Достойное оправдание жизни

Омелян Осипович Прицак по просьбе своего ученика из Турции Шинаси-бея к своему шестидесятилетию написал автобиографию под латинским названием «Apologia pro vita sua» — «Оправдание своей жизни», которая была опубликована в гарвардском «Журнале турецких исследований» (1978). В ней он рассказал о нелегкой научной карьере, о целях, которые ставил перед собой, и очень пунктирно о том, что удалось сделать. Статью предваряет обращение к читателю от редакции, в котором весьма лапидарно, но точно О.Прицак охарактеризован как ученый-гуманист: «Мы видим у Омеляна патриотизм, выросший из гуманистических традиций, что так редко случается в наше время. Его интерес к человеку привел сначала к изучению его собственной нации и культуры, затем к изучению многих других сообществ и, наконец, к проблемам универсальной культуры».

Родился он 17 апреля 1919 года вблизи Самбора на Львовщине в семье железнодорожника. Отец после неудачи освободительной войны умер в польском концлагере. Этот факт, когда о нем позже узнал юный Омелян, сыграл важную роль в самоидентификации. Следует помнить, что все это происходило в межвоенном польском государстве, когда быть украинцем было не совсем комфортно. Закончив гимназию в Тернополе, Омелян поступил во Львовский университет. Читая «Историю Украины-Руси» М. Грушевского, он понял, что без привлечения восточных источников история Украины полной быть не может. И он ставит перед собой цель не только изучить историю, но и овладеть несколькими восточными языками. Благо, классическая гимназия в духе «австрийских» традиций давала серьезные знания древних и современных европейских языков. Львов в предвоенной Польше был важным центром востоковедения, среди профессоров университета были ученые европейского уровня. Учиться было у кого.

С приходом Красной армии вместе со своим учителем, известным историком Украины И. Крипьякевичем он принимает активное участие в университетской жизни. Во Львове происходит его памятная встреча с А.Крымским, превратившаяся незаметно в экзамен по восточной филологии. Все завершилось тем, что он приезжает в Киев и становится аспирантом академика. Но Вторая мировая война смешала все планы: призыв в армию, арест А.Крымского, плен, побег, незавидное положение остарбайтера в Германии.

В Берлине Омелян Прицак встретил знакомого с довоенных времен востоковеда Р.Хартмана, который помог продолжить учебу в университете под руководством знаменитых немецких профессоров. После окончания войны он продолжает занятия в Геттингенском университете, зарабатывая как придется на жизнь, что в разоренной Германии было совсем не легко. Омелян Осипович вспоминал, как его учитель профессор Г.Шедер «убедил [меня], что историк Средних веков, — а таким я теперь становился, хотя в центре моего внимания не была исключительно Украина, но и Средняя Азия с ее полукочевыми империями, — должен быть одновременно филологом. Ибо только внимательный филологический анализ источника открывает — даже если это небольшие фрагменты — код мыслей тех, кто оставил свои письменные свидетельства. А кроме того, сам язык — очень важный источник для познания оригинальности данного культурно-политического сообщества».

Чтобы познать историю Украины, необходимо изучить все кочевые государственные образования, которые более или менее длительное время пребывали на ее территории, — и молодой ученый погрузился в исследование большой семьи алтайских языков, в состав которой входят и тюркские языки. В 1948 г. он защищает диссертацию и становится преподавателем университета. В 1951 г. Омелян Осипович — доцент кафедры истории Евразии и алтайской филологии Геттингенского университета, потом переезжает в Гамбург, где с 1957 года — профессор.

В начале 50-х годов он совершает то, чем по праву гордился — организационно оформил существование алтаистики: создал международную научную организацию Урало-Алтайское общество и стал его генеральным секретарем. С 1958 по 1965 г. — он его президент. Омелян Прицак основал периодическое издание «Ural-Altaische Jahrbucher» и шесть лет был его главным редактором.

Сначала как «гостевой профессор» он читает лекции в ряде американских университетов, а в 1964 г. получает приглашение от Гарвардского университета и должность профессора общего языкознания и тюркологии. В результате его деятельности тюркология стала одной из ведущих дисциплин университета.

