ФАКТОР ИКС, ИЛИ ПОЛВЕКА СПУСТЯ…

Мы сейчас все чаще задумываемся о настоящем и будущем нашей школы. И это понятно: ведь от того, как мы учим детей сегодня, зависит судьба будущих поколений и нашей страны. Есть много поводов для беспокойства: и падение престижа учительской профессии, и факты коррупции в учительской среде, и то, что при все усложняющихся программах дети заканчивают школу куда более безграмотными, чем буквально несколько десятилетий назад. Мне кажется, что нужно остановиться в написании все более сложных учебников и в погоне за введением бесконечных новшеств в системе народного образования и задуматься: куда мы идем? Без осмысления того лучшего, что было в школьном образовании раньше, невозможно двигаться вперед. Но главная наша проблема — это личность учителя, его нравственные качества, его готовность к тяжелому и жертвенному труду. Почти бескорыстному, как в наше время. Ответы о будущем нужно искать в прошлом… И мне кажется, что рассказ о супружеской паре учителей Иване Ефимовиче и Ирине Павловне Коваленко из города Боярка, расположенного под Киевом, если не ответит на многие вопросы, то хотя бы поставит их, что, на мой взгляд, тоже немаловажно.

Вначале я хотел рассказать об одном очень дружном классе, который вот уже 50 лет собирается каждый год, а получился рассказ об учителях, которые их так учили и воспитывали, что для каждого из выпускников 1953 года школьные годы остались самым светлым воспоминанием в их жизни. К сожалению, мой рассказ еще и о горькой судьбе выдающихся педагогов в условиях тоталитарной системы. Но будет ли рождать подобные яркие личности наше, куда более свободное время? Захотят ли самые талантливые и способные представители нашего общества становиться учителями? Но это уже темы для других статей…

В этом году мне посчастливилось присутствовать на встрече выпускников 1953-го Боярской средней школы №1. Бывшие одноклассники собираются на протяжении 50 лет ежегодно! Я много моложе, а на встречу пришел, надеясь собрать сведения об Иване Ефимовиче Коваленко, удивительном поэте, изучением творчества и жизненного пути которого я сейчас занимаюсь.

Приятно было наблюдать за людьми, не ощущающими своего возраста. Часто бывает, что бывшие одноклассники не сразу узнают друг друга. Но не в нашем случае. Ведь они всю жизнь не теряют связи друг с другом и в большинстве своем — близкие друзья.

С трудом верилось, что людям, присутствующим на этой встрече, сейчас под 70. А их любимой учительнице — Ирине Павловне Коваленко — 84. Ивана Ефимовича, к сожалению, уже третий год нет на этих встречах — он ушел из жизни в 2001 году. Всю жизнь он любил повторять: «Я — простой учитель», но был при этом неординарной личностью, поэтом, диссидентом и политзаключенным советских времен, человеком, который вошел в историю Украины как борец за ее независимость. Ирина Павловна, его жена, — тоже яркая, сильная личность, самобытная, оригинальная, уникальный, талантливый педагог.

Неумолимое время и жизненные обстоятельства сузили круг участников ежегодных встреч выпускников 1953 года: кого-то уже нет на свете, кому-то помешала присутствовать болезнь, некоторые уехали за пределы страны, но все, кто имел возможность, пришли, а остальные позвонили, причём двое — из-за границы.

С первых минут моего присутствия на сборе я задался вопросом: в чём же причина такой верной дружбы и любви друг к другу не отдельных школьных товарищей, а практически целого класса и какова роль в этом их педагогов? Но довольно скоро возникли и другие вопросы, ответов на которые я боюсь: многие ли из выпускников 2003 года будут так же дружить всю жизнь и так же собираться каждый год в течение 50 лет, а главное — есть ли среди сегодняшних выпускников педагогических вузов неординарные талантливые личности, готовые хоть в чем-то повторить подвижнический путь учителей Коваленко?

Самое интересное, что эти же вопросы прозвучали и на встрече. Выпускник этого класса, инженер с многолетним стажем Владимир Мельник спросил: «В чём был ваш, Ирина Павловна, с Иваном Ефимовичем секрет? Как вы сумели дать нам тот заряд энергии, благодаря которому мы продолжаем дружить всю жизнь, стали достойными, порядочными людьми? Ведь о каждом из нас можно сказать: жизнь состоялась».

