КОГДА И СКОЛЬКО ЗАПЛАТИЛИ ИУДЕ ИСКАРИОТУ

В опросы мировоззрен-

ческие к излагаемому

имеют косвенное отношение. Поэтому в наш утомленный философией век их следовало бы не касаться. И все же коснемся. Это поможет сразу получить общие оценки.

Бог - есть постулат, прозрачной гранью отделяющий предопределенность от таинства свободы воли и выбора, мир, раскрепощающей иррациональности - от вязкой и цепкой логики знания, веру от неверия. Явного антагонизма здесь нет, можно принимать или не принимать постулат. В небольшую щелку этого «можно» свободно пролазит чертик атеизма, упрямо верующего, но скрывающего свою веру. Бога нет! - тоже вера.

Постулаты не опровергают. Для неверующего Бог есть, начиная с того рубежа, где появляются ленивые самоограничения свободы воли. Для верующего - пока его успокаивающее чувство предопределенности не расходится резко с жизнью. Так что верующими, в широком смысле этого слова, являются все.

Неверие - всегда беспокойный поиск, вера - спокойное ожидание, стойкая убежденность. Но... «Я ошибался! - кричал совсем охрипший Левий. - Ты бог зла! Или твои глаза совсем закрыл дым из курильниц храма, а уши твои перестали что-либо слышать кроме трубных звуков священников. Ты не всемогущий бог. Ты черный бог. Проклинаю тебя, бог разбойников, их покровитель и душа».

Здесь у булгаковского евангелиста Левия Матвея отчуждения бога нет, это искания в обусловленных пределах. В «Мастере и Маргарите» отчаявшийся Левий, сталкиваясь с жестокостью и переживая личную психологическую драму, отчаяние обращает в ревность о боге. Он готов отступить от того, что записывал за своим учителем, и ищет, подталкиваемый этой ревностью, нож. «Совсем охрипший Левий» фактически формулирует философскую проблему теодицеи (богооправдания), с которой у слабого человека соседствует и богоосуждение: если бог хочет и может устранить в мире зло, то почему он бездеятелен, почему зло неистребимо? Если он хочет, но не может, то он бессилен, как человек, то есть - не бог. Если может, но не хочет, то он не то что не всеблаг, он зол, и тогда обыкновенный человек становится божественнее бога. Если, наконец, не может и не хочет, то тем более - бог не бог. Наедине со своими невзгодами верующий Левий поневоле поставил бога-покровителя перед судом своей совести. Но слова гнева угаснут одно за другим, Левий смягчится, смягчится даже по отношению к прокуратору Иудеи, пославшему на казнь безвинного по законам разума. Левий попросит у прокуратора кусок пергамента и пожелает остаться созерцателем предопределенного мира добра и зла.

Приведенный парадокс теодицеи известен с древнейших времен и является источником оправдания иррациональности бога и собственных действий, направленных на его защиту, ибо попытка логически оценить пространство противоречивой нравственности, в котором живет верующий человек, может приводить к внутреннему смущению и даже разрушению религиозности: я верую в Бога и способен, опираясь на свои оценки, бросить ему вызов.

Верующие подсознательно теодицею распространяют на богословие. В этом случае она, становясь уже «религиеоправданием», нетерпима и агрессивна как средство защиты собственных религиозных представлений.

Такая расширенная теодицея одновременно и искренна.

Пусть нас больше не упрекают в недостатке ясности, ибо мы этим гордимся! - заявлял крупный физик и философ-богослов Паскаль. - Следует признать истинность религии в самой ее непостижимости, в малой нашей просвещенности в ней и в нашем безразличии по отношению к ее постижению.

Тогда каковы же признаки лжи? - возражал ему Вольтер. - Как! Чтобы тебе поверили, достаточно сказать: я темен, я непостижим?

Вольтер отнюдь не являлся атеистом, как это иногда сейчас полагают. Вслед за выдающимся математиком и философом Лейбницем, он пришел к сверхприродному Творцу, не поддающемуся оценке в пределах действия разума. Язвительное - непостижим? - им сказано всуе. Спор же велся не о Боге как таковом, а о Библии. Во времена великих открытий в области разума теодицею распространили и на содержание этой книги: «истинность... в самой ее непостижимости... в нашем безразличии по отношению к ее постижению»!

