«Лунный» юбилей прошел, вопросы остались

Легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях.

Дж. Оруэлл, «1984»

Передо мной на рабочем столе лежит скромная брошюра серии «Космонавтика, астрономия» издательства «Знание» — «Аполлоны» летят на Луну». Ничем не примечательная с виду, изданная в 1988 году (в разгар перестройки!) на серой бумаге. Однако эта 64-страничная книжка уникальна. Именно в ней впервые в Советском Союзе была сделана мужественная попытка показать широкой общественности страны реальный уровень космической индустрии США.

Когда я, ракетчик, в начале 1989 года ее прочитал залпом (книга написана, с одной стороны, специалистом, что является большой редкостью, с другой — увлекательно, что случается в этой области еще реже), то был крайне озадачен. Как такая книжка, системно показывающая шаг за шагом на протяжении десяти лет уверенное движение американских ученых и конструкторов к Луне, подрывающая миф советской пропаганды о неоспоримом лидерстве в космосе (отдельный вопрос, по каким показателям у нас его тогда определяли) могла появиться в Советском Союзе? Хотя формально и были сделаны все приличествующие идеологические пасы той эпохи, но «антисоветский» (не сервильный) характер брошюры мне был определенно понятен, ведь любое непопулярное высказывание в адрес нашей космонавтики тогда рассматривалось почти как измена Родине (к сегодняшнему дню нравы в этом вопросе если и смягчились, то крайне незначительно). Ведь скольким чиновникам, монополизировавшим (надежно засекретившим) истину, настоящая правда о положении дел в космосе мешала (мешает) жить. И министерским, с важностью руководившим передовой отраслью; и идеологическим, периодически вспоминавшим в выступлениях о великой космической державе; и академикам, присмотревшим себе место в истории; и сотрудникам различных музеев, журналистам, историкам, кормящимся по формуле «чего изволите?».

Повторное прочтение брошюры все расставило на свои места. Я понял, благодаря чему она появилась на свет — введение-индульгенцию к ней написал академик Б.Раушенбах (настоящий академик, один из пионеров ракетной техники, репрессированный, из обрусевших немцев, уважаемый нашими технарями-ракетчиками, а не «профсоюзный», каковых тогда, да и сейчас, было предостаточно). Много позже я узнал, что Борис Викторович проявил характер и гражданскую позицию. Он, проведав о возникших непреодолимых препятствиях на пути нужной книги, сам предложил автору свои услуги. А вот тираж, который не подвластен академику, назначили по тем временам для этого издательства мизерный —
30 838 экз. Сегодня эта книжка выложена в Интернете, и все, действительно интересующиеся реальной историей ракетно-космической техники, могут совершить переворот своего мира.

Появись она в Советском Союзе обычным тиражом в несколько сотен тысяч экземпляров, и, возможно, не было бы той курьезной до неприличия ситуации, когда заметная часть наших соотечественников, граждан европейской страны с достаточно высоким научно-техническим уровнем, и сегодня, сорок лет спустя после высадки американцев на Луну, считает, что никого на нашем естественном спутнике, а тем более каких-то американцев, не было.

Не было бы тотального засекречивания (разработчикам в шестидесятые годы запрещалось даже употреблять слово «Луна» со всеми ее суффиксами), ход разработок (траты бюджетных денег) был бы под контролем общественности, возможно, и прошлись бы советские космонавты В.Быковский, Н.Рукавишников, А.Леонов, О.Макаров по Луне. По крайней мере, было бы ясно, по каким причинам программа не состоялась. Не было бы и других курьезных ситуаций, когда даже интеллигентная часть старшего поколения, практически единственная группа населения, интересующаяся сегодня историей ракетно-космической техники, не имеет возможности знать ее основных действующих лиц. Даже сегодня, при обилии публикаций о лунной эпопее, не просто узнать имена главных конструкторов блоков ракеты, уникальных двигательных установок, не говоря уже об именах рядовых конструкторов, талантливо решивших сложнейшие проблемы.

Понятно, что два последних абзаца из области фантастики. Ведь именно эти моменты и являются основными характеристиками тоталитарных режимов — засекречивание всего чего можно (в первую очередь, от собственного народа) — планов, итогов их выполнения (так гарантирована мудрость правящего клана, любого крупного руководителя); ни слова правды об успехах политических конкурентов, возможность бесконтрольной траты народных денег на псевдопатриотические прожекты, создание своей собственной удобной истории (то с 1917 года, то с 1933-го, то с…), собственных конъюнктурных супергероев.

