КАК ОБРЕСТИ БЕССМЕРТИЕ?

Ваша очередь прошла

Земная жизнь товарища Ленина закончилась 21 января 1924 года около семи часов вечера. Первоначально, как само собой разумеющееся, было решено умершего вождя похоронить. Похоронить в буквальном смысле этого слова, то есть предать тело земле. Комиссия, созданная ночью, так и называлась: «Комиссия по организации похорон В.И. Ульянова-Ленина». Был назначен и день похорон — 26 января, определено и место захоронения — на Красной площади, у Кремлевской стены, где покоились герои Октября и прах Свердлова. Газетные статьи и заметки января-марта пестрели заголовками: «Могила Ленина», «У могилы Ильича», «На могиле Ленина» и т.п. Вот почему патологоанатом, профессор Алексей Абрикосов произвел 22 января первичное бальзамирование тела: в сосуды умершего ввели формалин с добавками хлористого цинка. На формалин можно было рассчитывать не более шести дней.

Но уже 23 января с самого утра начала вновь заседать комиссия по организации похорон, где говорилось о том, чтобы в течение одного-двух месяцев дать возможность всем желающим попрощаться с умершим вождем.

В марте состоялось специальное заседание ЦК, на котором обсуждался вопрос «о сохранении тела Ленина для обозрения трудящимися на века». В ходе обсуждения высказывались и негативные мнения. Глеб Кржижановский требовал немедленно предать тело Ленина земле. Климент Ворошилов был по-военному четок: «Мне думается, нельзя нам прибегать к канонизированию. Это эсеровщина. Ведь культурные люди сжигают труп, а пепел остается в урне». Лев Троцкий советовал «не делать из человека божка, тем более что и Владимир Ильич нас бы не одобрил». Но Леонид Красин сказал, что получил из Харькова письмо от своего давнего знакомого профессора Збарского, который предлагал уникальный способ сохранения тела. Возможно, именно выступление Красина и стало решающим. Во всяком случае, все собравшиеся проголосовали единогласно за постановление, в котором говорилось: «Необходимо, чтобы внешний вид тела и лица сохранил как можно дольше облик Владимира Ильича таким, каким он был в первые дни после кончины».

Кстати, роль Красина в «общем наблюдении» и «внедрении», как тогда говорили, нового метода бальзамирования, разработанного харьковскими учеными Владимиром Воробьевым и Борисом Збарским, огромна. Он по поручению комиссии ездил в Харьков и «изучил накопленный опыт по увековечиванию умерших тел». Вскоре после отъезда Красина Воробьев и Збарский были вызваны в Москву, где приступили к работе, которую можно назвать вызовом природе. В основу был положен «метод полувлажного бальзамирования», заключающийся в обработке тела водными растворами формальдегида, затем — этилового спирта и последующем пропитывании водным раствором глицерина и ацетата калия. Воробьев писал в ЦК: «Главная идея сводится к тому, что молекулы воды (человек состоит из нее на 85 процентов) вытесняются в теле специальным бальзамирующим раствором, поэтому ткани сохраняют свою структуру, упругость и тургор (напряжение тканей). Бальзам также препятствует развитию бактерий, не испаряется и не забирает влагу из воздуха. А мы добились своим научно-практическим усовершенствованием уничтожения неизбежных на лице и кистях рук посмертных, так называемых «пергаментных пятен».

