АВГУСТ. НАНТ

Прогуливаясь по улицам Нанта — древнего блестящего французского города и бывшей столицы Бретонского герцогства, — я почти подсознательно искал то, что было перед Францией. Нет, естественно, архитектурные памятники говорили сами о себе: историческое сердце Нанта — дворец бывших бретонских герцогов, являющийся свидетелем прошлого Бретани. Но саму Бретань — где ее здесь отыщешь? Я уже знал, что приметы Бретани можно найти на океанском побережье, в маленьких городках и на островках, где до сих пор разговаривают на бретонском... Однако здесь, на берегу Луары, была Франция, настоящая Франция, просторная, красивая, элегантная. Франция без Бретани.

Разумеется, этому не следует удивляться: Нант перестал быть столицей Бретани аккурат после потери независимости — провинциальным центром стал соседний Рен. А со временем и провинции были упразднены французскими революционерами, пришло время лишенных исторической памяти департаментов... И вот что любопытно — когда к французам вернулось ощущение регионализма, уже в наше время, долго спорили, является ли Бретанью департамент Атлантическая Луара, центром которого является Нант... В конце концов Нант возвращен к Бретани, но столицей региона остался — видимо, навсегда — Рен...

Прогуливаясь по Нанту, я пытался представить, каким был бы Киев без Украины. Естественно, красивым российским (или, сложись история иначе, — польским) городом, в котором несложно было бы найти исторические памятники Великого Княжества, София оставалась бы на площади российского воеводы (или польского гетмана) Богдана Хмельницкого, известного своими битвами с поляками (или россиянами). Естественно, никто не отрицал бы существование украинской цивилизации, исторически не состоявшейся, ставшей локальной — можно поискать ее в селах и в маленьких городках Волыни или Галиции... Но Киев... Киев был бы другим: лишенная столичности гордая губернская (воеводская) столица, гордящаяся своим прошлым и живущая современностью других... Да зачем фантазировать, Киев и сейчас почти такой, Киев и был таким в советские времена. И неуместно сравнение с Нантом — что, Нант бросили на произвол судьбы, он перестал быть культурным центром, он перестал воспитывать своих жителей самим духом своих площадей, самим чувством древности? И Киев был бы не хуже Нанта, если бы мы попали в Россию «департаментами», если бы Украина не появилась...

Возможно, и не хуже. Но, в чем абсолютно уверен, — другим. Мы привыкли анализировать независимость экономическими категориями, политическими. Но как бы пафосно это ни звучало, независимость — частичка души. Это как совесть, которая рано или поздно догоняет. Не потому ли бретонцы, жители прекрасной Франции даже через несколько веков после исчезновения Бретани с политической карты, пытаются сохранить свой язык, уступивший место французскому, свою культуру, которая никогда не будет бороться с французской за статус мировой... Возможно, оно и локальное, это бретонское наследие. Но оно свое, и без него существование кажется неполноценным — хотя и живешь в большой стране со знаменитой культурой и легендарной историей. В новое время государство, регион, страну трактуют уже иначе: начинаем жить в эпоху транснациональных объединений. Но ответственность — даже не перед прошлым или будущим, а перед собой — за свой собственный мир, мир своей души, своего чувства прекрасного, своего разговора с самим собой — на каком языке, кстати? — остается незыблемой...