«MAY DAY»

Летом прошлого года местное радио передало выступление главы Черниговской облгосадминистрации Николая Бутко, выражавшее официальную позицию губернской власти по отношению к нашей газете. Не опровергая ни одного из обнародованных нами фактов о положении дел в области, губернатор назвал «Зеркало недели» «брудометом» и «кривим дзеркалом». Деятельность же репортеров, не желающих закрывать глаза на многочисленные злоупотребления и нарушения законов со стороны местного руководства, определил как «оплачене замовлення». От обращения в суд с иском о клевете нас удержала лишь глубокая убежденность в том, что газетная статья — более достойное журналиста оружие, чем статья Уголовного кодекса. Сделанная с эфира запись губернаторской эскапады заняла место в нашем архиве на полке бессрочного хранения. Вернуться к этой архивной странице заставляет следующее.

Недавно нам на стол легло адресованное в «ЗН» коллективное обращение черниговских радиожурналистов. Крик о помощи сродни сигналу «Мэй дэй», или SOS, что передается гибнущим судном на аварийной волне. Сотрудники государственного радио обратились в газету, преданную анафеме с помощью их же радиостанции областным руководством, прося защиты от произвола. Проанализировав приложенные к письму документы и проверив содержащиеся в нем факты, мы испытали ощущение вроде «дежа вю» или синдрома ложной памяти. Кадровая чистка, подобная по масштабам и последствиям той, что происходит сейчас, была в истории черниговского радиокомитета лишь однажды — в 1935 году. Именно расправа над обвиненными в национализме и вредительстве редакторами и корреспондентами ЧОРКА (так тогда называлось облрадио) послужило сигналом к настоящей охоте на ведьм, развернувшейся после этого на всех станциях украинской радиосистемы и завершившейся кровавым «процессом Всеукраинского радиокомитета». Отличает происходящее теперь от происходившего тогда то, что в 30-е маховик репрессий раскрутился явно по распоряжению свыше. Черниговские каратели лишь первыми среагировали на команду «фас!». А так всё до одури совпадает: и вполне сопоставимое количество потерпевших, и формальные поводы к расправам, и подлинная причина (заключающаяся в сведении доступного журналистам «сектора свободы» к исчезающе малой величине).

Чтобы не быть голословными, избирательно процитируем сопровождающие письмо документальные материалы.

«В Державний комітет інформаційної політики, телебачення і радіомовлення — від працівників Чернігівської обласної державної телерадіокомпанії (в тому числі колишніх).

Звернення

Просимо звернути увагу на ситуацію, що склалася на Чернігівському обласному радіо. За останні кілька місяців тут з роботи звільнилися шестеро редакторів з одинадцяти. Найближчим часом збираються піти ще двоє журналістів і один з кращих звукооператорів. Все це є наслідком непрофесійного керування редакційним процесом і зневажливого ставлення до підлеглих заступника голови ОДТРК з радіомовлення Сергія Микитовича Гайдука, який створив морально і фізично нестерпні умови для нормальної роботи колективу. Результатом повної дезорганізації роботи редакції стали численні помилки, а часом і вихід недостовірної інформації в ефір. Запис інформаційних програм, якість яких значно впала, відбувається з грубими порушеннями технологічного процесу. Із обласного ефіру майже повністю зникли тематичні передачі..., не відводиться часу журналістам на підготовку аналітичних і критичних матеріалів». (Обращение подписано пятью сотрудниками.)

…Избиение кадров на черниговском радио во времена голодомора тоже происходило приблизительно так же. Сперва редакционный коллектив загнали в состояние перманентного мандража, хронического страха перед завтрашним днем, неизбежно приводящее к накладкам и ошибкам в эфире. Потом — проанализировав под соответствующим углом зрения передачи редактора художественного отдела Ницая (имя этого, по-видимому, талантливого и субъективно честного человека растворилось во времени), обвинили его и его коллег Рафальского, Тимошенко, Фединченко, Бутко (как видите — пострадавших тогда было все же поменьше!) во всех смертных грехах. Потом настало время оргвыводов и кадровых перестановок.

