ИОЛАНТА КВАСЬНЕВСКАЯ: «ИНОГДА Я НАЗЫВАЮ СЕБЯ ПЕРВЫМ НИЩИМ В ГОСУДАРСТВЕ»

Ее, пожалуй, можно смело назвать одной из самых популярных и самых привлекательных первых леди государств во всем мире. Иоланте Квасьневской симпатизируют очень многие в Польше. По результатам последних опросов, большое количество поляков хотело бы видеть ее своим президентом.

В президентском дворце группу киевских журналисток встретила элегантная, очень энергичная (несмотря на то, что только вернулась из поездки по Соединенным Штатам и провела в самолете около 20 часов) и обаятельная дама. Первая леди Польши много и с удовольствием рассказывала о своей благотворительной деятельности, в том числе и о любимом детище — Фонде «Взаимопонимание без барьеров», деятельность которого направлена на предоставление равных со всеми гражданами жизненных возможностей инвалидам и лицам из социально неблагополучных слоев общества. Это организация не прибыльная, ее деятельность направлена на то, чтобы собрать средства и передать тем, кто больше всего в этом нуждается.

Иоланта Квасьневская популярна среди поляков, пожалуй, больше, чем ее супруг-президент, во многом благодаря своим благотворительным программам. Так, например, она первой публично затронула проблемы раковых заболеваний, особенно рака груди у женщин, а также рака простаты у мужчин, сексуальных нарушений, о которых раньше не принято было говорить вслух. И вот уже несколько лет 17 октября считается в Польше Днем борьбы с раком груди, а по селам и отдаленным регионам курсирует микроавтобус с маммографом, чтобы женщины могли пройти бесплатное обследование.

При помощи фонда пани Квасьневской создаются хосписы. Она является также автором проекта «мотыльковых» клиник: детям, часто попадающим в клинику и проводящим там долгое время, уже сама больничная среда доставляет немало страданий. Поэтому было принято решение сделать такие места яркими и цветными, чтобы больные могли немного отвлечься от мыслей о боли и неприятных процедурах.

По инициативе супруги президента была создана программа для молодых талантов, которую она ведет вместе с мужем. Ежегодно распределяются 50 стипендий по 30 тыс. злотых, которые получают главным образом одаренные сельские дети.

— Благотворительность — традиционная деятельность первых леди государств. Почему именно инвалиды и лица из социально неблагополучных слоев общества стали предметом ваших интересов?

— При основании фонда главным было желание выровнять социальную ситуацию, в которой находятся люди с ограниченными возможностями, в том числе дети. Проблемы, с которыми им приходится сталкиваться каждый день (особенно по сравнению с людьми, которых мы называем полноценными), очень серьезны.

Я несколько иначе воспринимаю понятие «люди с ограниченными возможностями». На мой взгляд, то, что записано в законах, не совсем полное определение. Это и люди с различными поражениями мозга, и с генетическими нарушениями, и те, кто передвигается на инвалидных колясках, и те, которым образование не позволяет принимать активное участие в профессиональной жизни.

После многочисленных встреч с представителями различных обществ и слоев населения как в нашей стране, так и за рубежом, когда мы говорили о проблемах таких людей, и в ходе дискуссии парламента в Польше, где этим вопросам уделяется особое внимание, я убедилась в том, что необходимо уточнить и расширить формулировку этого понятия. Я даже пишу письма к своему мужу, поскольку он имеет законную прерогативу вмешиваться и отдавать распоряжения в пользу таких лиц, чтобы помочь им выровнять шансы в повседневной жизни.

Конституция Польши, исполнительные, международные документы, которые подписала страна, предусматривают и закрепляют право каждого человека иметь одинаковые обязанности и равные права. Это всем понятно. Но когда страна переживает тяжелые времена и парламент ищет возможности сэкономить, найти какие-то дополнительные средства, то иногда обижают именно тех беднейших, которые не могут собственным голосом серьезно заявить о своих правах. А ведь даже незначительное уменьшение той государственной помощи, которая предоставляется детям (особенно тем, кому 24 часа в сутки необходим уход и один из родителей вообще не может работать), для них ощутимо. Последнее предложение, которое утвердил парламент, я даже не позволила мужу подписать. Это был закон, по которому родителям и детям разрешался бесплатный проезд только по дороге в школу и обратно, а в остальных случаях они должны были оплачивать полную стоимость.

