ИЮЛЬ. ЛЬВОВ

Несколько дней после трагедии во Львове мне звонили с просьбами о комментариях. Я отказывался — вообще, плохо понимаю, как можно комментировать горе. Но, с другой стороны, хорошо понимаю иностранцев, видящих череду наших катастроф — и ракету, попавшую прямо в жилой дом в Броварах, и погибшего заместителя министра внутренних дел во время другого авиашоу, и самолет компании «Сибирь», погибший от украинской ракеты при до сих пор не выясненных обстоятельствах. Страна, в которой происходит столько случайностей, не может не беспокоить, особенно если она расположена не в пустыне Калахари, а прямо здесь, под самым носом, и привычно отождествляется каждым образованным и необразованным европейцем скорее с Чернобылем, чем с песнями и горами... Возникает вопрос: а что случится завтра? И случится ли вообще? И точная реакция власти — Президент во Львове, командующий ВВС в кутузке — уже не успокаивает, поскольку украинская власть далеко не всегда реагирует точно. И Украины уже начинают бояться психологически: вот увидел израильский летчик в нашем чистом небе что-то похожее на ракету — и мир готов скорее поверить ему, чем нашим объяснениям, что ракеты самостоятельно не летают. Потому что мир привык: в Украине может быть все.

Можно найти конкретного виновника каждой отдельной катастрофы. Но необходимо осознавать: когда мы видим ракету, попавшую в жилой дом, или самолет над переполненным людьми полем, мы следим не просто за случайной трагедией, а за работой целой системы. Я почему-то вспомнил, как на первой пресс-конференции уже в качестве Президента Украины ошарашенный победой лидер союза промышленников и предпринимателей сообщил, что никакой команды у него нет, только вот молодые ребята.

И это было правдой. Человеку без команды необходимо было приложить огромные усилия, иметь талант маневрирования, чтобы выжить в такой непростой ситуации. И таким талантом новый Президент был наделен щедро. Но кадры в новую власть практически с того же дня подбирались по принципу личной преданности лицу, которое должно было маневрировать и выживать. Профессионализм этих кадров никого не интересовал. А кадры подбирали собственные кадры по такому же принципу, и за долгие «романтические» годы президентства мы получили в итоге страну сплошного непрофессионализма и непревзойденного интриганства. В этой стране политика оценивают по умению выкрутиться и вовремя сориентироваться на победителя, а вовсе не по уровню реформаторских способностей или видение политических или экономических перспектив страны. Чиновника — по умению заметно подлизываться и незаметно воровать, а вовсе не по умению организовать работу ведомства. Военного... Ну, об этом сейчас писать как-то неудобно. Дело не в военных. Такая система просто не способна работать — в ней обязательно должно что-то с чем-то не стыковаться, здравый смысл уступать нездоровому расчету, страх перед начальством — элементарному чувству безопасности. В подобной системе ракеты обязательно должны лететь в сторону гражданских самолетов, а боевые самолеты — в сторону гражданского населения. А почему, объясните мне, почему должно быть иначе?

Многие в Украине лелеют счастливую иллюзию, что человек в нашей стране существует как бы отдельно от власти, от номенклатуры, от системы управления. Живем в разных мирах — они себе там, а мы себе здесь. Это неправда. Безответственное общество порождает безответственных иерархов, не способных даже представить себе окончательные последствия своей потрясающей некомпетентности...