ЭТО БЫЛО В КРАСНОДОНЕ…

Эрозия памяти как идеологический синдром

Сменив идеологию и политические установки, открыв двери архивов и шлюзы информационных каналов, мы наперегонки бросились низвергать памятники и сдергивать покрывала. Ни одну систему ценностей не разваливали с большим удовольствием, чем донельзя мифологизированную каноническую «Молодую гвардию» - лакмусовую бумажку тоталитарного режима.

Однако газ, сэкономленный на затушенных «вечных огнях», увы, не был направлен на разжигание новых национальных ценностей. Отдохнувшие от тысяч ног мраморные лестницы в музеях «Молодая гвардия» и «Памяти погибших» в Краснодоне и Ровеньках вновь принимают экскурсантов, чаще всего из школ родной Луганщины, знающей о подвиге юных подпольщиков не из романа Александра Фадеева, а из уст земляков.

Для нескольких поколений ровенчан и краснодонцев, связанных узами дружбы, родства или простых человеческих контактов, становится очевидным, что пришла пора очистить от идеологической шелухи зерно имевшего место подвига.

Запретная тема

За неделю до пятидесятилетия Олега Кошевого прохладным июньским утром я бродила по улицам Краснодона. Взращенная в звене, отряде и дружине, затем комсомольской организации его имени, я с детства затвердила упомянутые в романе имена и бредила встречей с Еленой Николаевной Кошевой, бабушкой Олега Верой Васильевной Коростылевой или же с Земнуховыми, Громовыми, Тюлениными…

- В доме Кошевых не говорите о Земнуховых, в доме Земнуховых - о Кошевых, - предупредили в музее и дали адреса. Озадаченная этим напутствием, я шла по улице Лютикова и помечала для будущего юбилейного материала: «вишни в садах сбросили завязь, зеленые горошины плодов устлали землю, и эта катастрофа в природе созвучна той, что произошла 9 февраля в день расстрела Олега…»

Конечно же, и эта «лирика», и простота Анастасии Ивановны Земнуховой, повторяющей «моё дитё, моё дитё», а еще пельмени, которыми нас кормила Нина, сестра Ивана, как и подробности детства, быта, были из материала вычеркнуты. Переписанный вариант нес читателю величие подвига - 12 тысяч посетителей в день, «их знает весь мир» и «никто не забыт, ничто не забыто». О болезни матери и бабушки Олега, лежавших в одной больничной палате, писать тоже было не велено.

Полученный в первый визит урок научил нехитрой арифметике: одно пишем, два в уме.

Сегодня в живых остались только Василий Левашов и Ольга Иванцова. Двое из восьми избежавших трагической участи. Невольно взявших на свои плечи груз ответственности и за «настольный роман миллионов», и вину за все, что стало мифом. В конечном счете за согласие с «генеральной линией».

Собственно, в сотворении мифа участвовали и земляки, так было всем удобнее. Ничего, что слово «комиссар» приписано позднее и другим шрифтом, - всем, кто стоит у памятника в Гремучем лесу, на месте расстрела, это сразу бросается в глаза. Для пользы дела запрещено было вспоминать о неопознанных трупах, поднятых из шурфа шахты №5 в Краснодоне и рва в Гремучем: список молодогвардейцев был составлен раз и навсегда. Было зачеркнуто властной рукой любое упоминание о грозном подполье в Должанке, других местах Луганщины. Четко очерчивая круг действующих лиц, наши духовные наставники конкретизировали «для пользы дела» социальный заказ и процесс воспитания подрастающих поколений.

Могилы молодогвардейцев сместили

«для удобства»…

Музей в Краснодоне поражает мощью архитектурного комплекса. Осуществись мечта Кошевой о примыкающем к нему Доме пионеров (здесь его зовут «колизеем» из-за живописности развалин долгостроя), воздействие было бы еще сильнее. Поражает воображение и мемориал «Непокоренные».