Интересное сообщение было напечатано 22 августа 1924 года в газете «Харьковский коммунист»: «На расширенном пленуме коллегии Наркомпроса было заслушано сообщение профессора Воробьева: «После нашего приезда в Москву нами был установлен ряд изменений, которые произошли в теле Ленина. Они шли по двум направлениям: во-первых, естественное разложение тела и, во-вторых, сухая мумификация некоторых частей головы и лица. Идея, лежащая в самом процессе бальзамирования, была следующая: каждый кирпичик постройки — клетка тела тов. Ленина должна быть пропитана невысыхающими веществами, которые притягивают влагу из окружающего воздуха. Такими веществами стали глицерин и уксуснокислый калий: первый никогда не высыхает, второй особенно жадно притягивает влагу. Поэтому клетка, пропитанная этими веществами, не может ни загнить (так как глицерин хорошо консервирует), ни высохнуть (пока в окружающей среде находится некоторое количество влаги). В результате бальзамировки мы добились полного уничтожения пергаментных пятен, а ткани кожи теперь не отличаются ни по своему цвету, ни по консистенции от тканей нормальных». По убеждению экспертов, тело Владимира Ильича может сохраняться неопределенно долгое время — пробальзамированы не только все клетки, но и костяк. Коллегия Наркомпроса выразила тов. Воробьеву, тов. Збарскому и участникам бальзамировки докторам Шабадашу, Журавлеву и Замковскому благодарность за их труды, благодаря которым трудящиеся массы мира получат возможность видеть облик величайшего вождя мировой революции сто, двести и тысячу лет спустя».

Однако уже после десяти лет сохранения тела было констатировано «побурение, оскал, высыхание в некоторых местах», но ученые снова обманули природу. Поселялся на теле и вредный грибок, но и его извели. Из-за усадки тканей лица и покоричневения кожи пришлось в саркофаге делать особую систему подсветки.

В конце 37-го года внезапно скончался Воробьев, и руководство всей работой перешло к Збарскому, благодаря которому была организована специальная лаборатория, подчиненная НКВД. Ее деятельность носила секретный характер, и в открытую печать достоверная информация больше не поступала. С этого времени начинает распространяться миф о том, что советскими учеными разработан и постоянно совершенствуется уникальный, не имеющий аналогов в мире способ бальзамирования, позволяющий сохранять тело без изменений неограниченно долго.

По этой же методике проведено бальзамирование руководителя болгарских коммунистов Георгия Димитрова в 1949 году, монгольского маршала Хорлогийна Чойбалсана — в 1952-м, Иосифа Сталина и президента Чехословакии Клемента Готвальда — в 1953-м, президента Вьетнама Хо Ши Мина — в 1969-м, председателя КПК Мао Цзэдуна — в 1976-м и президента Анголы Агостиньо Нето в 1979 году. Кстати, нет сообщений о том, что в 1995 году бальзамирование тела Ким Ир Сена тоже проводили специалисты из Москвы.

Что касается бальзамирования Сталина, то он пролежал в мавзолее рядом с Лениным недолго. После ХХ съезда его тело было вынесено и похоронено у Кремлевской стены. Помню, в 1990 году «главный хранитель тела Ленина» академик Сергей Дебов давал интервью советским и зарубежным журналистам. Прозвучал вопрос: «Сталина вы тоже хорошо забальзамировали?» Он ответил, оговорившись: «Только это — не для печати. Мы так хорошо забальзамировали тело Сталина, что, думаю, и сегодня... Во всяком случае, место там, за мавзолеем, сухое, песчаное...»

Вернемся к мавзолею Ленина. В 1944 году правительственная комиссия констатировала в «Правде», что «тело В.И. Ленина за двадцать лет не изменилось. Оно хранит облик Владимира Ильича, каким он сохранился в памяти советского народа». Однако в закрытом докладе в том же году академик Збарский отмечал, что «произошли заметные изменения объемов мягких тканей лица и кистей рук, и только после многочисленных экспериментов получена смесь парафина, глицерина и каротина с точкой плавления 57 градусов. Расплавленный состав вкалывался в нужное место, и объемы восстанавливались... Пальцы левой руки сморщились, уменьшились. На правой руке в области пясти и первых фаланг пальцев появились незначительные углубления...»