Но вести, приходящие из родной Украины, не радуют: движение передовой интеллигенции за возрождение украинской науки и культуры жестоко подавляется. Особенно преследуется историческая наука. Нет периода истории Украины, ни событий, ни персонажей, которые не подверглись бы фальсификации. Все направлено на то, чтобы стереть память народа, создать породу янычаров и манкуртов.

Омелян Осипович всю свою недюжинную энергию направляет на организацию украинской науки на Западе, если на родной земле она не находит места. Он считал, что ученые диаспоры должны сыграть компенсирующую роль, развивая в западных институциях те отрасли и направления, которые в Советской Украине были в загоне или вовсе не допускались, такие как византология, востоковедение, модерное языкознание, современная философия и др.

Украинистика в западном мире не рассматривалась как самостоятельная отрасль знания подобно русистике, полонистике или славистике, а была как бы «привеском» к одной из упомянутых наук. Омелян Осипович считал такое положение ненаучным. Посоветовавшись с единомышленниками, выдвинул идею создания украиноведческой институции в одном из самых престижных западных университетов, а не где-то в провинции, что было бы менее сложно. Профессор О.Прицак употребил весь свой весьма весомый в научном мире авторитет, чтобы убедить руководство Гарварда — этого старейшего и самого престижного университета США («кузница президентов»!) — дать согласие на организацию в его системе украинистики. Для создания трех намеченных кафедр нужны были немалые деньги. Он обратился к известному патриотизмом и благотворительностью Петру Яцыку, и вместе, поколесив по США и Канаде, они собрали нужную сумму.

В 1973 г. открыли три кафедры: истории Украины — им. М. Грушевского, украинской филологии — им. А.Потебни, украинской литературы — им. Д. Чижевского. При университете был также основан Украинский исследовательский институт, который с 1977 года издает авторитетный научный журнал «Harvard Ukrainian Studies». В те же годы начали издаваться научные серии, особое место среди которых занимает «Гарвардская библиотека древней украинской письменности». Издаются памятники, относящиеся к периоду с середины IX до конца XVIII ст., религиозного и светского содержания, факсимильно и в переводе на английский и современный украинский языки. На плечи О. Прицака легли обязанности заведующего кафедрой истории, директора института, главного редактора журнала (совместно с И.Шевченко), редактора серий и т.п. Известные события в Чехословакии 1968 года помешали ему реализовать еще один план — создать международную организацию украинистов, чтобы закрепить статус украинистики как международной научной дисциплины.

Все как будто было налажено, но жизнь приготовила новый вызов. В 1988 году с помпой отмечалось 1000-летие крещения Руси. Кремлевские идеологи повернули дело так, что вопреки историческим фактам и здравому смыслу, все торжества были сосредоточены в Москве, а Киев, где и началась христианизация Восточной Европы, остался на задворках. Предполагая это, О.Прицак разработал так называемый Гарвардский проект Тысячелетия, нашедший поддержку всей диаспоры. Он был реализован: провели церковные торжества, причем совместно православными и греко-католиками, научные конференции, организовали публикации, выступления в СМИ. Особое значение имел международный научный конгресс, посвященный великой дате, организованный в итальянском городе Равенна, во время которого осуществилась давняя мечта профессора — была создана Международная ассоциация украинистов (МАУ).

Подъем национально-освободительного движения в Украине, начавшийся во время перестройки, всколыхнул весь мир и обозначил новый этап в жизни и деятельности Омеляна Прицака. Он посетил Украину, встречался с украинскими учеными, беседовал с востоковедами в Москве. Президент АН Украины академик Борис Патон передал ему через академика И.Юхновского приглашение приехать в Киев. В 1990 году Прицак был избран иностранным членом академии. Тогда и начался киевский период его деятельности. Он выступил горячим лоббистом восстановления в Украине научного востоковедения. Сначала был создан отдел в Институте языковедения им. А.Потебни, а затем полноправный Институт востоковедения, получивший имя нашего всемирно известного ориенталиста — академика Агафангела Крымского, отделение института в Крыму, Восточное отделение в Киевском университете им. Тараса Шевченко, начал издаваться академический журнал «Східний світ».