Итак, тотальная неинформированность? Конечно. Тут надо заметить, что после запуска первого советского спутника в США кратковременно возникла отчасти аналогичная ситуация. Североамериканские журналисты и обыватели, привыкшие к бесспорному лидерству своей страны во всем, просто не поверили в произошедшее. Их можно понять, ведь ничего не предвещало выход Советов в космос. Не было никаких сведений о подготовке запуска спутника, ни данных о промежуточных испытаниях. В СССР действительно все было строжайше засекречено. Но как только вышли в космос второй и третий советские спутники, неверие рассеялось.

В США же дело подготовки к полету на Луну было обставлено диаметрально противоположно. Там все подробно и изобретательно освещалось, в свой народ вселялась уверенность, президент каждое утро начинал с оперативки по выполнению лунной программы (даже во время войны во Вьетнаме), ее ход обсуждался с экранов телевизоров, со страниц газет пояснялись цели этапов, промежуточных полетов и их результаты, интервью с кандидатами в экспедиции заполонили эфир. Более того, американский президент предлагал Н.Хрущеву места советским космонавтам в своих «Аполлонах» для совместного полета на Луну.

Об успешном ходе американской лунной программы знал весь мир, кроме СССР. Тут даже факт свершения самой дерзновенной мечты человечества был подан в центральных газетах практически двумя небольшими абзацами. Прямой трансляции с Луны у нас (тогда — советских) не было, ее наблюдали в Москве только политические и ведомственные лидеры да жители приграничных городов. Тут уже налицо злонамеренное нежелание информировать свой народ об успехах капиталистического мира.

Сейчас, в связи с сорокалетием высадки, пребывающие в неведении и желающие действительно разобраться в этом вопросе такую возможность отчасти получили. Украинское телевидение, основной источник информации для многих наших соотечественников, несколько разбавило свои лохотронские программы и показало ряд достоверных исторических материалов. А вот серьезного анализа причин провала советской лунной пилотируемой программы, современных версий произошедшего, необходимых хотя бы для того, чтобы не повторять дорогостоящих ошибок, я, к глубокому сожалению, не увидел.

Версии неуспеха

Жена садовника всю жизнь не умела отличить груш от яблок, что не мешало ей иметь довольно приятную наружность.

А. Герцен, «Кто виноват?»

Традиционно озвучиваются лишь некоторые, находящиеся на самой поверхности, причины провала советской лунной программы — распыление и недостаточность средств; преждевременная смерть С.Королева; недостаточный авторитет его преемника В.Мишина; амбициозность
В.Глушко (сменившего на посту В.Мишина), закрывшего программу, когда якобы все уже было готово к успешному пуску. Попытаемся несколько глубже рассмотреть хотя бы эти моменты.

Действительно, «распыление средств» было, и три ракетных конструкторских бюро СССР (Сергея Павловича Королева, Владимира Николаевича Челомея и Михаила Кузьмича Янгеля) в конце пятидесятых — начале шестидесятых вели самые серьезные работы по проектированию сверхтяжелых носителей (изначально исключительно для военных целей — Н-1, УР-700 и Р-56 соответственно). Чуть позже, и в первую очередь в связи с амбициозными планами американцев, эти три проекта стали трансформироваться для нужд лунной экспедиции. Причем в СССР по 1962 год высадка на Луну не планировалась, рассматривался только ее облет силами двух космонавтов. Эта задача ставилась правительством только перед КБ В.Челомея. Несколько позже речь пошла и о высадке одного космонавта на Луну, на что были нацелены все три КБ.

Эти организации упорно трудились над лунным проектом до марта 1964 года, когда по инициативе главного конструктора из Днепропетровска М.Янгеля комиссия президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам рассмотрела это странное положение дел. Итог ее работы таков. Одобрив реалистичный и экономически наиболее привлекательный проект М.Янгеля и признав его блестящим, в конечном итоге комиссия его отклонила. Мотивировка — в проекты В.Челомея и С.Королева уже вложены большие деньги и имеется определенный задел (!). Ни больше ни меньше… Далее «распыление средств» пошло на две организации.

