Как строится идентичность

Понятный мир - залог нормального существования. Вспомним, как у Оруэлла внешний мир менялся слишком динамично: враги становились друзьями, и наоборот. А наше сознание достаточно инерционно, оно не выдерживает такой динамики. Идентичность - это неизменное то, что было вчера и будет завтра. Она не может подвергаться сомнению.

Наличие общей идентичности очень важно для государства, поскольку снижает издержки на его функционирование, в первую очередь в критические периоды, типа войн. Но и в обычное время тоже, поскольку создает единство реагирования, облегчающее управление со стороны как политиков, так и бизнеса. Чем разнороднее страна, тем большие издержки несет государство по управлению ею. Глобализация, как пример, была такой попыткой создания элементов идентичности для бизнеса и политики. При этом такие же попытки характерны для удавшихся и неудавшихся проектов создания идентичности: удачный - так называемый "плавильный котел" США начала прошлого века, неудачный - мультикультурализм в Германии.

Советский Союз создавал идентичность и средствами искусства. Можно вспомнить песню Д. Тухманова:

Мой адрес не дом и не улица,

Мой адрес - Советский Союз!

В школе у Родины была только одна столица - Москва.

И София Ротару тоже пела:

Я, ты, он, она,

Вместе - целая страна,

Вместе - дружная семья.

В слове мы - сто тысяч я.

Последние украинские президентские выборы были одновременно столкновением моделей идентичности, "привязанной" к каждому из кандидатов. При этом в массовом сознании Порошенко оказался более ориентированным на прошлое, а Зеленский - на будущее. Частый гость телеканалов А.Пальчевский добавил на эту чашу весов и разное отношение к русскому языку.

Управлять разнородным сложнее, чем однородным. Об этом говорит и кибернетика, где констатируется, что субъект управления должен иметь не меньшее разнообразие, чем объект. Именно по этой причине Советский Союз прямо и косвенно пытался создать единый советский народ. Но разлом СССР как раз и произошел по границам республик. Поэтому Ю.Андропов ставил задачу поменять разделение по национальным республикам на новый тип деления - экономический, а не национальный. Сегодняшняя Украина также получила "разлом" и военный конфликт с Россией именно по "языковой границе", поскольку Крым и Донбасс были преимущественно русскоязычными регионами.

Наше видение окружающей среды предопределяет модель мира, которую закладывают в наши головы семья, школа, литература и искусство. Учебники истории очерчивают круг врагов страны, и лишь потом, отталкиваясь от врагов, можно создать и воспитать героев. Каждый герой является производным от врага. Иногда во враги может попасть и природа, побеждая которую, появляется герой гражданский, а не военный. Такими были советские проекты освоения целины или строительства БАМа. Даже изучение иностранных языков в школе определялся врагами: до войны - основным был немецкий язык, после войны - английский.

Отсутствие врагов практически лишает истории, что характерно для современности, когда роль серьезных противостояний уменьшается. Не зря государства так любят прошлые войны, когда врагов было предостаточно, чтобы оправдывать существование власти. В противном случае она не нужна, поскольку сама начинает выступать в роли мешающей всем силы. Идентичность также задается врагами - и героями, которые способны от них защитить.

Если в настоящем мы видим те аспекты окружающей нас действительности, которые акцентируют медиа и выносят для наших глаз, то стократно это справедливо по отношению к историческим фактам. Причем здесь еще очень сильна инерция памяти. Если советскому человеку миллионы раз рассказывали, как Керенский бежал из Зимнего дворца в женском платье, то сегодняшние опровержения профессиональных историков не могут стереть это из социальной памяти. Получается, что виртуально зафиксированный факт, например, в художественном фильме, практически очень сложно победить в чисто информационном пространстве. В этом плане победа Зеленского в виртуальном пространстве телесериала легко была перенесена в реальность, несмотря на все предостережения, звучавшие со стороны оппонентов.

Сильное государство всегда имеет сильную историю, поскольку у него всегда не менее сильные враги. Ее даже можно назвать стратегической историей, в отличие от истории тактической, удерживающей события в кратковременной памяти. СССР прямо называл революцию 1917-го зарей всего человечества. Исчез СССР -и сразу революция 1917 года стала простым переворотом. Вспоминается перевод С.Маршака: "Когда мятеж кончается удачей, зовется он, как правило, иначе". Но для СССР это было историческим событием номер один.

Сегодня Россия, уйдя от прошлого революционного нарратива как базы, пытается удерживать свой исторический нарратив так, чтобы событием номер один была война 1941–1945 гг. На это серьезно направлена, к примеру, деятельность государственного финансирования кинематографа под руководством В.Мединского, бывшего пиарщика (как, кстати, и Сурков), занявшего позицию историка, скорее, как конструктора прошлого, а не того, кто описывает его как объективную сущность.

Пиарщик движет ситуацию к конкретной, например, политической цели, ученый - к объективной истине, которая может расходиться с его представлениями. Мединский же становится Оруэллом, когда заявляет: "Кто управляет историей, управляет будущим. Так было и во времена Нестора, и Ломоносова, и Покровского, и сегодня. И мы прекрасно осознаем: настоящий историк не просто изучает прошлое, не просто пытается его понять, осмыслить, извлечь и систематизировать уроки прошедшего. Он, сквозь призму опыта прошлого, осмысливает настоящее. Предлагает программу на будущее. Ибо сказано: без прошлого нет будущего". Сравните с оригиналом Оруэлла: "Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым".

Подчеркнем, что такое мнение имеет право на существование в устах пропагандиста, а не историка. Советская пропаганда живуча, поскольку она была сильна. Ее не могут опровергнуть даже факты, ибо этот период закрыт ныне завесой сакральности, как базовый. И чем дальше мы уходим от того времени, тем меньше остается в живых подлинных свидетелей событий.