Ровеньковский музей «Памяти погибших», как младший и бедный брат из подземелья, ни в какое сравнение не шел. А тут еще сквер и могилы, оформленные с патриархальной непосредственностью провинциальным скульптором. К сорокалетию подвига то и другое решено было изменить в корне. Сегодня у нас так же, как у людей. Воплотился в жизнь проект, предложенный потомкам киевскими архитекторами В.Смирновым и Р.Юхтовским, скульпторами Н.Запорожцем и А.Редько, конструктором Л.Викторовым. Мемориальный комплекс Славы воздвигался одновременно с «Непокоренными» в Краснодоне (на его открытие в Краснодон приехал В.Щербицкий). К формуле «для пользы дела» прибавилась «для удобства», когда с этой целью сместили могилы молодогвардейцев. Перенос праха был чисто символическим, и ровенчане ходят теперь буквально по костям.

Впечатляют и холм, и брусчатка, и окружающая стена, и сорок елочек, символизирующих сорокалетие подвига. Правда, от елочек к сему дню остался едва десяток, траву между камнями без конца, словно козы, щиплют по разнарядке школьники, а «золотые» звездочки и буквы цитат злоумышленники регулярно срубают.

Если мемориал подчеркивал величие подвига, то расположенный в подвале больницы музей «Памяти погибших» - жестокость палачей, в камере пыток волосы поднимаются от ужаса даже у невпечатлительных людей. Сейчас, когда здесь все ржавеет и капает, это чувство стало острее. Тем не менее музей готов обслужить даже одного посетителя. Только надо позвонить, вызвать дежурную, теплый прием и экскурсия по шести залам будут незабываемы. Три года назад мы водили сюда затесавшегося в Ровеньки корреспондента Би-би-си Ника Хьюза, и побывавший во Вьетнаме журналист был потрясен жестокостью фашистов. Цель по-прежнему достигаема, хотя режиссеры уже давно покинули жизненные подмостки.

Если в Ровеньках музейные работники меняются часто и сегодняшние увлечены показом быта бывшей слободы, то краеугольным камнем в фундаменте коллектива «МГ» в Краснодоне тридцать лет стоит директор Анатолий Григорьевич Никитенко.

Никитенко прошел с музеем, как говорится, воду, огонь и медные трубы, только в обратной последовательности. Благополучно переварив фанфары, звучание которых достигло крещендо в начале восьмидесятых (в то время здесь работало 80, нынче - 30 человек), он спокойно дрейфует со своим кораблем сегодня, как и вчера, в мощном потоке грязной воды, воспринимая сенсации и «разоблачения» со стороны СМИ болезненно, но не трагически.

Неуязвимость Никитенко со товарищи основывается на простом принципе: если вы, разоблачители, отталкиваетесь в основном от фактов, изложенных в романе, то мы строим свою жизнь исходя из документов. Вот они - в экспозициях, в запасниках, в архивах. Для научных сотрудников в раскрытых документах КГБ не было неожиданностей, историю подполья раритеты не изменили, как и раньше коррективы центра. Здесь никогда не путали подполье комсомольское и партийное и умели объяснить свою точку зрения.

Были публикации, которые ставили под сомнение само существование Кошевого, организации, в них появлялись в качестве героев новоявленные «дети лейтенанта Шмидта», выставлялись великомучениками некоторые лица, не бывшие даже членами «Молодой гвардии». Коллектив же всегда стоял и стоять обещает на том, что если бы молодогвардейцев не поднимали на пьедестал и не идеализировали сначала Фадеев, а потом партийное руководство области и страны, трагедия непокоренных, несломленных молодых юношей и девушек - сама по себе уже подвиг и оставалась бы им во все времена, независимо от идеологии.

Встречи ровенчан и краснодонцев в музее «МГ» всегда отличает необыкновенная задушевность, словно приехали близкие родственники. Трудные для музеев пошли годы. Хотя краснодонский и содержится за счет городского бюджета, на хозяйственные нужды не поступает ни копейки. Ровеньковский хиреет в подвале городской больницы, а в «МГ» по-прежнему чисто, как-то достойно-величаво. И… тихо.