«Каждому настоящему учителю, — ответила Ирина Павловна, — присущ некий фактор икс. В такой же мере, как он бывает присущ всякой творческой личности. Можно быть прекрасным знатоком своего предмета, но не состояться как педагог. Эта способность — быть учителем и воспитателем — нечто, данное свыше, поэтому с трудом поддаётся определению и анализу».

Какими же они были, эти учителя, которые оставили такой глубокий след в душах своих воспитанников, в чем заключался их фактор икс?

Вспоминает Лариса Ивановна Пацановская, старший преподаватель кафедры истории и теории мировой литературы Киевского национального лингвистического университета, выпускница 1951 года: «Ирину Павловну и Ивана Ефимовича мы с самых первых дней их появления в школе помним всегда только вместе. Мы словно магнитом притягивались к нашим учителям, они нас за собой вели. Чувствовалось, что они сами испытывали потребность в работе с детьми. Это было что-то из прошлых веков. Они обладали редкостным даром служения, были сродни народникам, которые шли в народ, чтобы просвещать его и делать человечество лучше…». А вот слова выпускницы 1953 года, кандидата биологических наук Ольги Рожмановой: «Как я сейчас понимаю, главной воспитательной доктриной Ирины Павловны и Ивана Ефимовича было научить детей любви к прекрасному окружающему миру, любви к знаниям, и, что самое главное, — друг к другу. И это действительно им удалось. С тех пор мир для нас стал намного шире, но и сейчас для нас самые близкие и верные друзья — школьные».

Как вспоминали их ученики, Ирина Павловна и Иван Ефимович, будучи во всем разными, удивительно дополняли друг друга. Расскажем о них поподробнее.

Иван Ефимович был очень требовательным и строгим. Но при этом уроки проходили энергично и весело, так как он был неистощим на интересные упражнения, нестандартные задания.

Он был очень одаренным, обладал самыми разнообразными талантами: прекрасно рисовал, играл на разных струнных инструментах, писал стихи. Работая в школе, все свои таланты реализовывал в школьной жизни. Сколько было нарисовано сатирических газет «Колючка», сколько написано стихов про школьные дела, сколько сценариев в стихотворной форме для ученических вечеров! Для литературных вечеров он рисовал огромные портреты писателей. Был гримером в школьном театре. Всего и не перечесть. Но главное — был генератором всех идей, которые потом реализовывались совместно с Ириной Павловной.

Боярская школа №1 была на то время единственной десятилеткой в районе. В восьмой класс приходили ученики из разных школ, изучающие разные иностранные языки. Поэтому в классе шло одновременное обучение трем языкам. Иван Ефимович блестяще справлялся со своей задачей. Вспоминает Ольга Рожманова: «Иван Ефимович был нашим классным руководителем до 10 класса. Будучи сам очень организованным и энергичным, он пытался и нам привить эти же качества. Звонок. Резко открывается дверь — Иван Ефимович стремительно входит в класс. Энергичное приветствие — и вот уже кто-то на доске пишет слова, кто-то рассказывает текст, а кто-то исправляет ошибки, сделанные этими двумя. Перекрестные вопросы-ответы — и весь класс работает. «Десять иностранных слов в день!» — от этого требования Иван Ефимович не отступал никогда, хоть дождь, хоть снег, хоть камни падают с неба.

Главной чертой Ивана Ефимовича была справедливость. Он никогда не имел любимчиков или «последних». Это очень ценная черта воспитателя. Мы все были одним коллективом и все любили друг друга».

Иван Ефимович много внимания уделял воспитанию в своих учениках стойкости и мужества. Сам победив в юности туберкулез легких тяжелой работой на стройке, холодными обливаниями и физическими упражнениями, он прививал своим ученикам пренебрежение к недомоганиям, учил превозмогать себя и бороться с болезнью. Владимир Мельник вспоминает его «рецепты»: «Голова болит — 20 иностранных слов на память, живот болит — 50!».

Особое внимание Иван Ефимович уделял воспитанию из мальчиков настоящих мужчин. Никакой расхлябанности, подтянутость, ровная осанка, стойкость в перенесении трудностей, особое уважительное отношение к девочкам. Не один из бывших выпускников Ивана Ефимовича благодарил его потом за то, что после его воспитания армейская служба давалась им намного легче, чем другим.

Вспоминает кандидат биологических наук Лариса Пекарская: «Иван Ефимович был очень строгим, но мы его не боялись. Гораздо больше мы боялись Ирину Павловну, которая никогда не ругала и не наказывала нас. Мы просто боялись того, что она будет нами недовольна…».