В 1995 году многие российские и зарубежные издания опубликовали статью доктора биологических наук, профессора Виктора Хомутова, проработавшего почти 40 лет в лаборатории при мавзолее Ленина и являвшегося одним из трех членов «мавзолейной группы». Он обнародовал правду о положении дел с сохранностью «главного тела страны». Приведу несколько отрывков: «В январе 1952 года в Кремлевской больнице скончался маршал X. Чойбалсан. Однако уже в марте стало ясно, что его бальзамирование не удалось. Збарский был немедленно освобожден от должности и арестован... Срочно начались научные исследования. Увы, они оказались малорезультативными. Попытки снять покоричневение не удались, как и восстановление формы носа и ушей... Вождь неоднократно покрывался плесенью — и белой, и зеленой, и, что особенно опасно — черной... В шестидесятые и последующие годы шла деградация тканей, облик и внешний вид продолжали ухудшаться, кожа приобрела неестественный блеск. Однако руководство лаборатории утверждало в актах и отчетах, что все необходимое для надежного длительного сохранения сделано... Метод, которым все время пользовались, делает абсолютно бессмысленным и даже аморальным такое сохранение тела покойного...»

Вот почему, думаю, можно не ставить под сомнение многие факты, о которых сообщалось в последнее время в печати. Например, в годы войны, когда немецкие дивизии стояли у самых стен Москвы, саркофаг был эвакуирован из столицы, но затерялся в пути. Когда его обнаружили в одном из помещений заводоуправления Тюмени, бригада врачей была в ужасе — нарушился температурный режим, развились процессы тления, лицо почернело.

В журнале «Шпигель» были опубликованы кадры из секретного фильма, который запечатлел реконструкцию тела, проводимую в 1995 году. Совершенно явственно видно: от «вождя пролетариата всего мира» в действительности осталось не так уж и много.

Появились сообщения в печати о том, что Миннесотский университет (США) предложил правительству России за тело Ленина и лабораторию по его содержанию почти миллион долларов. В этом для россиян не должно быть ничего обидного, ибо мавзолей давно уже ушел из политики, а эксперимент с сохранением тела из области идеологической перешел в сферу чисто научную, медицинскую, историческую. Ну нельзя же и впрямь делать из мавзолея общественный туалет, как это сделали болгары! Но (опять же — по сообщениям прессы) американцы, приехав в Москву и ознакомившись с состоянием тела, отказались от своей затеи.

Некоторые специалисты, например, доктор медицинских наук Юрий Ромаков, считают, что крах с сохранением тела Ленина произошел не от ошибочно выбранного метода, не от самого процесса бальзамирования, а, прежде всего, из-за «полной непригодности в январе 1924 года тела Ленина к бальзамированию — оно было разрушено жесточайшей болезнью задолго до физической смерти». Известно, что стойкий и длительный склероз сосудов привел Ленина к нескольким инсультам, и в последний год жизни у него была полностью парализована правая сторона тела и потеряна речь... Вообще, можно много рассуждать, от чего умер Ильич — от паралича, сухотки спинного мозга, сифилиса или его отравили, но все это будет весьма спорно, ибо никаких медицинских документов о болезни Ленина до сих пор не опубликовано. Кстати, каждый человек рано или поздно думает о неминуемой кончине, оказывается, и Ленин в письме Дзержинскому в 1921 году писал: «Я предчувствую, что со мной хотят что-то сотворить нехорошее...»

Как видим, миф о Ленине — не только о живом, но даже о мертвом — трещит по швам. И снова обращаемся к фактам, извлеченным из архивов, к самому стилю хранившихся ранее в глубокой тайне писем и заметок Ленина, где он постоянно обзывает своих товарищей «говнюками» и «мерзавцами». А советы Ильича?! «Затравить, но в формах архивежливых», «Мобилизовать... тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот...», «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев. Найдите людей потверже», «Под видом «зеленых» (мы потом на них свалим) пройдем на 10—20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100.000 р. за повешенного»...