C XVIII века проблема остается неизменной. В дело вмешалась светская наука, но положение никак не прояснилось. Хрупкую цепочку действительность-легенда-миф ученые-библеисты жестко скрепили, и в начальном звене ее оказалась совершенно искаженная действительность. Так что положение с проблемой теодицеи, распространенной на содержание Библии, разве что усугубилось. Искренне сказанные когда-то Паскалем слова сегодня может с большим основанием повторить любой верующий. Но их может повторить в качестве не теодицеи, а - позволим здесь себе такой неологизм - наукооправдания и любой ученый, занимающийся Библией.

Для верующего парадокс теодицеи устраняется при принятии постулата о непостижимости Бога. В сфере же науки постулаты о непостижимости чего либо недопустимы, так как по определению науки это область рациональных знаний. Поэтому наукооправдание будет осуществляться (и осуществляется в библеистике) - позволим здесь себе и метафору - совсем охрипшим голосом, как у булгаковского Левия.

Чтоб уяснить современное положение дел и с теодицеей, и с библеистским наукооправданием, приведем текст, взятый из двух последних переводов православной Библии - русской и украинской.

Бытие (9.3-5): «Все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все. Только плоти с душою ее, с кровью ее, не ешьте. Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки брата его».

Отрывок не очень понятен, но если внимательно вчитаться, то речь, в частности, может идти и о запрете людоедства. А вот что написано в украинском переводе: «Усе, що плазує, що живе воно, буде вам на їжу. Як зелену ярину Я віддав вам усе. Тільки м'яса з душею його, цебто з кров'ю його, не будете ви споживати».

До сих пор все шло гладко, почти как в русском переводе, если исключить вставленную мелочь: «що плазує» - что ползает. А дальше абзац, и читаем текст, бросающий в дрожь: «А тільки Я буду жадати вашу кров із душ ваших, з руки кожної звiрини буду жадати її, і з руки чоловіка, з руки кожного брата його Я буду жадати душу людську».

Верующего здесь теодицея не спасет, разве что поможет в крайней, паскалевской форме: «истинность в нашем безразличии по отношению к ее постижению».

Забегая немного вперед, скажем: ни того, что написано в русском синодальном переводе, ни того кошмара, что в украинском, в оригинале нет. Украинский перевод сделан не с «мови давньоєврейської», как это утверждается в самой Біблії (Видання Московського патріархата, Москва, 1988), а, заглядывая в английский (см., например, The Holy Bible in the King James Version, N.Jersey, 1970), не менее, если не более кошмарный текст:

«And surely your blood of your lives will I require; at the hand of every beast will I require it, and at the hand of man; at the hand of every man's brother will I require the life of man» - Genesis (9.5).

В украинской версии, как и в английской в одних и тех же местах стоит местоимение «Я», которого в подлиннике нет (и быть, заметим, не может, так как слова принадлежат не одному лицу), что дает уже возможность заключить: украинский перевод вдохновлен английским. Отличия обеих версий незначительны: вместо and surely (и конечно же) стоит - а тільки, глагол require (требовать) переведен - жадати. Словом, мелочи, не меняющие содержания.

Ну, а вот, что дословно в подлиннике (9.3-5): «Все движущееся, что живое (КЛ-РМШ АШР ЕУА-ХИ), вам будет пищей (ЛКМ ИЕИЕ ЛАКЛЕ). Да лишь травы передаются вам все (КИР'К ЭШБ Н'Т'ТИ ЛКМ А'Т-КЛ). Только мяса души своей, крови своей - не есть ее (АК-БШР БНФШУ ДМУ ЛА 'ТАКЛУ). И только за кровь вашу душам вашим - возмездие (УАК А'Т-ДМКМ ЛНФШ'ТИКМ АДРШ). Из руки всего живого - возмездие наше (МИД КЛ-ХИЕ АДРАШНУ). И из руки человека, из руки каждого брата его (УМИД ЕАДМ МИД АИШ АХИУ) - возмездие за душу человека (АДРАШ А'Т-НФШ ЕАДМ)». 1

Великие слова! Ною и сыновьям, сразу после потопа, говорят это боги (АЛЕИМ), так как до потопа какая-либо нравственность обитателями земли отвергалась, а следовательно, встречалось и людоедство.

