Анатомия разрушителя

Вы всегда будете иметь только такую мораль, которая соответствует вашим силам.

Фридрих Ницше

Всесторонне исследуя личность Гитлера, американский психоаналитик Вальтер Лангер сделал следующее, довольно примечательное замечание: «С научной точки зрения мы вынуждены считать фюрера не просто дьяволом в своих действиях и философии, а неким выражением состояния ума, присущего миллионам людей не только в Германии, но, в меньшей степени, во всех цивилизованных странах». Действительно, часто осуждаемое обществом иррациональное является ничем иным, как детонацией желаний и ощущений тех, чьи первичные биологические потребности подавлялись на протяжении многих тысячелетий. Именно отсюда проистекает подсознательная готовность масс вершить прикрываемое идеологией или государством насилие. Если предпосылки насилия существовали всегда, то на какой почве произрастают деструктивные личности?

Психические аномалии детских лет

Судьбы тиранов с мировым именем — вереница ярких свидетельств того, что длительное насилие, унижение и смертельный страх, пережитые личностью, час­то приводят к зеркальному отражению реакций — острому желанию мести и неотвратимой склон­ности к еще большему насилию. Калигула до избрания преемником подвергался длительному психологическому ущемлению со стороны императора Тиберия. С момента смерти отца, когда он впервые столкнулся с вероломством врагов, четырехлетний Гай ощущал все усиливающуюся тревожность. Годы взросления стали мучительным ожиданием коварства. Чтобы выжить, ему надолго пришлось затаиться, но тайное желание мести требовало разрядки. Враждебность в сочетании с природными глупостью и хамством, благодаря созданным условиям абсолютной дозволенности, превратилась в устойчивое стремление к садизму.

Детство Чингисхана может считаться классическим путем выращивания «злых» ростков в человеке. После отравления отца Темуджин испытывал крайнюю нужду и бесконечные унижения со стороны сводного брата. К противостоянию с братом добавляется негативное влияние замкнутости мира девятилетнего мальчика. Крайняя степень внутреннего напряжения приводит к трагическому выбросу накопленной энергии сопротивления. После убийства брата Темуджин несколько лет находился в рабстве, жестоко скованный колодкой и полностью лишенный свободы не только перемещаться, но даже питаться или пить. В этот период будущий хан прошел через одно из самых тяжелых испытаний — социальное отторжение, что вызывало в нем не меньший эмоциональный стресс, чем физические страдания.

Характер другого тирана, рус­ско­го царя Ивана Грозного, формировался подобным же образом — детство, наполненное страхами и вечным ожиданием вероломства со стороны бояр (на них же потом он и выместит взращенную злобу), смерть изведенной боярами матери, женоненавистничество гомосексуального отца, акты насилия со стороны одних аристократических группировок по отношению к другим. Покинутый и забытый всеми, про­водящий время наедине с собой в роскошных пустых покоях, маленький князь многое передумал, прежде чем явиться повзрослевшим тираном, собравшимся растерзать всех в отместку за пустоту первых лет жизни.

О тропе унижений и отвержении социумом можно говорить при анализе таких личностей, как Гитлер или Распутин. Их ранние периоды характеризует нахождение в законсервированном пространстве маленького микромира обитания, в котором уровень общественного давления традиционно гораздо более высок, чем в необъятном жизненном пространстве большинства людей. Оба они подвергались прессингу со стороны окружения, находясь в условиях довольно ограниченного, живущего по своим законам мирка. Гитлер прошел через постоянные стычки с отцом, что на фоне ободрения и обожания матери привело к тяжелым переживаниям и противоречивому восприятию собственной роли. Притеснения со стороны отца пришлось пережить в детстве и Распутину.

Не лишним будет добавить, что на обе личности определенный отпечаток наложили также унижения психосексуального характера. Гитлера они привели к подавленной сексуальности и мазохистскому типу отношений с женщинами, Распутина — к гипер­сексуальному и упрощенно-садистскому подходу к противоположному полу. Каждый из них жаждал «бросить в лицо» судьям свои невероятные достижения.

В ситуации жесткого противостояния с отцом и систематических избиений оказался в детстве и Сталин. Враждебность и желание мести стали первыми устойчивыми чувствами глубоко уязвленного ребенка, продолжительное время находящегося в состоянии стресса. Современный диктатор Саддам Хусейн также пережил нищее детство, голод и безысходность. В таких условиях существования жизнь не имела особой ценности, и когда родственник указал Саддаму авантюрный и рискованный путь возвышения, тот не задумывался над возможными фатальными последствиями хождения во власть. Смерть, разруха и нищета направили его на путь агрессии и враждебности.

