями и звездными исполнителями. Они не блещут целомудрием, но кто же станет читать благопристойный дневник?

Итак, 14 лет назад Эдвина соблазнила лидера консерваторов и вначале «трепетала» от него. «Со мной он мог философствовать и проявлять новые таланты в постели... Я научила его вытягиваться... витать в стратосфере, парить там вместе со мной, со смехом проноситься мимо звезд». И, конечно, они рассуждали о Боге, принимая ванну. «Мы были как подростки, познающие мир вдвоем...»

В то же время ее дневники упоминают о кампании правительства по улучшению сексуального поведения молодых женщин. В марте 1988 г. Эдвина Кэрри — тогда замминистра здравоохранения — внесла впечатляющий вклад в улучшение морального здоровья нации. «Совет, который я могу дать каждой молодой женщине, это не разбрасываться и не курить».

Она игриво называет Джона Мэйджора «В» из-за того, что он был ее вторым любовником: В — вторая буква в английском алфавите. Мистер «В», который поначалу был «необыкновенно мил и привлекателен», постепенно становится источником огорчений. Выясняется, что, взбираясь на вершину власти, мистер «В» не имеет ни малейшего намерения взять ее с собой. Хотя ей было что предложить. Всякий, кто видел и знал ее в делах, отдавал должное ее здравомыслию и умению общаться. Она была на голову выше многих коллег, в том числе мужчин, и у них не было тех преимуществ, которые дает любовная связь с премьер-министром. Остается догадываться, каким образом эта любовная связь держалась в секрете четыре года. Но ведь недаром говорят, что каждый англичанин всегда скрывает одно — свою любовь.

Желчность и сарказм — два довольно специфических компонента — делают дневники успешными. Пол Шэннон — тупица. Элспет Хаув — ядовит. У Мишеля Портилло розовый будуар. Она рисует политическую жизнь как карусель мелочности, пустоты и порока. Деньги — ее другая страсть. «Я преследовала банальную цель — дослужить до конца срока этого парламента, приобретя меховое пальто и приличные драгоценности», — пишет миссис Кэрри. Здесь все переплелось — фунты страсти и фунты стерлингов. Мы узнаем детали о гонорарах, авансах и даже 200 фунтах, которые она получила за статью о Маргарет Тэтчер. Ее постоянно осаждали какими-то финансовыми скандалами, включая проблемы с налогами, долгами по закладным и кредитным карточкам. Она рассматривала различные предложения на должность директора компаний, занимающихся питанием, напитками, сферой шоу-бизнеса. «Имея такой выбор, у меня было бы 20 тыс. фунтов стерлингов в год плюс 5 тыс.фунтов акций Bass, а также каждый раз новый комплект одежды для выступлений перед общественностью от имени компаний и гарантия, что меньше этой суммы в год я получать не буду».

Но главный мотив — предательство. Ее оценки звучат все острее: «Этот человек чересчур осторожен, слишком ограничен, мелкого интеллекта...». И все же Эдвина оставалась слишком гордой, чтобы прямолинейно просить его о назначении на высокий пост. Парламентский адюльтер близится к развязке: «Ох! Чем скорее я уберу его от своих волос, тем лучше. Уже скоро, я надеюсь». Она не могла довольствоваться ролью жертвы слишком долго. Как явствует из дневников, роман закончился также по ее инициативе. В отдельной записи от 20 марта 1988 мы узнаем, что она в конце концов послала записку Джону Мэйджору, извещая о том, что их четырехлетняя внебрачная связь окончена. «Так почему же я начала?» — восклицает она. Потому что была несчастлива с храпящим мужем, навеки прилепившимся к телевизору, не проявлявшим интереса к тому, что я пыталась делать. Мне нужен был друг».

В то время как она и будущий премьер-министр восполняли друг с другом свои семейные разочарования, миссис Кэрри взвалила на себя задачу публично предостеречь британских бизнесменов от прелюбодеяния. На высоте своего романа с Мэйджором она рекомендовала им брать презервативы или своих жен в поездки за рубеж, чтобы не искушать иностранных девушек. Касательно угрозы СПИДа миссис Кэрри замечает: «Истинные христиане, не помышляющие о плохом поведении, не подхватят СПИД». По мере того как министры кабинета тори заваливаются в постели своих любовниц и премьер увольняет их за аморальное поведение коварная подруга продолжает размышлять в ночной тиши: «Я хотела бы, чтобы он был таким же хорошим премьер-министром, как и любовником». Его обращение к нации «вернуться к основам» сейчас выглядит удручающим лицемерием.