Тут надо вспомнить и политический фактор, который притормозил лунную программу. Осенью 1964 года Н.Хрущев был смещен со своего поста в результате заговора партийной верхушки во главе с Л.Брежневым, которых поддержали военные. Поэтому несложно понять, что в период подготовки, осуществления и первое время после смены лидера внимание госструктур к лунной тематике было ослаблено — не до того было. А как только власть в Кремле поменялась, начались гонения на сторонников смещенного волюнтариста, в том числе и на В.Челомея. Его организацию начали четвертовать, вывели из подчинения и основной завод. К естественным техническим трудностям добавились и политические. От проекта по высадке космонавтов на Луну В.Челомею, естественно, пришлось отказаться в пользу клана С.Королева. Более того, Л.Брежневу надо было отрабатывать поддержку военных, существенно увеличив финансирование неракетных вооружений. А бюджет и тогда был не бездонный.

В то время как в США президент Дж.Кеннеди после глубокой проработки вопроса, консультаций со специалистами вдохнул новую жизнь в структуру, известную под аббревиатурой НАСА, перенацелив ее и существенно усилив. Цель у нее теперь была только одна — заниматься лунной программой на уровне национальной задачи. Главным конструктором, руководителем научно-исследовательского центра им. Маршалла был назначен известнейший ракетчик Вернер фон Браун, уже подтвердивший свою квалификацию в Америке. Именно он в свое время с плеядой таких выдающихся специалистов, как Артур Рудольф, Вальтер Тиль, Гельмут Греттруп, Вальтер Ридель, Гельмут Вальтер, создал первую в мире ракетную отрасль, причем в безнадежно воюющей Германии. Тогда работы проводились под общим руководством участника Первой мировой войны, выпускника Шлоттенбургской высшей технической школы в Берлине генерала Вальтера Дорнбергера (его роль в становлении мировой ракетной техники явно недооценена).

После обсуждения предложений своего главного конструктора президентом США были утверждены сроки и финансирование проекта. И Дж.Кеннеди, в нарушение традиции, повторно выступил с обращением к нации, где заверил народ, оказавший ему доверие на выборах, что американские граждане высадятся на Луну и невредимыми вернутся на Землю уже до конца текущего десятилетия. Престиж страны будет восстановлен. Президент со всей серьезностью взялся за лунную программу, прекрасно понимая, что сладкие плоды его труда пожнет уже другой президент, возможно, и от конкурирующей партии. Доскональное знание своего дела, понимание глубинных проблем проекта, возможностей экономики позволили политическому и техническому лидерам США блестяще сдержать свое слово даже с запасом по срокам.

«Почему?» и Никита Сергеевич

Разум — это в лучшем случае наша жена: мы действительно его часто слышим, только редко задумываемся над тем, что он говорит.

Честерфилд, «О Вальтере»

Возникает вопрос: а почему такое очевидное организационное решение сложнейшей технической проблемы не было принято в СССР? Ведь нужный опыт по концентрации усилий страны уже имелся и по созданию атомного оружия, и ракетной техники как таковой. Что этому мешало? Сам себе я задаю «наивный» вопрос: а кого ставить во главе этой новой структуры? Если бы лидер страны Н.Хрущев читал современный Интернет и наши журналы с газетами, помещающие серьезные материалы к круглым датам в истории космонавтики, то он, самый большой любитель структурных изменений, сделал бы это с превеликим удовольствием. А главным конструктором непременно назначил бы С.Королева.

Конечно же, очень хорошо, что о таком выдающемся главном конструкторе к сегодняшнему дню столько написано. Однако к реальному С.Королеву, человеку сложному и противоречивому, это имеет весьма косвенное отношение. Информация о нем в большинстве грешит неточностями, преувеличениями, излишним пафосом, будто речь идет о былинном богатыре Илье Муромце, а не о нашем современнике. На мой взгляд, личности такого уровня совершенно в этом не нуждаются. И очень плохо, что о таких выдающихся творцах ракетной техники, как В.Глушко, В.Челомей и М.Янгель, в Украине известно несравнимо меньше. Но это уже тема для отдельного разговора, ведь такое положение дел далеко не случайно. Кстати, все перечисленные конструкторы — дети Украины не в меньшей степени, чем С.Королев.