Текст предельно прост для перевода, здесь никаких трудностей нет. Для переводчиков же с монотеистической теософской концепцией является непроходимым место: МИД КЛ-ХИЕ АДРШНУ. Здесь АДРШ(НУ) написано с местоименным суффиксом НУ - наше, тогда АДРШНУ - это «возмездие наше». Но богов (в рамках представлений и толкований монотеистов) в Библии быть не должно, и переводчики местоименный суффикс просто не замечают, омоним КЛ-ХИЕ - «все живое» переводят как «всякий зверь» и вместо «из руки всего живого - возмездие наше» получают - «из руки всякого зверя возмездие». Дальше, после того, как возмездие богов превращено в намеренность зверя, вставляется, сообразуясь с личными литературными вкусами, куда кто хочет, несуществующее в тексте местоимение «Я» с большой буквы, выбрасываются и вводятся любые слова. В результате переводчики получают совершенно жуткий, бредовый текст, и вкладывают его в уста Бога, как, например, в английской и украинской Библиях. Или, в лучшем случае, вполне приличный, как в русской Библии, но не имеющий ничего общего с подлинником.

А ученые? А ученые в таких случаях тексты не рассматривают. Темное это место! - говорят библеисты. - Оно не согласуется с нашей концепцией. Предположить же, что темной является сама концепция, как и вся современная библеистика, невозможно, так как теодицея в этой науке приняла форму наукооправдания. Темное место.

В Библии есть и другого сорта «неясные» места. Среди них можно выделить определенный класс. Во всех этих случаях речь идет о непосредственно виденном на ночном небе. Таких мест в Библии много, но здесь опишем только одно, показывающее, насколько библеистика связана с общей историей культуры.

Ночью на небе можно видеть Луну и звезды, да еще облака, если они есть. Со времен Шумера люди заполняли небо живыми образами: Большая и Малая медведицы, Лев, Овен, Змиедержец, Дева - все это совокупности звезд на небосклоне, вызывающие зрительные ассоциации. Среди созвездий особую роль играют двенадцать созвездий Зодиака, так как, опираясь на них, с учетом восхода и захода Солнца в том или ином созвездии в древности измерялось время - часов не было. Наряду с изменчивой красавицей Луной выделялись также необычно ведущие себя пять звезд: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн. Вместе с Солнцем и Луной они рассматривались как особая семерка звезд.

Необычность поведения пяти планет состоит в том, что они движутся, если период наблюдения достаточно велик, относительно других, неподвижных звезд. Эти «быстрые» звезды ассоциировались иногда с самыми быстрыми животными, которыми пользовался человек, - конями. Во-первых, они подвижны, а Змиедержец, или, например, любая из Медведиц - нет. Во-вторых, линии, которые пять подвижных звезд прочерчивают, путешествуя среди созвездий, напоминают циклически продолжающиеся петли, описываемые при скачке копытами коня.

Есть бесспорные археологические доказательства, что такая ассоциация в древности имела место: на некоторых античных монетах планеты представлены конями, помещенными в то или иное созвездие.

А теперь возьмем неясные на первый взгляд библейские описания и зарисовки, сделанные, как утверждает их автор, так: «После сего я взглянул, и вот дверь отверста на небе... и тотчас я был в духе». «Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук». «И вышел другой конь, рыжий; и сидящему над ним... дан большой меч». «Я взглянул, и вот конь вороной, а на нем всадник, имеющий меру в руке своей». «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть». «И появилось на небе великое знамение - женщина, облаченная в Солнце, под ногами ее Луна, а на главе ее венец из двенадцати звезд». Наконец, картину, увиденную на небе, предваряет утверждение автора: «Побеждающему дам утреннюю звезду».

Красивые, как видим, изображения - кони цветные, женщина, облаченная в Солнце с венцом из 12 звезд. Но так как все это на небе, и если кони это планеты, то конь рыжий, это только Марс - красно-рыжее светило. А если сидящему на этом рыжем коне дан большой меч, то поскольку большой меч есть лишь у небесного Персея, то, переводя на современный астрономический язык, Марс находился под созвездием Персея. Конь, например, вороной или темный - это, конечно же, Меркурий, наиболее слабая для наблюдения планета. А поскольку у Меркурия в руках мера, то есть - весы, то и находился Меркурий в созвездии Весов. Более того, как только появляется планета бога торговли Меркурия, сразу в следующем же стихе начинается настоящая торговля и спор об оценке ячменя и пшеницы.