Женская деструктивность наиболее ярко прослеживается в судьбе Екатерины Медичи, в детстве заточенной в монастыре и пережившей страшные испытания во время осады Флоренции. Даже если сведения о сексуальном насилии над подростком являются вымыслом, дописанным к темному периоду биографии, жестокости по отношению к ней до обретения полноты власти было предостаточно, чтобы превратить ангела в демона.

Раздражители деструктивного на ощупь и на вкус

Гигантские призраки прошлого шли к своему закрепившемуся в истории облику путем постепенного и последовательного нарушения установленных обществом правил. Первым и самым действенным разрушением для всех них было нарушение созданных предшествующими поколениями табу. Прикосновение к насилию и агрессии, особенно в раннем возрасте, порождает устойчивое желание познать ощущения насильника, убийцы или истязателя и не покидает человека до самой смерти.

Калигула увидел насилие во всех его проявлениях еще в военном лагере своего отца. Приобщаясь к порокам постепенно, в юности он исследовал трущобы Рима, обходя лупанарии и не пре­небрегая попойками и потасовка­ми в дешевых кабаках. Кроме жестоких гладиаторских зрелищ и травли на арене людей при помощи диких животных, Нерон имел еще и темный шлейф прошлого своих родителей. Во многом он прошел путь Калигулы, заметно превзойдя его в масштабах пороков, возможно, потому что получил неограниченную власть в очень раннем возрасте. Чингисхан с первых лет жизни столкнулся с неприкрытым насилием, агрессией и смертью, сам совершил убийство еще подростком, впоследствии расширив территорию смерти на десятки тысяч квадратных километров. Сталкиваясь с насилием с детских лет, Иван Грозный начал с истязания и умерщвления животных, с обретением власти перейдя на людей. Саддам Хусейн также с первых лет жизни столкнулся с насилием и смертью, запах крови был для него близким, понятным и желанным. Ступив на путь борьбы за власть, он, в первую очередь, проявил себя как искусный палач и истязатель.

Приобщение к кровавым зрелищам и насилию может происходить и не в раннем возрасте, особенно, если начало жизненного пути сковано борьбой за власть. Екатерина Медичи до возведения на трон своего второго сына не имела колоссальных полномочий. Пройдет совсем немного времени, и она будет отдавать распоряжения лишить жизни того или иного человека, а то и многих сразу. Подобный опыт характерен для Сталина и Гитлера. Первый долго себя не проявлял, отчаянно маскируя истинное лицо. Однако известно, что иногда он сам придумывал пытки для тех или иных обреченных им же на смерть. Гитлер, как и Нерон, имеющий женскую акцентуацию, кровавых зрелищ избегал. Однако не брезговал рассматривать фотографии изуродованных по его распоряжению бывших соратников. Чужая насильственная смерть его возбуждала — она была подтверждением его неколебимой власти и возможности исполнения самых сумасбродных желаний. Похоже, что подобные ощущения испытывал при организации массовых актов смерти и Усама бин Ладен. Патриарх современного терроризма приобщился к смерти и насилию во время войны в Афганистане, где поддерживал борьбу моджахедов против СССР.

Асоциальность и нетерпимость «злых гениев»

Достаточно важным общим штрихом к портрету узнаваемой деструктивной личности является асоциальность, а в некоторых случаях даже полная неспособность жить в обществе по его законам. В основе этого лежит высвобождение своих навязчивых представлений и влечений, что всегда вступает в жесткое противоречие с культурой цивилизации. Иррациональные личности демонстрировали крайне слабую способность, а порой откровенную невозможность поддерживать отношения с окружающим миром. Калигула и Нерон не могли иметь иного общения в своем социуме, кроме как определенного воздействием страха. Причем те, кто невольно или добровольно входили в круг их общения, неминуемо становились соучастниками преступлений. То же можно сказать об Иване Грозном, Сталине или Гитлере, которые патологически не переносили равных отношений с кем бы то ни было. Одинокие ходоки по тропе жизни, они признавали лишь одну ценность, выраженную во власти, доминировании над всем миром, что делало невозможным сопереживание чьим-либо чувствам.