В качестве иллюстрации к сказанному можно привести один маленький пример. 25 мая 1961 года Дж.Кеннеди под впечатлением полета Ю.Гагарина в своем вышеупомянутом «Втором послании о положении дел страны» констатирует: «… мы стали свидетелями того, что начало достижениям в космосе было положено Советским Союзом благодаря имеющимся у него мощным ракетным двигателям. Это обеспечило Советскому Союзу ведущую роль на многие месяцы». Американских специалистов поразили двигатели (ЖРД) — титанический труд В.Глушко со товарищи. ЖРД продолжают поражать заморских ракетчиков и сегодня до такой степени, что они покупают их (РД-180, его аналог РД-170 устанавливаются на украинской РН «Зенит») для своих РН «Атлас-3» и «Атлас-5» у России. Да и украинские двигателисты чувствуют себя не менее востребованными.

Однако Н.Хрущев был лишен современных подсказок и очевидных сегодня решений не принял. Возникает естественный вопрос: почему? Что, он сам себе враг? Ведь ему как никогда в начале шестидесятых были нужны победные реляции — все его реформы пробуксовывали, темпы роста реального жизненного уровня замедлялись, рабочие начали выходить на демонстрации, дело дошло до их расстрелов. Да и руководить нашей страной тогда можно было без ограничения сроков и спокойно дожидаться лунного триумфа, заложив прочный организационный фундамент.

Тут надо особо отметить, что, по утверждению заместителя С.Королева Б.Чертока, знавшего всех первых лиц государства, именно Н.Хрущев глубже других разбирался в ракетно-космических проблемах. Где же ответ? Списать все на странности характера Н.Хрущева? Да, таким его образ и подавала брежневская пропаганда. Однако это не совсем так. Н.Хрущев — матерый и искушенный аппаратчик. Именно он дал И.Сталину бой при обсуждении Конституции 1936 года, выхолостив ее суть, отстояв интересы партийной номенклатуры. Именно он победил бериевский клан и пришел к власти, заручившись поддержкой политической элиты и военных, в первую очередь маршала Жукова, чуть позже ловко убрав и его, и сталинских долгожителей.

Ответы, как мне кажется, могут быть такими. Первое: не было у правящего клана СССР такого сильного раздражителя, как ущемленное самолюбие у американцев. В космосе мы лидируем, а американские планы еще вилами по воде писаны… Второе: не выделялся настолько реальный С.Королев со своим ОКБ-1 образца начала шестидесятых среди коллег по цеху В.Челомея и М.Янгеля с их КБ, чтобы глава страны мог ему одному доверить такую важную политическую проблему, как организация пилотируемой экспедиции на Луну. Поэтому, например, и неудивительно, что Н.Хрущев отдал своего сына на работу не к С.Королеву, а к В.Челомею.

Еще одной из важных причин «несоздания» советской специализированной космической организации может быть то, что ни главные конструкторы, а с их подачи и политическое руководство страны, на начальном этапе не представляли всей сложности и «дороговизны» проблемы, которую предстояло решить. По нарождающейся (после смерти Сталина) губительной для страны моде, становилось уже хорошим тоном для проталкивания своих проектов не пугать руководство страны их реальной стоимостью и большими сроками. Главное, заполучить проект, а потом — жизнь подскажет, да и деваться будет некуда. Самый известный пример из этой серии: для отработки на земле сложнейшей первой ступени «лунного» носителя (впоследствии явившейся причиной всех четырех аварий), включающей связку из тридцати (!) двигателей НК-33 тягой (в конечном итоге) по 171тс, не был заявлен специальный дорогостоящий стенд, который был бы в обязательном порядке востребован и в дальнейшем.

Тут надо заметить, что на тот момент у КБ С.Королева, да и не только, еще не было культуры всеобъемлющей наземной отработки с максимальной имитацией полетных условий. Основная отработка создаваемой ракеты традиционно переносилась на этап летных испытаний. Так, Сергею Павловичу принадлежит рекорд, который уже не будет побит никогда, — летных испытаний ракеты Р-1, полного аналога Фау-2, принятой рейхом на вооружение, было проведено в СССР чуть менее трехсот (!). И это при наличии подробнейшей документации, всей фирменной материальной части и грамотных немецких учителей под боком. Но одно дело — затраты на испытание 13-тонной ракетки, и совсем другое — стоимость летных испытаний ракеты, которая более чем в двести раз ее тяжелее (дороже). Не говоря уже о разнице в информативности наземных и летных испытаний.

Уже после смерти С.Королева на совещании у Д.Устинова в декабре 1966 года директор головного института ракетно-космической отрасли Ю.Мозжорин убедительно покажет разорительность для страны именно такого подхода к отработке сложнейшей техники.