Вспоминает педагог Нина Клименко: «За что я благодарна Ирине Павловне — так это за то, что она привила нам всем любовь к литературе, и не только к русской. Начав читать, мы сразу обратились и к украинской, и к зарубежной литературе. Она открыла нам целый прекрасный мир. Всю жизнь мы очень много читаем».

Меня поразило, что и сейчас, когда возрастные грани уже стёрты, эти более чем немолодые люди относятся к своей учительнице всё так же: с уважением, смешанным с восхищением и глубокой симпатией.

Пытаясь разгадать таинственный фактор Х и феномен удивительного педагогического успеха супругов Коваленко, я обратился к воспоминаниям кандидата биологических наук Ольги Рожмановой, которые она писала об учителях Боярской школы №1:

«Особое место в нашей душе занимают воспоминания о походах на остров Казачий. Это сейчас звучит обыденно: пошли в поход на уикенд или купили путевку в турагентстве. Тогда ничего такого и в помине не было. И только теперь я понимаю, какую смелость и решительность нужно было иметь, чтобы собрать нас, — 20—30 парней и девчат, и от Киева пешком, а где и вплавь добираться до чудесного необитаемого островка, который мы назвали Казачим.

Иван Ефимович умел словно невзначай обратить наше внимание на белые лилии на озерной глади, на дрожание листьев перед грозой, кружево веток на фоне голубого неба… Тогда мы не знали, что наш учитель — тонкий лирик, чудесный поэт, и только через много лет мы найдем в сборниках его стихов те высокие слова и образы, которые теснились в нем всю жизнь. Таким он видел окружающий мир и таким он пытался его нам показать.

Но самым главным и наиболее волшебным и таинственным временем был вечер: сумерки обступали наш костер, звезды опускались ниже, мы придвигались ближе к огню и друг к другу и окунались в прекрасный мир поэзии. Поэзией было не только то, что читали нам на память Ирина Павловна и Иван Ефимович (а это были стихи Шевченко, Пушкина, Фета, запрещенного тогда Есенина…), а именно ощущение присутствия в этом романтическом и божественном мире. Я абсолютно уверена в том, что все мы это чувствовали, и у многих из нас осталась на всю жизнь потребность во всем этом…».

Такой же яркий след в душах выпускников 1953 года оставили воспоминания о школьном театре, который организовали Ирина Павловна и Иван Ефимович. Чувствовалось, что и сейчас бывшие выпускники гордятся тем, насколько это были профессиональные постановки. Больше ставили классику: «Лес» Островского, «Ревизора» Гоголя, сцены из «Цыган» Пушкина, «Юбилей» Чехова, другие его водевили…. Ольга Рожманова вспоминает: «Наши спектакли собирали всю школу, родителей, учителей и вообще пол-Боярки. Ставили мы, в основном, пьесы Островского. А каким чудесным Несчастливцевым был Ю.Гуменюк, а Счастливцевым — Ю.Вахмянин в «Лесе»! Все пьесы, которые ставили, мы знали наизусть. Сами делали декорации, шили костюмы… А счастливые минуты репетиций остались в памяти навсегда».

Увлечение театром не было случайным. Еще будучи учеником Переяславской школы №1, Иван Ефимович организовал школьный театр, в котором ставились пьесы украинских авторов. Он был и «директором» этого самодеятельного театра, и одним из актеров, и гримером. Все эти умения очень пригодились ему, когда он был уже учителем. Но если у Ивана Ефимовича был опыт любительского театра, то Ирина Павловна обладала многими профессиональными умениями: ещё в детстве она брала уроки театрального искусства и художественного чтения у слепого актёра.

Очень быстро театральное увлечение охватило все старшие классы тех лет. Это была сборная команда старшеклассников, но в организационных вопросах были задействованы почти все. А потом все вместе ехали смотреть спектакль в исполнении профессиональных актеров, после чего долго обсуждали его, определяя, в чьем исполнении спектакль был лучше.

Вспоминает Лариса Пацановская: «Самая прекрасная наша постановка, — это был «Лес» Островского. Мы убеждены до сих пор, что это была лучшая постановка в Советском Союзе, куда там МХАТу!».

Мне почему-то верится, что действительно их любительским спектаклям не было равных, и я уверен, что причиной тому были и энтузиазм юных актеров, и глубокое понимание Ириной Павловной классического материала, и наличие у педагогов театрального опыта.

