Это непредсказуемое завтра…

Георгий Почепцов — один из немногих в нашей стране, кто занимается проблемами будущего. Его лекции в Институте международных отношений Киевского национального университета им.Т.Шевченко, в Национальной академии госуправления и в Международном Соломоновом университете неизменно затрагивают прогнозирование будущего, а период деятельности в качестве основателя Украинской ассоциации Public Relations и руководителя Управления стратегических инициатив администрации президента Украины стал своего рода попыткой прорыва в мир передовых информационных технологий. Как писатель Почепцов начинал с книг для детей в новом на то время для Украины жанре фэнтези, а его научные книги «Паблик Рилейшнз для профессионалов», «Имиджелогия», «Коммуникативные технологии ХХ века» и многие другие популярны не только в Украине, но и за рубежом.

Сегодня на счету доктора филологических наук, профессора, заслуженного журналиста Украины и писателя Георгия Почепцова — сотни состоявшихся учеников, ставших известными представителями украинских массмедиа.

В последнее время мэтр украинских пиар-технологий несколько ушел в себя, что позволяет ему дистанцироваться от сиюминутных забот, и больше размышлять над проблемами завтрашнего дня…

— Георгий Георгиевич, неужели сегодня в Украине никто не занимается прогнозированием будущего?

— В Верховной Раде прошлого созыва была комиссия «по будущему», созданная по инициативе одного из депутатов, но такие вещи должны основываться на определенной инфраструктуре, включая академическую, образовательную и издательскую среду — время шаманов давно прошло. К сожалению, сегодня мы не занимаемся планированием своей жизни — и страна, и отдельные люди.

Ученые во всем мире прошли к выводу, что мы проходим три этапа развития. Первый прошли достаточно стабильно, второй (назовем его условно «индустриальный») связан с техническим прогрессом: запускаем металл — получаем автомобиль, и так все время увеличиваем упорядоченность мира. Сегодня мир вступил в хаотичный период, в нем рушатся все законы. Самый яркий тому пример — суверенитет, на котором держалась вся мировая система, сейчас он разрушен. Это требует совершенно иных подходов для всего — и для подготовки специалистов, и для обучения реагированию. Мир уже понял, что мы вступили в иной период, уже во второй или третий раз изменились правила игры и никто не знает, какие они на самом деле. В связи с этим на первый план выходят адаптационные возможности человека — именно эти качества сегодня закладывают в основу обучения американские военные. Мы же закладываем умение, условно говоря, «завинчивать и отвинчивать винтики», хотя никто не знает, что именно придется отвинчивать.

Неконтролируемое вхождение в этот новый хаотичный мир привело к тому, что сегодня раз в год происходит Событие, аналогичного которому в прошлом вообще не бывало, это отмечают все специалисты. Событие, которое может изменить все, что есть.

— Что делается в этом плане за рубежом?

— Наработан определенный инструментарий, например, сценарное планирование, которое разработала нефтяная компания Shell. Это дало ей возможность спасти себя, выиграть, сделать несущественным изменение цен на нефть и пр. Сейчас ее специалисты по прогнозированию сместились в США, открыв там консультационные фирмы, поскольку исследования будущего сконцентрированы именно в Америке.

Американцы просчитали, что все происходящее в мире за последнее время — неожиданные события. Поскольку все отрицательное приходит из неизвестности, в США на полном серьезе занялись прогнозированием неожиданностей. Созданы ряд наук, одна из которых — планирование в условиях неопределенности. Этими науками нужно заниматься и у нас, чтобы, я уже не говорю работать! — хотя бы понимать.

Мир сегодня ищет решение: как выпутаться? Это общая для всех проблема. Некоторые услужливо предлагают ответ — отсутствие финансирования. Якобы поэтому люди стали хуже учиться.

Я нахожу более приемлемый ответ: раньше интеллектуальное развитие ребенка заканчивалось в десять лет, и его можно было еще «дотянуть» до университета, удержать «на пике». Сегодня благодаря ТВ оно заканчивается в шесть-семь лет, отсюда то, что дети не читают и т. д. Нужно искать методы, чтобы хоть часть людей удерживать «на пике» и заниматься ими. Американцы, например, отбирают и отдельно обучают отличников в университете, им читают тот же курс, но это делает более сильный профессор.