Американские же специалисты, наоборот, большую часть средств лунного проекта потратили на рутинную наземную отработку, на строительство новых стендов и доработку существующих. Никаких фейерверков, фокусов — все в полном соответствии с наукой о проектировании сложных технических систем. Ими был даже предусмотрен и построен канал для транспортировки баржей огромной первой ступени «Сатурн-V» с завода-изготовителя на космодром (как известно, сборка в комфортных заводских городских условиях надежнее сборки силами командированных на космодром в пустыне).

Амбициозность…

Зернистая икра хороша именно тогда, когда ее едят столовой ложкой.

А.Аверченко,
«Широкая масленица»

Рассмотрим еще одну серьезную причину, усложнившую, а по мнению многих мемуаристов и журналистов, ставшую даже фатальной для лунного проекта — категорический отказ глав-
ного ракетного специалиста
В.Глушко разрабатывать двигатели для первых ступеней именно Н1 С.Королева. Для В.Челомея и М.Янгеля на новых компонентах топлива «АТ + НДМГ» — пожалуйста, для С.Королева на традиционных «кислород + РГ-1» — твердое «нет».

Формально отказ мотивировался тем, что в больших кислородно-керосиновых двигателях на тот момент невозможно было избежать губительных высокочастотных колебаний. А браться за создание рекордного по мощности двигателя за три года, при наличии серьезных проблем, это в чистом виде авантюризм (американцы разрабатывали двигатель F-1 более семи лет).

Тут я себе позволю привести цитату из мемуаров К.Феоктистова, летчика-космонавта, главного конструктора космических аппаратов, ближайшего сподвижника С.Королева: «Что заставляло его (С.Королева) блефовать, браться за все более и более безнадежные и фантастические проекты («потом разберемся!»), брать на себя ответственность за невыполнимые сроки («образуется!»)?» Так вот, «потом разберемся» и «образуется» — это не из образа жизни и лексикона В.Глушко.

Большинство же мемуаристов, историков, журналистов списывают «исторический» отказ на амбициозность В.Глушко без каких-либо внятных комментариев. Безусловно, В.Глушко — человек больших амбиций, но суть, думаю, не только в этом.

А дело, как мне кажется, в том, что именно В.Глушко знал С.Королева как никто другой, и его технический уровень, и общечеловеческий, и уровень его притязаний. Они стали работать вместе еще в 1933 году в Реактивном научно-исследовательском институте после объединения ГДЛ и ГИРД («досаафовская» организация, которой руководил С.Королев). На глазах В.Глушко будущий основоположник практической космонавтики прошел большой путь вниз от главного инженера института до начальника отдела, а затем и до начальника группы. Аналогичная ситуация повторилась и после войны. С.Королев был поставлен главным инженером большой организации (институт «Нордхаузен») в поверженной Германии по изучению ее ракетной отрасли. По возвращении домой он оказался лишь начальником отдела (таковых было более 25, не считая автономных филиалов, в том числе и немецкого) головного ракетного НИИ-88. И это при том, что ракетчиков в стране насчитывалось единицы. В то же время его бывшие подчиненные в Германии по приезде в СССР стали руководителями или заместителями руководителей самостоятельных организаций.

Знал В.Глушко и о множестве писем, которые регулярно отправлял С.Королев в вышестоящие инстанции через головы своих начальников, и чем это для них заканчивалось. Знал и о системе прослушивания своих подчиненных, которую ввел именно Сергей Павлович, став начальником КБ. Таких примеров главный ракетный двигателист знал много, поэтому и давать ход безнадежному делу, подрывающему экономику и престиж страны, виновным в срыве которого будет кто угодно, только не головной разработчик, он счел для себя неприемлемым. Думаю, В.Глушко был уверен, что своим отказом он поставит крест на лунных притязаниях С.Королева. Однако вот тут В.Глушко ошибся, амбициозность и авантюризм ему остановить не удалось.

Сразу замечу, что пресловутую высокую частоту, естественно, со временем победили. И виновниками срыва национальной задачи по высадке космонавтов СССР на Луну «сделали» чужаков (другое министерство) — авиационщиков, разработчиков тех самых двигателей первой ступени. Кстати, эти «плохие» двигатели НК-33, простояв законсервированными более двадцати лет, были куплены американской компанией «Аэроджет» и использованы в американских и японских ракетах-носителях.

