Иисус на Гроте маркт

«Неле, деточка, ты не можешь сказать, что сейчас творится в Брюсселе?»

«Легенда об Уленшпигеле
и Ламме Гудзаке».
Шарль де Костер

Автор великого множества циничных афоризмов Наполеон Бонапарт однажды, топая ногами на центральной площади Брюсселя, сказал, что эта страна — всего-навсего наносы песка из рек Франции. Не менее циничная дама — судьба — отомстила императору довольно жестоким и кровавым образом: солнце корсиканца закатилось в битве под бельгийским городком Ватерлоо. Гордые потомки старинного племени бельгов ослушались и постнаполеоновских перекройщиков Европы — в 1930 году восстали и вышли из состава Королевства Нидерланды. С тех пор и по сей день Бельгия — конституционная монархия. Проделки истории сделали эту страну на три четверти века крупным колониальным государством: территория Бельгийского Конго превышала размеры метрополии более чем в 75 раз! Кстати, вполне возможно, на назначение Брюсселя «столицей» Европы и размещение в Бельгии штаб-квартиры НАТО повлиял тот факт, что основным источником урановой руды, использованной при создании первой американской атомной бомбы, были рудники в Конго. Управляющий компанией «Юнион миньер дю О’Катанга» Эдгар Сенжье умудрился, пребывая в эмиграции (Бельгию в 1940 году оккупировала Германия), организовать под честное слово доставку в Нью-Йорк 1250 тонн руды. Представляете, как могла бы закрутиться спираль цивилизации, если бы уран оказался у Гитлера?

Ныне Бельгийское королевство — цветущее демократическое общество. В Киеве, к сожалению, нет Брюссельской улицы, но есть улица Патриса Лумумбы. Что же, вполне возможно, нам ближе центральноафриканский путь развития. Ничего не имею против экватора, но сегодня мои странствия европейские — остановка в Брюсселе. Я очень не люблю демисезонную погоду в Украине (кажется, она сейчас расползается на полгода): листва исчезла, снега — нет, вся советская и постсоветская строительная и хозяйственная разруха устраивает сеанс некого патологического стриптиза. У Брюсселя нет никакой потребности скрывать свои архитектурные прелести фиговыми зелеными листиками или потемкинскими белыми сугробами! Десятки, сотни, тысячи домов, дворцов, монументов — конкурс красоты различных стилей и эпох. Честь и хвала художникам, инженерам, ремесленникам, которые, кажется, просто не способны делать свое дело некачественно. Все-таки Карл Маркс — гений: ведь нужно было, попивая пиво за энгельсовские деньги в брюссельской таверне «Лебедь», написать «Манифест», на столетие отбивший у сотен миллионов людей охоту к квалифицированному труду, а люмпену вложивший в голову химеру о том, что он — двигатель прогресса и пуп земли. Бьюсь об заклад, если бы бельгийцы восприняли всерьез теоретические размышлизмы Маркса, его внуки смогли бы мутное пиво получить лишь в качестве потомков старого большевика. На сказочно красивой площади Гроте Маркт (трудно поверить, но старейшим из ажурных сооружений, формирующих пространство, около шести столетий) я вдруг заметил Иисуса Христа! Нет-нет, никакой склонности к религиозным видениям у меня никогда не было — просто бельгийцы установили к празднику полную реконструктивную композицию, воссоздающую факт рождения Спасителя. Настоящая соломенная крыша, живая овца, фигура Девы Марии с младенцем создавали иллюзию, что 2007 лет тому назад вифлеемская звезда засияла именно над Брюсселем. Приятной неожиданностью стало то, что среди экспонатов выставки вертепов, демонстрировавшихся под величественными сводами готического собора святого Михаила и святой Гудулы, я обнаружил композицию, подписанную «Украинская община г. Брюсселя».

Буду искренним — хотя Европа меня более всего интересует как концентрат достижений архитектуры, живописи, скульптуры, музыки, в Брюсселе я стал жертвой «синдрома Винни Пуха»: витрины кондитерских — настоящая феерия сладкого искусства, а пройти сквозь плотные ряды ресторанов, предлагающих культовые в Бельгии яства из даров моря, и не плюхнуться за столик, где стоит чугунок с моллюсками — это, наверное, грех и признак полной атрофии здоровых инстинктов.

Кстати, хотя в печальных стихах бельгийских поэтов (поэты всегда печальны) струится скорбь о том, что через Брюссель не протекают ни Дунай, ни Рейн, ни даже Сена, это не совсем правда: судоходные каналы соединяют столицу с индустриальным Шарлеруа, а через речку Рюпель — с Шельдой, дальше — с морем. Королевству Бельгия принадлежат менее 70 километров береговой линии (несколько часов велосипедной прогулки). Но на ней расположен один из крупнейших мировых портов Антверпен (формально — речной, соединенный с Северным морем руслом Шельды) и превосходная инфраструктура приморского отдыха, куда входят не только отели, теннисные корты и причалы для яхт, но даже аэродромы для частных самолетов.

Любое путешествие стимулирует (ну по крайней мере обязано стимулировать) углубление знаний о стране, в которой побывал. Совершенно иначе воспринимаешь живопись Рубенса, Ван Эйка или Брейгеля после того, как посмотришь на небо, которое было над их светлыми головами, проанализируешь формы женщин, прапрабабушки которых вдохновляли гениев на создание шедевров. Книгой об Тиле Уленшпигеле можно пользоваться как путеводителем по Бельгии, сборник стихов Эмиля Верхарна из-за повседневной суеты я, может, нескоро взял бы с полки — сейчас его строки читаю с совершенно другими чувствами. Могу посоветовать нашему истеблишменту, проторившему (пока что только для себя) путь в евросообщество, для общего развития прочесть «Жизнь пчел» славного бельгийца Мориса Метерлинка (того самого, который написал «Синюю птицу»). Может, пригодится для цитирования на каком-то приеме в Доме с химерами. Вот, например: «Встречаются ульи чрезвычайно добродетельные и весьма развращенные, и неосторожный пчеловод может испортить какое-нибудь племя, заставить его потерять уважение к чужой собственности, подстрекнуть его к грабежу, наделить его привычками к завоеваниям и праздности, которые сделают его страшным для всех маленьких окрестных республик». Нет, за такую эрудицию можно и без портфеля остаться! Хотя это, конечно, анализ жизни бельгийских пчел.

P.S. В Брюсселе я совершил экологическое микропреступление в парке у Атомиума, стометровой модели атома железа, созданной к открытию международной выставки 1958 года, — отщипнул веточку юркого плюща. Сейчас она зеленеет у меня на подоконнике, на горшке написано «Брюссель».