Впрочем, хватит о Ленине и мавзолее. Пусть лежит и дальше там, где лежит — «этот невыносимый Ильич» (сейчас выражение Троцкого приобрело новый смысл). Хотя еще Михаил Горбачев в последний день работы Съезда народных депутатов СССР обещал, что «вопрос о нормальном захоронении тела Ленина будет решен в ближайшее время». Нет давно СССР, но до сих пор вопрос этот открыт. Вернее, закрыт — мавзолей «не работает», доступ к телу Ленина прекращен, нет и «самой главной в стране очереди». Давно уже и навсегда закрыты мавзолеи в Софии, Улан-Баторе, Праге, Луанде, «временно не работает» мавзолей в Пекине, лишь мавзолеи Хо Ши Мина и Ким Ир Сена открыты для посетителей.

Но существует на территории бывшего СССР еще одно место. На окраине Винницы, в церкви Николая Чудотворца, есть усыпальница и саркофаг нашего выдающегося соотечественника Николая Пирогова. Его останки значительно «старше» ленинских, но находятся, по мнению ученых, «в очень хорошем состоянии»...

Несомненный гений

Ему все время мешали, словно кто-то нарочно совал в его дело свое невежественное начальственное рыло. Но Пирогов всегда стойко расшвыривал бревна, которые кидали ему под ноги завистники, начальство и сама жизнь, и шел вперед и только вперед. Так было и тогда, когда он после вынужденного ухода из Петербургской академии стал попечителем Одесского учебного округа. Здесь он боролся за создание крупного научного центра на юге Украины, и именно при его содействии в Одессе было начато строительство университета.

В 1858 году Пирогов занимает должность попечителя Киевского учебного округа, а через три года его «уходят» в отставку.

Вот тогда-то Пирогов вместе с женой и сыновьями Николаем и Владимиром отправляется из Киева под Винницу, в загодя приобретенную усадьбу Вишня.

Николаю Ивановичу — 51 год, он полон сил, и Вишня становится свидетельницей ярчайших страниц жизни ученого — здесь он пишет несколько чрезвычайно важных работ. Из Вишни отправляется за границу — на театры военных действий со специальным заданием Общества Красного Креста. В частности, в 1862 году он едет в Италию к раненному в ногу Джузеппе Гарибальди. Опытные итальянские, французские и английские врачи не могли определить, осталась ли в ране Гарибальди пуля, и настаивали на ампутации ноги. Пирогов вылечил Гарибальди, даже не прибегая к операции. И скоро в Вишню пришло письмо: «Капрера, 6 августа. Мой дорогой доктор Пирогов! Моя рана почти зажила, я чувствую потребность поблагодарить Вас за сердечные заботы, которые Вы мне щедро оказывали. Примите, дорогой доктор, мои уверения в преданности. Ваш Джузеппе Гарибальди».

Неподалеку от пироговской Вишни, в местечке Браилов, жила знаменитая Надежда Филаретовна фон Мекк, которой Петр Чайковский посвятил многие свои произведения и у которой часто бывал в гостах. Наведывался он и к Пирогову в Вишню, подолгу вечерами музицировал в кругу его семьи.

Весной 1881 года из Москвы в Вишню приезжает знаменитый хирург Николай Склифосовский. Он рассказывает Николаю Ивановичу о том, как Москва торжественно готовится отметить пятидесятилетие научной и врачебной деятельности Пирогова. 20 мая ученого провожает общественность Винницы, которая от имени восемнадцатитысячного населения города преподносит ему юбилейный адрес, где отмечается исключительно благотворное влияние деятельности Пирогова на весь Подольский край.

Юбилей Пирогова отмечала вся страна. Восемьдесят зарубежных университетов и научных обществ прислали своих представителей на торжества. Присутствовавший на юбилее Илья Репин писал: «Это было необыкновенное торжество. Да и как иначе, ведь Пирогов — гений! Да, несомненный гений! Таким останется и для нас, и присных, и во веки веков!»

