Диканька на земле, в книгах и на небе

Много есть в Украине малых, средних и крупных городов и городков, но гоголевская Диканька — одна. Нет в ней таких старинных крепостей, как в Каменце-Подольском, таких храмов, как в Почаеве, такого парка, как Софиевка в Умани, и даже таких тканых рушников, как в Кролевце. Зато есть нечто таинственное, о чем и Гоголь не все до конца рассказал, а нынешние исследователи то ли ленятся, то ли не умеют выяснить.

Вдоль улиц под дворами растут рядами вишни, весной покрывающиеся белопенным райским цветом, а летом — мириадами рубиновых ягод. А вот среди буйной зелени садов показалась Триумфальная арка при въезде или купол такой же давней Николаевской церкви семьи Кочубеев на краю леса. Да еще едва ли не со времен Ноя — Парасоцкий лес со старожилами-дубами. Поведают диканьчане гостю, что под селением тянутся в сторону Великих Будищ и Чернечего Яра подземные ходы со времен казатчины, а может, и Киевской Руси.

Как и во многих селах и городах, в Диканьке в годы советской власти исторические ценности не очень-то хранили, поскольку считали буржуазными. Но есть краеведческий музей, который в те же годы успели соорудить и собрать в нем немало свидетельств «про славних прадідів великих». Одна лишь копия копии посмертной маски Николая Гоголя, в определенной степени патрона поселка, чего стоит...

Благодаря выдающемуся земляку (ведь пасека Панька Рудо­го в имении отца Гоголя — Василия Янов­ского прилегала одной сто­роной к землям нынешнего Диканьского района) появилась еще и небесная Диканька. Остроумные астрономы назвали этим именем малую планету под номером 2922, о чем имеется соответствующее свидетельство в местном музее. Историю же самой Диканьки можно изучать не только в музее.

Уже упоминавшуюся арку в 1820 году выстроил архитектор Луиджи Руска в честь приезда царя Александра І. Арка выполнена в классическом стиле наподобие знаменитой Триумфальной в Париже. Тогда, в дни приезда царя, стены арки украшали барельефы с батальными сценами, отлитые из меди. Но блестели они так, что многим диканьчанам казались золотыми. Поэтому после установления власти большевиков в первую же ночь их украли.

Какими ветрами занесло род Кочубеев в эти края, доподлинно не известно. По имеющимся данным, предок Кочубеев, крымский татарин Кучук-Бей, уехал в Малороссию в ХVІІ веке и принял православную веру под именем Андрей, а фамилия у него стала Кочубей.

По сей день дорога из-под Триумфальной арки ведет прямо к княжескому дворцу. Белоснежное двухэтажное здание с колоннами на высоком холме над селом одним махом связало сельскую глушь с достижениями европейской культуры, ведь в таком стиле строили тогда в Петербурге, Риме и Париже.

Кочубей заботился, чтобы красиво было не только в мастерски расписанных хоромах, зеркальном зале или под окнами, но и вокруг дворца: так появились аллеи, сады, оранжереи, искусственные пруды, один из которых — Пивоварский — хорошо сохранился по сей день. Из него брали целебную родниковую воду для варки пива, которое потомки князя поставляли на стол императору и на все украинские ярмарки в фирменных удлиненных бутылках с объемным изображением родовой короны. 80% сваренного в Полтавской губернии пива было кочубеевским, то есть диканьским. Уже в наше время один из лучших сортов пива полтавские пивовары в память о прошлом и традициях назвали «Диканьские вечера», еще одно — «Вакула».

Троицкую церковь Николай Гоголь изобразил в «Ночи перед Рождеством». Именно здесь кузнец Вакула нарисовал нечистого: «...на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!» — и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери».

Троицкая церковь, к счастью, дожила до наших дней. Правда, в годы коллективизации и большевистского безбожия куда-то девались чугунные плиты с пола. Исчезли и иконы вместе с Вакулиной картиной. Были в церкви и склады, и в запустении она стояла, да так, что на крыше начали деревья расти. Независимость Украины подарила исторической церкви вторую молодость, теперь она отреставрированная и действующая.

