Босиком по битому стеклу

Под таким названием в Житомире увидел свет двухтомник воспоминаний известного политика, беллетриста и публициста Аллы Ярошинской. За почти 20 лет независимости Украины в этом городе были избраны тысячи депутатов — от районных советов до Верховной Рады, но имена их для подавляющего большинства населения канули в Лету. И только имя журналиста и бывшего народного депутата СССР Ярошинской вызывает неизменный живой интерес. И неудивительно: она — фигура не местного масштаба, и это всей своей жизнью доказала неистовая Ярошинская, в который раз взбудоражив книгой, удивив и оживив не только заядлых ее читателей и почитателей, но и «заклятых друзей» из возрождающегося сегодня из нафталина старого коммунистического хора.

Несмотря на то что объем мемуарной книги поражает воображение — два тома по 800 страниц, в каждый включен раздел «Документы эпохи», — читается она, благодаря профессионализму и остроте пера автора, легко и с большим интересом. Исторически книга охватывает эпоху союзного и украинского «застоя», горбачевскую перестройку — вплоть до распада СССР и провозглашения его республиками независимости. Особое место занимают в ней не имевшие аналогов в Украине и, видимо, в СССР события непримиримого политического противостояния на житомирском Полесье, борьба за права граждан в конце 1980-х и в начале 1990-х годов. Рассказ автора сопровождается эксклюзивными воспоминаниями и рядовых участников процесса, и бывших депутатов, партработников, руководства КГБ УССР, а также факсимильно подаются никогда ранее не публиковавшиеся документы той эпохи.

Описывать мемуарную книгу — сложное и неблагодарное занятие. Однако на некоторые самые интересные и порой неожиданные моменты стоит обратить особое внимание. Оказывается, события времен 30-летней давности удивительным образом объясняют и современные украинские реалии, проблемы с национальной идентификацией и государственностью. Ярошинская рассказывает, в частности, «живую» историю в лицах о том, как руководство факультета журналистики Киевского университета, где она училась, с подачи, разумеется, КГБ строжайше запрещало возлагать цветы к памятнику Шевченко 22 мая — в день, когда тело поэта перевозили из Санкт-Петербурга через Киев для перезахоронения в Каневе. И как для ослушавшихся это закончилось допросами в местном КГБ и «волчьим билетом» на исправление в армейских штрафбатах на севере СССР вместо учебы. И это был для них еще не самый худший вариант.

Описание эволюции взглядов автора, отказавшейся на первых курсах университета от оказанной чести вступить в КПСС и обратившейся с письмом к ректору в защиту изгнанных из вуза товарищей — «украинских буржуазных националистов» и «махновцев» (один из них в глухом «застойном» 1972 году дерзко написал, что «батько Махно — герой Украины»), помогает читателю понять, как в то время думающие люди приходили к антикоммунизму, становились не только его пассивными апологетами, но и активными борцами с системой. В случае с Ярошинской этот путь очерчивается еще ярче — единственный не член КПСС в партийной газете, открыто и публично выступившая против засилья в печати тупой идеологии и серости «подручных партии» в самое застойное время «великих свершений». Неудивительно, что и она сама, и ее близкие соратники стали предметом «разработок» тогдашнего всемогущего Комитета госбезопасности — в книге дотошно описан механизм этих «разработок» на практике.

«Украинских буржуазных националистов» Валерия Лазаренко, Виктора Цимбала, Анатолия Згерского, изгнанных из университета, уже спустя годы по пять-семь часов периодически допрашивали в КГБ, нелояльную к властям подругу Ярошинской — журналистку Анастасию Гордиенко (Кирдоду) — сначала по указанию Житомирского обкома партии уволили из «Комсомольської зірки», а затем несколько часов подряд местный кагэбист запугивал и допрашивал на предмет «чем еще занимается ваша подруга». (После этого Гордиенко так и не смогла найти работу во всей Украине.) А саму нелояльную Ярошинскую местный полковник КГБ, по сути, похитив, для сговорчивости и устрашения повез на машине в пригородный лес. Нет сомнения в том, что относительно Ярошинской и ее единомышленников власти не успели развернуть следующий раунд преследований — закрытый суд против антисоветчиков и этап в политлагеря — только из-за подоспевшего в Москве Горбачева с его «перестройкой и новым мышлением».

В книге «Босиком по битому стеклу» одна из самых ярких историй, после которой Алла получила всесоюзную известность и уважение, — почти детективный рассказ о ее секретной от редакции газеты «Радянська Житомирщина», руководство которой перманентно запрещало к печати ее критические статьи, поездке в Москву в редакцию газеты «Известия» со статьей «Исповедь провинциального журналиста» и ее публикации в июне 1987 года. А также — о начальственном гневе и изощренной мести, обрушившихся на голову автора и героев статьи, которых она защищала. Шутка сказать: Ярошинская публично (известинским тиражом в 12 миллионов!) жестко покритиковала за зажим критики, преследование инакомыслящих не просто первого секретаря Житомирского обкома партии, а члена ЦК КПСС и КПУ Василия Кавуна, редактора партийной газеты «Радянська Житомирщина» Дмитрия Панчука, призвав власть к обеспечению свободы прессы.