Трудно приходилось Омеляну Осиповичу в Киеве. Укоренившаяся в годы советской власти бюрократическая система управления научной жизнью, явные и тайные недруги, безденежье института не давали возможности реализовать все задуманное, но все же им были заложены солидные основы для дальнейшего развития востоковедения в Украине. Однако усугубляющаяся болезнь заставила вернуться в Америку, где можно было получить необходимое лечение.

Не следует думать, что ему в жизни пришлось шагать только по паркету, его не раз подвергали критике и в СССР, и в диаспоре. Но везде критика шла от идеологически заангажированных деятелей: «марксистов-антинорманистов» — «тут» и ура-патриотов — «там». Омелян Прицак был настоящим ученым, для которого главное в науке — Истина, какой бы горькой она подчас ни была для «патриотического сердца». Он считал, что в Советском Союзе «не было нормальной истории, а была идеология, перемешанная с так называемым патриотизмом», что «настоящая история — научная история. Она может дать только один ответ, ибо должна искать историческую правду. А правда — неделима и подлежит доказательству».

Академик О.Прицак придавал большое значение методологии исторических исследований. А в Киеве он обнаружил, что наши научные сотрудники ничего, кроме марксистско-ленинской теории, не знают, что все теоретические достижения современной гуманитарной науки прошли мимо нас… Откликаясь на просьбы молодежи, согласился вести в Киевском университете занятия по историософии. Прежде всего он настаивал, что «история есть точная наука, имеющая свои критерии, на основании которых историк приходит только к одной возможной правде, подлежащей доказательству».

Омеляну Осиповичу были чужды предрассудки и фобии. В Америке он стремился знакомить западный ученый мир с достижениями советских востоковедов: публиковал статьи, рецензии и заметки о тех или иных книгах, исследованиях, появившихся в СССР, которые, на его взгляд, могли бы обогатить мировую науку, приглашал ученых из-за железного занавеса на различные международные конференции. Правда, они не всегда могли такими приглашениями воспользоваться. Здесь можно напомнить известный факт о выдвижении им кандидатуры М.Бажана на получение Нобелевской премии, когда О.Прицак находился в составе группы «корифеев», имеющих право выдвигать кандидатов на премию. Финал этой истории известен: учитывая ситуацию в стране, Мыкола Бажан был вынужден от такой чести отказаться.

Усвоенные Омеляном Осиповичем высшие стандарты в организации научной работы он стремился применять и у нас, когда возглавил институт. Он исходил из того, что настоящая наука по своей сути интернациональна и не может развиваться в каком-либо замкнутом пространстве, «в национально-ограниченных формах», как не может существовать нация без нормальных связей со своими соседями.

О.Прицак не был «квасным патриотом» и весьма остро критиковал отечественную «элиту». Это особенно ярко видно из его краткого комментария в журнале «Сучасність» в связи с выходом известной статьи академика И.Дзюбы о неполноте украинской культуры. Он солидаризуется с выводами автора и пишет: «Мы столетиями привыкли пользоваться произведениями иных культур (это легче, чем творить самим!) и свою национальную культуру — очень на руку ассимиляторам — подсознательно или сознательно считали «этническим» дополнением к данной основной, то есть чужой, культуре. Это и привело к неполноте нашей культуры, с чем до сих пор не можем справиться. Мы не привыкли смотреть на украинскую культуру как на целостность». И далее: «... без правильного функционирования украинской культуры не может существовать жизнеспособная украинская нация».

Последние годы жизни он работал над завершением своего opus magnum — многотомного исследования «Происхождение Руси». Вместо умозрительных, иногда политизированных построений, касающихся действительно сложного вопроса об истоках Руси, О. Прицак решил создать по-настоящему научную историю. Для этого он привлек все источники, от скандинавских до арабских, от европейских до дальневосточных, проанализировал, сопоставляя их друг с другом, и медленно, но на твердой основе письменных памятников приближался к истине. В виде примера можно указать, что ученый исследовал даже надписи на надмогильных камнях в далекой Исландии, где также обнаружил сведения о походах скандинавских викингов на Приднепровье. На сегодняшний день вышли два объемных тома, но завершить этот великий труд ученый не успел. Чтобы его закончить, снова понадобится энтузиаст, эрудит и полиглот в одном лице. Остается надеяться, что он появится.