Архитектор Иофан и «тираноциды»

1936 год. Коммунистический Третий Рим и национал-социалистический Третий Рейх на идеологическом подъеме. Железная рука НКВД и гестапо радикально
и эффективно продолжает сшибать головы, пытавшиеся хоть на вершок подняться над ровными шеренгами и колоннами, радовавшими глаз вождей. На художественном фронте тоже совершенно синхронные победы — еще в 1933 году ликвидированы оазисы свободного творчества — советский Вхутемас и немецкий Баухауз. Тираниям всегда тесно в пределах собственных границ. Но впереди войск обязаны идти пропагандисты.

Какая замечательная возможность продемонстрировать свое тотальное могущество — в 1937 году в Париже открывается всемирная выставка. Во Франции на выборах победил антифашистский Народный фронт. Советский Союз обязан закрепиться на этом плацдарме, Германии необходимо отвоевывать утраченные позиции. Два павильона — большевистский и нацистский — будут стоять рядом на набережной Сены. Они крупнейшие по объему. Над одним распростер крылья орел со свастикой в когтях, над другим будут возвышаться рабочий и колхозница — плод таланта и титанического труда скульптора Веры Мухиной. В определении «титанический» нет преувеличения: модель памятника в натуральную величину почти 24 метра высотой, Мухина только с двумя помощницами выполнила его всего за два (!) месяца. Это художественное произведение хорошо известно не только тем, кто бывал в Париже в 1937 году или в Москве, где эта скульптура стоит до сегодняшнего дня, — заставка киностудии «Мосфильм» впечатала в память образ носителей серпа и молота.

Девизом парижской выставки был невинный лозунг «Искусство и техника в современной жизни». Но война уже стучала во все двери Европы, предупреждением о грядущей катастрофе была фреска Пикассо «Герника», экспонировавшаяся в павильоне Испании...

Автором проекта советской экспозиции был архитектор Борис Иофан, именно ему принадлежала идея скульптурной группы над сооружением. Вера Мухина этот факт всегда подчеркивала и даже настаивала, чтобы при указании авторства ставили ее фамилию и фамилию архитектора.

Сам Борис Михайлович о возникновении замысла говорил следующее: «Обычно, проектируя, я делаю много вариантов. Мои ученики даже называют меня «вариантщик». В жизни озарения случаются редко. А в этом случае идея пришла сразу и не изменилась». Странно, но ни в одной из книг, посвященных возникновению образа памятника, я не заметил и намека на то, что каждый образованный человек 30-х годов ХХ века, сведущий в античном искусстве, видел сразу — позы рабочего и колхозницы идентичны осанке tyrannocides (тираноубийц) Гармодия и Аристогитона работы греческих скульпторов Крития и Несиота (477 г. до н.э.). Греха тут особого нет, вся европейская культура стоит на мощных греко-римских плечах. Однако, как говаривал «бибисейский» ведущий Сева Новгородцев, — использовать-то можно, но ссылаться — нужно... Трудно сказать, чем не угодили большевикам «тираноциды» Гармодий и Аристогитон — ведь, с их точки зрения, они вполне порядочные люди — убийцы тирана Писистратида Гиппарха. Рекомендовал же Ленин поставить памятник убийце Цезаря — Бруту (помните, у Ильфа и Петрова «И ты, Брут, продался большевикам!») Да и культивирование «сталинского барокко» было в расцвете. Не зря в среде советских архитекторов возникла ироническая идея: «товарища Жолтовского (архитектор, идеолог помпезной архитектуры 1930-х годов) Бенито Муссолини обязан наградить орденом за возрождение истинно римского духа в большевистской России». Впрочем, авторы этой сатиры шутили не долго...

И все-таки умная советская цензурная резинка убрала из всех научно-популярных изданий репродукции с изображением Гармодия и Аристогитона. Ну, стоят они в Национальном музее Неаполя, так пусть себе и стоят. А нам не нужно. А то вдруг у мужчины и женщины, вооруженных молотом и серпом, возникнут какие-то подозрительные ассоциации между античным и родным тираном...

Уместно упомянуть, что в творческом конкурсе скульптурного воплощения идеи архитектора Иофана участвовали, кроме Мухиной, и другие талантливые мастера: М.Манизер (хорошо известный в Украине своей «шевченкинианой»), В.Андреев, И.Шадр.

Только Шадр отступил от антично-иофановского канона и создал самую оригинальную, самую динамичную композицию.

Если бы этот вариант выиграл конкурс, посетители парижской выставки были бы очень удивлены — советский рабочий приветствует нацистского орла классическим римским приветствием, которое в тогдашней Германии употреблялось со словом «хайль».

P.S. Большая ложь сочеталась с маленьким враньем. Не верьте советским книжонкам, пишущим о том, что после триумфа на парижской выставке «Рабочего и колхозницу» демонтировали, отправили на родину и установили в ее сердце — в Москве. В Советский Союз морским путем возвратился только искореженный стальной лом. И то, что сейчас видят туристы, — всего лишь копия...