Они не только убивали своих недавних друзей и единомышленников, но и методично уничтожали или проявляли агрессию к родственникам. Калигула, чьи потенциальные конкуренты были убиты еще до прихода к власти, насиловал родных сестер, искал повод для уничтожения даже равнодушного к власти дяди Клавдия. Нерон организовал убийство собственной матери. Еще раньше он погубил свою жену Октавию (дочь императора Клавдия и Мессалины), которая, как утверждала молва, была образцовой женщиной и женой, вызывая тем самым восхищение и даже недоумение в городе, уже разлагавшемся от разврата и безделья. На первый взгляд кажется, что убийство он совершил ради любви к другой женщине — Поппее Сабине. Однако в одном из припадков ярости Нерон убивает и Поппею, и собственного нерожденного ребенка, сильно ударив беременную женщину ногой в живот.

Чингисхан начал свой путь с убийства сводного брата, Иван Грозный методично сводил в могилу своих многочисленных жен и, в конце концов, убил собственного сына. Екатерина Медичи, пережившая десятилетие бесплодия, почти не огорчилась, узнав о смерти своего сына Франциска, а смерти второго — Карла почти что жаждала.

Гитлер доводил до самоубийства женщин, с которыми общался. Китайский идол Мао Цзедун не интересовался своими детьми, а жену заставлял поставлять себе девиц для эротических забав. Сталин проявлял удивительное безразличие, а порой и откровенное презрение к семье. Все эти люди рассматривали мир как декорации к своему собственному пребыванию в нем. Ключевое отличие их от гениальных личностей, также имевших деструктивные влечения, состоит в неспособности и нежелании сосредоточиться на собственном развитии, компенсируя эту неспособность враждебным и агрессивным воздействием на окружающих. Вместо пути к творческому созиданию они, движимые той же жаждой признания, выбирали путь как можно более ярких и запоминающихся разрушений, потрясающих воображение насилия и дикой необузданной агрессии.

Психосексуальная основа деструктивности

Демоны зла имели ярко выраженную психосексуальную основу в мотивации своих действий. Сексуальная сфера в большинстве случаев служила заменителем власти и реальных достижений. И чем более примитивными в своих воззрениях и устремлениях оказывались ненавидящие человечество покорители фортуны, тем большее значение приобретали в их глазах сексуальные символы.

Калигула во время апогея власти утверждался доведенным до абсолюта сексуальным доминированием, достигаемым за счет так называемого «права первой ночи». Такой же ущербный Нерон достиг абсолютной власти путем возбуждения всеобщей паники и ужаса, поэтому сексуальные эрзацы ему были необходимы гораздо меньше. Но и у него за демонстрацией вопиющей разнузданности, удручающих современников масштабных оргий, в которых сам он выступал как в доминирующей роли, так и в пассивных гомосексуальных играх, скрывается желание показать «совершенную» власть. Выпячиваемый эротизм в самых различных формах стал неотъемлемой частью портрета Нерона. Летописцы указывали, что император, отправляясь в Элладу, взял с собой новую жену (которой он обзавелся после зверского убийства Поппеи), кастрированного мальчика Спора для гомосексуальных утех и известную в Риме участницу сексуальных оргий, умевшую превратить интимный акт в невероятное театрализованное представление со множеством декораций.

Иван Грозный, человек с опустошенной душой и стремительно деградирующей психикой, также использовал секс для компенсации бездарности властителя. В его кровавой жизни непомерная разнузданность присутствовала для демонстрации вседозволенности, как, например, «содомский грех» с Федором Басмановым, которого он позже убил. Так же, как и римские императоры-тираны, Иван Грозный еще в раннем возрасте «предавался диким потехам», гоняя с ватагой отрешенных подростков с наклонностями маньяков по мос­ковским улицам и растаптывая конями прохожих. Раззадорен­ные отсутствием преград и озверевшие от страсти молодчики с великим князем Иваном во главе хватали девушек прямо на улице и увозили насиловать. Уже тогда царь испытывал восторг не столько от самого физиологического акта, сколько от пьянящей власти и возможности видеть насилие и связанные с ним психологические травмы жертв. Акты группового изнасилования, к которым Иван Грозный подключал не только десятки опричников, но и собственного сына, периодически повторялись в течение всей его жизни, что, среди прочего, говорит об исключительно извращенном, садистском восприятии сексуальности. Приказав убить главу своего опекунского совета князя Андрея Шуйского, четырнадцатилетний правитель распорядился раздеть его, так что несколько часов обнаженное тело первой жертвы находилось на улице, являясь немым свидетельством не только власти государя, но и его неожиданно обнаружившейся жажды унижать жертву. В чем, безусловно, присутствовал садомазохистский сексуальный подтекст.

