Этот день 19 сентября

Все меньше остается киевлян старшего возраста - этих носителей исторической памяти, - уж слишком «растворенных» среди пришельцев, упрямо равнодушных к истории захваченной ими столицы, да и всей Украины. Но напоминать о прошлом все равно нужно всем нам и особенно новым киевлянам.

На этот раз дата не «круглая».

Итак, о 19 сентября
1941 года.

После 70-дневной героически-трагической обороны Киева остатки 37-й армии под командованием генерал-майора Андрея Власова (будущего героя обороны Москвы, а потом - предателя) поспешно отошли на левый берег Днепра, уже находясь в окружении. В тот же день на улицы брошенного на произвол судьбы Киева вступили передовые подразделения немецкой 6-й армии под командованием генерал-фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау. По этому поводу кое-кто не утомляется напоминать, что киевляне встречали оккупантов с хлебом-солью на вышитых рушниках как «освободителей от большевизма». Да, один-два случая были. Но приведем другой пример: как бедный еврей с Лукьяновки тоже стоял в тот день с тарелочкой и соленым огурцом, чистосердечно предлагая его немецким воинам, а через десять дней пошел со своими многочисленными деточками в Бабий Яр… Было и такое.

Немцы входили в Киев с нескольких направлений - с севера, запада и юга. На Куреневке им пришлось преодолеть, правда, слабое, но все же сопротивление последнего арьергарда. Об этом свидетельствуют кадры немецкой кинохроники и документальные фото, сделанные возле строящегося двухарочного железнодорожного виадука близ нынешнего Зоорынка. В начале ноября 1943 года немцы, отступая, высадили виадук в воздух. После войны на этом месте построили новый.

19 сентября еще никто не мог знать, что будет дальше. Конечно, на бытовом уровне для киевлян кончилась война с бомбардировками, стрельбой и смертельной опасностью. В тот день над Цитаделью, на Большой колокольне Успенской Киево-Печерской лавры победно развевался флаг Вермахта. Не будем пугаться слова «победно» относительно врага, потому что это была действительно их победа - до флага над рейхстагом было еще очень далеко. Но мирный покой на том же бытовом уровне для киевлян не наступил. Теперь уже никто не мог знать о судьбе своих сыновей, мужей, родителей, которые находились в рядах Красной армии, отдаленные линией фронта от Киева на длинные два года. Как жить? Продовольственные запасы советская власть вывезла «в глубь страны». Что не успели - потопили в Днепре, остальное из магазинов и составов за два дня безвластия (свои отходили, а немцы еще не вошли) разграбило население. Оставленные большевистские диверсанты вывели из строя электростанции и водопровод. С того времени для 400 тысяч киевлян наступил новый отсчет времени, продолжавшийся 778 суток нацистской оккупации. Попробуем проследить хронологию событий, вошедших в народную память как черные дни. Хотя было всякое…

Разительные просчеты высшего политического и военного руководства СССР во главе со Сталиным, в частности, в проведении так называемой Киевской стратегической оборонительной операции июля-сентября 1941 года, завершились оккупацией врагом огромной части уже и Левобережной Украины, сдачей в плен более 660 тысяч бойцов и командиров Красной армии и потерей тысяч единиц боевой техники, военного снаряжения, продовольствия. Добавим: и потерей доверия к советской власти.

А дальше пошли одна за одной трагедии Киева. В Дарницком концлагере за время оккупации погибли свыше 130 тысяч военнопленных и мирного населения, еще 25 тысяч - в Сырецком лагере. Теперь об этом напоминают мемориал и памятные знаки.

Войдя в Киев, немцы начали разминировать все общественные сооружения, подготовленные «красными» к высадке в воздух с помощью радиоуправляемых фугасов. Немцы спасли для грядущих поколений основные правительственные и общественные здания, но знали они не обо всех заминированиях.

На пятый день оккупации вздрогнул от взрывов и запылал Крещатик, заминированный по преступной сталинской установке: «наша земля должна гореть под ногами оккупантов». Что касается населения, то уже немцы предупреждали киевлян об опасности. Огонь уничтожил почти всю нечетную сторону Крещатика до Бессарабки, правую сторону - от теперешнего Майдана Незалежности до улицы Богдана Хмельницкого, нижнюю половину Прорезной, обе стороны квартала Пушкинской от Прорезной, правую сторону Институтской до Ольгинской, а дальше - улицы Ольгинскую, Архитектора Городецкого, Заньковецкой, нижнюю часть Лютеранской.

Теперь об этой беде напоминает только фасад дома бывшего Наркомата финансов, а ныне - Киевглавархитектуры на Крещатике, 32. Присмотритесь, гранитные украшения над витринами и окнами слизаны огнем именно тогда - 24 сентября 1941 года. Неповрежденными остались только проемы парадного входа и ворота, потому что там нечему было гореть.