Как справедливо пишет сама Ярошинская, статья произвела эффект разорвавшейся бомбы (старшее поколение помнит это до сих пор) не только для Житомирского обкома и редактора «Радянської Житомирщини», но и для всего руководства ЦК КПУ во главе с «непотопляемым» Владимиром Щербицким, в кабинет которого обласканный пятью орденами Ленина житомирский секретарь Кавун «открывал дверь левой ногой». Эта публикация в защиту идеалов демократии и свободы слова — лишь один из многих ярких эпизодов в профессиональной работе автора.

Известинская «Исповедь провинциального журналиста» и вспыхнула той искрой, зажегшей житомирский феномен. Мир пристально следил за переменами на шестой части земного шара и с удивлением узнал, что в центре тех событий оказался не Киев, а какой-то Житомир. Название города стало известно Европе, Америке, даже Австралии. Благодаря Ярошинской. «…Нет никакого сомнения в том, что житомирский феномен — и мои критические статьи в центральной печати, и скандальные выборы в народные депутаты СССР, и противостояние «народ—власть» в области в течение нескольких лет — все это стало в конечном итоге той каплей, что камень точит», — замечает автор. Дотошно исследуя с помощью огромнейшего массива документов все нюансы жесточайшего противостояния не только в Житомире, но и по всему СССР, Ярошинская старается не забыть ни одного своего соратника, десятки которых уже и после ее триумфального избрания народным депутатом СССР (за нее проголосовали почти вся местная милиция, армейские части и даже 80% КГБ) власть тащила в суды. Лишь за то, что поддержали Ярошинскую, выступив против первого секретаря, были изгнаны из партии, армии и едва не угодили в психушку старшие армейские офицеры Александр Петривный, Владимир Чащевой, Геннадий Рашковский.

Но самое важное в книге — авторский документально подкрепленный анализ политических событий времен ГКЧП 1991 года (попытки партийно-гэбистского переворота и смещения Горбачева), который поясняет, отчего за почти 20 лет так и не состоялась украинская независимость. Те, кто поддержал тогда московскую хунту, констатирует Ярошинская, после ее поражения, быстро перекрасившись в демократов, так и остались в украинской власти, разграбили народное добро и дискредитировали саму идею демократии. «Душители независимости Украины, демократии и свободы слова, — отмечает автор, — сегодня стали ее героями, их снова награждают орденами и грамотами, присуждают звания, выплачивают спецпенсии и дарят резиденции за счет обманутого народа».

Значительная часть книги посвящена созданию первой в СССР со времен Сталина политической оппозиции — Межрегиональной депутатской группы, в руководство которой входила автор, ее работе в Верховном Совете СССР в Комитете по гласности и правам человека — борьбе за первый Закон о свободе печати в СССР. Здесь читатели найдут также немало интересных и неизвестных подробностей из политической жизни московской элиты — от Горбачева и Ельцина до Собчака и Попова.

Читать «Босиком по битому стеклу» с хладнокровным безразличием, как, впрочем, и другие книги и публицистику Аллы Ярошинской, невозможно. Их читают с удовлетворением или гневом: речь яркая, эмоциональная, порой агрессивная. Например, рассказывая об очередном столкновении с редактором «Радянської Житомирщини», поводом для которого стали купюры в ее статье, Ярошинская замечает: «Я письменно обратилась за разъяснением к Панчуку — в полной, надо сказать, ярости». Экспрессия и здоровая ирония присутствует почти в каждой фразе, касающейся политических оппонентов — от первого секретаря ЦК КПУ Владимира Щербицкого (в книге, кстати, рассказывается со ссылками на документы, как он покончил жизнь самоубийством, а вовсе не умер от «продолжительной болезни») и главы Президиума ВС УССР Валентины Шевченко до московских и украинских гэкачепистов.

Кроме воспоминаний и дневниковых заметок, автор включила в двухтомник свои записи бесед с известными высокопоставленными тогда лицами, резолюции митингов, забастовок, фото, а также статьи, запрещенные к публикации в «Радянській Житомирщині», где Ярошинская работала. Воистину народным архивом можно назвать письма поддержки и солидарности со всего бывшего Союза в ее адрес, часть из которых приводится в книге. Все свидетельства накала борьбы — к месту, служат стремлению убедить читателя, что в книге — правда, только правда и ничего кроме правды.

Как признается автор, эту книгу она писала «в душе и сердце» двадцать лет. Очевидно, что материал собирала всю жизнь, еще не зная, видимо, как его использует и пригодятся ли ворохи архивов. Много ли найдется людей, которые в юности начали вести дневники и не забросили это занятие до зрелых лет? Алла Ярошинская не забросила. Кому придет в голову хранить вечно почтовую квитанцию или уведомление о вручении письма? Она хранила. Ее предусмотрительность и упорство поразительны. И результатом незаурядных усилий и способностей стал труд, какого больше нет в украинской беллетристике. И вряд ли будет.