Буква цифре не Указ

Говоря официальным языком, существует вполне системный документ №126/2018, Указ президента от 2 мая 2018 г. "Про застосування та скасування персональних спеціальних економічних та інших обмежувальних заходів (санкцій)", вступивший в силу 14 мая.

Хорошо это или плохо?

К недовольству адептов "зрадоперемоги" замечу, что в цифровом мире таких понятий вообще существовать не может. Но поскольку Интернет - это еще сфера услуг, то существуют ее выгоды и убытки, к этике и морали отношения не имеющие. Как, впрочем, в любом бизнесе, включая церковный. Выгодополучатели под разными предлогами предлагают нам не обращать на это внимание, призывая думать исключительно о высоком.

Какую выгоду приобретает в этом случае президент, и насколько она компенсирует убытки?

Предыдущая блокировка разных яндекс-одноглазников тоже вызвала довольно обширную волну потребительской истерики, в основном у любителей халявного видео- и музыкального контента. Тем не менее она дала положительный результат, хотя бы с точки зрения статистики посещаемости. Уменьшила ли она уровень пропагандистского воздействия? Скорее, видоизменила. Да, взрослые люди обходят эти блокировки и все такое. Но массовая пропаганда в тех социальных сетях была рассчитана, прежде всего, на подростковую, не особо интеллектуальную аудиторию. И с формальной точки зрения наша победа была достигнута. Но с точки зрения влияния на социальное поведение - пожалуй, нет.

Маркеры определения эффективности информационных влияний - одна из самых сложных сегодня военно-научных тем. Как минимум десятилетие ведется дискуссия между представителями разных школ, но все они сходятся в одном - получить качественный, применимый на практике результат можно лишь при очень больших затратах. И результат этот "скоропортящийся", мир меняется очень быстро, поэтому полученные данные нужно использовать немедленно.

Из-за дороговизны и сложности замеры такого рода ведутся лишь для какой-то одной, отдельно взятой операции, важной настолько, чтобы на нее тратился серьезный бюджет. Промежуточным контрольным инструментом выступает социология, когда она показывает динамику социальных предпочтений, симпатий и антипатий. Здесь есть всем известная смысловая ловушка в виде способа постановки социологических вопросов, но если даже одинаково тенденциозные вопросы ставились в разное время, то динамика в целом все равно понятна.

Общая картина социальных настроений наших соотечественников довольно унылая. Поскольку, похоже, электоральная доверчивость себя уже исчерпала даже у самых романтических украинцев. К тому же постоянное политическое вранье становится все менее поэтичным, от чего страдает еще и наше чувство прекрасного, а мы этого не любим.

Все же небольшой профит от предыдущего запрета был, с этим, скрепя сердце, почти смирились даже либералы. Но вся школота, боты (наши и запоребриковые) и просто дураки переместились из запрещенного сегмента в Фейсбук, начав наперегонки писать Цукербергу друг на друга кляузы. В итоге "стены" превратились в заборы со всей сопутствующей подзаборной деятельностью.

Теперь же речь идет о продолжении банкета. Некоторые общественные организации увидели в этом ухудшение ситуации со свободой в Интернете и очередное нарушение прав потребителей.

Как это обычно работает? Матрица эффективности в принципе одинакова для всех стран. На тактическом и оперативном уровнях собирается и фиксируется информация о целенаправленном деструктивном информационном воздействии, имеющем признаки подстрекательства или сопровождения противоправных действий. Над этим трудится большое количество самоотверженных специалистов, формирующих итоговые заключения согласно уставам, доктринам и правилам, в рамках которых они работают.

На этом уровне совершается первая непроизвольная ошибка, потому что описание реальности в бюрократических терминах упрощает документооборот, но искажает понимание сути происходящего. Политик, еще лет десять назад использовавший экран дорогого ноутбука исключительно для того, чтобы клеить на него стикеры с напоминаниями себе (это не художественное преувеличение, уверяю!), теперь должен осмыслить то, что ему предлагают в IT-сфере, и принять управленческое решение.

На стратегическом уровне это уже зависит от политической культуры страны. У нас, где стратегией принято называть сумму мелких тактических маневров; где заниматься 10–15-летним горизонтом планирования - дилетантство, нарушение субординации и вообще неуставное поведение, стратегия в политическом дискурсе отсутствует. Но даже в странах с высокой политической культурой, где все три уровня планирования - тактический, оперативный и стратегический - присутствуют, все упирается в тему "политической целесообразности". Об этом написано и снято немало драматических шпионских триллеров. Да и последняя информация о том, что Обама знал всю правду о малазийском "Боинге" из вполне квалифицированных источников уже через несколько дней после трагедии и молчал, добавляет яркий штрих к картине, "как это все (не) работает на самом деле".

То есть в нашем случае политическое решение, вне зависимости даже от личности и умений того, кто его принимает, может воплотиться лишь в таких формулировках, которые предусматривает существующее законодательство. Единого правового поля в сфере национальной безопасности не существует. Есть примерно десяток законов, в общих чертах описывающих, как нужно бороться за все хорошее против всего плохого. Но на уровне распорядителей средств ни одно министерство или ведомство не имеет подзаконных актов, как расширительно трактовать и применять эти законы на практике. Наоборот, все документы сужают и ограничивают полномочия чиновников. Потому что минимизируют ответственность.