Много внимания мы уделяем и страдающим раковыми заболеваниями, поддерживаем онкологические клиники страны. Несколько сотен долларов ежегодно передается на развитие системы клиник, которые занимаются пересадкой спинного мозга. Это большая проблема, потому что 1200 детей ежегодно болеют белокровием, приблизительно 300 из них необходима пересадка костного мозга, а на сегодняшний день таких пересадок выполняется всего лишь около 100 в год.

Средства для пересадки костного мозга очень дорогие: за рубежом, например, это стоит около 100 тыс. долларов. Операции, которые делают в наших клиниках по собственной методике, обходятся в три раза дешевле, чем за границей. Мы принимаем детей и из Украины, Литвы, Белоруссии, России.

Создали банк данных лиц, готовых после необходимого обследования стать донорами. Я сама прошла обследование и нахожусь в этом банке. Проблема заключается еще и в том, что важно не просто найти донора, но его данные (а это почти тысяча характеристик) должны соответствовать организму больного.

Благодаря нашему фонду во Вроцлаве была создана клиника дневного (амбулаторного) пребывания детей. Я очень хотела, чтобы ее посетила жена президента Путина, но, к сожалению, не было такой возможности. Этими объектами действительно можно гордиться.

Иногда я называю себя первым нищим в государстве, потому что постоянно встречаюсь с возможными спонсорами, иногда действительно нахожу друзей, которые помогают. Это мой каждодневный труд.

— Большое количество детей по всему миру рождается с генетическими нарушениями, многие из которых можно было предвидеть еще тогда, когда ребенок находился в утробе матери. Известно, что в Польше существует проблема абортов. Какова позиция ваша и вашего фонда в этом вопросе?

— В этом году мы запланировали программу, которая называется «Долгой и счастливой жизни». И начали подготовку телепрограммы под названием «От А к здоровью» (латинская буква Z — последняя в алфавите). И хотя эта программа в основном посвящена заболеваниям сахарным диабетом, много времени мы уделяем также проблемам, связанным с беременностью и родами, потому что о какой бы болезни речь ни шла, начинать нужно с разговора о нормальном течении беременности.

Мы говорим женщинам о том, что они должны своевременно обращаться к врачам, проводить необходимые обследования, чтобы любые подозрения проверялись, и возможные генетические заболевания могли быть обнаружены как можно раньше.

Я посетила сотни клиник по всему миру. Дети с серьезными проблемами и дефектами рождаются везде. Например, я встречала детей с врожденной грыжей позвоночника, когда ребенок страдает с момента рождения и ему нужно перенести множество операций. А ведь если бы женщина каждый день принимала всего лишь по одной таблетке фолиевой кислоты, ребенок мог бы родиться здоровым. Об этом мы и должны говорить будущим матерям.

Хотя я считаю, что родители, которые осведомлены об угрозе рождения неполноценного ребенка и все равно соглашаются нести это бремя, должны иметь право сохранить ребенка. Я знаю многих родителей, которые сознательно пошли на этот шаг.

В Польше существует также программа по наблюдению в период беременности и ведению родов у ВИЧ-инфицированных женщин. Во многих клиниках страны такие женщины рожают детей без дефектов. Потому что мы знаем, как надо девять месяцев наблюдать за женщиной и как надо принимать роды, чтобы ребенок родился здоровым.

Обращаемся мы и к врачам-акушерам и медсестрам: ведь среди подобных дефектов есть много таких, которые появились в результате неправильного ведения родов.

— Вы хорошо знакомы с женой украинского Президента Людмилой Кучмой. Встречаясь с ней по протоколу, о чем вы говорите, обсуждаете ли работу ваших фондов?

— Когда мы встречаемся, то говорим обо всем, не только о нарядах, хотя, конечно, и об этом тоже. Я приглашала жену Президента Кучмы в 1999 году. Мы также встречались в ходе визитов и в Польше и в Украине. Обсуждали общие программы, на которые можем выйти.

В Польше существуют очень хорошие программы — например, борьбы с наркоманией. Мы вместе делали такую программу для украинских врачей, показывали им центры реабилитации наркоманов в Польше. В прошлом году мы получили за эту программу специальный приз от Кофи Аннана. (Я являюсь его советником по вопросам наркомании и состою в Комитете мудрецов.) Мы даже думаем выделить деньги на то, чтобы врачи из Украины могли приезжать к нам и учиться, как это делать.