Интересно, что подобного рода гигантские усилия все равно не дают результата. Например, обучающиеся на подготовительных курсах ВГИКа показывают такие знания: "Ни один не знает главного героя "Семнадцати мгновений весны", и ни один не знает даже примерно, когда в стране была перестройка. А в ответ на вопрос о самых популярных у массового зрителя советских режиссерах одна девочка уверенно произнесла "Рязанов и Гайдар"...". Сюда следует добавить то, о чем не говорится: абитуриенты наверняка знают героев американского кино. И это свидетельствует о том, что строится иная идентичность, которая рано или поздно будет конфликтовать с государственной.

В Украине прошлое не объединяет, поскольку списки врагов и героев не совпадают в разных регионах. Более того, они даже противоположны друг другу: герой в одном регионе является врагом в другом. Отсюда возникают предложения искать объединяющее начало не в прошлом, а в будущем.

Однако это очень оптимистичный подход, поскольку будущее может столь же стремительно изменяться. На наших глазах ныне совершается переход к иному пониманию будущего. Например, это делают военные, считая, что модель будущего меняется принципиально. Новое видение будущего исходит из того, что имеет место разрушение прошлой модели глобализации, которая была основана на порядке, базирующемся на правилах. Этот будущий мир не уменьшает, а увеличивает риски безопасности. Мир проходит период глобальных изменений, когда неизвестно, какой именно будущий стратегический порядок восторжествует на планете. И этот непонятный на сегодня будущий порядок тоже надо каким-то образом учитывать при выстраивании идентичности, чтобы она не вступала в конфликт с будущим.

Сегодня идентичность в наших головах выстраивают лидеры мнений. Кто-то прислушивается к одним из них, кто-то - к другим. Телепространство сегодняшнего дня переполнено политическими ток-шоу, завлекающими нас, как наркотики. Раньше на все телеканалы ходили одни и те же эксперты или политики, теперь "чужих" не очень любят. Вместо диалога идет сплошной монолог.

Украина пытается задать как свое базовое событие Голодомор. Однако представляется, что как негативное событие оно не может стать базовым. Хотя точно так же в свой базовый нарратив вписали Холокост - Израиль и Геноцид - Армения. Символизация страданий - сложный тип символической политики. В нем, как представляется, нет индивидуальных героев, что позволяет проявиться только патетике скорби, а этого недостаточно.

Прошлое, как и настоящее, поставляет "строительный материал" для конструирования идентичности. Сталин активно создавал такой канон разрешенных представлений о прошлом, которые можно было положить в основание строительства СССР. Идентичность строится в головах, поэтому все, что влияет на разум (литература и искусство, история), поставляет "блоки" для такого строительства. Они могут прийти из подлинной реальности, а могут - и из виртуальной, поскольку историки оперируют одними фактами, а политики - другими. Историки должны заниматься всеми фактами, зато политики могут иметь дело только с теми, которые помогут удерживать нужную концепцию в массовом сознании.

Есть два пути выстраивания идентичности. Один - с помощью школьных учебников, государственных праздников, кинофильмов и телесериалов, то есть продуктов стратегического порядка, которые приносят результат не скоро, зато удерживают его десятилетиями.

И есть другой путь, как бы не артиллерии, а одиночного выстрела, который, однако, тоже может приносить если не успех, то движение к нему. Это ежедневный поток новостей и обсуждение их на политических ток-шоу, что можно обозначить как развлекательную телеполитику, в которую втянули украинских зрителей. Тем более сейчас на телеэкран потянулись не только чиновники времен Порошенко, но даже и Януковича. Они, конечно, постарели-поседели, но держатся, как живые...

При построении идентичности следует учитывать также и то, что новые поколения не могут долго концентрировать на чем-то свое внимание, не читают книг, а смотрят телесериалы. Вспомним, что и школы пытаются перевести свое обучение в игровую форму.

Еще один пример выстраивания идентичности - метод от противного. СССР строил свой образ в пропаганде на противопоставлении с США. Даже анекдоты строились таким образом. Модель та же, но, условно говоря, смысл не советский, а антисоветский. Однотипно, Украина - не Россия, так называлась книга Л.Кучмы.

Идентичность важна тем, что на основании своей модели мира позволяет сразу отделять правильные высказывания от неправильных. Внутри у каждого - свой собственный цензор.

Повторяя советский опыт отталкивания от США, Россия так же активно строит свою идентичность на рассказах об Украине, имеющих исключительно негативный характер. В Сети даже появилась шутка: "Если российскому пропагандисту отрубить голову, она еще несколько минут будет говорить об Украине".

При этом есть серьезная проблема с падением интеллектуального уровня аудитории, то есть телевидение и кино воспитали своего зрителя, с пониженными интеллектуальными запросами. Частичной причиной этого является исчезновение книги из культурной жизни молодого поколения. И это в определенной степени "тормозит" многие интеллектуальные процессы. Книга давала больше в результате, но и требовала больших интеллектуальных усилий, чем любая видеопродукция, ставшая ныне основным объектом нематериального потребления. Массовость фейка - примета нового, некнижного мира. И тут не помогут никакие курсы по медиаграмотности.

Идентичность настолько важна, что во все времена все медийные ресурсы заняты ее конструированием и удержанием. И в будущем, даже при размытости всех границ, все равно будет сохраняться идентичность, поскольку ее ежесекундно создает сама жизнь.

Страна сильна своей идентичностью. И слаба, когда ее нет. Украина находится пока на пути к единой базовой идентичности, в которую дополнительно придется добавлять разные локальные характеристики, чтобы она не была чужой для разных регионов.