Но вернемся к нашему вопросу. В конце 1964 года, победив своих внутренних конкурентов, в ОКБ-1 С.Королева был разработан очередной предэскизный проект лунного ракетного комплекса Н1-Л3. В нем практически все было переделано, вес ракеты увеличивался с 2200 т до 2700 т, а потом и до 2950 т, количество двигателей — с 24 до 30, причем была признана необходимость их форсирования. Появился и переохлажденный кислород. Бесконечные переделки проекта основательно лихорадили смежников. ВПК, руководству отрасли стало ясно, что дело движется слишком медленно, сил одной организации явно не хватает для подъема такого гигантского проекта.

С.Королев был вынужден обратиться к ведущим ракетчикам с просьбой поддержать престижный проект, в том числе и к М.Янгелю, с которым еще в начале пятидесятых испортил отношения. Тут надо отдать должное Михаилу Кузьмичу, отбросив обиды, он проявил государственное мышление и самым серьезным образом организовал разработку экзотического взлетно-посадочного лунного блока Е, отрядив на эту работу талантливых проектантов и конструкторов — И.Иванова, Н.Цуркана, И.Писарева, М.Алимамедова, Б.Шевченко, Ю.Цирульника и других.

Дело по первым трем ступеням носителя в Подлипках зашло в тупик. Б.Черток, заместитель С.Королева, в своих мемуарах приводит следующие удручающие данные по этому поводу: «Сухой вес единицы объема первой ступени (основная характеристика совершенства) Н1 в два с половиной раза хуже «Сатурна-V». По второй и третьей ступеням дела обстояли еще хуже. Система управления 30 двигателями (КОРД) даже теоретически не успевала отслеживать быстротекущие внутрикамерные процессы. Ракетный комплекс лишь на бумаге получался на 30% тяжелее американского, и это при обеспечении высадки на Луну только одного космонавта. В практике КБ С.Королева и раньше бывало, что на этапе конструирования вес ракеты бывал вдвое больше требуемого. Но в данном случае, как отмечает тот же Б.Черток, «суммарное перетяжеление по всем системам и агрегатам, пока еще только на бумаге, уже выглядело устрашающе».

Надо заметить, что не у всех разработчиков системы Н1-Л3 дела были столь плачевны. Например, блок Е был спроектирован, полностью отработан и изготовлен днепропетровцами на 8,5% легче требований необыкновенно жесткого технического задания. Впервые было применено «горячее» резервирование двигательной установки. Прекрасным получился и блок Д, детище М.Мельникова с командой. Этот блок (доработанный) с успехом используется и сегодня. Надо заметить, что за его разработку была присуждена Ленинская премия группе специалистов, среди которых был инженер Н.Тупицын, добившийся рекордно малых остатков топлива в баках на момент окончания работы двигателя. Насколько мне известно, это единственный случай в ракетной технике, когда самую высокую премию получил рядовой инженер.

Вместо эпилога

Наука — враг случайностей.

Трофим Лысенко,
академик АН СССР

В январе 1965 г. С.Королев после тяжелой болезни скончался. На его похоронах Н.Пилюгин, ближайший смежник и старый товарищ Сергея Павловича, сказал понятную сегодня фразу: «Вовремя ты умер, Серега…» Руководство отрасли, секретарь ЦК по оборонным вопросам Д.Устинов были настроены на решительную смену курса ОКБ-1. Заблаговременно была подготовлена и кандидатура опытного руководителя ракетной отрасли (успешно работал зам.директора НИИ-4, директором НИИ-88 и т.п.) — профессора, фронтовика Г.Тюлина, бывшего к тому времени первым заместителем председателя Государственного комитета СССР по оборонной технике. Однако элита ОКБ-1 опередила Д.Устинова, написав письмо в ЦК о поддержке кандидатуры В.Мишина, первого зама
С.Королева. Курс на продавливание любой ценой того, что сделали, не изменился.

В декабре 1966 года на совещании у Д.Устинова директор головного ракетного института Ю.Мозжорин с подробнейшими выкладками показал, что ни при каком героическом труде обогнать американцев уже не получится, даже если бросить все финансирование космических программ на Н1-Л3. А если и появятся дополнительные деньги, то и это не спасет — нет дополнительных фондов для строительства старта, стендов и рабочих рук.