Вспоминает дочь супругов Коваленко Мария Кириленко: «С детства я помню выпускников тех лет как самых близких нашей семье людей. И в течение всей моей жизни я была свидетельницей того, как бывшие ученики моих родителей (и, конечно, не только этих лет) приходили в наш дом поделиться своими проблемами, радостями и горестями.

Мы говорим сейчас о моих родителях как об учителях. Но мне не хотелось бы, чтобы их характеристика ограничивалась понятием «школьный учитель». Возле моих родителей — Ивана Ефимовича и Ирины Павловны Коваленко — всегда были люди, и далеко не все были их учениками, но настолько уважительно к ним относились, так ценили их мнение, так много они значили в их жизни, что были для них Учителями в высшем понимании этого слова. Всегда был Учителем с большой буквы мой отец и в своем творчестве. Многие пытаются разгадать загадку удивительно сильного воздействия его стихов на читателя, но мне кажется, что разгадка проста и сложна одновременно: он не был обычным поэтом, он был — Учителем».

Над магией стихов Ивана Ефимовича Коваленко я бьюсь уже не первый год. И знаю непреложно только одно — разгадать, объяснить природу его творчества так же сложно, как тот фактор Х, о котором упоминала Ирина Павловна, потому что настоящих поэтов отличает от посредственных свой поэтический фактор Х. Ближе всего к определению силы воздействия стихов Ивана Коваленко был Иван Свитлычный, который говорил ему в далеком уральском лагере: «Передо мной как литературным редактором прошли тысячи стихов разных поэтов, но я еще никогда не встречал таких, как ваши. Они содержат в себе какую-то тайну, в них есть что-то новое. Они нравятся, волнуют и запоминаются. Из всех, кого я знаю, вы ближе всех подошли к народу…»

Но неужели только словом «тайна» или «загадка» можно определить силу воздействия слов Ирины Павловны и Ивана Ефимовича на своих учеников, как и силу воздействия поэтического слова Ивана Ефимовича. Ирина Павловна сказала о своих уроках: «Каждое мое слово было адресовано к сознанию и к душам моих учеников». То же можно сказать и об Иване Ефимовиче: его поэтическое слово адресовано к сознанию и к душам его читателей. А как этим удивительным людям удается достучаться, проникнуть в эти души — остается только догадываться.

Наверное, многое объясняется сильной гражданской позицией супругов Коваленко: они были непримиримы к несправедливости, были борцами. В первую очередь — на своих уроках, воспитывая в своих учениках качества, несовместимые с тоталитарным режимом: честность, порядочность, неприятие предательства, лжи, лицемерия и фальши, а главное — умение развить и сохранить свою личность и индивидуальность в условиях всеобщей уравниловки, воспитания коллектива как массы, состоящей из серых безвольных личностей. Но они боролись еще и против злоупотреблений школьной администрации, а Иван Ефимович — своими гневными стихами — за независимость своей родины, за что и поплатился свободой.

Слово Нине Александровне Семеновой, кандидату биологических наук, председателю детского общественного объединения «Юнисфера»:

«Вы даже представить себе не можете, насколько сильное влияние оказали учителя Коваленко на наши судьбы и продолжают оказывать и сейчас. Я всю жизнь занималась научной деятельностью, но чувство нереализованности оставалось. Поэтому я занялась экологической работой с детьми. Детское общественное объединение, которое я возглавляю, борется за чистоту наших рек и озер, за то, чтобы Боярка возродила свою славу целебного курортного города, каким она была до революции.

Еще в те времена, когда само слово «экология» было крамольным, Иван Ефимович выступал с письмами и обличительными стихами против губителей и преобразователей природы. Я чувствую себя звеном, осуществляющим преемственность поколений. И когда наше объединение проводило экологический концерт-плакат «От чистой души — к чистой воде», открывалась наша акция стихами Ивана Коваленко, нашего любимого учителя и поэта…»

Трудно не поддаться искушению рассказать о судьбах каждого из учеников этого класса. Судьбах, которые тесно переплелись и в которых школьные друзья и их учителя сыграли не последнюю роль. Но в рамках газетной статьи это просто невозможно. Скажем только, что лишь пятеро не получили высшего образования, что среди выпускников были и учёные, и учителя, и военные… Но без чего, на мой взгляд, наше повествование было бы неполным, так это без хотя бы короткого рассказа о дальнейшей судьбе Ивана Ефимовича и Ирины Павловны Коваленко. Условия тоталитарной системы исключали существование ярких неординарных личностей.