Доклад Эдвины о куриных яйцах, зараженных сальмонеллой, стал вершиной. Она оказалась единственной в правительстве, кто принимал во внимание не убытки фермеров или будущее сельского хозяйства, но интересы потребителей. Она была совершенно права насчет яиц, но никто из ответственных лиц не понял этого. Кен Кларк — министр здравоохранения, вызывавший в ней деятельную досаду из-за склонности к хвастовству, курению и интригам, не раздумывая, отправил ее в отставку. Премьер не вмешался.

Миссис Кэрри распрощалась с карьерой и супружеством, в котором все лучшее было позади, переехала в Лондон и, таким образом, в пятьдесят с чем-то лет оказалась совершенно одинокой. Она так никогда и не приняла пост директора, предпочитая писать романы и статьи.

Ее триумфальное появление на публике с новым мужем и дневниками спустя 14 лет после отгоревшей страсти означало возвращение из политического небытия.

Все, что она не рассказала в дневниках, она сообщила в СМИ. От репортеров не было отбоя, интервью и всевозможные ток-шоу на телевидении следовали одно за другим. Она рассказала всей стране, что мистер Мэйджор всегда заглядывался на женщин. Она объяснила, как они поступали, если хотели назначить встречу или что-то сказать друг другу шепотом, когда сидели на заседаниях. «Это было еще до того, как работа парламента транслировалась в прямом эфире, и он мог сказать: «Голосования не будет после семи часов, вы свободны?» И я отвечала: «Да, обычное время, обычное место. Затем я шла домой первой, а он спешил за мной».

По счастливой случайности мистер Мэйджор оказался в момент выхода книги за тысячу миль от миссис Кэрри и миссис Мэйджор — в США, где читал лекции в рамках благотворительной миссии. В своих выступлениях он говорил о глобальном терроризме и изменившемся мире. Его собственный мир изменился так внезапно и резко, что американский журналист заметил: «Со времени убийства Кеннеди я не видел такого количества английских репортеров». Его перемещения сохранялись в глубочайшей секретности. Во время своей речи в Далласе — в разгар скандала на родине — горе-любовник не стал делать никаких заявлений о личной жизни. Он отпустил несколько милых шуток, заверил американскую аудиторию, что Британия поддерживает США в борьбе с терроризмом, и исчез тем же путем, каким и проник в зал, — через кухню, избегая встречи с журналистами.

Так случилось, что разоблачения Эдвины подоспели к 32-й годовщине свадьбы Джона и Нормы Мэйджор. Друзья Мэйджора надеялись, что, несмотря на такой сюрприз, он все же пошлет Норме цветы. Они утверждают, что без любви Нормы мистер Мэйджор никогда бы не стал премьер-министром. Миссис Кэрри ошибалась, думая иначе.

Джулиан Гловер, о котором уже упоминалось, сообщил: «Я никогда не спрашивал его, было ли что-либо в его жизни досадное или недостойное, что войдет или не должно войти в книгу. Если бы он дал мне исчерпывающий ответ, я бы посоветовал ему упомянуть об этой связи. Он определенно знал, что миссис Кэрри может это сделать напоследок. Но сложный характер Мэйджора отличался почти викторианским чувством достоинства. Его комментарии о том, что он стыдится этой связи, были дурацкими, потому что они, конечно же, травмировали миссис Кэрри и провоцировали ее на дальнейшее. Но они были искренними, я уверен в этом».

Бедная Норма, бедный Джон, бедные тори. События, описанные Эдвиной Кэрри, — дела давно минувших дней, но она сумела возродить их и сформировать негативное общественное мнение о партии консерваторов.

Эдвина доказала, что с возрастом вовсе не обязательно облачаться в шерстяную кофту, пить маленькими глотками травяные настойки в бабушкиной квартире и притворяться, будто любовь — дело прошлое. Женщины, не бойтесь стареть и не стесняйтесь поверять дневникам свои тайны! Опубликованный дневник — безошибочный инструмент влияния спустя долгое время после мгновений весны.

Но давайте не забывать, что Джон Мэйджор и другие жертвы нашего обаяния, в сущности, достойные люди.