Может, призрак безработицы, нависший над нашими современниками, и не столь страшен, как тень меча тоталитарных карательных органов. Но итоги происшедшего не шибко-то и различаются. Как и семьдесят без малого лет назад — значительная аудитория отсекается от возможности услышать информацию о реальном положении дел в области на местной радиоволне. Нынешний слушатель голосует против этого двояко: ругательными письмами и массовым отказом от проводного радиовещания — основного средства доставки государственных радиограмм на Черниговщине. В силу специфического рельефа и географического положения райцентров полноценно заменить сетевое радио эфирным на Полесье едва ли удастся. Исправить положение дел сейчас уже достаточно сложно: по закону Паркинсона, подобного рода развал учреждений является необратимым. В последнее время Черниговщина дала массу тому примеров: начни перечислять все — от бывших индустриальных гигантов союзного значения до региональной торговой палаты и учреждений культуры — страницы не хватит! Но разобраться в случившемся есть смысл.

«…Розпочалося все трохи більше року тому, коли по редакції поповзли чутки про можливу заміну керівництва. Обласне радіо дійсно цього потребувало, бо ентузіазму до його реформування згідно з сучасними вимогами у нашого 65-річного керівника вже не було.., генеральному директорові ОДРТК доля обласного радіо була абсолютно байдужою… Звістка про те, що на посаду заступника генерального директора з радіомовлення буде призначено керівника прес-служби облдержадміністрації Сергія Микитовича Гайдука, приголомшила всіх, хто його знав. А знали його тут добре, бо саме з радіо розпочинав він свою журналістську діяльність. Знали також і про його подальшу кар’єру...». (Приводимые далее сведения о С.Гайдуке вполне достоверны, однако из этических соображений мы сочли необходимым их опустить. — В.Ф., И.Х.). Цитируемый фрагмент взят нами из официального письма редактора Черниговской облтелерадиокомпании Наталии Потапчук.

…Есть формулировка, которую позволительно употреблять банковским служащим, удостоверяющим персону клиента — «лично известен». Так вышло, что специфику работы Черниговского областного радио один из авторов этих строк изучил изнутри. Первую производственную практику проходил там в должности редактора «Последних известий».

Тогда, в конце 80-х (еще до того, как радиокомитет возглавил пожилой конформист, упоминавшийся в обращении редактора Н.Потапчук), жизнь редакции подчинялась нескольким неписаным твердым принципам. И председатель комитета писатель Б.Нарижный руководствовался этими правилами наравне со всеми.

Никогда не использовать служебное положение в личных целях (табу это никого не тяготило: жизнь и без того была интересной. Искреннее желание сделать что-то полезное и надежда на добрые перемены, пришедшая с перестройкой, в той или иной мере овладела каждым).

Никогда не протягивать руку за «левой копейкой» (без сомнения, журналиста, за плату назвавшего черное белым, коллеги перестали бы узнавать в коридоре).

Не быть трусом. (Слова «я не согласен» стали на летучках тех лет обычным делом. Проблемная рубрика «Острый сигнал» звучала почти ежедневно, перемежаясь с нахлобучками от партийного руководства — но синяки такого рода воспринимались как знаки отличия. Простите, это не мы критикуем вас. Вы сами себя критикуете. «Сделайте что-то хорошее — похвалим», — примерно одинаково отвечал Б.Нарижный начальникам разных рангов, «наезжавшим» на него после передачи. По всей вероятности, этот, отнюдь не святой и не идеальный руководитель, знать не знал об американском теоретике журналистского расследования Дж.Эверетте, утверждавшем, что залогом успеха самого сложного и опасного задания является уверенность репортера в редакционной поддержке. Но, не владея теорией, на практике поступал именно так.)

В том радио — в возможности без стука распахнуть любую дверь (кроме, разве что двери, над которой горела надпись «микрофон включен»), в вежливых табличках аппаратно-студийного комплекса «Сторонніх просимо не заходити» (никакого тебе хамского «Вход воспрещен!»), в несравнимом по напрягу с газетным (несколько выпусков в день), но увлекательном труде, в почти альпинистском чувстве взаимовыручки и поддержки было что-то провинциальное, но очень хорошее. Кем же надо быть и как постараться, чтобы все это превратить в ад… И главное: зачем, кому такая метаморфоза понадобилась? Уж что не слушателям — так это точно. Когда-то они обращались в общественную приемную радиокомитета, как в высшую инстанцию справедливости. И писали письма ведущим, словно друзьям. А теперь…

— Скажите, пожалуйста, вам приходилось разбираться с жалобами на качество вещания?