Нет смысла пересказывать перипетии четырех неудачных пусков Н1, произошедших «по вине» неотработанной первой ступени носителя, они достаточно освещены. Единственно, хочу обратить внимание на то, что не В.Глушко закрыл лунную эпопею, как бытует расхожее мнение. Например, еще в 1971 году экспертная комиссия под председательством М.Келдыша, президента АН СССР, пришла к заключению: «...комиссия считает нецелесообразным продолжение работ по комплексу Н1-ЛЗ по принятой схеме». На итоговом совещании по «закрытию Луны» у Д.Устинова, происходившем в 1974 году (к этому времени американские астронавты исколесили наш спутник вдоль и поперек), где собрались основные участники проекта, никто из руководителей не выступил в поддержку продолжения разработки. Политический момент давно отпал, у Академии наук весомых научных задач не оказалось, военных же Луна никогда и не интересовала. Решение о закрытии лунной программы причинило огромную боль десяткам тысяч специалистов, делавших все от них зависящее для обеспечения престижа своей Родины.

И еще один момент соревнования. По состоянию на 1965 год ВВП на душу населения в СССР, по данным ЦСУ, составлял 38% от американского. Цифра, безусловно, нуждается в комментариях. По мнению большинства западных экономистов, фактически она в два раза меньше, — около 20%, ведь социализм, как известно, неотделим от приписок, а капитализм — от сокрытия доходов. Много это или мало, можно ли было еще затянуть пояса строителям коммунизма, над этим сегодня может задуматься каждый. Желательно перед этим представить спартанский уровень жизни в Стране Советов в те годы.

Организационная составляющая успеха американцев, как и финансовая, известны, техническая же по понятным причинам остается в тени. Максимально кратко об этом. Основным требованием у Вернера фон Брауна было обеспечение возможности проведения предполетных огневых испытаний каждой ступени без последующей переборки. Поэтому, например, и двигатели проектировались не рекордные, а простые, надежные, по «открытой» схеме.

Для реализации высадки на Луну последовательно проектировались три ракеты-носителя — «Сатурн-1», «Сатурн-1В» и, наконец, «Сатурн-V». На первом носителе отрабатывались основные технические решения, первая и вторая ступени второго носителя после отработки фактически стали второй и третьей ступенями «Сатурна-V». В итоге было проведено более тридцати пусков всех трех носителей — и ни одного серьезного замечания!

Буквально несколько слов о днепропетровском лунном проекте как наименее освещенном в прессе. Он остался в истории двухпусковым, как изначально планировали и американцы, и все наши КБ, то есть нужная комбинация блоков создавалась на орбите Земли за два старта. Мощные двигатели для первой ступени 11Д43 (12 основных и четыре управляющих) бралось разрабатывать опытнейшее КБ В.Глушко. Компоненты топлива те же, что и у В.Челомея, АТ и НДМГ. Во второй половине 1962 года было предложено перейти на четыре (!) двигателя 8Д420 (РД270), выполненных по уникальной на тот момент замкнутой схеме «газ – газ». Ступени полностью изготовляются на серийном заводе в Днепропетровске. По заключению головного ракетного института НИИ-88 и ведущих институтов Министерства обороны РН-56 могла быть оптимальной для решения практически всех задач по исследованию Вселенной и высадке на Луну и Марс. Ведущим конструктором по этой ракете был С.Конюхов, ныне генеральный конструктор ГКБ «Южное», академик.

P.S. В 1977 году в Подмосковье на испытательной базе я невольно стал свидетелем уничтожения топливного бака-шарика (возможно, и последнего) королёвской ракеты Н-1, о котором как-то в суматохе и забыли. Его резал пожилой сварщик, мастерски превращая в утиль наши несбывшиеся надежды. Какое-то время бак, разрезанный на дольки, как апельсин, ещё держался. Затем дольки развалились, оголив то, что простым смертным не дано видеть. Ажурная, напоминающая вафлю конструкция стенок бака, правильные следы аргонодуговой сварки, элегантные утолщения металла под датчики, штанги систем заправки, управления расходованием топлива, сложного профиля пластины заборного устройства для использования топлива до последних капель… Даже в таком виде ракетный бак поражал воображение строгой неземной красотой. Сварщик неторопливо снял щиток. По его обветренному кирпичного цвета лицу текли слёзы. Наверное, дым попал в глаза кадровому рабочему-ракетчику…

P.P.S. А автора той брошюры — Г.Салахутдинова, старшего научного сотрудника Института истории естествознания и техники Академии наук, после тридцатилетней непорочной службы в конечном итоге уволили за полгода до пенсии.