- Мы не опустили рук и даже сейчас понимаем, что остаемся нужны, - говорит Никитенко. - Хотя бы краснодонским ветеранам, школьникам. Трудные времена отступают. Я уверен, что мы еще будем востребованы. И возвратим людям молодогвардейцев такими, какими они были, - все точки над «і» расставлены вот в этой записке, подготовленной региональной комиссией. Опубликуйте, пусть люди узнают…

Два комиссара

Судьба этой записки, отправленной в Киев, неизвестна. Она обширна и даже в сокращении занимает немало газетной площади. Но она стоит того, чтобы с ней ознакомились читатели «Зеркала недели».

«В течение нескольких десятилетий многие исследователи ...обращались к истории «Молодой гвардии», изучая ее в целом или отдельными вопросами. Однако, столкнувшись с разного рода неточностями, разночтениями в документах, они, к сожалению, строили каждый свою версию, подкрепляя отобранными по собственному усмотрению фактами, таким образом лишь умножая противоречия, разночтения, ошибки.

Отступление от истины, как правило, допускалось и из идеологических соображений. Корректировка навязывалась высшими и местными партийными органами с целью «правильного» освещения событий. Отсюда - идеализация героев, стройная система партийного руководства и многое другое, что, по мнению идеологов, должно было надежно служить делу коммунистического воспитания молодежи.

Учитывая эти обстоятельства, а также многочисленные выступления в печати в последнее время, считаем необходимым изложить, основываясь на документах, свое мнение по некоторым принципиально важным вопросам.

...Прежде всего, речь о наименовании подпольной организации. В первичных документах 1943 года (докладных записках разных уровней, постановлениях правительства - союзного и Украины, указах Президиума Верховного Совета СССР) подполье именовалось: «подпольная комсомольская организация «Молодая гвардия». По нашему глубокому убеждению, это название имеет юридическую силу и по настоящее время, ибо не отменено ни одним правительственным органом.

Следует отметить также, что в первых документах (в т.ч. справках-воспоминаниях молодогвардейцев) подпольная организация иногда именуется «отрядом», «группой», «партизанским отрядом» (последнее и на бланках временных комсомольских удостоверений, выданных в октябре и декабре 1942 года)...

Наименование «партийно-комсомольское подполье «Молодая гвардия» следует считать ошибочным. Оно было введено волюнтаристским путем в сентябре 1982 года. Впервые прозвучало в докладе первого секретаря Луганского обкома партии Б.Т.Гончаренко на торжественном собрании по случаю награждения музея «Молодая гвардия» орденом Дружбы народов и впоследствии стало обязательным в официальных устных и письменных выступлениях.

В интересах господствующей идеологии непременным стал постулат об организующей роли коммунистов в антифашистской борьбе краснодонских подпольщиков. В этом вопросе основополагающим документом являлось постановление Луганского обкома партии от 10 февраля I960 года «О партийном руководстве организацией Краснодона «Молодая гвардия». Более того, в 1982 году без всяких на то оснований местные власти (по заданию партийных) установили мемориальную доску с сообщением об активных действиях в Краснодоне подпольного районного комитета КП/б/У.

Однако, отбрасывая тезис о руководстве коммунистов, мы не подвергаем сомнению само существование партийного подполья, будь оно группа, отряд или организация... Несомненно также существование связи коммунистов с молодежной организацией. Подчеркиваем, не руководство, а связи через отдельных подпольщиков. Об этом свидетельствуют архивные документы и, в частности, воспоминания оставшихся в живых молодогвардейцев (В.И.Левашова, М.Т.Шищенко).

Что же касается создания «Молодой гвардии», то уже в документах 1943 года об этом было сказано совершенно однозначно: она возникла стихийно из отдельных групп патриотически настроенной молодежи. Этого положения следует придерживаться и в дальнейшем.

Камнем преткновения для многих исследователей в течение длительного времени остается вопрос о комиссаре «Молодой гвардии». В советской историографии эта должность на многие годы закрепилась за Олегом Кошевым, Героем Советского Союза. Слова командира «Молодой гвардии» Ивана Туркенича о том, что вначале комиссаром был Виктор Третьякевич, а лишь потом Олег Кошевой (документ находится в бывшем ЦК ВЛКСМ), были полностью проигнорированы. Виктора Третьякевича объявили предателем, его имя исчезло из печатных изданий, музейных экспозиций и даже с мемориальных досок в местах гибели и захоронения.