Кстати, Петр Первый оставил после себя примечательные факты вуайеризма, тесно связанные с некрофилией. Свою любовницу, горничную царицы, он за какой-то проступок приговорил к смертной казни и приказал у себя на глазах отрубить голову, которую потом с жутким цинизмом поцеловал «на прощанье» в мертвые губы. В другой раз он приказал казнить любовника Екатерины, которую специально повез на смотрины отрубленной головы. А еще позже царь велел заспиртовать голову и водрузить ее в спальне царицы, дабы из потустороннего мира бывший любовник призывал ее к верности. Григорий Распутин запомнился актами эксгибиционизма во время диких попоек, которые являлись для него подчеркиванием могущества и общественно-политической значимости.

Непризнанность — основная движущая сила

Хотя борьба за признание является глубинной основой едва ли не каждого самовыражения, непризнанность всегда оставалась одновременно и основной разграничительной линией между созидателем и разрушителем, и тем ключевым фактором, который определяет стратегию и стиль поведения того или иного искателя славы и успеха. Примечательным нюансом проблемы признания является тот факт, что чем больше внутреннего величия и понимания мироздания обнаруживали творцы, тем меньше они нуждались в общественном признании. И наоборот, Гитлер питался от восторженных криков толпы, Сталин просто зверел, если ему не повторяли множество раз, что он является гением. Боязнь непризнанности и несоответствия разыгрываемой роли толкала их на поиски иллюзорного признания и создания миражей в глазах окружающих, которые временно служили им маяками успеха. Иван Грозный готов был ввязаться в опасную и совершенно ненужную войну только ради одного — признания современниками его полководческого и государст­венного гения.

Театрализация деятельности злодеев должна была способствовать их признанию, придавать личности колорит и незабываемые черты. Убийца-интеллектуал Иван IV удивляет своим театрально холодным отношением к жизни и откровенным стремлением к смерти. Сталин и Саддам Хусейн наслаждались театром аплодирования под страхом смерти в течение нескольких минут, ради признания они присвои­ли себе звания маршалов. Гитлер любым своим перемещением вызывал фурор — неистовой сменой декораций и фанфарами.

Борьба за признание диктовала и извращенную форму конкуренции. Калигула в тихом споре с Тиберием использовал незатейливую лесть и сладкую фальшь, чтобы задушить старика, как только он ослабнет. Нерон трепетал при самой мысли о конкуренции, загодя организовывая убийства и казни тех, кто потенциально мог оказаться соперником. Однажды в приступе ярости от творческого бессилия он велел разрушить ваяния известных кифаредов древности. Чингисхан, представляющий более низкий уровень культурного развития, с детства пребывал в уверенности, что единственной формой устранения конкурентов является убийство. Иван Грозный пытался устранять не только потенциальных конкурентов, но и любую авторитетную фигуру, которая в общественном или историческом преломлении могла бы затмить его собственную.

Бессмысленное накопительство также являлось выразительной гранью и весомым отличием разрушителя, стремящегося к при­знанию. Чингисхан, бредящий жаждой мести и признания, двигался по миру в поисках разрушений, собирая награбленную добычу в склады-свалки, строя свое могущество не на революционных преобразованиях обществ, а на кардинальных разрушениях достижений более развитых культур. Иван Грозный упивался казнями людей, возя за собой по стране обозы с «добром». Гитлер мечтал о мавзолее невиданных размеров, который должен был затмить гробницу Наполеона.

* * *

Было бы непростительной ошибкой не признать, что и деструктивные импульсы, и великие творческие порывы проистекают из одного источника — желания записать данные о себе на любом носителе как можно больше и как можно колоритнее. Это непреодолимое желание является производной из инстинктивного стремления к выживанию, сохранению и продолжению рода.

Многое переплетено в одной и той же личности. Порой исследователи настаивают, что необходимо вести речь о деструктивных состояниях того или иного человека, потому что почти не встречают­ся идеальные созидатели и абсолютные разрушители: в душе одного человека на чаше весов перевешивают конструктивные и рациональные порывы, тогда другой в большей степени руководст­вуется темными импульсами своего внутреннего мира. В земном мире все тесно переплетено, проистекая из беспредельной свободы и независимости, но незыбле­мая свобода предопределяет столк­новение каждого как с поражающей совершенством гармонией, так и с раздражителями, ведущими в беспокойный лабиринт соблазнов и искушений. И в зарождающейся личности ключевым моментом является то, какой импульс окажется первичным и возьмет верх — неутоленная жажда созидателя или порывы разрушителя. Вот почему выразительные личности демонстрируют нам обжигающий откровением симбиоз противоречивых качеств.