— Да, я расследовала одно такое обращение, поступившее на имя заместителя главы облгосадминистрации Коваленко. Его передали нам для уточнения: соответствуют ли личности заявителей реальным авторам текста.

— Ну и что?

— Все верно. Говорят, слушать ваше радио невозможно! Один официоз: «в администрации» да «в администрации»… Сухая местная политика. Предложила им высказать свои пожелания в микрофон, отвечают: «Нам это не надо. Вы лучше с прогноза погоды свои передачи начинайте. Все равно, кроме метеосводки, у вас ничего интересного не будет». Ну, мы теперь так и делаем.

— А как вам работается на радио, ну вот лично вам?

— Извините, не хочу об этом по телефону. В комнате — люди…

(Из разговора с редактором Черниговской телерадиокомпании Анной Жагловской, человеком — подчеркнем, — писем в «ЗН» не подписывавшим. От души надеемся, что откровенность ее, равно как и других наших собеседников, не станет поводом для дополнительных гонений).

Если взглянуть на положение дел в радиокомпании со стороны, то может показаться, что происходящее целиком упирается в человеческий фактор. Скинули из аппарата госадминистрации в руководящее кресло «парашютиста», тот начал всех под новые понятия подводить, завязался клубок личных конфликтов… Оно-то так, конечно, но не совсем. Сергей Гайдук на областном радио — человек не новый. Сотрудничал с редакцией еще тогда, на излете 80-х. Мы его хорошо помним. Писал преимущественно о спорте. Темами, более масштабными и острыми, чем провинциальный футбольный матч, не увлекался. Но относились к нему хорошо. (Вообще внештатный корреспондент в те годы мог заработать побольше редактора: ограничений на размер гонорара для первых не существовало.) Вроде бы ни с кем не ссорился. Да точно не ссорился! Коллектив небольшой, все обо всех все знали… С чего бы это ему вот так запросто, не получив ценных указаний и благословения свыше, взять на себя грех кадрового развала не самой худшей в стране радиостанции? Наступить на горло, в числе прочих, тем, кто возился с его не всегда совершенными материалами, доводя их до необходимого уровня? Все становится на свои места, если оценить логику событий с позиций сугубо профессиональных.

На что жалуются затравленные радиорепортеры? На дефицит времени, исключающий возможность заниматься критическими материалами. Они не просто запуганы. Они загнаны. Искусственно созданный кадровый дефицит определяет запредельные служебные нагрузки. («Ньюс стейшн», новостная радиокомпания — это ведь не дешевая «эфэмка», где один ток-жокей может «забить» несколько часов вещания коктейлем из музыки и анекдотов. У информационного формата совсем другие требования.)

Чем отличаются критические радиоматериалы от нейтральных и позитивных? Тем, что они – если, конечно, это не грязный слив компромата — наиболее затратны по времени и усилиям, хоть и выигрышны с точки зрения рейтинга. Это тамаде простят, если в здравице он имена-фамилии перепутает. В проблемном радиорепортаже ничтожная оговорка может стать предметом судебного преследования. Факты нужно там выверять с шерлокхолмсовской лупой в руках. Лишь самые серьезные зарубежные телерадиовещатели могут позволить себе ставку на жанр эксклюзивного журналистского расследования. Занимаются такой работой зачастую сразу несколько человек, среди которых юристы и эксперты в исследуемой области. Зато когда подобный сюжет выходит в эфир, конкуренты могут отдыхать и репутация канала укрепляется необычайно. Кстати, у радиожурналиста, вкусившего подобного (в общем, наверное, единственно оправдывающего существование профессии) стиля, гораздо труднее отобрать свободу отстаивать свои взгляды, чем, скажем, у газетчика или телевизионщика. На его стороне — целый арсенал невербальных выразительных средств: интонация, музыка, акустическая партитура. Он наделен богатой возможностью высказать истину, минуя слова. Придать передаче «неподцензурное» звучание, используя особые монтажные композиционные приемы. (Что и пытались, очевидно, сделать в тридцатые редактор художественного отдела Ницай и его коллеги — когда возможность говорить правду нормальным человеческим языком у них отобрали. За что их и сжили со свету.) Когда-нибудь мы вернемся к судьбе этих людей: право же, они стoят отдельного разговора. А пока отметим вот какие, заслуживающие внимания факты.