Попытка реабилитировать В.Третьякевича спустя полтора десятилетия оказалась небезуспешной: в декабре 1960 года указом Президиума Верховного Совета СССР он удостоен ордена Отечественной войны I степени.

Однако усилия молодогвардейцев В.Левашова, Г.Арутюнянца, Р.Юркина и некоторых должностных лиц, стремившихся доказать, что Третьякевич был еще и комиссаром подпольной организации, сразу же были пресечены. С молодогвардейцами проведена беседа, должностные лица наказаны, книга К.Костенко «Это было в Краснодоне» снята с печати. Вопрос в пользу В. Третьякевича не решился и по другим причинам. Прежде всего потому, что среди самих молодогвардейцев не было единого мнения. Неоднократно меняли свои показания В.Левашов и Р.Юркин, им неизменно противостояли В.Борц, сестры Иванцовы, А.Лопухов, М.Шищенко. Все это лишь вносило сумятицу в головы соотечественников и сеяло неверие в истину.

Во-вторых, к «нерешению» вопроса приложили руку и лица заинтересованные, кои были и среди родственников героев, и среди представителей официальных органов. Таким образом, освещение вопросов вновь пошло по прежнему руслу, а так как время от времени в печати или устных выступлениях все же звучала «крамольная» мысль о В.Третьякевиче как о комиссаре, возникла необходимость укреплять позиции О.Кошевого. Именно этим можно объяснить выпячивание особых заслуг 16-летнего юноши, навязывание мысли о его сверхисключительности.

He исключено, что должность комиссара О.Кошевой взял на себя самовольно. Но и в том, и в другом случае напрашивается вывод об исправлениях, которые есть во временных комсомольских удостоверениях. Принимая на себя должность комиссара, О.Кошевой, естественно, не мог ставить свою подпись против подпольной клички В.Третьякевича «Славин», возможно, стоявшей на этих документах.

Признавая двух комиссаров, мы ничуть не умаляем заслуг ни одного из них. Оба они достойны уважения и памяти...

Одним из проблемных вопросов в истории «Молодой гвардии» до сих пор является ее численный и персональный состав. В первых документах, публикациях по истории Краснодонского подполья называлось разное количество его участников: около или более ста человек, свыше ста тридцати и т.д.

...Нет и не может быть критериев, по которым определяется причастность того или иного краснодонца к подполью. Оставшиеся в живых молодогвардейцы по вполне понятным причинам (конспирация, территориальная раздробленность) не могли знать всех товарищей по борьбе. Однако в целом ряде первичных документов и, в частности, в докладной записке комиссии ЦК ВЛКСМ, упоминаются лица, которые принимали участие в борьбе «Молодой гвардии» или оказывали ей посильную помощь, но по неизвестным причинам так и не были включены в списочный состав молодежного подполья.

На наш взгляд, это явилось результатом безответственного, субъективного и скоропалительного исследования ЦК ВЛКСМ истории «Молодой гвардии». В дальнейшем же, когда борьба юных подпольщиков получила широкое признание и освещение в печати, в постановлениях партийных и комсомольских органов, а ее участники канонизированы как исключительные личности, вносить какие-либо изменения и, тем более, вводить новые имена в списочный состав было просто-напросто запрещено. Ведь это вносило определенную сумятицу в четко выстроенную историю жизни и борьбы молодогвардейцев и, таким образом, наносило бы вред делу патриотического воспитания молодежи».

* * *

Исходя из результатов расследования, комиссия приложила к записке шесть предложений, два из них, на взгляд автора, интересны для читателя.

«Войти с ходатайством в правительственные органы Украины о награждении организатора комсомольского подполья «Молодая гвардия» Виктора Иосифовича Третьякевича высшей наградой суверенной Украины». И еще: «Войти с ходатайством в правительственные органы Украины о награждении участников подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия», ранее не награжденных правительственными наградами СССР, а также активно помогавших им в борьбе с немецкими оккупантами».

Верится, что в конце концов справедливость восторжествует.