В подвале Николаевской церкви находится родовая усыпальница с оригинальными саркофагами. Там покоятся несколько поколений Кочубеев. А еще знаменита эта церковь тем, что когда у Марии Ивановны Гоголь-Яновской один за другим рож­дались мертвые дети, ей посоветовали ездить молиться святому Николаю и Матери Божьей именно в эту церковь. Родившегося весной мальчика и нарекли Николаем.

Сегодня в Нико­лаевской церкви (которую в советские времена сделали музеем атеизма) снова молятся, венчаются, крестят детей. Туристы же могут осмотреть и храм, и родовую усыпальницу Кочубеев, надвратную колокольню, отдохнуть в тени вековых дубов.

Конечно, именно Гоголь прославил Диканьку на весь мир. Но кро­ме Гоголя весомый вклад в «рекламу» Диканьки сделал и американский публицист Альберт Рис Вильямс. Поскольку написал он о ней на английском языке, книгу издал за океаном, да еще и в такие послереволюционные времена, когда там о нас читали все подряд и еще просили. Документальные свидетельства, фото писателя, его письма к диканьской молодежи экспонируются в краеведческом музее.

Американский журналист в феврале 1917-го прибыл в революционный Петроград в качестве корреспондента газеты «Нью-Йорк ивнинг пост». Здесь брал интервью у членов Временного правительства, описывал жизнь простого люда, дождался холостого выстрела «Авроры», аудиенции у Ленина, вместе с которым в одном поезде со всем новоиспеченным советским правительством уехал в Москву.

В следующий свой приезд в Россию, в 1924 году, Вильямс, по совету Калинина, побывал в Палехе, Подмосковье, Кахетии, Хвалынске и, вспомнив о Гоголе и его «Вечерах...», пожелал посетить Диканьку.

Поселили заморского гостя в доме местного фотографа. Сорок дней журналист изучал обычаи, традиции, обряды, бывал на свадьбах и крестинах, даже сам стал кумом, записывал, заказывал фотоснимки. Все это помогло ему в написании шестого раздела «Большевистские бойскауты» и девятого — «Кто сжег Кочубеев дворец и почему» новой книги «Российская земля», увидевшей свет в 1928 году и вызвавшей у англоязычного читателя большой интерес. Особенно у того, который знал о Диканьке по произведениям Гоголя и дотоле считал ее авторской выдумкой. Веселый нрав, приветливость, доброжелательность помогли Вильямсу докопаться до таких фактов из жизни последних князей Кочубеев, о которых знали только те диканьчане, которые служили во дворце.

Есть еще несколько тем, достойных внимания. Преимущественно в художественных произведениях (а значит, больше с вымыслом, нежели с фактами) раскрыта тема «Мазепа — Мотря Кочубей — Диканька». Малоисследованной является тема «Пушкин — поэма «Полтава» — Диканька». У литературоведов нет точных доказательств, что поэт ехал в ссылку в Кишинев через Диканьку, но соглашаются: не побывав в ней, нельзя так описать кочубеевские имения, достатки и здешнюю природу.

Историческая память требует внимания потомков, особенно облеченных властью. Но с этим у Диканьки пока слабовато. Самая длинная улица — от Полтавского шляха до центра и через весь поселок — носит имя Ленина. От центра под лес — Дзержинского. А вот улицы семьи Кочубеев, хотя бы одной на всех, нет...

В первые годы независимости в Диканьке состоялся республиканский семинар по «зеленому» туризму. Похоже, им все и завершилось. А зря, ведь при умелом менеджменте даже то, что оставила история, может сослужить службу жителям поселка. Не говоря уже, что Гоголь дал шанс Диканьке стать столицей юмора — украинским Габрово. Кстати, к 200-летию со дня рождения гения «стараниями» всех ветвей власти Диканька не включена ни в специальный указ президента, ни в правительственные мероприятия...