Когда госпожа Кучма была в Польше, она дала интервью журналу «Твой стиль». Она не очень любит журналистов, но я уговорила ее. И это было очень интересное интервью.

— За время президентства вашего супруга Польша вступила в НАТО и теперь готовится к вступлению в Европейский Союз. Скажите, пожалуйста, каковы планы на будущее?

— Экономическая ситуация в мире сейчас не располагает строить розовые замки. Мы видим, что определенные кризисные явления происходят в экономике Соединенных Штатов, кризис валового национального продукта зарегистрирован в Германии. Кто бы мог подумать, что у Японии или Кореи будут огромные проблемы?

Поэтому сегодня мы прежде всего должны разумно вести хозяйство, мудро вкладывать и тратить деньги, взвешенно составлять государственный бюджет, планировать расходы на социальные программы.

Наши усилия направлены на то, чтобы расширить рынок сбыта, чтобы наши продукты находили своих потребителей. Мы ищем дополнительные формы сотрудничества в каждой сфере и с любыми странами. Расчет теперь идет не только на миллионы долларов: несколько десятков долларов, собранных вместе, принесут пользу.

Понятно, что наши планы будут тесно связаны с восточными соседями. Мы должны улучшить показатели нашего торгового оборота, экономического взаимодействия. Прекрасные отношения у нас с Украиной, и я абсолютно уверена, что так будет продолжаться и дальше.

А сейчас перед нами новый этап отношений на линии Польша—Россия. Ситуация, когда мы отправляем в Россию польские товары, а оттуда получаем сырье, во многом не на пользу Польше. Здесь еще многое нужно сделать.

В Польше, например, в сельском хозяйстве нет доплат, как в странах ЕС. Это смешно, но цены на продукцию сельского хозяйства в Польше выше, чем на те, которые были выращены и привезены из Франции. Мы надеемся, что Европейский Союз поможет нам решить множество экономических проблем, расширив любое сотрудничество.

— Возможно, через несколько лет Польша станет членом Европейского Союза. Нет ли опасений, что польская нация может раствориться и утратить свою идентичность?

— Бывая в разных странах и посещая, например, синагогу, я с удовольствием снимаю обувь, а мой муж надевает ермолку, но, выходя, я обуваюсь и возвращаюсь к своим обычаям. До сих пор все страны, являющиеся членами ЕС, не ощутили такого влияния. Не могу себе представить, чтобы французы вдруг переняли бельгийские традиции, а бельгийцы – итальянские.

Гораздо больше мы опасаемся уравниловки. Должны быть одинаковые возможности и равные шансы. Я считаю, что это было бы прекрасной поддержкой для культуры и медицины. По сути, проблематика и распространение глобализации деформируются сознательно, и ставка делается именно на это. А речь идет о том, чтобы поднять уровень жизни и воспользоваться как можно полнее тем лучшим, что накоплено человечеством.

— Насколько известно, вы — успешная бизнес-леди. Как вам удается — и удается ли — избегать обвинений в том, что муж лоббирует ваши интересы?

— Это уже в прошлом. Я юрист и у меня есть хорошая подготовка для того, чтобы говорить о деньгах, знать, как этими деньгами делать инвестиции. Но в моем частном фонде. Когда мой муж был избран президентом, я перестала заниматься частным бизнесом.

— Безусловно, вы имеете собственное мнение по политическим и экономическим вопросам. Когда вы слушаете решения президента, своего супруга, часто ли ловите себя на мысли, что сделали бы по-другому?

— Бывает. Например, три года назад мы проводили четыре очень серьезные реформы. Я хорошо знакома с медицинскими проблемами страны и сказала тогда мужу: «Пожалуйста, не подписывай эти документы, потому что, на мой взгляд, реформа недоработана». Но потом мужа убедили, что все подготовлено как следует и можно спокойно подписывать.

Многие врачи, директора больших клиник, госпиталей говорили мне, что, по их мнению, не все разработано так, как надо. Но если бы мой супруг не утвердил реформу, не исключено, что тогда стали бы говорить наоборот. Он президент, подписывая какие-то законы, он четко знает все, что там находится. А у меня бывает, что называется, женская интуиция. Я ощущаю где-то внутри, что не все там продумано.

