ПАМЯТНИК В ЛЕСУ, ИЛИ ПРАВДА «ШТАБНАЯ» И «ОКОПНАЯ»

Мы обещаем соразмерно нашим надеждам, а выполняем соразмерно нашим опасениям.

Франсуа де Ларошфуко

Лучшего полигона для обкатки Государственной комплексной программы «Социально-медицинское обеспечение ветеранов войны на период до 2005 года», чем в Цыблях Киевской области, и не сыскать. Расположенный здесь на 50 га лесного массива в непосредственной близости от Каневского водохранилища медико-социальный центр имеет 11 лечебных отделений и полный набор громких эпитетов: государственный, национальный, находящийся с 1996-го под патронатом Президента Украины. Другого такого в стране просто нет.

Майские дни в этот райский уголок природы принесли не только долгожданное тепло, но и упорные слухи, что 9 Мая в центр приедет Л.Кучма, и столь же упорные, что Президент не приедет. Как бы там ни было, но территория заблистала чистотой, высажены розы, краски и побелки на косметический ремонт ушло немало. Так стареющая красавица, не пожалев денег на «фасад», привлечет внимание сперва макияжем, а затем, со спины, некоторыми повреждениями, нанесенными временем. Госпиталь тоже «со спины» уязвим, но кому ее покажут, особенно в день президентского смотра песни и строя?

Донесение первое, почти оптимистическое

Взятые для него цифры, признаюсь, добыты малыми усилиями и военной тайны не составляют. Они прозвучали из уст директора центра Ю.Гриненко на встрече с пациентами большой больницы (именно на этом определении настаивал Юрий Александрович, изгоняя из памяти долгожителей некоторые признаки роскошной санаторной жизни госпиталя периода застоя). Проблемы центра (вспомним эпитеты) сразу нивелировались, ибо больница — она больница и есть, даже большая.

Мне показалось, что директор в тот день проверял на слушателях тезисы своего майского отчета на коллегии Минздрава — таким весомым был доклад, упредивший почти все вопросы и претензии собравшихся в клубе ветеранов. Все же довольных, что им посчастливилось всеми правдами и неправдами (вернее, всеми праведными путями и неправедными) попасть во внушительный список из 600 человек, которым гарантирована квалифицированная медицинская помощь, 15 лечебных диет, для них в поте лица трудится вся окрестная художественная самодеятельность, завозят героико-патриотические фильмы.

— Если бы у нас было плохо, вы бы сюда не ехали! — откровенностью на откровенность отвечал Ю.Гриненко, который вырос вместе с учреждением и отдает ему всего себя.

Здесь поправляют в год свое здоровье 9 тысяч человек — пропускная способность стремится к росту. Всего в Украине 29 областных госпиталей, функционально подчиненных центру. В прошлом году в них побывало 122 тысячи человек из 3 миллионов 670 тысяч числящихся на диспансерном учете. Вопрос вопросов для всех учреждений — обеспечение питанием и лекарствами. Кабминовские, запредельные суммы — 7 и 8 гривен в сутки. Правда, это величины почти недостижимые: во Львове в прошлом году кормили на 2 грн., в Тернополе на 2 грн. 39 коп., а в Черновцах роскошествовали на три. В центре, куда ассигнования поступают стопроцентно, затраты на питание уже приблизились к стоимости комплекта постельного белья в вагонах дальнего следования.

— Жалоб на еду давно нет! — констатирует администрация.

В прошлом году на нужды всех госпиталей страны выделено 73 миллиона гривен. Три корпуса из четырех в Цыблях так нуждаются в ремонте капитальном, что скоро «косметику» будет некуда лепить.

Донесение второе, полное «окопного» пессимизма

Время, этот жук-древоточец, разрушает и камень, и человеческий организм, и… сантехнику. Если у старых вояк, кому за восемьдесят, насчитывают до десятка хронических болезней, то не меньше их у большой больницы, которой под тридцать: коммуникации, очистные сооружения, мягкий и прочий инвентарь предельно изношены, а последний прямо-таки красноречиво блещет нищетой.

Памятник фронтовому жилтовариществу с палатами на троих-четверых местами просто потрясает оруэлловскими ассоциациями: уединится негде, душевые откровенно коллективны, прокрустово ложе кушеток для физпроцедур застелено «немарким», чем-то бессменно зеленым: напряженка и с бельем, и с прачечной. Можно бы вспомнить и ложку «за голенищем», с которой надо ходить в пункты питания и самому за ней ухаживать, но — не будем! На такие мелочи наш народ давно не обращает внимания, радуя циничную власть благодарнейшим поклоном: спасибо и за это. Он тут кашку ест, а дома пенсия копится. Конечно, под патронатом КПСС жилось получше, но и тогда был популярен такой вот слоган: прошла зима, настало лето, спасибо партии за это.