К сожалению, торжества были омрачены болезнью Николая Ивановича — у него на слизистой оболочке твердого неба образовалась незаживающая рана. Ряд отечественных и зарубежных врачей осматривали Пирогова, давали рекомендации, но здоровье ухудшалось. За двадцать шесть дней до своей смерти Пирогов поставил себе диагноз: «Ни Склифосовский, Валь и Грубе, ни Бильрот не узнали у меня раковой язвы слизистой оболочки рта».

Последнее время он работал над книгой «Записки старого врача». Когда боль становилась невыносимой, он в ужасе восклицал: «Так, пожалуй, не успею и половину книги написать!» — и, сцепив зубы, яростно хватал чистый лист бумаги...

Попросил вынести себя на веранду, смотрел на любимую свою липовую аллею и почему-то вслух начал читать Пушкина:

Дар напрасный, дар случайный.

Жизнь, зачем ты мне дана?

Он вдруг приосанился, упрямо улыбнулся, а затем ясно и твердо произнес:

— Нет! Жизнь, ты с целью мне дана!

Это его последние слова. Было 20 часов 25 минут 23 ноября 1881 года.

Еще за месяц до кончины Николая Ивановича его жена Александра Антоновна, скорее всего по его просьбе, написала письмо известному ученому Д. Выводцеву: «Милостивый государь Давид Ильич, извините, если я Вас обеспокою моим печальным письмом. Николай Иванович лежит на смертной постели. Вы прислали ему ко дню юбилея Вашу книгу о бальзамировании. Могу ли я надеяться, что Вы предпримете труд бальзамирования его тела, которое я бы желала сохранить в нетленном виде. Если Вы согласны, то уведомьте меня...»

Дело в том, что летом Выводцев прислал Николаю Ивановичу свою книгу «Бальзамирование и способы сохранения анатомических препаратов и трупов животных», которая вышла в Санкт-Петербурге. В сопроводительном письме Выводцев писал, что провел интересный опыт сохранения человеческого тела, а именно — забальзамировал тело умершего китайского посла, которое сперва долго находилось в российской столице, а затем транспортировалось в Китай и там до захоронения выставлялось для прощания с родственниками в течение полугода.

Выводцев, получив письмо из Вишни, тут же написал положительный ответ, но обратил внимание Александры Антоновны на то, что для длительного сохранения тела надобно разрешение начальства. Тогда через местного священника пишется прошение «Его преосвященству епископу Подольскому и Браиловскому...» Тот, в свою очередь, обращается за высочайшим разрешением в Святейший Синод в Петербурге. Случай в истории христианства уникальный — церковь, учтя заслуги Н.Пирогова как примерного христианина и всемирно известного ученого, разрешила не предавать тело земле, а оставить его нетленным, «дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел раба Божьего Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик».

За несколько дней до смерти мужа Александра Антоновна шлет Выводцеву телеграмму с просьбой приехать. Он выехал, но в живых Николая Ивановича уже не застал и приступил к бальзамированию, которое длилось четыре часа. В своей монографии Выводцев отмечал, что «консервант нужно вводить в сонные и бедренные артерии», и указал, что «раствор тимола в разведенном водой и спиртом глицерине составляет вообще лучшую жидкость».

При бальзамировании присутствовали священник, два врача и два фельдшера. Видимо, важно, что вскрытие тела не производилось, консервант вводился шприцем. Единственное, что было сделано, — исследована ткань полости рта, подтвердившая диагноз, поставленный себе Пироговым.

Вначале бальзамированное тело Николая Ивановича было перенесено в деревянную церковь села Шереметка — в километре от усадьбы. А официальные похороны задерживались из-за того, что склеп не был готов.

Наконец 24 января 1882 года саркофаг с телом Николая Пирогова был заключен в склеп, а через три года над склепом была воздвигнута церковь Николая Чудотворца.