На десятый день оккупации тысячи киевлян-евреев и члены их семей от смешанных браков тронулись в сторону лукьяновских кладбищ, чтобы… не быть расстрелянными. Потому что по коварно составленному оккупантами распоряжению смертная казнь угрожала именно за неявку. А на самом деле 29 и 30 сентября 1941 года в Бабьем яру нацисты расстреляли 33771 человека. За следующие два года оккупации Бабий яр стал братской могилой для более 100 тысяч киевлян. Кроме почти 40 тысяч евреев там лежат советские военнопленные, большевистские подпольщики и тысяча заложников за четыре диверсии подпольщиков, сотни украинских патриотов, ромы и все, кто считался врагами Третьего рейха. Об этом напоминают памятные знаки с обеих сторон настоящей улицы Елены Телиги (где-то там лежит и она, расстрелянная нацистскими оккупантами).

В октябре один из руководителей большевистского подполья выдал оккупантам всех, кого знал как оставленных для диверсионно-подрывной деятельности. Заработал второй состав подполья: 1 ноября был сожжен дом бывшей Городской думы (до войны - горком и обком КП(б)У) на теперешнем Майдане Незалежности. За эту бессмысленную акцию, которая так же, как и уничтожение Крещатика, никак не повлияла на ход войны, оккупанты 2 ноября расстреляли 300 заложников.

3 ноября мощным взрывом был разрушен Успенский собор Успенской Киево-Печерской лавры - вскоре после того, как его посетил президент Словакии Йозеф Тисо. Кто бы что ни выдумывал о виновниках этого варварства, заметим: если бы собор не заминировали «советы» (а этого уже никто не отрицает!), немцам разрушать собор не было нужды. По крайней мере, ни одного культового сооружения в Киеве они не подорвали ни при отступлении, ни, тем более, при вступлении в город, который завоевали навсегда (так им тогда представлялось).

Городская управа, сформированная производной группой ОУН при поддержке киевлян из сознательной украинской интеллигенции, пыталась наладить мирную жизнь, в частности, создала детские дома (в одном из них находился и автор этих строк) и дома для немощных стариков. Все это - под контролем Штадткомиссариата.

Первая оккупационная зима выдалась чрезвычайно злой и голодной. Она забрала жизни тысяч киевлян.

С началом 1942 года началась массовая депортация молодежи на принудительные работы в Германию. Только из Киева в течение оккупации туда вывезли 100 тысяч трудоспособных - каждого четвертого из тех, кто остался после сдачи города. После войны вернулись не все: кто умер, кто навсегда остался на Западе. Неизвестно, есть ли подсчеты того «баланса».

А как жилы киевляне? Прежде всего - подчиняясь «новому порядку», который предусматривал смертную казнь за невыполнение любых распоряжений нацистской власти. Все должны были соблюдать комендантский час и прятаться от облав (во избежание отправки в Германию) и т.п. Работали за мизерное жалование прежде всего на своих довоенных местах. Поэтому в театрах шли спектакли, были устроены две художественные выставки. Летом 1942 года обновился пляжный сезон на Трухановом острове, проводились футбольные матчи между местными командами и оккупационными частями (кстати, никакого «матча смерти» на самом деле не было - об этом уже достаточно сказано, а новый фильм московского производства - это просто очередное неудачное проявление холодной войны Кремля против Украины). Праздновалось и 1 Мая, ведь в гитлеровской Германии правила национал-социалистическая рабочая партия.

19 сентября 1943 года оккупанты отметили вторую годовщину «освобождения Киева от большевизма», а через неделю должны были объявить в городе «запретную зону» для киевлян, потому что речь шла уже об обороне города от наступающей Красной армии. Тогда и началась вторая эвакуация: если в 1941-м одни киевляне убегали от немцев на Восток, то в 1943-м другие киевляне убегали от «красных» на Запад. Выезжали и те, кто открыто сотрудничал с оккупантами, и те, кто пережил репрессии 1937-го и догадывался, что за пребывание на оккупированной территории советская власть не похвалит. Ехали также те, кто должен был работать на немецких предприятиях и кого оккупанты вывозили принудительно как опытных специалистов. Город снова опустел более чем наполовину.

26 сентября 1943 года оккупанты сожгли поселки на Трухановом острове и Предмостовой слободке, чтобы лишить красноармейцев подручных средств для форсирования Днепра. Теперь об этом напоминают памятные знаки в парках отдыха на левом берегу. А тогда продолжалась вторая битва за Киев - не менее трагическая, чем первая, хотя и завершилась победой уже Красной армии. На этот раз снова «за ценой не постояли»: чтобы освободить столицу Украины к очередной годовщине большевистского октябрьского переворота 1917 года, положили жизни
417 тысяч бойцов и командиров. Они не отдалили свою жизнь, как об этом до сих пор упрямо твердят на официальных мероприятиях, у них ее забрали бестолковые политики и командующие. А оккупанты, оставляя Киев, также обратились к тактике «выжженной земли»: горели лучшие жилые дома, горел красный корпус университета.

Считается, что осенью 1943 года освобожденных киевлян насчитывалось едва 180 тысяч - более чем вдвое меньше, чем погибших освободителей (и то не считая раненых!).

Так продолжались 778 дней нацистской оккупации, отсчет которым начался 19 сентября 1941 года.