Сменив не по своей воле фронтовые шинели на мирную одежду, мы незаметно вошли в «гоголевские» (или вышли из «Шинели», согласно классику, что в итоге одно и то же) и пребываем, умиляясь и благодаря. Но есть день, когда душа старого вояки жаждет простора, он надевает ордена и идет туда, где делятся воспоминаниями, а потом едят кашу с дымком и пьют гуманитарно-фронтовые сто граммов. В центре по праздникам выпить не дают, но в меню будет сыр и колбаса, сок или яблоко. На Пасху были куличи и «крашанки»: как дома!

Победы венки лавровые…

…давно уже сложены в «общий товарищеский суп» и Победа символом своим аккумулирована в ныне живущих, несущих и свою, и чужую героику. Но кто упрекнет седовласого воина, если он запретил себе говорить о войне экстремальной, а все больше вспоминает о ней что-то теплое, почти бытовое? На своеобразной «скамейке откровения», возле пруда со свежепобеленой наядой, мы говорили о любви на войне, об удаче, о ранениях, которые не дают сегодня жить, о том, как меняли американскую тушенку на водку и…

Семнадцать операций на ногах перенес Арон Петрович Роговой, из них шесть — в мирное время, а четыре только за последние три года. «У меня на две ноги всего пять пальцев, значит, живу «на пять», — шутит бывший артиллерист. В артрологическом отделении, а это целый этаж, большинство плохо ходят, но хорошо танцуют, мобилизуя себя на поход в клуб в среду и субботу: накапливают оптимизм.

Матрена Васильевна Колесник (ныне она Непомнящая) девочкой-подростком пела во фронтовом госпитале, ухаживала за тяжелоранеными, писала письма. Она и здесь поет, вокруг нее всегда любители «старины». Галина Даниловна Григорук носила в лес партизанам еду и самосад, они запомнили ее по красному сарафанчику и через десятки лет свидетельствовали: эта девочка из эвакуированных была бесстрашнее всех местных детей. В сельсовете выправили справку, и теперь Галина — ветеран войны, самая молодая.

Ивана Сидоровича Липского вместе с группой односельчан направили в Киев, по дороге их, безоружных, немцы взяли в плен и с колонной военнопленных повернули на Умань.

— Двое суток шли, в голове только одно: бежать! — рассказывает Иван Сидорович. — И вот предоставила судьба случай: суматоха, танки на дороге, нас — в сторону. Я скатился в пшеницу и — бежать. Жду выстрела, бегу, падаю. Пронесло! Ну, а дальше воевал, как все…

Петр Иванович Потапенко из Бердичева был стрелком на Ил-2 и за выполнение особо важного задания их экипажу дали по тысяче рублей. Свои деньги Петр услал родителям на Алтай, земляки осудили: мол, кому война, а кому — мать родна. Районный комиссар реабилитировал Петра Ивановича уже после войны, рассказав на собрании, как дело было. Потапенко до сих пор обижается на земляков, но их можно понять: 26 сельчан проводили на войну, а вернулись только двое.

«Затратный механизм» Великой Отечественной еще раз поразил при посещении диорамы «Букринский плацдарм» в Переяславе-Хмельницком: наших на правом берегу Днепра под деревней Григоривкой пало 200 тысяч человек, а немцев — в четыре раза меньше. 360 Героев Советского Союза дала битва на этом клочке земли, но мы искали в списке одного — Василия Абрамовича Потапова, чей портрет среди других Героев висит в галерее, соединяющей первый корпус со вторым.

Под портретом Василия Абрамовича собираются те, кто ждет очереди на кардиограмму.

— Наш, мелитопольский он, — рассказал не пожелавший назвать себя.

— Я в пятидесятые исполнял обязанности председателя исполкома горсовета и должен был отправить Героев Советского Союза на слет, в Запорожье. Потапова я еле разыскал в… кочегарке! Отзывы о нем были плохие: судили, выпивает. Оказалось, Василия Абрамовича судили за хранение трофейного оружия, дали два года условно, но человек сломался.

Мы его приодели, помогли с жильем, и стал наш Герой вот таким, каким вы его видите на портрете…

***

Отвлечение от травмирующих переживаний тоже входит в комплекс лечения ветеранов войны. Но если прошлые травмы и переживания как-то улеглись в душе, то настоящее зачастую ранит глубже, чем шальной осколок. Урезание льгот, дороговизна лекарств, борьба за выживание, болезни и одиночество подтачивают силы наших стариков и они уходят из жизни между одной майской перекличкой и другой все чаще.

Как тот хитрый мужик из сказки, делящий с медведем «вершки и корешки» обещанного урожая соразмерно с надеждами последнего, наши бравые когда-то воины имеют социальную полову, а зерно… зерно превращается в горький хлеб отчаяния, по Библии.