Прошло 120 лет. За это время было всякое. И откровенное неприятие властями существования в СССР «еще одного мавзолея». И осквернение в 1930 году, когда был разбит саркофаг и похищена дорогая шпага — подарок императора Франца-Иосифа. И война, когда тело осталось «под немцами»... А потом, после Победы, наступили новые времена — медики страны, хорошо, видимо, осознав на фронтах Великой Отечественной неоценимость научных и практических разработок Пирогова по военно-полевой хирургии, сделали все возможное для увековечения памяти великого ученого. Была начата работа по восстановлению усадьбы и созданию музея — кто только ни «квартировался» в усадьбе Вишня до 45-го года! С тех пор регулярно проводится по той же методике Выводцева дополнительное бальзамирование, что дает возможность надолго сохранить облик Пирогова. Уникальный, не имеющий аналогов в мировой науке медико-биологический эксперимент!

А проводят ребальзамирование специалисты из Москвы, из научно-исследовательского Центра биологических структур (так сейчас назван НИИ мавзолея Ленина). Центр давно уже не подчиняется Министерству здравоохранения, а относится к Министерству сельского хозяйства и занят выращиванием лекарственных трав. Проблемами бальзамирования занята лишь одна из лабораторий центра, которой руководит член-корреспондент Академии наук, профессор Юрий Денисов-Никольский — ученик Воробьева и Збарского. Группа ученых-морфологов под его руководством регулярно приезжает из Москвы в Винницу и в течение двух-трех недель «работает с телом». В беседе со мной Юрий Иванович сказал, что скорее всего именно состав бальзамирующего раствора, предложенный Выводцевым, дал возможность так хорошо сохранить тело Пирогова и поэтому ребальзамирование проводится не чаще чем через семь лет. По масштабам, новизне и достигнутым результатам работа Выводцева по бальзамированию уникальна.

В церкви Николая Чудотворца в 1997 году (Музей Н.Пирогова отмечал тогда свое 50-летие) завершены реставрационные работы, она была освящена вновь и, по замыслу супруги Пирогова, стала ритуальной пироговской церковью. А это значит, что в день рождения Пирогова, в день его памяти, а также в дни круглых дат, связанных с жизнью и работой выдающегося хирурга и ученого, здесь проводятся богослужения. Ведет их отец Владимир (в миру — Владимир Николаевич Яковина).

Все, кто приезжает в Национальный музей-усадьбу Н.Пирогова (это более 170 тысяч человек в год), обязательно посещают усыпальницу. В специальном помещении на серебряных «лапах» покоится гроб со стеклянной крышкой. Пирогов одет в черный мундир с шитьем на воротнике. Первое, что бросается в глаза, — светлое пятно рук: красивые, сухие, они отличаются необыкновенно длинными и тонкими пальцами. Второе светлое пятно — голова. Лицо Пирогова выглядит спокойным и моложавым.

В музее работают удивительные люди. Это Галина Собчук, которая руководит коллективом уже 35 лет. Это и заведующая научно-экскурсионным отделом Клавдия Антощук, и главная хранительница Зинаида Мартынова, и другие такие же подвижники и энтузиасты. Главное для них — как можно лучше и полнее рассказать о Николае Ивановиче Пирогове. Ученом и Человеке.

Музей мемориальный, в нем множество вещей, книг, медицинского инструментария, которыми пользовался Пирогов. В фондах более 16 тысяч экспонатов, а для осмотра выставлено почти 1700. В библиотеке собрано несколько тысяч книг и журналов, многие — с пометками ученого.

Вся жизнь Пирогова была направлена на научный поиск и к каждому этапу этого поиска применимо слово «впервые».

Это стало сенсацией — двадцатишестилетний Николай Пирогов, профессор кафедры хирургии Дерптского университета (сейчас — Тартуский университет в Эстонии), поразил не только коллег-профессоров, но и своего учителя, выдающегося хирурга того времени И.Мойера, когда удалил камень из мочевого пузыря за полторы минуты!