Ирина Павловна вспоминает: «Время нашей совместной работы в Боярской первой школе — это было самое счастливое, но одновременно и очень трудное время. Мы подвергались постоянной травле». Молодым талантливым педагогам не могли простить ни популярности среди учеников, ни полного игнорирования ими партийной организации. Не последнюю роль сыграл и независимый характер Ивана Ефимовича, который выступал на открытых партийных собраниях против злоупотреблений школьной администрации. А когда очередное партсобрание он назвал «пустой говорильней», началась открытая жестокая травля. Вспомнили, что супруги Коваленко находились во время войны в оккупированном фашистами Чернигове, и иначе как «оккупантами» партработники их не называли. В 1955 году Ивана Ефимовича сняли с работы, и никогда больше этим талантливым педагогам не довелось работать вместе. И снова хочется вспомнить слова Ирины Павловны: «Только вдвоем мы могли так плодотворно работать». В течение пяти лет Ивана Ефимовича не допускали к педагогической работе ни в одной из школ района. Только в 1960 году, в связи с хрущевской оттепелью, ему разрешили преподавать в вечерней школе рабочей молодёжи.

И там он сделал много полезного, благотворно повлиял на многие судьбы своих, иногда очень непростых учеников, которые после вечерней школы смогли поступить в вузы. И в вечерней школе Иван Ефимович устраивал вечера, но основным в них теперь была их содержательная часть, ведь в вечерней школе было много относительно взрослых учеников. Так, он организовал встречу с Евгением Сверстюком, Надеждой Свитлычной и Василием Стусом. А на организованном им вечере, посвященном 100-летию со дня смерти Т.Г.Шевченко, прочел свое стихотворение «У поэта только слово» — настолько откровенно направленное против режима, что именно тогда за ним началась слежка КГБ.

В 60-е годы украинские патриотические стихи Ивана Коваленко попали в «самиздат», печатались в Пряшеве (Словакия) в газете «Новая жизнь» — в ту пору очень популярной в диссидентских кругах. В 1968 году, когда советские танки вошли в Прагу, Иван Ефимович в открытую, прямо в учительской, осудил эту акцию, назвав её фашистской. Последовал донос, и спустя четыре года этот факт будет фигурировать в приговоре наряду с инкриминируемыми ему стихами. Иван Коваленко отбывал наказание вместе с такими выдающимися деятелями, как Иван Свитлычный, Валерий Марченко, Семен Глузман, Игорь Калинец, Владимир Буковский...

Ирина Павловна после ареста Ивана Ефимовича ещё год работала. И очень удивлялась, что в каждом письме муж просил её уйти с работы. Она тянула время, ей хотелось выпустить свой очередной 10 класс. Как выяснилось во время ее первого свидания с мужем, лагерная администрация все время угрожала Ивану Коваленко снятием её с работы, добиваясь от него «примерного поведения». Механизм шантажа не сработал, и в 1973 году представитель органов КГБ организовал общее собрание работников школы, на котором коллеги должны были заклеймить супругу диссидента, а она должна была публично покаяться в том, что разделяла взгляды мужа, и осудить его деятельность.

Но с самого начала сценарий был сорван. Коллеги один за другим поднимались и выступали в защиту Ирины Коваленко. Представитель КГБ в отчаянии воскликнул: «Мы не к ордену ее представляем, а снимаем с работы!» Не стала каяться Ирина Павловна, хотя перед собранием ей дали понять, что за несколько слов осуждения своего супруга она получит возможность продолжать педагогическую деятельность. Но на это она пойти не могла. В своем заключительном слове она сказала: «Я прожила со своим мужем 33 года и знаю его как честного, порядочного человека. Я от мужа не отрекусь. Снимайте меня с работы». Конечно, последовало решение о ее снятии, но все-таки ей разрешили доработать несколько месяцев и выпустить еще один, последний в ее жизни 10-й класс…

После этого многие навещали Ирину Павловну дома, останавливали её на улице, благодарили и говорили, что её стойкость и мужество во время этой публичной расправы — самый главный урок, который она преподала им в жизни. А на выпускном вечере ученики и родители трех выпускных классов буквально засыпали свою учительницу цветами, и весь зал, поднявшись, устроил ей овацию. Эта акция была не только данью уважения и любви к выдающемуся педагогу, но и своеобразным протестом против преследования советским режимом лучших учителей. Система подавления давала всё более ощутимые сбои…

Хотелось бы больше написать о трогательной истории любви и дружбы этой супружеской пары. О том, как Ирина Павловна каждый день в течение всего срока заключения Ивана Ефимовича писала ему письма; привести стихи, которые он посвящал ей всю жизнь… Но это уже тема другой статьи… Об этом я уже немного писал и могу переадресовать заинтересовавшихся к газете «Літературна Україна» от 10 апреля этого года.