Одним из первых при новом руководителе покинул радио фельетонист Павел Повод. Журналист, чей эфирный имидж (созданный благодаря острым конфликтным заметкам) был в известном смысле лицом радиостанции.

Имеющаяся в распоряжении редакции фонотека не используется по назначению. Как следует из коллективного обращения в «ЗН», редакторам запрещено самостоятельное музыкальное оформление передач. Занимается этим делом доверенное лицо Сергея Гайдука Игорь Чайка. Никакие возражения против алогичного использования (или неиспользования) фондовых записей во внимание не принимаются. Есть смысл заметить, что называют Чайку звукорежиссером (хоть прежде такой должности на черниговском радио не было). Не знаем, какой смысл вкладывает в это слово нынешнее руководство радиокомпании, но вообще-то звукорежиссер, он же тонмейстер, он же радиофоник, он же звукоинженер (в разных странах и в разные времена эта должность по-разному называлась) — лицо сугубо подчиненное и нигде, кроме как в Чернигове, вопросы, находящиеся в безусловной компетенции редактора (продюсера, автора) программы, решать не уполномоченное.

…Точные, почти хирургические надрезы: устранение наиболее компетентных, способных к аналитическому мышлению специалистов, создание в коллективе обстановки «управляемого конфликта», тотальный контроль над стилистическим решением радиопередач… Со стороны кажется — набор случайностей. Но объективно они уничтожают даже гипотетическую возможность существования творческой профессиональной свободы.

Одним из способов проверки достоверности фактов, изложенных в адресованной «ЗН» жалобе, мы избрали внимательное (так называемое «редакторское») прослушивание местных передач. Жуть. Первые же выпуски расставили все на свои места. Все — чудовищный зажим и усталость сотрудников просто выпирают из каждой заметки. Вот пример: ведущий информирует слушателей о жалобе пациентов областной больницы на холод в палатах. Затем звучит запись телефонного разговора с медицинским начальником, который уверенно вещает, что в больнице тепло. Тема закрыта. В свете этого комментария обратившиеся за поддержкой больные выглядят дураками или лжецами. Но ведь областное радио и областная больница на одном троллейбусном маршруте находятся! Несколько остановок без пересадки! Съездить туда, посмотреть, как там — тепло, холодно, голодно, сытно — ничего не стоит.

Пожалуй, ниже этого уже не опустишься. Подобные материалы возникают лишь в одном случае: когда нечем заткнуть «дыру» в информационном выпуске. Текучка (кстати, любимое словечко одного из бывших черниговских радиоруководителей) приобретает напор и скорость Гольфстрима, смывая остатки представлений о профессионализме и здравом смысле. Между прочим, любой психолог подтвердит: в условиях непрерывного, искусственно создаваемого стресса даже у самых умных притупляется острота интеллекта. Людьми, находящимися в таком состоянии, легко руководить. Они утрачивают способность рассуждать. От них не приходится ждать никаких неожиданностей, кроме случайных «ляпов», которые, в общем-то, неприятны руководству куда менее, чем грамотное, честное, но не поддающееся диспетчированию, прямому контролю освещение ежедневных событий. Если это являлось целью, стоявшей перед экс-зав. пресс-службой облгосадминистрации С.Гайдуком, то он со своей задачей, вне всякого сомнения, справился.

«…Облрадио из средства массовой информации областного масштаба превратилось в определенной степени в радио областной администрации или, точнее, в радио для чиновников. Большая часть эфирного временя теперь уходит на освещение рабочих совещаний чиновников всех уровней. Поздравляя 15 ноября работников радио с профессиональным праздником, замглавы облгосадминистрации Н.Литвинов дал высокую оценку переменам, происшедшим на областном радио: «Собираюсь утром на работу, а радио мне напоминает, какие совещания будут сегодня у нас. Это так удобно». Областной совет обиделся: «Как же так? А мы?» — и попросил Гайдука освещать деятельность и его районных подразделений. Гайдук, конечно, отказать не смог». (Из коллективного обращения сотрудников областной радиокомпании в редакцию «ЗН».)