Наверняка по интернет-ресурсам, которые попадут под новую "раздачу" согласно Указу, собрана увесистая доказательная база. Но, во-первых, природа любых информационных воздействий такова, что они не работают сами по себе. Они предваряют, сопровождают и обслуживают другие, вполне материальные события. В стандартах НАТО это называется Military Information Support Operations. И если вы не атакуете эти материальные события чем-либо таким же материальным, все информационное сопротивление превращается в отвратительное очковтирательство и распил бюджетных средств. Опять же, не Украиной единой - "весь Евросоюз сейчас изобилует think tanks из одного-двух человек, борющихся со всем сразу", как саркастически заметил один мой центральноевропейский коллега. В нашей обстановке это означает - бороться с совместным украино-российским бизнесом, который в реальности и финансирует множество любопытных проектов, начиная от прямого саботажа на уровне райцентров и заканчивая долевым участием в сооружении крымского моста-новодела.

Не, ну а почему западным фирмам можно, а нашим нельзя, в самом деле, если мы стремимся в ЕС, который стране Газпромии все более благоприятствует, и который недовольно хмурится на принципиальность США?

Но в Интернете не бывает побед, как учат нас все те же стандарты НАТО. Бывает лишь доминирование и временное превосходство. Поэтому вражеская пропаганда, исчезнув из "дневного" сегмента, стала более структурированной и переместилась в DarkNet.

Борьба с ней там тоже ведется. Ну, должна. Но способами и средствами, которые к упомянутому Указу президента не имеют никакого отношения. Однако, учитывая скудность и непрозрачность оборонного бюджета, скорость обещанного реформирования соответствующих министерств и ведомств, политическое желание инвестировать в то, что можно показать по телевизору, как достижение, аппетиты государственных "едоков", никаких радикальных изменений к лучшему в этой сфере ближайший год ожидать не следует.

Есть еще одна странная особенность этого нашего Указа. 25 мая в Европе окончательно был введен в действие Общий регламент о защите данных (GDPR). Авторы закона - "зеленые" и "левые" юристы, исходя из их биографий, никогда не имевшие практического опыта деятельности в IT-сфере. Закон, если убрать из него философские разглагольствования о том, почему информация о ком-то должна принадлежать исключительно этой персоне (что с точки зрения того, что такое "информация", вообще нелепо) - антикапиталистичен, ибо в первую очередь от него терпят убытки (сотни миллионов долларов) большие корпорации с их маркетинговыми механизмами и таргетинговой рекламой.

В этом смысле украинский закон, наоборот, защищает интересы корпорации "Украина" и ее руководителей. Здесь, как иногда бывает (но не так часто, как хотелось бы), личные политические интересы, стратегические потребности страны и запросы большей части гражданского общества действительно совпадают, вопреки усилиям леволиберальных европейских лоббистов. Поскольку любой контроль за данными, особенно если он сужает общую динамику, позволяет точнее управлять оставшимся контентом.

Но иллюзией является то, что управляя контентом, можно также управлять массовым поведением. Примерно такой же иллюзией, как и наивная магическая вера в то, что электоральные билборды сами по себе за несколько секунд превращают обычного ротозея в верного адепта какого-либо портрета. Картинка может дополнить и оформить ваши убеждения, но отнюдь не сформировать их.

Это такие влажные мечты, поскольку "управлять всем Интернетом" в рамках отдельно взятой страны технически возможно, но очень затратно. Это возможно в случае, если вам вообще наплевать на права собственного населения (Северная Корея, Куба), или же вы настолько богаты, что с избытком можете это неудобство компенсировать населению через социалку и религиозную культуру (Иран, Саудовская Аравия). В Украине это невозможно без необратимых убытков для все той же одноименной корпорации "Украина".

Огромный соблазн получить с помощью Big Data страну колоритных андроидов, как в сериале "Мир Дикого Запада", все время наталкивается на неудержимое развитие самой IT-сферы. Мы видим, как картинки вытеснили тексты, а стримы уже вытеснили картинки, и пользователь превращается в зрителя, а зритель - в непосредственного участника события. Во всем этом становится меньше государства по факту. Это происходит во всем мире, и государства переживают по этому поводу. А в это время у нас все еще ведется какая-то кукольная грантовская борьба с "языком ненависти" и прочими леволиберальными инициативами.

Выводы следующие. В целом идея Указа правильная. Ощутимого урона ни нам, ни врагу он не принесет по вышеперечисленным причинам. Но ожидать этого от таких документов в принципе не следует. Как не следует, например, ожидать повышения боеспособности армии от смены цвета головных уборов или изменения знаков различия. Это тоже нужные изменения, но в них ничего глобального не может содержаться по определению.

Информационная безопасность как часть национальной безопасности предполагает прежде всего не усиление противодействия. А сокращение количества уязвимостей, мишеней и разрывов в ценностях, целях, коммуникациях, возможностях и мотивациях между обществом и властью. То есть уменьшение количества общегосударственных глупостей.

С этим, конечно, проблема. Глупость указами не лечится.