Когда Иван Ефимович отбывал заключение, возле Ирины Павловны всегда были ученики, и её, и Ивана Ефимовича, но главное — их общие: ученики именно тех лет, о которых мы пишем.

Много на этом вечере было воспоминаний о том, каким жестоким колесом прошла советская эпоха по судьбам и учеников, и учителей. И кандидат технических наук Владимир Войтенко, чей отец тоже был репрессирован, спросил: «Скажите нам, Ирина Павловна, как вы сумели воспитать из нас людей в то нечеловеческое время? А ведь мы еще и дети войны»…

Вспоминали участники встречи о том, как часто звучали стихи в их школьные годы. Всех их можно отнести к почитателям и популяризаторам творчества своего любимого учителя. Но нельзя особо не упомянуть Ольгу Рожманову, которой посвящены многие стихи Ивана Ефимовича и которая наряду с семьей столько сил положила на сохранение и популяризацию его творчества. За её счет был издан первый сборник его стихов «Недокошений луг». А издание второго сборника — «Джерело» — никогда не осуществилось бы без её поддержки и энергии. Издание этой книги стало возможным благодаря еще одному ученику Ирины Павловны, уже гораздо более поздних лет, — Михаилу Згуровскому, который в то время был министром просвещения Украины.

Ученики Ивана Ефимовича Коваленко следят за судьбой его творческого наследия, читают все, что появляется о нем в прессе, посещают вечера, посвященные его творчеству. На встрече вспоминали о том сильном впечатлении, которое произвел на них прошедший не так давно вечер, посвященный творчеству Ивана Коваленко. Он проводился в Киево-Святошинской районной классической гимназии, расположенной в Боярке. Это было выдающееся культурное событие, где присутствовали такие известные деятели украинской современности, как Евгений Сверстюк, Василий Овсиенко, Евгений Пронюк.

Но вернёмся к нашему фактору икс. Мне кажется, что его можно расценивать как сумму составляющих, равноценных по своей значимости, где важно всё: неординарность личности самого учителя, его гражданская позиция, уважение к личности своего ученика, знание предмета и любовь к нему, любовь к детям и умение жить с ними одной жизнью, доверие к ученику и чувство глубокой порядочности.

Раздумывая над вопросом о том, будут ли так же встречаться выпускники нынешнего времени через 50 лет, я вспомнил, как часто мои коллеги-учителя сетуют, что с нынешним поколением невозможно работать: прагматизм, отсутствие идеалов, неуважение к профессии учителя… Я решил обратиться с этим вопросом к Ирине Павловне. И вот что она ответила: «Не бывает хороших или плохих поколений. И работая с любым поколением, можно иметь успех или неуспех. Просто каждое новое поколение требует новых подходов. И всегда определяющим остается любовь к учительской профессии, когда она становится призванием. Работа учителя ближе к творческим профессиям и во многом зависит от таланта. Учитель должен быть немного артистом, немного художником. Разносторонние способности учителя воспитывают разносторонние личности. Все, о чем я говорю, не ново и давно известно педагогической науке, как и тот фактор икс, о котором я говорила на встрече».

А закончить свою статью мне хочется такими словами Ирины Павловны: «Выпускники не только этого класса, но всего того счастливого периода, когда мы с мужем работали вместе, в равной мере мне дороги, и многие из них и по сей день мои самые верные друзья. Редко с кем у меня такая душевная близость. Но не менее дорог мне и мой последний класс, который я выпускала через 20 лет, в 1973 году. Ученики этого класса показали самые высокие нравственные качества и морально поддержали меня после ареста мужа в то время, когда КГБ и партийная организация пытались организовать мою травлю. Да и каждый мой выпускник и просто ученик за все 30 лет моей педагогической работы дорог мне, в каждого было вложено много сил и души.

Ведь в 50-е годы наша с мужем педагогическая деятельность не закончилась. Мы успешно работали в течение всей своей жизни. Очень больно думать о том, что советская система отняла у нас возможность работать вместе, а потом и вовсе отлучила от педагогической деятельности: арест мужа и мое увольнение по инициативе КГБ лишили нас того, что во многом составляло смысл нашей жизни, — работу с детьми. Мы не смогли себя реализовать в полной мере. По сей день мне часто снится, что я захожу в класс…».