К сказанному есть смысл добавить вот что. В переданной нам папке с документами находятся также свидетельства иного рода, характеризующие деятельность нового руководителя областного радио. Речь идет о вольностях чисто финансового свойства, представляющих скорее интерес для правоохранительных органов, чем для нас. Не беремся ни оспаривать, ни подтверждать, ни даже обнародовать эти свидетельства. Проверять подобные вещи у журналистов нет полномочий. Если этой ипостасью заинтересуются наделенные соответствующими правами должностные лица, готовы передать все попавшие к нам материалы в их распоряжение. Впрочем, есть самые серьезные основания предполагать, что упомянутые выше свидетельства не будут востребованы. Во всяком случае, на черниговском уровне. Потому что (рады бы ошибиться, но куда от фактов-то денешься?) любые, самые грязные, скандальные, компрометирующие подробности не являются в глазах областного руководства достаточным основанием для привлечения к ответу людей, подобранных по принципу личной преданности.

Создается впечатление, что чем менее прочна репутация у начальника того или иного уровня, тем более люб он высшим региональным инстанциям.

Не будем утомлять читателя перечислением наших статей, ни одна строчка из которых не была опровергнута — но и мер абсолютно никаких за собой не повлекла. Вот лишь один, недавний, пример.

Осенью прошлого года был ограблен Черниговский художественный музей. Повреждены бесценные экспонаты. Нам удалось документально доказать, что ограбление стало следствием преступной халатности руководства управления культуры облгосадминистрации. Что прямая поддержка негосударственных организаций, ловко оттяпавших у музея полезную площадь (руководитель одной из этих фирм организовал ограбление, руководитель другой — необъяснимо разгильдяйским отношением к элементарным мерам безопасности обеспечил преступникам эту возможность), игнорирование выводов комиссии Минкульта, предупреждавшей о возможном ограблении, назначение директором музея абсолютно некомпетентного человека, несостоявшегося педагога И.Ральченко (тоже начавшей свою деятельность с преследования самых квалифицированных специалистов!) не укладывается в рамки здравого смысла. Возымела эта статья хоть какое-то действие на руководителя управления культуры О.Васюту? Ни малейшего. Недавно в адрес редакции «ЗН» на управление культуры вновь поступила жалоба. На этот раз из облдрамтеатра. Более полутора сотен подписей (среди подписавших — народный артист Украины В.Васильев). Речь идет о необъяснимых приключениях предназначенных для театра денежных средств.

Что ж. Будем разбираться и в этой истории. Без особой надежды на результат, но с уверенностью в праве газетчиков предавать подобные факты огласке.

Что же касается обратившихся к нам с просьбой о профессиональной помощи черниговских радиожурналистов, то мы по достоинству оценили их поступок. Выбрав в защитники из всех украинских изданий «ЗН», они тем самым подвели точный итог официальному выступлению губернатора по поводу нашей газеты, прозвучавшему помимо их воли в региональном эфире. Искренне надеемся, что наша статья поможет если не исправить положение дел, то хотя бы расставить необходимые точки над «і». Хотя как люди, отдавшие радиовещанию много лет, понимаем, что некоторые вещи не имеют обратного хода. Доверие аудитории легко потерять, завоевать же его вновь (особенно на фоне обострившейся конкуренции со стороны частных радиостанций) — почти невозможно. Впрочем, подписавшие письмо знают об этом не хуже нашего.

«Столько возмущенных звонков радиослушателей, как в течение 2001 года, раньше не было. Возмущались дикторами, однобоким освещением злободневных тем, музыкальными передачами… Авторитет облрадио упал не только у радиослушателей, а и у респондентов и рекламодателей…» (Из коллективного обращения в редакцию газеты «ЗН», подписанного нынешними и бывшими сотрудниками областной государственной телерадиокомпании.)

…Одним из основных тезисов черниговского регионального руководства, регулярно озвучиваемым послушными местными СМИ, является мысль о небывалом экономическом и социальном подъеме в области. Между тем, по данным демографов, Черниговщина, один из самых благодатных уголков Украины, становится практически непригодной для выживания. Огромный демографический дефицит объясняется не только значительным преобладанием смертности над рождаемостью, но и отрицательным сальдо миграции. Люди выезжают в другие регионы страны и за ее рубежи. Бывших земляков сегодня можно встретить повсюду — от Португалии и Аргентины до Белоруссии.

До какой же степени нужно не любить свой край, свою страну, свой народ, чтобы предпочесть реальным попыткам что-либо изменить к лучшему старый средневековый метод отсечения голов тем гонцам, которые приносят людям плохие, но правдивые вести...