Потом было много сенсаций. И всякий раз Пирогов блестяще показывал, как за считанные минуты и секунды можно удалить молочную железу, камень из почки, опухоль подчелюстной железы, громадный полип, застилавший полость носа и зева, сделать трепанацию черепа...

Он не только любимец студентов, не только практикующий хирург-виртуоз, но и большой ученый. В 1837 году Пирогов пишет двухтомное исследование всей хирургической работы клиники, в котором подробно и тщательно анализирует сотни историй болезней.

Золотой россыпью по страницам книги — пироговские прозрения. Он и сам не сознавал, как «заглядывал» в будущее, приближал и планировал медицинские открытия уже XX века. Например, предлагал вырезать у больного пораженный сустав и вставить вместо него искусственный.

Пирогову уже 31 год, все понимают, что ему тесно в Дерпте, и он избирается профессором учрежденной им же кафедры госпитальной хирургии Петербургской академии. Лекции и постоянные операции не мешают Пирогову писать важные труды по анатомии, по лечению азиатской холеры... Он начинает использовать пары эфира для обезболивания при операциях. Вначале были опыты на собаках, потом действие эфира он много раз проверял на себе. От этого стал хуже себя чувствовать, похудел, но все-таки решил, что конкретному больному для одной-двух операций, которые суждено ему перенести, эфир не опасен. Сконструированная им маска для эфирного наркоза используется в медицине до сих пор.

В 1847 году впервые в мире Пирогов, работая в полевом госпитале на Кавказе, применил эфир при операциях на поле боя. Через пять лет впервые в мировой практике он осуществил небывалую операцию — удлинил кость голени при удалении стопы, положив начало новому направлению в медицине — костнопластическим операциям. В это же время им впервые при переломах были использованы гипс, гипсовые повязки. Он впервые разработал методику хирургического лечения косолапости...

В период обороны Севастополя 1854—1855 годов Пирогов проявил себя не только как блестящий хирург, но и как организатор всей системы медицинской помощи раненым. Именно здесь впервые была осуществлена в полевых условиях сортировка раненых в зависимости от характера ранения, создан спецтранспорт для доставки больных в лазареты, впервые по его рекомендации на войне стали работать сестры милосердия...

Десятки тысяч участников боев с благодарностью повторяли его имя. Те, кто не умер от ран после боя. Те, кто не умер от заражения в лазарете. Те, кто не умер от голода и холода в госпиталях. Вот почему в «Современнике» была напечатана большая статья, посвященная деятельности Пирогова в Севастополе, где, в частности, есть такие строки: «Нет солдата под Севастополем, нет солдатки или матроски, которая не благословляла бы имени г. Пирогова и не учила бы своего ребенка произносить это имя с благоговением!»

Он никому не отказывал в помощи. Однажды его попросили проконсультировать одного молодого учителя Симферопольской гимназии. Учителю шел 22-й год, но был он очень беден, худ, уже давно недомогал. Врачи ставили ему диагноз: туберкулез легких. Для того времени — приговор, и рассчитывать можно было максимум на несколько месяцев жизни. Осмотрев внимательно больного, Николай Иванович поставил совершенно другой диагноз — сердечная недостаточность — и назначил курс лечения. Через месяц-другой учитель был здоров. Потом он стал ученым-химиком и через четырнадцать лет после консультации у Пирогова подарил человечеству периодическую систему химических элементов. Да, это был Дмитрий Иванович Менделеев.

Пирогов всегда полностью подчинял всего себя, все свои потребности и помыслы исключительно служению людям. Так продолжалось всю жизнь. До последнего вздоха.

Закончу словами самого Николая Ивановича, которые сегодня звучат по-особенному: «Время обсудит и оценит лучше нашего — и наши убеждения, и наши действия, и если мы верно служили идее, которая вела нас к истине, то будем надеяться, что и поток времени не унесет ее вместе с нами».