Словом, если небесные картинки счесть гороскопом, то получается следующая небесная ситуация: Юпитер (конь белый) в Стрельце (всадник, имеющий лук), Сатурн (конь бледный) в Скорпионе (всадник, имя которому смерть), Марс (конь рыжий) под Персеем (над сидящем на коне - большой меч), Меркурий (конь вороной) в Весах (в руках сидящего мера). Наконец, «Побеждающему дам утреннюю звезду». Венера (утренняя звезда), наиболее почитаемая в древности, единственная из планет конем не являлась, так как она женщина. Находилась же Венера в созвездии Геракла-Змиедержца (побеждающему дам утреннею звезду).

С планетами все, а о Солнце и одновременно Луне сказано прямо. Среди созвездий Зодиака единственная женщина - Дева. Солнце заходило в Деве (женщина, одетая Солнцем). После захода Солнца появилась Луна под Девой (внизу ног ее). А над Девой венок из 12 звезд - это созвездие Волосы Вероники, в котором как раз столько ярких звезд.

Приведенные места теологи воспринимают как непонятные, поэтому переводят их не так, как разобранное выше наставление богов Ною и сыновьям, а дословно и правильно, так что их можно цитировать даже по синодальной Библии. Что и сделано.

Семь подвижных небесных светил произвольным образом среди десятков созвездий разместить нельзя, размещая одновременно правильно другие созвездия. Вероятность того, что произвольное размещение даст реализуемую на практике картину, ничтожно мала.

Дату, когда осуществилось описанное расположение планет и звезд на небе, просто вычислить. Если взять отрезок времени, начиная со времен завоеваний Александра Македонского и до наших дней, то точно такое расположение было единственный раз: 30 сентября

395 г. новой эры.

Но столь поздняя дата написания любой из книг Библии взрывает разработанную библейскую хронологию и существенно разрушает ряд представлений, сложившихся в общей истории.

Поэтому приведенную датировку, которая известна с начала ХХ века, историки не замечают. Как полагал автор этого открытия Н.А.Морозов, полученный им результат «с астрономической точки зрения не может возбуждать более никаких сомнений, он решен окончательно и навсегда, и с этим отныне приходится считаться всем серьезным историкам.»

Все бы было так, если бы, кроме астрономической точки зрения для «серьезных историков», не существовали и другие, например - идеологическая. И если бы при наличии этой точки зрения с ней не соседствовало бы наукооправдание и паскалевское требование безразличия по отношению к постижению того, что расходится с верой. Паскаль, правда, говорил не о научной вере, да и не представлял, что такая может возникнуть. Но в чем разница? Слепая настойчивость ревностной веры не зависит от ее объекта.

Есть еще один изъян в высказывании Морозова. Гении, а он был гениальный человек, переоценивают возможности своих коллег. Историки не только не считаются как с приведенным, так и с другими исключительными результатами Морозова. Они их не рассматривают, кто по недообразованности, а кто в силу идеологической предопределенности своих задач.

Вышеприведенная точная дата астрономически вычислена Морозовым при расшифровке гороскопа, содержащегося в Откровении Иоанна, или иначе - Апокалипсисе. Морозов также обратил внимание на астрологические зарисовки у пророков, которые сделаны, к примеру, так: «Видел я ночью: вот муж на рыжем коне… И снова я поднял глаза мои и увидел: вот муж, у которого в руке - землемерная веревка…»

Это уже не Апокалипсис. Это - пророк Захария. После датировки Апокалипсиса определить время, запечатленное пророками на небесных картинках, не составляло труда, так как кони - и рыжий, и вороной, и бледный, и белый скакали по древнему звездному небу вполне осмысленными путями.

Даты написания пророчеств астрономически легко вычисляются. Выглядят они парадоксально. Судите сами: Исайя - начало V века н. э., Иеремия - июль 451 г. н. э., Захария - январь 466 г. н. э. Рассогласования с датами, принятыми в традиционной истории, достигают тысячи лет! И эти даты зафиксированы пророками на небесном циферблате - отрицать их, опровергать или замалчивать невозможно. Поэтому необходимо по-новому взглянуть на проблему возникновения иудейской и христианской веры.

Знанию - когда - в истории должен сопутствовать внятный и содержательный ответ на вопросы - как? и почему?