Считается, что для управления страной должны быть хорошо подготовлены 2% населения. Если удерживать отдельно взятые 10% отличников, такое будет возможно.

— Есть какие-то интересные прорывы?

— Японцы предложили необычный (и самое главное — правительственный!) проект, который собираются осуществить в этом столетии. В нем сказано, что каждый японец имеет право, если его жизнь не удалась, получить ссуду от государства и начать жизнь сначала.

Далее: Япония переходит на другой тип образования, чтобы индивидуально развивать детей, — три дня ребенок учится стандарту, потом два дня общий поток доучивается, а для «продвинутых» детей нужно выставить совершенно новые предметы за счет государства. Этот проект называется «Граница внутри», он основан на том, что будущее связано не с развитием техники. Авторы убеждены, Япония может спастись, только заложив большой объем в развитие своих людей.

Кстати, Япония уже в третий раз проходит подобную модернизацию. В первый раз ее результатом была победа над Россией в русско-японской войне, второй раз страна поднялась после оккупации во время Второй мировой,— так, как не удалось подняться выигравшей стране.

Сейчас они просчитали, что ожидается спад, который можно миновать, если развивать своих людей. В Японии есть опыт управления целой страной, которая сразу перескакивает через несколько ступеней. Мы все время идем эволюционно, увеличиваем каждый раз на три копейки и радуемся. А тут люди хотят перейти в совершенно новое состояние…

— Вы руководили кафедрой международных коммуникаций и связей с общественностью в КНУ, а также кафедрой информационной политики, читали лекции в США, Германии, Греции, России, Литве и других странах. Какие чувства испытываете к своим студентам — радостное удивление или разочарование?

— К сожалению, наше образование ориентируется на «двоечника» — его скорость определяет быстроту движения «каравана». Пока идем по этому пути, мы обречены на провал.

Думаю, дело в том, что у нас разрушена средняя школа. Двадцать лет назад при сильной средней школе мог быть слабым университет. Однако человек, которому уже «поставили голову», как пианисту «ставят руки», мог выплыть даже в плохом вузе. Сегодня серьезная деградация произошла в связи с общим падением уровня интеллекта. Самый болезненный процесс происходит в производстве интеллектуального продукта — в научной, культурной, образовательной среде.

Я могу сегодня назвать 30—40 предметов, которые мы не изучаем. А значит мы не только не развиваемся, но и не в состоянии понять — что происходит в мире, поскольку другие люди действуют на основании этих предметов. Мы неадекватно интерпретируем их действия и неадекватно на них реагируем.

В молодой журналистике наблюдается резкое занижение интеллектуальной составляющей, ведь для того, чтобы быть «на острие», человек должен читать. Что касается студентов прошлых лет, то я заметил интересный феномен: те, кто входил в жизнь на переломе общественных формаций (начало 90-х), смогли интересно войти. Они создавали газеты, передачи, а потом некие двери динамики закрылись.

— Как в вас уживаются сказочник с ученым?

— Никак: мои последние фэнтези были опубликованы в Харькове и Москве еще в 1994 году. Тогда казалось, что наступила новая эра — издатели сами стучались в дверь. Но эта эра так же быстро и закончилась.

Совмещать науку и сказки практически не получается: понял, что это работают разные типы мышления, и при больших текстах переключаться невозможно. Даже сам процесс «выхода» (сейчас я уже нахожусь в одной ипостаси) занимал три-четыре месяца. Начинались психологические сложности: мол, как ты мог заниматься той гадостью! Пришлось сделать выбор.

Начинаешь завидовать людям, которые пишут фантастику. Сейчас я активно читаю то, что когда-то называлось утопией. Писатели тоже думают над будущим…

Недавно Россия массово запустила энное количество книг, где обыгрываются разные варианты развития страны с 2014 по 2050 год. И хотя эти 20—25 проектов развития можно назвать в некоторой степени научными, государство их не использует.