Мне кажется, женщины часто мыслят иначе, чем мужчины. Любая женщина, имеющая свой дом, детей, всегда точно знает, сколько денег у нее в кармане. Женщина никогда не думает так: а может быть, в следующем году поедем путешествовать в Испанию или Соединенные Штаты, отправим детей учиться за рубеж, купим новую машину, новый холодильник. Она рассчитывает, что нужно купить в первую очередь. А вдруг завтра придется перешивать брюки мужу?

Когда у меня была своя частная фирма, штат сотрудников, я знала, что каждый месяц, независимо от того, сколько денег заработано (может быть, вообще ничего), должна выплатить людям зарплату. Я понимаю, что это значит — средства, налоги и так далее. Тот, у кого есть частное предприятие, прежде чем что-то потратить, как говорят у нас, трижды посмотрит на каждую свою злотувку (копейку).

Я отношусь к этому иначе еще и потому, что у меня чувствительное сердце. Совсем не могу смотреть некоторые телепередачи. Например, у нас есть программа, которая называется «Граница». Вот старушка с одной бутылкой водки и блоком сигарет, — а таможенники ее задерживают. В первую очередь следует задерживать большие контрабанды. И для этого нужны не только очень хорошие законы, но и очень хорошие таможенники. Ведь мы говорим о миллионах долларов. А такая бабушка… Она заработает долларов десять и живет на это. Я не могу это видеть, потому что всегда вспоминаю 80 годы, когда у нас была такая же ситуация.

То, о чем я говорю, это мелочи. Конечно, когда речь идет обо всей стране, то решать такие вопросы, наверное, очень нелегко.

— У нас есть такая поговорка: чтобы стать генеральшей, нужно выйти замуж за лейтенанта. Как вам удалось сделать из своего мужа генерала?

— Свой выбор я делала, не видя будущего президента. Это был просто очень симпатичный человек, любимый. И я даже отговаривала его от участия в предвыборной борьбе за президентское кресло. Но, как известно, это не дало результата.

— Что вы думаете о женщинах в политике?

— В Польше очень мало таких женщин. Я хотела бы, чтобы у нас было так, как, например, в Колумбии, где в парламенте 30 процентов женщин, а законодательно обеспечено количество 50 на 50. Но я не знаю, сколько женщин в Польше хотело бы активно принимать участие в политической жизни страны. На Западе женщина, которая училась и имеет высшее образование, получает помощь по уходу за ребенком. Кроме того, у нее, как правило, есть финансовые возможности получать помощь и по дому.

Я не думаю, что это плохо, когда польки занимаются только воспитанием своих детей, по крайней мере, на протяжении первых трех лет. Учить ребенка жизни и объяснять ему множество вещей — на мой взгляд, этого не может заменить никакая высокая должность. Я, например, не променяла бы это на работу в сейме или сенате. В Польше женщины образованные, их роль в обществе будет возрастать, они станут более активными и смогут занимать руководящие должности в экономике, политике, в банковской сфере. Я думаю, этот процесс впереди.

— По результатам последних опросов на тему, кого бы поляки хотели видеть своим президентом, если бы выборы происходили в 2002 году, очень многие назвали вас. Что вы думаете по этому поводу, не собираетесь ли баллотироваться в президенты?

— Мне очень приятно, что так много поляков хотели бы видеть меня президентом страны. Для меня это большая честь. Но я хорошо представляю, что это означает. Возглавляя свое предприятие (очень большое, у нас работали более двухсот человек), я была строгим шефом. А сейчас я вижу, как тяжело работает мой супруг каждый день. Это 16 часов в сутки. Я знаю, какие большие проблемы существуют у нас и у наших соседей.

Наверное, это было бы очень интересно — стать первой женщиной-президентом в нашем регионе. Но думаю, что теперь настало время для семьи — для моего супруга, для нашей дочери Александры. Ей уже 21 год. Когда мой муж закончит президентствовать, возможно, я уже стану бабушкой, буду нянчить внуков. А самое главное, я не могу представить себе своего супруга в качестве «первой леди». Это как-то совсем неловко.

К тому же, когда представляю, как будет проходить предвыборная борьба… Политика — это очень трудная вещь. А я в своем фонде задумала множество новых программ. Мне хватает того, что я делаю.