ИЮНЬ. НОВГОРОД

В новгородском Софийском соборе, невероятно похожем и видом своим, и духом на Софию киевскую, подошел к саркофагу легендарной шведской принцессы и киевской великой княгини Ингигерды, жены Ярослава Мудрого. Сначала даже удивляет, что сам князь Ярослав захоронен в киевской Софие, а его знаменитая жена — на севере России. И столь тесно ее память сплелась с этим городом, что новгородцы знают княгиню не как Ингигерду или Ирину, а как святую Анну Новгородскую.

Однако с исторической точки зрения ничего удивительного в таком «разъединении» княжеского семейства нет — Киев и Великий Новгород существовали в то время если не как единое государство, то как единое цивилизационное целое — до Батыя, Золотой Орды, Литовского княжества, Москвы, Ивана Грозного было еще очень и очень далеко. И подумалось мне: как чудовищно относимся мы к собственной истории. Россияне действуют противоположно — их представление об истории охватывает практически все восточнославянские территории и все периоды восточнославянской государственности. И поэтому российский школьник не удивится, увидев саркофаги Ярослава в Киеве, а Ингигерды — в Москве: естественно, все это события истории Руси, над чем же здесь размышлять. Странно только, что теперь Киев — заграница, правда?

Мы же должны бы понять, что недостаточно напечатать портрет князя Ярослава на деньгах, необходимо еще и осознать, какую цивилизацию он строил, на каких просторах она развивалась и как отразилась на будущем уже украинской истории и государственности. Великому Новгороду, спасенному от ордынского нашествия, намного лучше, чем подчиненным Орде княжествам, удалось сохранить и историческую память, и цивилизационный опыт киевского периода. Очевидно, что эта память и этот опыт были далекими и даже враждебными могущественному Московскому государству, выпестованному в союзе-противостоянии с Ордой. Именно поэтому Новгород был не только захвачен, разрушен и покорен первым российским царем Иваном Грозным, но и лишен своего исторического населения, наиболее политически активную и зажиточную часть которого выдворят «вглубь» России — что-то подобное через столетие произойдет с Сечью. Именно поэтому московские правители безразлично наблюдали за превращением большого города в провинциальный городок — даже железная дорога между двумя столицами имперской России, словно в насмешку, обошла его... Но дух и память великого города — не то, что можно истребить. И то, что можно почувствовать хотя бы в построенном во времена Ярослава соборе, рядом с могилами жены и старшего сына киевского князя. Сможем ли мы разглядеть сквозь стереотипы, сквозь современные политические границы и осознать, что этот город — часть нашей истории, северный хранитель нашего цивилизационного наследия? Для этого вовсе не нужно конфликтовать с российской точкой зрения на историю хотя бы потому, что прошлого хватит на всех, его только не нужно искажать и выхолащивать. России не удалось бы создать в собственных глазах свой исторический образ без Киева и Новгорода. Украине тяжело будет понять себя настоящую без Новгорода и Киева...