Максим Жуков в своем романе описывает 2014 год, там на первый план выходят ресурсы и мировой валютой становится некий «мегаватт». Этот вариант развития в чем-то перекликается с реальным прогнозом, сделанным одним из сценаристов компании Shell по заказу Пентагона — о том, что грядет похолодание в связи с уходом Гольфстрима. Скандинавия уподобляется Сибири, Голландия уходит под воду, а главными ресурсами становятся вода, земля и еда. Этот прогноз стоил 100 тыс. долл.

— Где издаются ваши книги? Если не в Украине, то почему?

— Они выходят в Украине, но здесь продается 10%, а 90% — в России, например в Санкт-Петербурге. Там совсем другой рынок, другая востребованность.

— Несколько слов об украинской ассоциации Public Relations, которую вы возглавляли.

— Она уже давно исчезла, после нее возникли две новые. Ушел от них, потому что неясны цели и задачи каждого человека. Я сам планирую свои действия. Чем меньше ты включен в заботы современности, тем менее зависим — как человек, который уходит в тайгу. Но мы уже не можем «уйти», нужно искать какие-то другие варианты…

— Вырисовывается образ отшельника…

— Возможно, так оно и есть — это такой тип труда.

— Каков нынче спрос на пиар-специалистов в Украине?

— Он всегда существует, но со временем будет больше, поскольку есть ряд профессий, которые обслуживают большие финансовые потоки. Если финансовый поток маленький, подобная профессия не нужна — зачем, например, специалист по пиару в сельской сберкассе? Есть профессии, которые возникают на определенном «жирке». Пока люди живут за счет бюджета, конкуренции не может быть. Бизнес понемногу поднимает голову, но по количеству затраченных средств пиар превалирует в политике. Хотя жить только за счет этого невозможно — у нас выборы происходят всего раз в четыре-пять лет.

— Традиционный вопрос о хобби и семье…

— Есть ли у меня хобби? Нет. Возможно, потому, что мир становится жестче. Когда-то меня поразило, что мои пятикурсники ничего не читают, кроме учебников. Я подумал: «Какие ужасные люди!» Теперь в эту нишу и сам постепенно смещаюсь.

Моя жена работает в КПИ, где создан Институт прикладного системного анализа. В этом институте интересный набор предметов, например, они изучают теорию хаоса, делая это с точки зрения математического обеспечения.

Дочь учится в аспирантуре известного Йельского университета в США, который закончили Д.Буш и Б.Клинтон, по специальности «маркетинг». Кстати, у них диссертации не теоретические — нужно открыть какой-то феномен. За счет этого возникает ограничение на количество диссертаций, поскольку количество феноменов ограничено…

— Кто или что будет творить будущее — PR-технологии, политики, законы природы?

— Думаю, что будущее за тем, что называют в широком смысле «гуманитарными технологиями». Я как раз этим сейчас занимаюсь. Есть очень интересные варианты долговременных проектов, как, например, «христианский проект», структурность которого создал апостол Павел. Позже его подхватил император Константин, сделав государственной религией, и таким образом этот христианский проект получил жизнь. Существуют достаточно серьезные научные исследования о том, каким образом небольшая христианская секта смогла стать столь могущественной доминирующей религией. Но меня это интересует под другим углом зрения — в роли проекта, которым несколько человек смогли удержать человечество.

Еще один пример: «Аль-Каида» выросла всего лишь из одного текста исламского философа, которого в свое время Гамаль Абдель Насер приговорил к смертной казни (все думали, что после переворота Насера он будет министром образования). Этот человек создал текст такого глубинного уровня, что в свете него изменилось представление о жертвенности, отсюда появились и самоубийцы-террористы. Он не захотел спастись, поскольку писал о жертвенности и пошел на смертную казнь. Кстати, Усама бен Ладен учился у брата этого философа, который уехал в Саудовскую Аравию. Этот текст сформировал тысячи реакций на него — «за» и «против» и подтолкнул самую сильную страну мира вести не «войну идей», а самую настоящую войну…

Кстати, есть исследования, которые говорят, что на территории постсоветского пространства должна возникнуть новая глобальная религия. Все ждут ее появления. Нужен новый тип текста, который бы смог удержать наши головы от хаоса.